Как я искал себе Примадонну. Часть2

Конечно "Примадонну"- это громко сказано. Но мне хотелось, чтобы та музыка, которая всегда звучала во мне, откликнулась и зазвучала ещё в ком-нибудь, конечно,в женщине и обязательно в красивой и умной. Но, к сожалению, забегая вперёд, я скажу, что Примадонна в моей жизни была только одна, и я этим и был счастлив. И сегодня я бы не хотел, чтобы появилась другая Примадонна потому, что выше той, которую я имел, мне уже не найти никогда, да и жизнь уже кончается. Слушать музыку приходится одному.

Работа шла, дополнительные заработки были. Плюс к этому по субботам и воскресеньям я отдавался (с согласия жены) своему любимому хобби. Я был экскурсоводом первой категории и имел обширную программу экскурсий. Меня с удовольствием приглашали в экскурсионные бюро, давали путёвку, автобус. Проверял наличие правильного количества экскурсантов, и поехали. Кресло рядом с водителем лицом к туристам и с микрофоном в руке. Дикция хорошая, речь замечательная без засорения разными словами. Материал я знал прекрасно, и экскурсия «лилась». Экскурсанты были всегда довольны ещё и потому, что я мог после прочтения на обратном пути отвечать на их бесчисленные вопросы. Я много читал исторической, церковной литературы, география, политика, психология, медицина, общество и его социальное устройство. Всё это нужно было знать экскурсоводу первой категории. На семинарах нам читали лекции выдающиеся люди с колоссальным запасом знаний. Мы должны были знать всю династию Романовых, и прихватывали Рюриковичей с годами безвременья. Это давалось легко. На несколько лет из-за болезни сына(младшего) пришлось переехать в Литву. Она ещё была нашей советской. Два года ежедневных занятий литовским языком в вечерних университетах, и дома до позднего вечера не выключались магнитофоны, транслируя прямой и обратный переводы, оттачивая диалект местности, где мы жили. В экскурсионном бюро меня очень уважали, так как на третьем году я уже смог читать экскурсии на литовском языке. А в телевизионном НИИ, где я работал, вообще «носили на руках». Когда директору НИИ сказали, что мне на совещаниях больше не нужен переводчик, то он вышел на сцену к трибуне и сказал: «Знаете, друзья мои, я многое повидал, но впервые вижу, чтобы русский человек выучил добровольно наш трудный язык, этого мне встречать не приходилось». Мне резко увеличили оклад. В общем, был я тогда баловнем судьбы. Я объехал с экскурсиями не только Литву. Но и Латвию, и Эстонию, рассказывая русским и литовским экскурсантам о достопримечательностях этих республик.

Самая любимая экскурсия была в Ригу в Домский собор на органный концерт. К сожалению, я много не могу здесь писать, получится не рассказ, а роман. Всё шло хорошо, пока не наступил девяностый год. Рухнул СССР. Это было очень печально.
Директор телевизионного завода в городе, где я сейчас живу, пригласил официально меня на работу к себе, выдавая гарантийное письмо о предоставлении квартиры в течение полугода. Так мы оказались снова в России. Эти годы не хочется вспоминать, и о них, возможно, придётся написать не один рассказ. Писать есть что.

Но мы отвлеклись от Примадонны. Итак, мне позвонила та самая красивая незнакомка, которая принимала у меня заказ на изготовление изделия по моим чертежам. Это нужно было для нашего предприятия. Три месяца прошло, как у неё умер муж. Она была в плохом состоянии, конечно моральном, подавлена до крайней степени, просила как-то помочь ей. Практически, я её не знал. Потом я часто спрашивал её, как она решилась позвонить мне – совершенно незнакомому человеку. Она сказала, что в разговоре со мной она почувствовала, что я не здешний, что манера моего поведения выдавала сплошную интеллигентность, и это тогда её привлекло.

Знакомство состоялось. Но пока ни слова о чувствах друг к другу не было. Была только огромная симпатия между нами. Она была очень сдержанна в своих чувствах. Но пребывание со мной внесло в её состояние сразу некоторое спокойствие. По ней это было видно. Обменялись телефонами, и начались встречи. Они были не частыми, оба работали, но сочетались с моими экскурсиями.

Я повёз её во Владимир, где заранее снял номер в гостинице. Я любил ездить во Владимир, так как хорошо его знал, и мне было что рассказать о нём и показать.

 Мне нравилась её собранность, абсолютное понимание того, что она делала. Опыта встреч с другими женщинами у меня не было. Но это уже не важно. На другое утро я с ней поехал показывать ей всё, что было прекрасного в этом городе. Я был профессионалом экскурсий, чем поразил её своими знаниями. Но она тоже была не простой женщиной. Она жадно впитывала всё, что я ей рассказывал. Её любознательность не знала предела. Она была единственной женщиной на моём жизненном пути, кто хотел знать всё, что я говорю. Возвращались обратно восторженные и даже счастливые.
 У неё была дочь подросток, а старший сын учился в Москве. Всё началось с того, что она попросила меня позаниматься с её дочерью английским языком. Таким образом, я впервые появился у неё в квартире. Дочь была подростком и, довольно, капризным. Она сразу стала ревновать меня к матери. Когда мы разговаривали с мамой, закрывая дверь её спальни, дочери всегда что-нибудь было нужно с полки, которая висела у мамы в комнате. Позже она привыкла ко мне, и занятия перекинулись на русский язык, математику и даже географию. Помню, приходит она из школы и плачет. Задали сочинение: «Язык мой- друг мой». «Не буду я это писать» - плакала она. Я сел. И за сорок пять минут написал это сочинение. Она получила пять с плюсом. После этого она стала меньше ревновать меня к матери.
А встречи наши перенесись в Москву. Я водил вначале её по музеям: Третьяковка, Пушкинский музей, Церители и ещё по разным выставкам. Как-то посетили оперетту. Ей очень понравилось.

И, вот, наконец, приглашаю её первый раз в Большой театр. Это нужно было видеть её состояние: удивление, восхищение, восторг. Я подумал заметит ли она особый запах театра, запах занавеса и его кресел. Обратит ли внимание на переливы оркестра до начала спектакля, на знаменитую тогда люстру ещё до ремонта, и как она гаснет медленно, погружая всех в начало спектакля. Как движется занавес под звуки увертюры. Я уже много писал, что с четырнадцати лет в Алма-Ате я жил рядом с оперным театром, и много лет подряд до самого отъезда в Ленинград на учёбу, я был его постоянным зрителем. Все оперы и балет я знал наизусть. Позже я стал учить свою знакомую оперным правилами и балетным па, хореографии. Я уже говорил, что она с жадностью всё это впитывала, и когда я говорил, что достал билеты на очередную оперу или балет, то она как девочка хлопала в ладоши, и считала дни до поездки.


В Пушкинском музее у меня был свой любимый зал №23. Там в то время были выставлены скульптуры Родена. Она впервые увидела «Вечную весну» Родена. Нужно ли объяснять тем, кто это знает? Нет. А кто не знает, советую увидеть. И часто, не сговариваясь, мы ехали к Пушкинскому музею, чтобы ещё и ещё раз взглянуть на эту скульптуру. Опера захлестнула нас. Позже я познакомил её с Бетховенским залом в Большом театре. Там всегда исполнялась классическая музыка. Так она вошла и в этот мир. Там была довольно постоянная публика, и, вскоре, мы уже здоровались с многими посетителями.  Восторгу её не было предела.

В квартире её мы ставили по полу свечи, включали освещение аквариума, и включали классику: Массне, Мендельсона, Шопена.

Любили ли мы друг друга? Что это было? Сегодня, по прошествии тринадцати лет, я не могу ответить на этот вопрос. Жизнь продолжалась, снова ездили в Большой, попали на приехавшую Миланскую оперу.
Был восторг.  Жизнь казалась сказкой.

 Но сказки всегда заканчиваются. Вцелом, трудно сказать почему мы расстались. Всяких нюансов было много. Они копились, я старался их не замечать. Возможно, это продолжалось бы ещё неизвестное время. Почему? Да, просто она была необыкновенной женщиной. Они была создана для семьи, для мужчины. Я никогда не видел её в халате, никогда не видел без макияжа. Это было идеальное создание, не сравнимое больше ни с кем, и никогда. У неё были золотые руки. Она умела делать всё: от еды до ремонта квартиры. А как она могла шить.

 Только, имея с нею единство духа, одинаковую любовь к прекрасному, можно было жить в унисон. И счастлив был бы тот мужчина, который бы соответствовал этим требованиям. Только сейчас, взвешивая все эти качества, я оцениваю все её достоинства. Мне жаль, что я её потерял. Так получилось.

 Я хотел продолжить в следующих главах свои поиски для себя другой Примадонны, но, рассказав вам об этой необыкновенной женщине, у меня пропало желание описывать свои другие две встречи на протяжении в полтора десятка лет. Эти женщины не стоили  и сотой части моей прекрасной незнакомки. Они не хотели ничему учиться, а хотели за меня замуж. Конечно, как женщины, они были хорошими, даже нежными и ласковыми, хорошими хозяйками. Но единство духа, любовь к моим идеалам в них отсутствовала. А это для меня не годилось. Я не люблю обычную простоту. Она не для меня. Люблю элегантность и утончённость в женщине, непревзойдённое качество ухода за  собой. Этого я не нашёл ни в ком из них. Поэтому я сегодня -один!!!

Мужчины, если вы не элегантны, если вы не знаете азбучных истин, которые должен знать каждый современный мужчина, не заглядывайтесь на этих великолепных женщин, они не для вас. Если у вас неглаженые брюки, простые рубашки без галстуков, да ещё вы не умеете их завязывать, то тем более они не для вас. Дерзайте! Успехов вам. Выбирайте женщину по себе, и думайте о том, что вы ей можете дать!!!

13 февраля 2017 год.

Продолжение не следует.
Пришлось от него отказаться.