Коровник

Коровник.
1
Колхоз, это вам не деревня или там село. Колхоз ( коллективное хозяйство) — юридическое лицо, созданное для сельскохозяйственного производства...
Речь пойдёт о совхозе имени Ленина московской области, что по сути тот же колхоз, но более продвинутый . С х им Ленина, как мы его называли. Мы это жители данного поселения.
Давайте попробуем представить себе то время. На дворе 1982г. Так и хочется написать Чудесное время. Хотя для меня пятнадцатилетнего мальчика по-иному и быть не могло.
Лето, солнце, воздух, вся сущность окружающего мира, все пронизано радостью без причин нежный ветерок от крыльев бабочек. Бабочек капустниц. Мне всегда казалось, что их так называют от цвета крыльев.
Я обычный ребёнок, родившийся в необычной стране, в стране Советов. Где никто не с кем не советовался. Как жить? На что жить? С кем и где?
Всё это было делом пустым. Обычный парень с необычной для этих мест фамилии  Гонсалес.
Простите, я отвлекся. Мы, я и ты мой читатель, пытаемся, пройдя через времена, поля, леса памяти и вернуться в другой мир. Мир, когда одних вещей было много, очень много. А иных не было вовсе. Мир алых полотен и громких лозунгов.  Мир, где портреты, памятники одного человека были  всюду В.И.Ленин. Мир атеизма.
Как говорил Ильич: Религия опиум для народа.
Разрушая Храмы, он построил себе мавзолей, к нему не зарастет народная тропа. Лежит между Небом и Землёй. Судьбы хуже и придумать нельзя.
Смотрите! Дверь подъезда со скрипом открылась, вышел молодой человек. Дверь с шумом  охнула обратно. Фанера вместо стекол задрожала. Этот эффект создавала тугая пружина, которую   срывала время от времени, по причине  напористости, её прибивали обратно в треснутый косяк старой рамы. Я и сейчас вспоминаю этот звук, он жил со мной изо дня в день из года в год. Моя квартира была на первом этаже пяти этажного дома, или по народному "хрящевика".
Из подъезда вышел молодой человек в синих штанах от школьной формы, заправленные в кирзовые сапоги. Тёмной куртки из кож зама, что трескалась на сгибах рук, да и по всей поверхности, почему не знаю. В рубашке с расстегнутым воротом,  у крашеной мелкими цветочками, без второй пуговицы сверху. На его лице пробивался первый пушок будущей мужественности. Тёмные брови и чистый беззаботный взгляд разноцветных глаз,  в зрачках которых отражалось ранее утро июньского дня. Волосы на голове лежали беспорядочными кудрями. Он был молод и он об этом не знал.
Сегодня первый день работы на Слободской ферме. Надо поторопиться коровы ждать не будут.
Ещё в начале мая, на уроке физики сосед по парте и хороший друг Мишка, отличный парень. Предложил на летние каникулы немного подзаработать. Так сказать деньжат, по легкому срубить, на совхозных лугах. В качестве пастухов. Работа сезонная, но весьма прибыльная. За месяц можно 300р. деревянных заработать. Особых навыков иметь не требуется. Ходи тебя свести, да кнутом помахивай. Это я так думал.
Мама Михаила работала в конторе совхоза и хорошо знала директора коровника. От нас требовалось лишь прийти к нему и обговорить детали. Такой расклад меня вполне устраивал. Месяц работы и я богач
Наша встреча с заведующим была короткой и продуктивной.
С одной лишь оговоркой, все сложилось не совсем, так как мне хотелось. Точнее совсем не так. Мне было предложено кое что иное, не похожее, на то о чём мечталось в моей кудрявой голове.
Пастух звучит, можно сказать гордо в сравнении с должностью Скотник. Я раньше и не знал, что есть такая профессия Скотник.
Заведующий торопился, и на разъяснения времени было мало. Он спросил : Согласен? Согласен?
Я ответил: Согласен.
На этом и по решили. Он сжал своими колбасками мою лапку и, улыбаясь большим лицом, сказал, глядя на меня сверху вниз. Глаза у него блестели.
- Звать как?
-  Артур.
Ответил я.
- Артём приходи пятого к восьми на месте все покажу. Тут не чего сложного нет. У тебя все получиться. Будь здоров!
Я счастливый что все получилось, посмотрел на большого человека снизу в верх, поправлять своё имя не стал сказал: Спасибо!
И вышел из кабинета.
Сегодня первый день моей взрослой жизни. Я чувствовал себя маленькой частью большой страны. Рабочий класс, гегемон общества. Вся пропаганда  социализма была заточена на рождение новых солдат, рабоче-крестьянской семьи нашей необъятной Родины, во главе с её не сменной коммунистической партии.
Вот и мой пришёл черед послужить во благо общей идеи Коммунизма.
Так как мы уже находились в стадию Развитого социализма, следующий шаг был Коммунизм. Где то к году 2000 он должен был состояться. А дальше больше, за Советским Союзом подтянуться и остальные страны. И вот уже всю планету окутывает кумачовый стяг с эмблемой серпа и молота. Союз рабочих и крестьян наслаждаются жизнью в мире, где все и  для всех. Мечты каждого исполняется. Один для всех и все для одного.
Всё это было реально, до тех пор, пока я не стал солдатом в армии рабочего народа.
К остановке подъезжал почти пустой, перекошенный от старости и разбитых дорог, автобус номер 355. Уже издали было видно, что этот рейс идёт в самою глубокую попу, что есть на свете. Его правый бок почти касался асфальта. Облупившийся Кроваво красный цвет его тела, всегда внушал страх пассажирам на остановки. Если задержать свой взгляд на Остановке . Все остановки в стране Советов были одинаково мощные. Это сооружения больше напоминало дольмены. Четыре массивные плиты были слиты в единую конструкцию, так надёжно и основательно, что не какой тайфун или ядерный взрыв не могли бы хоть как то навредить остановки. Думаю здесь нам не было, равных. Наши остановки были самые мощные остановки  в мире. Чего нельзя сказать про автобус.
 Дверь раскладушка автобуса, заскрипела, зашипела, но открыться смогла лишь одна створка. Я влез на заднюю площадку, заплатил кондуктору пять копеек и уселся на свое любимое место, против хода автобуса, сидения на колесе. Ехать мне до конечной, остановка называется деревня Слобода. Дальше транспорт ехать не может. Дороги в Слободе кончается, пешком или на тракторе по грунтовки.
Вышел я на круге, конечная от метро километров 15 далеко. У нас в стране все далеко. Чай не в Швейцарии живём, земли много и все целина.
От остановки перед глазами открывается краса . Дорога с укатаными жалобами, а по обе стороны заливные луга. Сама ферма находиться в пойме реки Москва река. Это удобно, есть куда коровкам сходить попить и поесть. Повсюду океан зелёный травы. Отдыхает Душа, теряясь за горизонтом. Зелёные поля прилипают к синему небу. Здесь начинается Родина, здесь понимаешь как велика, Земля наша. Заодно это готов русский человек терпеть любую боль, любые страдания. Возьми у него все, оставить ему горизонт, и будет он Счастлива жить, сегодня и здесь во век.
Иду, волнуюсь, что там за работа, с таким мало звучным именем Скотник. А радости все равно больше от пространства такого.
Ну, что же коровника ещё не видно, здание фермы немного в низине, а уже начинаешь понимать что приближаешься не  конфетной фабрики. Конечно, я знал что коровы дают не только молоко. Как и все в мире у молока есть своя противоположность. Природа дала этому продукту все лучшее. С той же страстью она создала силос. 
Дорога приводит меня к вратам. За ними меня встречает мир противоположностей.
Если  кратко описать словами  комплекс совхоза миллионера,  совхоз имени вождя, всех времен и народов. То вам может показаться все ниже изложенное, мягко говоря не правдой.  Возможно что -то я и подзабыл. Какие-то мелочи. Хотя разве можно забыть такое. Разве можно забыть свое первое место работы за денежки.)))
2.
Сразу за воротами, которые представляли собой, сваренные трубы в виде створок больших размеров. По обе стороны, которых, тянулась ржавая колючка с большими провалами и дырами от столба к столбу по периметру всего хозяйства. Открывалась большая площадь покрытая смесью грязи и навоза изрытая копытами животных. Первое что бросилось в глаза, квадратный бассейн 30/30 метров, с невысоким бортиком. До краевой полный продуктом пищеварения парнокопытные . В народе называемые, силосная яма.
Рассказывали, что в ней утонули два тракторист. Пьяные, наверное, были. Не сразу конечно вдвоем исчезли в этой зелено-коричневой массе, а с интервалом во времени, подробности я не уточнял. Просто вид этой дыры в земле всегда в дальнейшем вызывал во мне ужас, даже с  расстояние. Ну а запах от нее наполнял всю округу знанием, что здесь живут коровы, быки и телята.
Недалеко от ямы стоят три длинных одноэтажных барака. С видом печальным, как вообще и все здесь. Большие конусообразные черепичные крыши
своей массой почти по самые окошки вдавили коровники в землю. Когда то стены зданий были белыми и многочисленные оконца имели стекла. Сейчас от побелки остались рваные куски, повсюду видна кирпичная кладка. От стёкол не осталось практически не чего. Плюс все заляпана содержимым из бассейна. Такое чувство, что недавно здесь проходили ралли на тракторах, ну и из-под колёс все летело куда хотело. И над этим всем бесконечно синие небо с ярким диском Солнце.
Я шел, перепрыгивая по островкам сухой земли к более культурному зданию. Это была контора. Крыльцо и стекла все на месте, более чистые стены и даже веселенькие шторки, на подоконниках горшки с цветами. Сверху на крыльце надпись Добро пожаловать.
Директор был на месте. Не могу вспомнить его имени. Он восседал за своим столом, так же как и при первой нашей встречи. Большое белое пятно, иллюзия от медицинского халата, в безликом бежевым кабинете. На стенах грамоты, вымпелы, за доблестный труд. В центре над креслом как икона цветной портрет генерального секретаря КПСС Л. И. Брежнева.
Когда я зашёл, он как будто ожил. Встрепенувшись с лёгкостью воробья, он встал и подошёл ко мне. С его ростом и массой это производило пугающий эффект.
- Здорова Артём! произнёс он низким голосом. Исправлять я его не стал, начальству видней. Да и разница не велика Артур, Артём. Протягивая мне свою белоснежную, как и его халат, лапу.
- Пойдём знакомиться с моим хозяйством.
Я ответил на приветствия, заглянув в его блестящие глаза. Было видно, что настроение у директора хорошие. Большое гладко выбритое лицо улыбнулась мне.
- Всё будет хорошо.
сказал мне медведь в халате. Наверное, он хотел успокоить меня. Конечно, я нервничал перед неизвестным. Но его радушие успокаивала.
Моё знакомства с комплексом было скоротечным. Быстрым шагом мы прошли ближайший коровник насквозь. Внутри было чисто и пусто. Наверно все коровы были на прогулки. Чистые стоила, кормушки. Было, чувство что тут недавно все помыли, из шланга.
При переходе в следующий коровник мы встретили мужика. Это был первый человек, не считая директора, которого я видел здесь.
До сих пор не на входе, не на самой территории некого. Да и буренок видно не было, по пастбищам, наверное, разбрелись красотки.
В момент когда мы наткнулись на странного мужика, он был, занимался выдергиванием из земли куска арматуры. Увлекшись он не заметил наше появление. Директор как бы кашлянул.
Мужичок замер и обернулся через плечо засаленный телогрейки. Лукаво улыбаясь поправляя такую же засаленную кепи, он вдруг вытянулся в струнку, и уже с серьёзным лицом стараясь с двинуть со звуком грязные каблуки кирпичей взмахнул правой рукой верх с характерным жестом приветствия немецкого солдата. При этом его лицо разгладилось, глаза выражали преданность смотрели на директора. Большой белый человек, небрежно согнул правую руку с открытой ладонью в ответном жесте приветствии. Вся сцена прошла в безмолвии. Директор пошёл дальше, я слегка оторопев засеменил следом. Обернувшись я увидел как мужичок продолжает бороться с железякой.
- Вот мы и пришли.
Услышал я впереди. Широкая спина не развернулась, мужчина открыл и плотно прошёл в проем двери. Я проследовал следом.
Мы вошли во второй коровник. Своей энергетикой он отличался от первого. Здесь была жизнь.
Первое на что я обратил внимание тепло. Если о тепле можно говорить, когда за дверью начало лучшего времени года июнь. Это тепло было необычное. Тепло живого организма. Его было много, тепла было больше чем запах силоса, оно было живое. В дальнейшем этому найдётся объяснение.
Пройдя предбанник мы вошли в открытое полутёмное пространство, к коровам. Свет из маленьких, пусть даже разбитых окошек с трудом боролся с мраком большой площади. Лампочки конечно были, но они могли осветить лишь свой контур. Грязь, пыль и конечно мухи, сделали свое дело. Света было мало, а это может и лучше, меньше было видно подробностей. Животные были огромные. Конечно я и раньше видел рогатых, но эти были какие-то особенные, они все были крупнее обычных коров. Объяснение было простым, они все были беременны. По обе стороны от меня стояли мотая головами у кормушек Мамаши на сносях. Их большие черно - белые тела вздрагивали от назойливых мух. Мое появление не как не отразилось в их бесконечно карих глазах. Видно было что их больше беспокоит то что у них под кожаным носом. Кормушки были наполовину полны. Мамаш было 18.
- Ну что Дорофей, жив ли ещё. Сказал директор.
-Вот помощника тебе привёл, давно ты меня просил сменщика. Принимай, мальца огольца.
Только сейчас немного придя в себя от тепла, больших коров и сумрак помещения, я заметил что кроме 18 здесь ещё кто-то.
Он сидел в углу на табуретки за столом, рядом стояла Метла с длинным держало, это палка что торчит из метелки. На столе стояла мутная литровая стеклянная банка, наполненная окурками папирос. Дорофей сидел и вставать не собирался. Он смотрел пожелтевшими, от натруженной  печени, глазами в нашу сторону. Казалось что он смотрит сквозь нас. На его лице застыла печать труда, страдания, жажда похмелья. Узкие безжизненные губы разделились и из чёрного беззубого рта хрипло со свистом вылезло.
- Для кого Дорофей, а для кого Дорофей Иванович.
Я сразу понял человек не простой. Решил что надо брать быка за рога. Сделал большой шаг к сидящему, выставив вперёд руку для приветствия.
-Здравствуйте Дорофей Иванович!
-Меня зовут Артур Гонсалес.
С отчеством у меня была проблема. Мой папа наградил меня двумя фамилиями. Гонсалес, Барела. Испания странная самобытный страна.
Объяснять Дорофею все перипетии моей биографии и тонкости иностранных традиций, при первой встречи. Было бы не совсем учтиво. А мне хотелось выглядеть по взрослому, солидно. Поэтому Артур Гонсалес.
Руки мне Дорофей Иванович не протянул. Было видно что он слегка ошарашен.
Возникла  маленькая немая сцена.
Отлипнув от табуретки, как в фильме Пираты Карибского моря, матросы отлипали от борта корабля, усеянного ракушками. Дорофей сказал.
- Ну, что же Артём Гумсамус будешь теперь мой сменщик.
- Простите, может вы не расслышали Дорофей Иванович.
Артур Гон-са-лес.
Повторил я по слогам.
На что он ответил.
- Я и говорю Артём Гум-са-мус.
Я ещё раз внимательно посмотрел на него, пытаясь понять издевается или прикалывает. Но не то и не иное  его лицо не выражало. Дорофей был абсолютно серьёзен.
-Спасибо гражданин начальник за пацана. Разрешите приступить к обучению!
- Только  осторожней с малым. Парень то хороший.
После сказанного директор обратился ко мне.
-После обеда зайдешь ко мне подпишешь журнал Техники безопасности.
Сказав это он слегка коснувшись моего плеча своей мощной чистой рукой. По-отцовски поправил ворот моей рубашки сказал.
- Пуговку пришить надо.
После чего развернулся и исчез во мраке. Исчез как исчезает айсберг во мраке тёмных вод океана увлекаемый течением.
- Пойдём метлу тебе делать Артём. А то мне скоро пара.
Впервые за все время я понял что попал в страну Чудес.
3.
- А?
Вопросительно было начал я.
- Вопросы будешь задавать когда я скажу.
Прохрипел Дорофей Иванович и побрел своей неспешно походкой к дальнему выходу коровника.
Это был невысокий немного сгорбленный мужичок. Он как и все жители деревни носил телогрейку и кепку, на ногах темно-синие парусиновые штаны заправленные в сапоги. Ноги были кривые отчего Дорофей казался ещё ниже. Да примечательный факт, под ватником на нем была белая рубаха. Она конечно уже не блистала свежестью.
Слово Свежесть на ближайший месяц надо будет забыть.  Это  привилегия лишь директора  фермы с/х им Ленина. Имя не помню.
Рубаха была пожелтевшая, но все равно выделялась в гардеробе одинакова серых вещей. Видно было что это предмет гордости Дорофея и как бы дисциплина. Вроде как на службе человек.
Метлу Дорофей не выпускал с того самого момента как встал с табурета. Он держал её крепко правой рукой. Большие с раздутыми суставами пальцы полностью обхватывали черенок. Ногти не когда не знали маникюр.
Всё что было одето, все было не новым хотя имело уход и идеально сидела на непростой фигуре типичного жителя села.
Не оборачиваясь и не обращая на меня внимания Иваныч шёл и говорил.
- Вот значить. Это коровы. Они все на сносях им нужен чистота и покой.
- Ты малой за ними прибирай, да опилок подбрасывай. Как только лента полна включай значить машину вот тут.
К этому моменту мы подошли к небольшой коробочке в тёмном углу, которая слилась со стеной вплотную став её частью, там было всего две кнопки красная и чёрная.
- Жмёшь значить на чёрную. Пошло.
Жмёшь значить на красную. Стоп.
- Всё понял, не перепутай!
Я хотел было ответить. Перепутать невозможно.
Но Дорофей Иванович продолжил.
- Слушай не перебивай ! Я повторять не буду значить. Сидишь тут и смотришь как оно все идёт. Машину остановил, отдыхай.
При этих словах он указал на небольшое возвышение рядом с коробочкой где стоял железный стул, без спинки. Здесь транспортер делал поворот и поднимаясь верх выходил наружу. Где все содержимое ленты вываливалось, в углубление рядом со стеной барака.
Что бы было понятно. Лента транспортера имела железные лопасти. Вся лента проходила по периметру сзади коров. Ширина около 30 см. Принцип моей работы, это метлой сдвинуть кучу из под коровы на чёрную ленту. Когда кучи становиться достаточно, я должен включить механизм и отправить всю эту смесь навоза и мочи, за пределы коровника.
- Отдыхай.
Продолжал он.
- Да посматривай значить. Понял?
Я смолчал.
Мы двинулись дольше.
Было понятно что инструктаж по работе окончен.
Недалеко от здание стоял сарайчик. Внутри до потолка наполненный вениками, без черенков.
- Так- так палка нужна значить.
Прохрипел учитель.
- Жди тут.
Сказал и исчез за углом барака.
 Минут через 10-15 Дорофей гордо вышагивал в мою сторону. В руке он нес хорошо обтесанный черенок. При более близком контакте с деревяшкой я заметил маленький обрывок ткани, красной ткани.
Да ведь это же древка флага. Какой кошмар.
В слух я не чего не сказал.
Дорофей Иванович присев на деревянные ящик ловко работая руками присоединил метлу к ещё не давно  флагштоку. На котором ещё не давно гордо реял гордость нашей страны, Знамя труда и победы, Алый стяг Октября. Было видно что это его совершенно не смущает.
Торжественно протянув мне орудие труда он сказал.
- Держи Артём Гумсамус, и помни. Труд значить, сделал из макаки человека.
- Да и ещё метлу прячь, тут разные товарищи ходят. Не зевай Артемка.
Сказав, он достал из телогрейки разорванную пачку папирос Беломор канал, выудил одну, дунул в мундштук и закусив металлическим, единственным зубам бумагу спросил.
- Вопросы есть.
Я наконец то отморозился.
- А если что, к кому мне обратиться. Вдруг что не так пойдёт.
- Не дрейф Артём людей тут хватает. Бабы должны подойти, доярки значить.
Ну и мужики, кто с поля, кто на тракторе. Слесаря где то тут лазят.
Помогут в беде не оставят.
Он задумался.
- Так, значить про ленту сказал, про опилки показал.
Тут он встрепенулся, поднял на меня лицо. Это было лицо алкоголика. Сложно было понять сколько ему лет. Может 60, а может 40. Оно было изъедено морщинами и выражало тревогу. Всю свою жизнь он провел в совхозе. Его больные глаза не видели не морей, не гор. Для него Земля была плоской и кончалось за границами горизонта. Ну ему было все равно, он был спокоен в своём неведении.
- Так значить мне пора, магазин значить.
- Метлу не про..и Гумсамус.
Он встал и быстрыми шагами направился к выходу, там дорога, там на кругу магазин. В магазине любимый напиток всех деревенских, ну и мой конечно. Портвейн Яблочный 1р.22коп. в народе бормотуха. 0.5 бутылка 18%. Её пили исключительно из горла. Гадость не передаваемая, она имела свой вкус, ни на что не похожий. Говорят что когда яблоки шли под пресс, то в цеху стоял жуткий визг раздавленных крыс Норма для взрослого две бутылки. А мы все так хотели стать взрослыми.
Похоже я остался один на один с восемнадцатью.
Решительно взяв орудия труда я направился к своим "засранкам"
4.
Я вошёл в коровник.
- Как дела мамаши?
Обратился я к животным. Что бы как то себя приободрить. Но не кто даже рогом не повёл.
Пройдя между рядами стоил, я возможно в последний раз посмотрел на их лица или Морды, к коровам как то не подходит, Рыла тоже не то.
Бат — богиня-корова в египетской мифологии, которую изображали с лицом женщины с коровьими ушами и рогами.
Все они ноль внимания, занимались своим любимым делом  парнокопытные жвачные. Мирно желали свою жвачку.
Я прошёл, повернул и зашёл сзади, это моё рабочие места.
Картина скажу вам ошеломляющая. Теперь когда я остался один на один с хвостами, я понял какие они большие. Имею в виду не хвосты конечно. Хотя и хвосты тоже такие длинные, живые и постоянно в движении.  Какое большое у них все.
Давайте вспомним что мне 15 лет и что я был юный девственник. А секса как нам известно в СССР не было. Не было не чего что было связано с эротикой. Самая эротичная картинка что я видел до этого, это картина «Свобода, ведущая народ». Кто забыл, саму картину может посмотреть в интернете.
Пока я стоял и оценивал размеры, грязный хвост поднялся и из Сонной лощины под напором мне на кирзовый сапог стал изливаться светло жёлтый мочепад. Я сделал шаг назад.
Постояв ещё немного, привыкая к увиденному, пытаясь раствориться в новом качестве. Происходящие, было хрустально естественно.
Далее новое открытие не заставило себя долго ждать. Мухи. Крылатая армия, полчища неумолимо летающих, жужжащие ползающих насекомых, везде.
Пока объект посадки находится в движении, муха равнодушно пролетает мимо. Но стоит остановиться, как армия накидывается и начинает залипать вас живым покрывалом.
Стряхнув с себя крылатых зануд, я принялся за работу. Метла была качественно сделанная и жёстко  сидела на древки. Движения были поначалу неловкие и даже скромные. Находиться вблизи от животного весом в сотни кг. страшно. Да ещё сзади. По опыту жизни в совхозе мне приходилось общаться с коровами и я знал их смирный нрав. И все равно они большие.
Пройдя оба ряда я утомился и потихоньку начинал привыкать к жужжанию моих преследователей. Ну вот
пришло время воспользоваться автоматикой. Технология здесь смотрелось как чудо. Я сел на стул  нажал на кнопку и получил результат. Кучи на ленте дрогнули и стали приближаться ко мне. Не хитрая система из шестерни, цепей и шумного мотора, поднимала ещё тёплые массы на мой уровень и с небольшим ускорением выбрасывало это наружу. Все действие почти завораживало. Наверное по той причине что в жизни мы привыкли видеть лепешки лежащим неподвижно. Все происходящие было сюрреализм.
На ферме появились новые персонажи, люди их речь приближалось. До этого я слышал лишь шум трактора снаружи, грустное мычание телочек и вечное жужжание мух.
До конца первого рабочего дня  оставалось около трех часов. Когда появились две доярки.
Само слово намного краше их носителей. Доярка, слово наполненное светом, чистотой, молоком, радостью, красотой, добром.
В жизни все иначе. Не знаю как в других местах, но в деревне Слобода доярки это бабы без лица, фигуры, ума и добра.
- Эй, как звать величать?
Ни тебе здрасти, ни тебе как дела. - Артур.
Сказал я как можно медленней и чётко.
- Артём помни дочки должны быть чистыми, а опилки сухими.
Так я узнал как называют коров доярки.
Со мной бабы больше не общались, они меня не замечали. Вся их любовь была обращена к "дочкам".
Скотник для них тот кто расстраивает дочек. Из-за него они мало дают молока, мычат, вечно в говне. Вообще-то я их понимаю.
Как то, это было возможно на второй третий недели невыносимого труда. Невыносимый здесь был запах. Сам труд скорей был рутина, хотя приколы случались.
Так вот, мои большие беременные подружки все 15. Трое из них уже успешно разродились что само по себе чудо в таких условиях.
Оставшиеся продолжали вести себя как большие неряхи, а я их предупреждал. Я им говорил: если ещё раз кто-то из вас плюхнет в свежую лепешку, будут наказаны все, все до одной. Тогда мне казалось что коров можно надрессировать. Сходила по большому, постой подожди. Я обязательно подойду и все приберу и опилок свежих подкину. Но увы корова она как рептилии. Дрессировки не податься.
Как я и думал моё предупреждение осталось без внимания. А я терпел. И вот когда Пеструшка, единственная корова имеющая собственное имя, была такая красотка среди этих толстух. Прямо у меня перед носом выложила большую такую порцию тёплого и ещё не закончив извергать подкосив копыта как плюх, бесстыжая. Брызги полетели на подруг.
- Да ты совсем аху... л Пеструшка !
Закричал я.
Струя гнева окатило моё сознание. Будите стоять у меня по стойки смирно.
Я схватил метлу и вычистил все законы, до последней опилки. Чистый чёрный холодный асфальт.
Что тут началось. Пятнадцать бешеных слоних затрубили в свои носы трубы Мууу..!!! Речь эта было как музыка для моей гневом разбитой Души. Именно в этот момент из мрака предбанника материализовались два женских силуэта с сепараторами в руках.
Доярки идут, черт как я мог забыть.
Когда две бабы в серых выцветших халатах натянутые на их грушевидные тела с платком наглухо намотанными вокруг голов и резиновых сапогах. Услышали жалобный вой своих девочек. То сепараторы с громом пустых ведер упали на грязный пол, чёрные чисто вымытые шланги присоске испачкались. Глаза стали круглыми а изо рта полилась бранная речь вперемешку со слюной.
Я гордо подошёл к вросший в стене коробочке и нажал чёрную кнопку. Гром транспортера поглотил крик животных и баб.
Женщины кинулись к опилкам, нагружая тачку совковой лопатой они продолжали наперебой орать.
Сидя на железном стуле, я наблюдал за их беготней. Слушал их безсильную брань. Думал, как это странно что доярки знают так много грубые, мужские слова.
По инструкции скотника, и такая тоже была, он не имел право отходить от пульта управления  механического устройство для беспрерывного перемещения грузов, во время его работы.
Опилки толстым слоем покрывали чёрный холодный асфальт под копытами. Коровы гремя цепями падали без сил на свежую подстилку. Барак успокоился, мухи вновь заняли место первой скрипки. Время тяжёлых духовых закончилось.
Наказание за мою экзекуцию не было, да и быть не могло. Это был один из плюсов работы скотника, его сложно наказать. Сегодня бранные бабы смогли наполнить сепараторы  лишь наполовину.
Молоко. Больше уже не когда в жизни я не пил так много, такого молока. Оно было жирным и вкусным. Стеклянная банка на половину наполнялась густыми  сливками, если я брал его домой.
Для хранения молока использовалось конечно отдельное помещения. Так получилось что оно было рядом с родильный отделением, вот тут за дверью. Это была сказка, натурально шкаф из "Нарния" 2.
Открываешь тёмную дверь, а за ней белоснежные свет от стен, неоновых ламп и огромного чана из нержавеющей стали. Борт чана блестят, как и все вокруг. Кафельная плитка на стенах, на полу, на потолке, все чисто как в операционной. Кто это мыл не знаю. Вообще  на ферме уборщица не встречалась . Палку с тряпкой и ведром не представляю. Ну ладно сейчас не об этом.
Внутри чана вращается широкая лопасти, молоко всегда в движении.
Конечно заходить мне сюда было запрещено. Ну разве можно было мне скотнику из касты неприкасаемые, входить в святая-святых.
Почти не дыша на цыпочках, что бы от меня не чего не отвалилось, я подходил к большой нержавеющей банке и опускал в него свою, мутная стеклянная. Долго я здесь не задерживался, было не уютно, все такое белое, блестящие. А я такой, ну короче понимает какой.
Дни шли, и пришёл день икс. День икс, у нас Роды.
5.
Все было как всегда. Я ходил вдоль задниц.  Привыкания ко всему достигла вершины. Я шёл и хрустел зелёным свежим огурцом. Картина происходящее вокруг не предвещало не чего нового. Дочки жевали и расслаблялись, крутили хвостами и вертели ушами. И бац боковым зрением я увидел изменения. У одной из задниц из лощины вылезло нечто. Я остановился ещё не понимая что происходит, повернулся к хвосту лицом, огурец выпал изо рта, Шок. Большой пузырь с жидкостью медленно покидал тёплое тело коровы. Вытянувшись он шлепнулся на опилки. Я все понял. Началось. Роды.
На такой случай у меня инструкции не было. Где кто, вашу мать?
Что делать вашу мать?
Помогите вашу мать!
Помогите!!
Проносилось в моей голове, как автоматная очередь.
Бросив метлу в сторону. Впервые за все время работы, бросить орудия труда, ни когда.
Я побежал, куда ни будь за кем ни будь. Мне хотелось кричать Люди, Люди!!!
Бог всех коров услышал меня. На встречу шёл с папиросой в зубах, шлепая сапогами средних лет мужик. Тоже как и все весь грязный.
- Товарищ, товарищ, там это корова!
Залепетал я.
- Че надо пацан?
- Четы там бормочешь?
- Рожает что ли кто ?
- Да.
Выдохнул я. И упал в обморок. (Шутка) состояние и вправду было близко к обмороку.
- Обед.
Услышал я как в тумане.
- Какой  обед. Там корова рожает.
Пытаясь быть как можно серьёзным, сказал я.
- Корова скотина безмозглая, рожает и рожает.
А обед, это мать твою святое.
Начал было рассуждать он.
- Что делать?
Сказал я пытаясь перевести тему на продуктивный разговор.
- Ещё двоих ищи пионер, вдвоём каши не сварить.
И шустро.
Наберут, мать твою детей, а у меня обед.
Проговорил он, и сплюнул в грязь мятый окурок жеваной папиросы.
Было понятно роды его не обрадовали.
Найдя по счастливой случайности ещё двоих работников фермы, слегка поддатых и от того более сговорчивых, мы двинулись в "род дом".
Может у читателя возникнет вопрос. А где же ветеринар. Ветеринара в белом халате я видел один раз. Об этом позже.
При подходе к бараку мы все четверо, вооружившись кто чем, мне досталось лопата. Были похожи на группу хулиганов  на разборки.
Ещё не совсем понимая зачем нам нужны вилы, лопата, полено и ещё полено. Я полностью доверился своим спутникам и шёл рядом. Настрой был решительный, в воздухе витал запах боя.
Войдя в коровник мы рассредоточились. Моя линия обороны, был вход у ворот коровника. Ещё двое встали у дверей внутри помещения.
Коровы молчали. Сама виновница тоже притихла.
Перёд началом акции один из мужиков подошёл и сказал мне.
- Не дрефь салага. Когда пойдет на тебя ори и бей.
Мне хотелось, спросит кто пойдёт, но кажется я все понял.
Вместо этого я ответил.
- Сам салага.
И покрепче сжал черенок лопаты.
Мужик улыбнулся, хлопнул меня по плечу и пошёл на свое место.
К приему родов народ был готов решительно.
Цель операции. Вывести животное из закона и перевести в специально отведено  место, отдельное от остальных.
Там в загончики все тоже самое что и везде. Та же грязь и тот же воздух с мухами. Опилок только побелее будет. Цель перегона сомнительная.
Началось.
Один из нас, тот что остался без места обороны, подошёл к роженице, снял с её шеи цепь и не пытаясь поговорить с кареглазой со всего маху треснул поленом между рог. Коровник заполнил продолжительный вой испуганного животного.
Нерешительно попятившись назад, подальше от изверга, поскальзываться копытами в собственных испражнениях, неловко вскочив буренка весом около 800кг. поскакал в сторону ворот. В мою сторону.
Её приближение было медленным, даже плавным, так бывает когда вся жизнь проноситься перед глазами. Опущенная рогатая голова казалось сравнительно маленькой на фоне огромного раздутого тела. Тоненькие ноги без порядочно сменяя друг друга неуклонна приближали ко мне обезумевший от боли и схваток локомотив.
Такой знает мультяшный пятнистый локомотив.
Собрав все свое мужество, что бы не бросить лопату и сойдя с рельсов, убежать подальше из этого ада.
Я набрав полную грудь воздуха закричал.
- ПОШЛА, ПОШЛА!!!
При этом потрясая орудием боя над головой.
Пытаясь всеми способами привлечь на себя внимание. Испугать поезд. А поезд мчался на всех порах, набирая ход.
Кричать Пошла у меня уже не хватало воздуха. Я стал просто орать.
Корова замотала головой и в полутора метрах от мальчика сделав крутой вираж развернулась и помчалась обратно.
Где то впереди из мрака донесся бранный крик мужиков, несколько глухих ударов по большому телу. Ещё крик и вот сладкий звук закрывающийся калитки загона. Господи, неужели поезд прибыл на конечную станцию Ясли.
По спине ручьем стекал страх пережитого. Ноги хотели посадить взволнованное тело. В горле застыл крик. С трудом разжав ладони и поставив лопату в сторону, я пошёл к взрослым. Впереди меня ожидала таинство. Таинство рождения.
Забившись в углу клетушки. Специальное место для родов было совсем маленькое для такого животного. Не понимая что происходит, глядя на мучителей широко раскрытыми глазами буренка громко мычала.
- Ну я пошел, пожру, мать её.
Сказал один из мужиков, продувая  Беломора.
- Слушай сюда малой.
Сказал другой.
- Ты за скотинкой присматривай, что бы дура место не съела.
- Мы с Федулом тут рядышком в котельной, добить литру надо.
Сам то будешь.
Я замотал головой. Хотя хряпнуть можно было бы.
- Что с коровой то делать будем ?
Спросил я в надежде что останусь не один.
После пережитого оставаться одному с  коровой которая вот-вот родит было жутко.
Но разве может остановить работягу какие-то там роды. Если его ждёт пол литра или обед.
- Спасибо мужики за помощь!
Сказал я.
-Мы своих не бросаем.
С тебя пузырь.
Сказали и разошлись.
Молодцы в сапогах.
Доча к тому времени немного успокоилась и прилегла на свежие опилки. Роды начались минут через, 15 - 20.
Сказать как они проходили?
Наверное нормально проходили.
Ещё до появления теленка пытаясь понять как она себя чувствует, я заглядывал ей в глаза. Видел в них то же равнодушие ко всему окружающему, что видел всегда. Было понятно что она сама не знает что происходит.
А какой помощи могла идти речь, и от кого. Я сам был новобранец. Знал только, что не в капусте маленьких находят.
Пока раздумывал о сокровенном. Оно и началось.
Мамаша завыла когда из большой лоно стали выдвигаться копыта, затем черно-белые ноги, а потом весь теленок  как сосиски из целлофана, выскользнул на белый свет. Как в цирке, была корова одна и шлеп, ой теперь их две. Маманя его сразу лизать.
Вот и хорошо думаю, вроде как все вышло успешно. Рано радовался, ещё не всё вышло. Следом за малышом на свет полезли органы, как я тогда подумал. Кровавые такие кишки. Медленно покидали тело. Я в панике, бегом туда где котельная, там должны бухать мои спасатели. Бегу а сам говорю себе. Мужики пейте помедленнее, пусть вы будете на месте.
Во второй раз за сегодня, Бог услышал меня.
Раскрасневшись от красного они и не думали расходится.
- Корова подыхает. Теленок жив, а она подыхает. Пойдём сами увидите.
- Что с тобой не так пионер. То рожает, то подыхает. Видишь дяденьки культурно беседу ведут.
Садись выпей, успокойся.
В центре импровизированный столики из сепаратора, на нем стояла початая 0,5. Из закуски пачка папирос.
Делать было нечего, по-другому их с места не сдвинуть.
Взяв бутылку, протер горлышко ладонью, хорошенько выдохнул и прилип губами к стеклянному горлышку. Большие глотки стали быстро опустошать зелёную бутыль.
- Хорош.
- Пойдем, глянем кто там подыхает, а то пионер всё выжрет.
Сказал один из двух одинаковых с лица, вырывая плодовое ягодною у меня изо рта.
- Ну что хороша? Спросил второй.
- Хороша.
Ответил я с силой выдыхая жутко вонючий перегар.
Показывать свое отвращения к бормотне было не принято в с.х. им Ленина.
Вернувшись к месту родов, картина была такая.
Теленок мирно почивал на опилках, мамаша уплетала свои внутренние органы.
- Какого черта, она что сума сошла?
Слегка хмельным голосом проговорил я.
- Она дура, место жрёт свое. А тебе пионер было говорено-переговорено. Место убрать.
- Теперь обосрётся.
Сказали мои дружки алкаши.
- Они постоянно делать ка - ка.
Ответил я.
Рабочий день шёл к концу. Мне было хорошо. По черепице начал барабанить дождь, где то вдали громыхнуло, в коровнике потемнело. Начиналось гроза.
Начиналось новая жизнь.
Теленок мирно дремал, рядом лежала мама.
Дождик смоет все страхи, боль, переживание. Жизнь продолжается в каждом новым существе. Не важно кто это теленок человек, муравей.
6.
Ветеринар, хотел о нем рассказать.
Это было единственный раз, когда я с ней повстречался. Редко к нам в гости, в родильное отделение, она заходила.
Женщина средних лет, приятной наружности в белом, как у директора халате, с красивой причёской на голове. На ферме причёску вообще не кто не имел. Доярки  платками укрыты, а мужики в кепках.
Чуть в стороне от остальных буренок, к моему приходу на работу, стояла в специальном загоне черненькая буренка, молодуха.
Доктор спешно осмотрела её, сзади. Достала из кармана длинную  перчатку из тонкой резины. Натянула её по самое плечо.
Я остановился, таких длинных перчаток не видел, заинтересован стал смотреть, а дальше что.
Из другого кармана женщина в белом достала что то, наверное пробирку.
И без всякой смазки, уверенно вошла в юную буренку, до самого не балуйся, до плеча.
Чернушка блаженно замычала. Кайф длился быстра.
Ветеринар извлекла руку из святая-святых. Сняла с характерным звуком перчатку и все. Больше я её не видел, женщину в белом.
Да подумал я, странная жизнь у парнокопытных, среди людей.
Быки все как один гомики. Часто можно было видеть как они.
" Ты мой друг и я твой друг, мы друг - друга друг, дрюг, дрюг ".
Рогатые мальчик и девочки. Не когда не встречались. Они лишь слышали голоса друг друга издали.
Романтика похоже это не для них.
7.
Для "Гринпис" и всем кому не безразлично как убивают живое существо, я бы советовал пропустить этот абзац.
День начался как обычно.
Я перед заходом в коровник иду к своей заначке, там у меня лежала метла. Метла пряталось всегда.
Стоило, оставит её без присмотра на пять минут, как в безлюдном коровнике она испарилась. Пришлось самому делать. Получилось не очень.
Иду я уже с метлой обратно, вижу такую картину.
На грязную площадь  выкатывает чёрная Волга. Начальство прикатило. Что то будет.
Я серой мышкой исчез во мраке барака. Мне было мало лет но знал, попадаться на глаза высшим мира сего, лишний раз не стоит.
Чуть позже Волга покинула наши Палестины. Все тихо.
В скорое началась суета. Мужики заходили туда, сюда, коих было четверо, это максимум.
Появится мой друг Мишаня, он недавно вернулся со стадом быков.
Я к нему с расспросами, что, да как?
Было приятно встретиться с другом, хотя работу он мне подогнал ещё ту. Скотника.
- Что случилось Мишаня?
- Да, бычка надо завалить к обеду. Мы с тобой тоже идём, без нас говорят не справляются. Говорят мало народу.
- Понятно, куда без нас.
Рождения я уже видел, теперь мне предстоит увидеть смерть.
Длинную пеньковую верёвку искали долго. Нашли это был испытанный прокопченный канат или почти канат, толстая такая верёвку. Длиной до 15 метров. Много невинных Душ зверей, она проводила на тот свет. Было понятно для других целей её не используют. В её надёжности не было сомнения.
Чёрный коридор, очень тусклый свет.
В нем помещается только бык. Он волнуется, его дыхания прерывает храп.
Чем ближе к специальной комнате, тем больше мускул трепещет на его спине.
Комната. Белый кафель повсюду. Потолок , пол, стены . Все в белом кафеле, кроме окна. Сбоку широкое окно в металле, как прилавок. Но самое удивительное в этом кафеле, это большое , толстое, с маленькой дыркой железное КОЛЬЦО. Оно производит тревожный вид. Его потертости пугают.
Бык привязано за шею. Веревка туго врезает в шкуру.
Конец веревки, длинный, метров за пять до комнаты, продевают в КОЛЬЦО и тянут. Тянут все, когда бык  внутри, он уже все понимает. У него выбора нет. Выбор пал на него. От этого ярость Животного становиться звериной. Бык готов удушить себя, только бы не прижаться к стене. Слышится только одинокий голос .
- Держим, бл....ь!
Нас с Мишаней, трудно понять, ( для профилактике) посадили на подоконник. В первые ряды.
Дали нам по палке, тоже сомнительное орудия обороны, типа смотрите.
Вот мы и смотрели.
Быка притянули к стене.
Глаза вышли из орбит. Они смотрели чёрными углями. Страх, ненависть и знание что обречен.
Он устал и перестал сопротивляться. Удавку слегка отпускают.
Видно как стучит его сердце.
Темное мокрое тело дрожит.
Один из мужиков с топором встаёт перед головой, бык почти в рост человека. Размах, удар.
Мычание. Еще  удар, бык стоит.
- Нож давай, здоровый бычара, лысым не свалить.
Били обухом.
Ему передали длинный, тонкий, черный резак.
Выходом как шпагой он прорезал верхний воротник шеи и как пилой опустился вниз. Хлынула черная густая как кисель кровь. Бык заскользил и упал на колени. Поднялся, от крови шел пар. Вновь упал теперь уже окончательно. Пар шел из носа он хрипел, громко.
Все в ожидание молчали.
И вот он конец, последний выдох, глаза стали гаснуть.
Животное умирает.
- Готов !
Просипел живодер, протирая нож о край штанов.
Мы спрыгнули с другой стороны окна, и пошли к моим роженицам.
Увиденное не обсуждали.
Ни чего особенного, начальник хочет свежего мяса. О чем тут говорить.

Пушкин " Скупой рыцарь".
Герцог.

Он умер. Боже! Ужасный век, ужасные сердца.
7.
Каждый день после рабочего дня я утомленный и счастливый, возвращался домой, ещё 5р.20коп. я заработал сегодня. Счастливый что жив и здоровый.
Специальные шкафчик для сменной одежды я не имел. Поэтому возвращался в том в чем и работал, а работа у меня была специфическая. Главная тайна Скотника, это конечно запах. Вообще то слова запах тут не очень подходит. Скорее трогательный аромат. Цветок жизни с метлой в руках. За восемь часов  непрерывного контакта я полностью сливался с духом коровника, что имело для окружающих свои последствия.
Уже с первого дня было понятно, проблема.
Сел я в красную развалину, автобус номер 355. Внутри уже было несколько человек. Я как обычно на задней площадке. Пока ехали люди в автобусе пребывали. Вроде и народу много, а вокруг меня никого, странно.
Жмется толпа к переду, сторонница  меня.
Почему не совсем понимал. Грязный наверное был.
Прихожу домой, дома мама. Не успел я приступить порог, слышу с кухни крик.
- А ну в подъезд, срочно.
Я вышел.
Через дверь  мне рука  протягивает ведро с крышкой.
- Раздевайся здесь, домой в трусах. Ведро в коридоре.
Сказала родная мама, закрыв лицо ладонью.
- Уж очень  пахнет.
Добавила она.
Я был Неприкасаемый.
Наверное я бы мог соперничать сегодня с бомжами.
В те времена такие слова ещё не родились.
Мужики рассказывали что доярки  обтирались  апельсиновыми корками, но все равно не помогало. Дезодорантов тогда не было, лосьон "Свежесть", ну или духи "Красный партизан", всё имело один аромат .

В третий и последний раз я встретился с детектором. Моя работа на ферме была окончена.
День ради которого я трудился, день зарплаты.
На желтый стол легла большая ладонь, полностью закрывая мои кровные. Это была одна бумажка, сто рублей.
Высший номинал в СССР.
- Так Артём, поработал, получи . Спасибо за помощь .
Сказал и пожал руку.
- Распишись и гуляй  рванина.
Подал засаленный журнал, с желтыми страницами и закорючки внутри.
- Все сразу не трать, матери отдай.
Закрывая журнал расчетов, сказал и улыбнулся.
Он был добрый человек. Жалко я забыл его имя.
- Спасибо прокричал я в ответ, уже убегая .
- Все сразу не трать. Матери отдай .
Всё говорил, говорил, мой бывший.
Сейчас с Мишей бухнем, имеем право.
А остальные на юг оставить. Через недельку я уезжаю в п. Лазаревское, один. К своему другу Толяну. Меня ждали чистый воздух, море, жаркое солнце.
Оставалась сдать пару ящиков бутылок, по 20 коп. и на билеты в плацкартный вагон туда обратно, проживание пару недель хватит с лихвой.
Ну, это уже совсем другая история.