Действительный криминал прошлого

События, о которых я хочу рассказать, произошли 37 лет назад и имели гриф секретности КГБ. Подробное описание событий со всеми действующими лицам  хранится в Симферопольском отделении КГБ Российской Федерации и не доступно для простого  читателя. Время многое стерло из памяти, а то, что еще осталось я постараюсь изложить достоверно с указанием фамилий, участвовавших в событиях. Это случилось  в судоремонтном заводе “Кэйпл док” в Сингапуре, где находился научно-исследовательский корабль “Академик Вернадский”. В то время я работал главным инженером судна. Судно принадлежало Морскому Гидрофизическому Институту АН УССР.
Директор института Борис Алексеевич Нелепо вызвал меня в кабинет и сказал – В Украинской Академии наук большая напряженка с финансами и нашему институту нового судна не видать, поэтому решено сделать “Академик Вернадский”флагманским судном Гидрофиза. Для этого вы направляетесь в Сингапур и постарайтесь приложить все усилия, чтобы ремонт был выполнен качественно и на судне произведены следующие переделки. В вычислительный центр судна Академия приобретет новую вычислительную машину, для которой необходимо подготовить помещение. Одну из лабораторий переделать в каюту люкс для плавания академиков в экспедициях. Обновить мебель во всех лабораториях, заменить обои. В кормовой части установить новую лебедку  с кабель-тросом для снятия показаний с буксируемых приборов в экспедициях. Я ответил, зачем гнать судно в Сингапур, если напротив Института в бухте Судоремонтный завод, в котором в док можно поставить даже флагман китобойной флотилии. Директор ответил, что ремонт в нашем заводе будет плохого качества и Академия при этом выделила на ремонт валютные деньги. В главного инженера научно исследовательских судов  Института я попал после того, как была ликвидирована лаборатория микроанализа, которой я заведовал с 19.10.1970 года приказ 203/r jn 19/10/1970 года. Это случилось после того, как лаборатория, которой я заведовал, стала представлять конкурента Геологическому Институту Академии Наук УССР. Этот институт занимался той же тематикой по изучению дна океанов и был заинтересован в океанических экспедициях Лабораторию расформировали. Аппаратуру продали Харьковскому Институту Физики. Меня перевели на работу на корабли. Инженера Валерия Николаевича Еремеева в Ученые секретари Института. Его супругу Еремееву Любовь Владимировну в лабораторию химии. “Академик Вернадский” океанское экспедиционное судно. Построено в 1968 г. в ГДР. В проектировании судна и организации научных экспедиций участвовал известный геофизик академик АН СССР В.В. Шулейкин.  Порт приписки - Севастополь.
Водоизмещение 6,9 тыс. т. Длина 124,2; ширина 17 м. Скорость хода 18 уз.  Экипаж 82 человека. Число мест для научных сотрудников - 74. Имело 16 лабораторий, общей площадью 640 кв. м. Так я оказался в доке Судоремонтного завода “Кэйпл док” города Сингапур. Впечатление было не из приятных.  Кругом были средневековые постройки, вокруг которых суетились люди азиатской внешности в рваных и грязных одеждах, вовсе не похожих на цивилизованных рабочих современных передовых предприятий.
Руководители судна и посредники советского государства, которые являлись связующим звеном между Институтом и заводом были приглашены на банкет в имение директора завода. Там я увидел женщину из Советского представительства, на шее которой было бирюзовое ожерелье из крупных камней оправленных в золото. По своей глупости я имел неосторожность спросить. Вы провезли через границу свои драгоценности , чтобы показать, мы тоже не так бедны. На что она ответила, это подделка бижутерии, которую она купила на рынке по дешевке и может дать мне адрес. Она врала, так как я изучал минералогию на геофаке, и мог отличить натуральные камни от подделки. Думаю, что после этой неосторожности я сразу попал под колпак пристального внимания. На судно прибыл подрядчик работ по моему заведованию и принес ремонтные ведомости. Изучая документацию, я увидел кой какие не увязки . Сантехника по моим лабораториям повторялась в ведомостях сантехники старшего механика.
Ремонт одного кресла в лаборатории, очистка деревянных ручек и обтяжка материалом спинки и сидения стоили 100 американских долларов. А стоимость одного такого же кресла в магазине завода стоило 60 долларов. Всего кресел в 16 лабораториях было 80. Оклейка бумажными обоями стен лабораторий, площадь пола которых составляла 640 кв. м. стоила дороже, чем пластиковыми моющимися обоями Очистка днища от водорослей производилась самым примитивным способом, водоструйным смывом, вместо пескоструйного, с последующей покраской, что не соответствовало качественному ремонту, о котором говорил мне директор института.
Помня наставления директора, я сказал, что эти работы я приму при замене кресел на новые по расценкам завода, а обои при замене на пластиковые тоже по расценкам завода. После моего заявления, эта работа была остановлена.
Я спроектировал каюту люкс вместо лаборатории промера. И помещение вычислительного центра для новой машины, расширив площадь центра за счет одной жилой каюты, примыкающей к центру по правому борту. Не зная размеров блоков будующей вычислительной машины, я спроектировал многократный подем и  восстановление палубы вычислительного центра, в виде плотных квадратов 50х50 см, толщиной 6 см, покрытых пластиком и опирающихся в углах на регулируемые домкратные  стойки. А также кормовую лебедку. На валютные деньги, которые мне предстояло получить в Сингапуре, я планировал приобрести музыкальный центр.
Чтобы облегчить себе работу, я спросил своего подрядчика,  может ли он помочь мне. Он сказал, что у него есть брат, который торгует в радиомагазине и с удовольствием поможет мне. Мы поехали в этот магазин и мне показали хороший музыкальный центр, которые я тут же приобрел, уплатив всю свою валюту за ремонтный период. Когда я привез аппаратуру на корабль, помполит тут же потребовал показать ему всю документацию на мое приобретение. Сначала я не понял, в чем тут дело, а когда в другом магазине посмотрел на стоимость такой аппаратуры,  оказалось, что я заплатил лишь третью часть ее стоимости.  Я прекрасно понял, что это можно расценить, как прямую взятку, выраженную в деньгах от моего подрядчика. Я тут же отвез аппаратуру в другой магазин и поменял ее на более дешевую, что сделал продавец без всякой доплаты. Но факт остается фактом и тут ничего не поделаешь. С этой минуту на корабле сразу изменилось отношение ко мне всего личного состава экипажа. За мной установили слежку и перестали пускать на совещания к капитану, где обсуждался ход ремонта судна. Как говорится крышка мышеловки захлопнулась и я не знал, как выйти из создавшегося положения. Меня поставили на прослушку. И после каждой ночи в закрытых лабораториях я обнаруживал, что в них побывали посторонние. В лаборатории химии на полу  не была завинчена крышка водной цистерны, которая на все сто % была до этого закрыта. Я понял, что кроме валютной взятки мне еще могут подкинуть и запрещенную литературу. Надо сказать, что когда я почувствовал за собой слежку, меня охватила паника, я перестал спать . В это время в Сиднее Австралии проходил океанографический симпозиум и наш директор перелетая в Сидней, должен был совершить посадку в Сингапуре, чтобы встретиться в аэропорту с руководством судна. Я попросил капитана взять меня на эту встречу. Но он категорически отказал. Я надеялся рассказать директору все как есть, но не получилось. Так рухнула моя надежда вырваться из создавшегося положения. Я обратился в судовому врачу чтобы он дал мне снотворное .Это был грузин, который попал на судно по блату и также был в курсе дела, что за мной следят. Когда я его увидел, он был как женщина в маске с какой-то краской на лице, как это делают женщины и небрежно сказал  мне, что мной заниматься не будет и снотворное не даст, сопроводив отказ оскорблениями. Я понимал, что стал свидетелем криминала, но не знал, кто за этим стоит. Под подозрение попадали не только советские представители Союзного судоремонта, но и сам директор, который не захотел встретиться со мной. Это происходило в те золотые времена, когда в Советском Союзе все имели работу, на которой можно было ничего не делать, достаточно было  во время приходить. Все имели бесплатную медицину. .Бесплатное образование и даже получали стипендию, если учились без троек, на которую можно было прожить , И, если воровали тысячами, то это были крупные хищения, за которые получали высшую меру наказания. В современном мире это копейки, на которые  вообще не обращают внимания объясняя, что это бизнес. Воруют миллионами и миллиардами, присваивая даже целые промышленные комплексы и месторождения нефти и газа. А тогда это было только начало и могли безнаказанно красть только высокие чины.. Меня охватила паника и встретив своего подрядчика, я начал ругаться с ним за то, что он меня тек подставил. Он сказал, что знает, что делать и надо поехать с ним, чтобы уладить дело. В рваных джинсах, майке, китайских резиновых шлепанцах с каской безопасности на голове я сел к нему в машину и он отвез меня в город к какому-то дому. Сказал, чтобы я вошел в дом. Я постучался и меня впустили в помещение. Надо сказать, что всё происходило как в сказке. Передо мной стоял негр в военной форме. Это было Американское посольство в  Сингапуре. Я сказал, что ошибся адресом и попытался уйти, но он преградил мне дорогу и сказал, чтобы я прошел дальше. В помещении было несколько человек и меня спросили, кто я такой и зачем пришел. Я понял, что крышка мышеловки опять закрылась и надо думать что делать. С одной стороны надо мной стояли руководители криминальных дел в Сингапуре. С другой стороны враждебная Советскому Союзу Америка. Я принял решение вернуться в КГБ Союза и там доложить обстановку  в Сингапуре.  В посольстве США
попытался острить, сказал хочу сменить плохую жизнь на отвратительную. Объяснил, что работаю главным инженером на судне Академик Вернадский, влип в историю по которой меня могут посадить в тюрьму. Меня спросили, чем я могу доказать что я являюсь главным инженером судна Вернадский..Я ответил,  что это можно установить очень просто. В свое время я плавал на научном судне, которое заходило порт в Сан-Франциско с дружественным визитом и я в качестве представителя корабля был приглашен в город и попал в гости в Американскую семью вместе с другим сотрудником  корабля владеющим игрой на фортепьяно. В этом доме присутствовали репортеры, которые написали репортаж в газету  Сан-Франциско и в этой газете было написано кто я такой. И что мы нашли общий язык с простыми гражданами Америки. . А мой попутчик играл на фортепьяно и дети хозяина пели ему какую-то американскую песенку. В статье было написано о том ,что мы нашли общий язык с простыми американскими гражданами, чего не могут добиться правительственные круги. Газету они отыскали и после этого окружили меня всяческими заботами.. В американском посольство и сказал, что я 7 суток не спал, чтобы мне дали снотворное. мне тоже отказали, сказали что возможно я провокатор, а потом начнутся какие-то провокации. Сказали, что если хотите мы Вам можем предложить коньяк выпить. Я сказал один  пить не буду, так у них нашелся такой человек, который любит выпить и мы с ним как следует набрались, после чего я отключился и почти сутки проспал. Пробуждение было неприятным , поскольку я увидел себя в обществе чужих людей. После этого мне предложили подписать какие-то анкеты. Когда я посмотрел на эти бумаги, то увидел что это вербовка на шпионаж, сотрудничество с разведкой Америки. Я сказал, что эти документы подписывать не буду и единственное что я хочу, , чтобы меня переправили в другую страну.  Например в Австралию, где была большая русская колония, в которой мне пришлось побывать. Мне ответили, что это не возможно и я могу переехать либо в Америку, либо в Западную Германию. Я сказал, что с Германией мы были большие враги и согласился ехать в США.
Потом меня поместили в какое-то помещение и через стенку, через микрофон со мной стал беседовать какой-то человек. Голос его мне был очень знакомый, я слышал его во время ремонта, но не мог никак вспомнить. Это был человек не из нашего корабля, а человек из представительства советского в Сингапуре. Этот человек задал мне очень много вопросов, начиная с того, люблю я  произведения Зощенко и кончая тем, почему я хочу уехать в другую страну. Я честно ответил, что хочу спать, что меня в чем-то подозревают и я не хочу сидеть в тюрьме, так как мне всегда могут подкинуть какие-нибудь провокационные антисоветские бумаги  и посадить в тюрьму. Все это мне показалось очень подозрительным, и  как я понял в Сингапуре была налажена работа по вербовке советских моряков на сотрудничество с американской разведкой и при этом  участвовали даже какие-то представители со стороны Союза.
Я был, как говорится гол как сокол .Меня тут же  полностью  экипировали, купили мне брюки и пиджак ,пальто рубашки, все абсолютно, даже часы и очки так как я очки свои оставил на корабле. В это время обнаружили мою пропажу на корабле. Несколько суток велись поиски в акватории завода и после решили сообщить моей жене, что утонул возле корабля.
Было решено отправить меня  в Америку под именем датского коммерсанта, при этом прикрепили мне спутницу под предлогом моей жены, которую звали Анна, работница посольства Америки. Ночным самолетом  я был переправлен из Сингапура через океан в город San Francisco .
Потом  обо мне придумали анекдот, что я стал чемпионом подводного плавания, нырнул в Сингапуре и вынырнул в Сан-Франциско. Как в хорошем детективе меня провели потайными коридорами минуя таможню и вывели на улицу. Посадили на заднее сидение машины, а по бокам уселись громадные негры в полицейской форме. Перевезли в какой-то автокемпинг и под охраной оставили до утра. Во время длинного перелета через океан моя спутница, держа передо мной свою сумочку, задавала мне множество вопросов периодически повторяя их, Я понимал, что это ее работа и старался не останавливаясь слово в слово повторять ответы, так, чтобы невозможно было придраться к ошибкам. После кемпинга меня поселили в довольно фешенебельную гостиницу с бассейном, купили мне плавки для бассейна и начались бесконечная беседа о житье-бытье в Советском Союзе. Все проходило в корректной форме без каких-либо нажатий, прессинга, без всяких  устрашений. Просто спрашивали я отвечал, очевидно это было у них такая техника ,когда не избивая они добывали информацию, получая  не достоверные сведения, а путем ухаживания, путем окружение заботой, добиваясь полного доверия и расположения пациента. Около меня круглосуточный дежурили. и днем и ночью. Однажды ночью я проснулся и бедный какой-то итальянец сидел и кунял. Я посоветовал ему поспать. Я никуда всё-равно не убегу. Он  ответил, что не имеет права ,потому что если  уснет, его уволят с работы.
В то время международная обстановка складывалась следующим образом. Руководители СССР, рассматривая события в Иране через призму противоборства с США, приветствовали свержение иранского проамериканского шахского режима. В результате революции в Иране США лишились крупного стратегического форпоста на Ближнем и Среднем Востоке, обеспечивавшего военное присутствие США
на южных рубежах СССР.
 Вашингтон предпринял грубый нажим на Иран. Было объявлено о прекращении импорта в США иранской нефти, и были заморожены иранские счета в американских банках. США сосредоточили в Аравийском море, вблизи Персидского залива, военно-морскую армаду в составе 26–30 боевых единиц, включая атомные авианосцы, на них находилось 24 тыс. американских военнослужащих.
Воспользовавшись ослаблением американского положения на Ближнем Востоке.
СССР в декабре 1979 г. ввел войска в Афганистан, оправдывая свои действия соглашением  о дружбе с кабульским режимом.
Советское руководство рассчитывало на быстрые результаты, а не на десять лет затяжной гражданской войны. И если аятолла Хомейни первые три месяца молчал, будучи предупрежденным и имея договоренность с Москвой , то потом, «поняв, что советские войска никак не могут выполнить то, зачем их туда послали», выступил с резкой критикой в адрес СССР, называя ввод советских
войск оккупацией Афганистана. 23 января 1980 г. Дж. Картер направил
Конгрессу традиционное послание «О положении в стране», где выдвинул новую
внешнеполитическую доктрину. В ней провозглашалось, что «попытка какой-либо
внешней силы установить контроль над  районом Персидского залива будет рассматриваться, как  посягательство на жизненно важные интересы Соединенных Штатов, и такому посягательству будет дан отпор любыми необходимыми средствами, включая военную силу . Дж.Картер объявил о введении «санкций»
против СССР . Был заморожен договор ОСВ-2, введено эмбарго на поставки
зерна в СССР. Американское правительство
отказалось предоставить лицензии на уже оплаченное оборудование и технологии, запретило ловлю рыбы в прибрежных водах США. Было объявлено об  отказе в проведении встреч по программам культурного, научного и других видов сотрудничества, бойкоте Олимпийских игр, проводимых летом 1980 г. в Москве.
 Администрация Дж.Картера, опасаясь укрепления стратегической позиции СССР на Ближнем и Среднем Востоке, а также угрозы со стороны Советского Союза свободному движению нефти из этого региона и не желая мириться с ролью Советского Союза, как равного партнера, второй сверхдержавы, начала разворачивать деятельность на всемерное усиление американского присутствия в Персидском заливе. Уже к  концу 1979г. стало ясно, что мир стоит на пороге новой гонки вооружений.
На фоне этих международных отношений. Ко мне приставили охранников, которые круглосуточно  меня охраняли. Я понял, что нахожусь под крышей ЦРУ. Сначала  начался допрос о моей деятельности в институте, где я с начала работал зав. лабораторией микроанализа. Штат лаборатории состоял из семи человек. Четыре инженера и три лаборанта. Определяли элементный состав донных осадков океанов и процент потери стабильного стронция спектральным методом, при выделении стронция 90 из морской воды. Все работы не имели грифа секретности и публиковались в открытых изданиях украинской Академии Наук. Так продолжалось несколько недель. Меня допрашивали обо всём, какой был в  этот период промышленный потенциал России, с которым меня никто не знакомил. О том, какие корабли стояли в бухте Севастополя. Но я не был  военным человеком и ничего в этих кораблях не понимал. Я не мог различить, где крейсер, где эсминец. Я мог различить только подводную лодку с кораблем. Каким вооружением были оснащены корабли я также не разбирался, да это никогда не приходило мне в голову. И при всем желании я не мог сообщить такие сведения, поскольку ничего об этом не знал. Что интересно, один из представителей задал мне вопрос, Может ли  разволиться Советский Союз по каким бы то ни было обстоятельствам, если эти обстоятельства были бы созданы в Советском Союзе. Я ответил так,  как сейчас  помню, что пока  во власти остаются старые, не подкупные, преданные партии большевики, Советский Союз будет существовать. Если это случится, то случится не раньше чем через 10 лет. Я не был оракулом, но точно предугадал, что случится с Советским Союзом через 10. Подробно спрашивали о районах исследований,  о том, где и какие отряды находились на корабле. Я старался отвечать быстро, почти не задумываясь, поскольку знал, что все это хорошо им известно. Наши исследования проводились по международным программам совместно с американскими судами, международный проект “ПОЛИМОДЕ”. Такие исследования были проведены в Бермудском треугольнике и других районах Атлантики. В поисках  останков “Атлантиды” под руководством Б.А. Нелепо совершен рейс судна в центральную и западную части Атлантического океана и Средиземное море с научными кораблями других стран. во время совместных исследований в океане. В одном из рейсов  на нашем судне Михаил Ломоносов был представитель  Америки, который выдавал себя за метеоролога  и не знал  русского языка.  Я  был назначен ему переводчиком и  находился во время экспедиции рядом с ним, переводил все, что он спрашивал. Его звали  Джон Сильвер. И, когда я попросил цэерушников разыскать этого человека, чтобы он подтвердил мое сотрудничество с представителями Америки, мне сказали, что им такой человек не известен. Я только тогда понял, что это был американский разведчик и, что он занимался именно шпионажем на нашем судне, потому что он много пил, его угощали водкой в неограниченном количестве. Он напивался, как говорят, в стельку и старался вписывается в общество матросов, которые зная, что он не говорит на русском, болтали все что угодно в его присутствии. У меня очень много спрашивали о том, кто является выдающимся ученым в океанографии.  Спрашивали, работал ли я с секретными документами. Но к моему счастью,  работая в институте, я  не имел  никакого отношения к секретным материалам , не работал по секретным темам и  только по открытым программам, поэтому секретов просто я не знал. И это спасло меня. Я не мог ничего сказать даже в том случае, если бы ко мне применяли жестокие пытки. Постарался рассказать, каким образом я попал в посольство США. О том , как хорошо у них налажена вербовка к сотрудничеству с их разведкой, приготовлены документы на все случаи жизни, Но, это все было хорошо известно им и они свернули мои допросы.  Все прошло очень мирно, вежливо, кормили очень хорошо, еду приносили либо в номер отеля, либо спускались со мной в ресторан, где заказывали различные  деликатесы и как я понял, работники ЦРУ были любители поесть на халяву различные блюда, послушать музыку. Все было как в сказке, после допросов ходил плавать в бассейн  этого отеля. Когда интерес ко мне пропал, и   в ЦРУ поняли, что кроме сведения, когда развалится Советский Союз, ничего большего я сообщить не могу, меня перевели в Толстовский фонд.
Создание Толстовского фонда принадлежит выдающейся женщине, младшей дочери Льва Толстого, Александре Львовне Толстой.. Она сыграла огромную роль и в открытии музея Льва Толстого в Ясной поляне. К 100 летнему юбилея писателя добилась выпуска 90 томов собрания сочинений писателя. Открыла школу имени Льва Толстого. С 1925 года работала директором музея Льва толстого в Москве. Осенью 1929 года выехала я Японию, в1931  выехала в США..В 1939 году, на квартире последнего русского посла Б.А.Бахметьева было первое организационное собрание в составе Б.А.Бахметьева, Б.В.Сергиевского, С.В.Рахманинова, С.В.Паниной, М.А. Ростовцева, Т.А.Шауфус и А.Л.Толстой. Был создан Толстовский фонд и зарегистрирован 15 апреля 1939 года в Нью-Йорском штате США. Цель создания фонда - оказывать помощь беженцам, перемещённым лицам, сиротам. Среди учредителей и спонсоров бы¬ли: Сикорский, Игорь Иванович, Рахманинов, Сергей Васильевич, Татьяна Шауфус Раппопорт (фронтовая подруга Александры), бывший посол России Бахметьев, Борис Александрович и один из лучших русских лётчиков - Сергиевский, Борис Васильевич. Тогдашний президент США Гувер, Герберт Кларк был избран первым почетным председателем Фонда и прослужил на этой должности до своей смерти в l964 году. В 1941 году частный спонсор дал возможность фонду приобрести ферму, 70 акров земли, в 30 милях на север от Нью-Йорк в г. Вэлли Коттедж.  В 1940 году Александра Львовна помогала Владимиру Нобокову выехать в США. В 1941 году приняла американское гражданство.. 22 сентября 1944 года Татьяна Шауфус открыла в Мюнхине офис Толстовского фонда. Всего с мая 1947 по 1952 год из западных зон Германии и Австрии в США, Канаду, Англию, Бельгию, Францию, Бразилию  вывезли более 213000 человек. Более 50 лет сотрудникам Толстовского фонда не разрешали работать в России. Официально Александра Львовна Толстая реабилитирована в 1994 году. В 1979 году ей присвоено звание лауреата Русско-Американской Палаты Славы. Умерла она 26 сентября 1979 года после своего 95 летия. Похоронена на кладбище Новодевеевского Монастыря в Сирин Вали штата Нью-Йорк. Имя этой нелегальной для советского уха организации стало открытым сравнительно недавно. Толстовский Фонд, под руководством А.Л.Толстой стал подлинным "Мостом надежды" для более, чем 500.000 человек (по сведениям историка Фонда Татьяны Ульянкиной), которых спасли от ужасов войны и политических преследований. Как Александра Толстая предпологала, ферма в Вэлли Коттедже стала убежищем, гаванью, центром переселения. Здесь, в случае необходимости, пожилые люди могли провести остаток своей жизни при надлежащем уходе.
В 1979 году, когда я прибыл туда. В Толстовская  фонде сразу попытались свести меня с какой-нибудь женщиной. Для этого меня познакомили с молодой женщиной, которая якобы эмигрировала из Бразилии, где она работала в фотографии. Тогда она проживала на территории фонда, имела машину шивроле. Это была очень скромная на вид женщина, похожая на учительницу со скромными манерами по виду печально обездоленная холостячка. Меня попросили пойти к ней и отремонтировать утюг.  Когда я вошел в дом, то увидел на столе пепельницу с окурками. Я спросил ее, курит ли она. Она ответила нет. Тогда я понял, что ремонт утюга есть кому ремонтировать и,  что это подстава. Другой  такой попыткой была вечеринка у художника также проживающего в фонде. Среди приглашенных гостей присутствовала женщина, которая выдавала себя как руководительница профсоюза ткацкой фабрики, которую чем- то обидели. Эта руководительница  была довольно интересной женщиной, лет 35. Но имела отпечатки нескромный жизни. Она стала корчить из себя несчастную обиженную.  И, что она не может нигде найти утешения, намекая на то, чтобы я пошел к ней домой. Я постарался как можно скорее уйти. Еще одна попытка была свести меня женщиной, когда на ферму приехала какая-то дама на машине, сказала, что ей нужен человек, который бы управлял ее усадьбой, следил за собаками. Я посмотрел на выходки этой дамы и сказал, что не смогу ей помочь.
Толстовский фонд, как я понял, осуществлял не только благотворительные цели, а представлял определенный отстойник для людей, где производилось изучение психологического состояния проживающего на его территории человека. Выполнялось  это путем собеседований, путем общения с жителями или устройством каких-либо праздников, во время которых проводятся специальные допросы. Примером может служить празднование рождества в Нью- Йорке в каком-то фешенебельном ресторане  эмигрантов, находящийся в Америке. Различные представители бизнеса, работники различных офисов, путем общения решали свои бытовые и деловые вопросы. Там был аукцион художников ,картины которых продавались на аукционе во время празднования и деньги от дохода аукциона должны были пойти на нужды иммигрантов. Во время беседы с каким-то господином, мне предложили сотрудничать на радиостанции Голос Америки .Я должен был писать о научной деятельности в Союзе. За каждый очерк должны платить в долларах мой гонорар. Я ничего на это не ответил, сказал что  подумаю. Центральная резиденция Толстовского фонда находилась в Нью-Йрке по улице Lake Rjad 104. Возглавлял Теймураз Константинович Багратион , у него была очень красивая секретарша по имени Ариадна. Там мне предложили составить письмо-анкету  на трудоустройство в Америке Эту анкету посылали по различным организациям Соединенных Штатов. В  Национальная библиотеке Нью-Йорка имелся справочник организаций, в которых  я мог бы работать. Многие организации мне не ответили, некоторые отвечали, сообщая, что нет у них вакансий, либо писали, что меня будут иметь в виду,  но никто не предложил мне работу.
Ферма Толстовского фонда располагался в лесопарке, в котором было несколько коттеджей. Центральный коттедж был офисом, там же была столовая. В других коттеджах жили различные эмигранты, в одном из которых жил писатель  бежавший из Советского Союза. Он сотрудничал с журналом “Посев”.  Я не помню его имени, но когда он дал мне почитать его книгу, где публиковалось его произведение, статья содержала сплошной мат. Такое я видел впервые в жизни. Он говорил, что это “Свобода слова” в Америке. Писатель попросил  меня, чтобы я нарисовал  портрет Пушкина для журнала и я выполнил его просьбу. В одном из коттеджей, который был построен для родителей Сикорского проживали кастелянша, беженка из Латвии, ярая антисоветчица, со своим мужем, поскольку родители Сикорского к тому времени умерли. В одном из коттеджей проживал художник абстракционист муж сотрудницы радиостанции Голос Америки. Он уже был престарелый. Меня познакомили с ним для общения, ради которого, он лез из кожи, доказывая преимущество капиталистического уклада на примере изобилия продуктов потребления в Супермаркетах.   Я собирался как-то проявить себя в  изобразительном искусстве. И выполнить какие-нибудь изделия резьбой по дереву. Администрация пошла мне навстречу и на территории Толстовского фонда вместе с одним из иммигрантов, бежавших из пограничников Ленинградской области, спилили засохший дуб, после чего бензопилой распилили его и трактором свезли к порогу квартиры, в которую меня поселили. Это была двухкомнатная квартира,  в небольшом одноэтажном коттедже. С другой стороны этого коттеджа , тоже в двухкомнатной квартире проживал какой-то  эмигрант с женой и сыном. Сын готовился выступать ударником в джазе и под проигрыватель  день и ночь  барабанил на ударных инструментах, да так громко, что звуки разносились на всю Валей Коттедж. Возле их подъезда стоял старый английский автомобиль и его хозяин  хвалился, что это такая машина, которая сделана вручную и это редкий экземпляр. В двухэтажном особняке поселилось семейство Председателя Госдумы Михаила Родзянко. Его сын инженер строитель и жена доктор русской литературы, которая  в общении со мной старалась доказать, что в Союзе не верно трактуют биографию Н. Достоевского.. Когда из Англии к ним приехал епископ Василий Родзянко, я был приглашен к ним в гости и имел счастье познакомиться с этим семейством. Епископ Василий очень вежливый и доброжелательный человек очень легко доказал мне, что я верю в Бога, когда я это отрицал. Хозяин дома хвалился тем, что  внуки Михаила Родзянко служат в военно-воздушных частях США, куда берут только лиц привилегированных сословий..В одном из коттеджей проживало семейство Паков, Натали и Шандер, эмигранты из Венгрии. Натали снабжена меня художественной литературой, так как у меня не было денег, а библиотека была платная, чтобы платить за чтение.  В свою очередь, Шандер не знал  английского языка и брал меня с собой как переводчика, когда ему нужно было поехать по каким-нибудь магазинам и что-то купить. Еще на территории  фонда была небольшая животноводческая ферма, где содержали коров. Этим занимался  донской казак, которого звали Савва. Он эмигрировал в Америку еще  после революции. И когда я его спросил, почему он не уезжает назад, он ответил, что на нем кровь коммунистов. Этого в Советском Союзе не простят. Как не парадоксально, с тех пор он собирал деньги из своей зарплаты и отправлял  своей семье, которая проживала в России. Толстовский фонд занимался тем, что предоставлял убежища для инакомыслящих, жилье и искал работу в Америке Мне они сделали  так называемую  Грин карту, что есть право на жительство и право работать. Это выражалось в том, что посылали меня в различные организации.  Предложили посетить газету русских эмигрантов в Америке. Самое интересное, что все работники газета и главный редактор были евреи.  В этой газете мне предлагали  писать очерки о науке в СССР и за каждый очерк мне  обещали платить деньги. Естественно я должен был писать порочащие сообщение на Советскую науку и дали мне 100 долларов на мелкие расходы.      Под предлогом трудоустройства  я побывал в BRONX COMMUNITY COLLEGE, в (or.Geological) Laboratory of Columbia University, но как я понял это были организации, в которых  мне задавали различные вопросы по тем или иным видам профессий, то есть меня тестировали на предметное знание и соответствие специальности, которой я себя выдавал.  Там я сталкивался с лабораторным оборудованием , объясняя для чего оно предназначено. Естественно понимал, что от меня хотят. Потом предложили мне сделать доклад о своей работе в Университете города Нью -Лондон, в котором была кафедра  океанографии. И  мне сказали, что возле этого города есть военная база подводных лодок. Это было сделано для того, чтобы посмотреть какой я проявил интерес к этому сообщению. Чтобы сделать такой доклад, необходим были материалы моих работ. Мне посоветовали поехать в Нью-Йорк, в славянский отдел Национальной библиотеки США, что я и сделал. Каково же было мое удивление, когда я нашел все академические издания Украины и Морского Гидрофизического Института, где  были опубликованы мои труды. В Морском Гидрофизическом  Институте  АН УССР я работал с января 1964 года, куда был принят по конкурсу на младшего научного сотрудника. В лабораторию радиоактивности. В те времена проводили испытания атомного оружия и лаборатория занималась определением загрязнения океанических вод радиоактивными элементами. Концентрация радиоактивных элементов в морской воде была очень маленькой и необходимо было химическим методом выделять их в меньшие обьемы, в которых аппаратура могла их определить. При химической обработке большого обьема воды происходила большая потеря радиоактивных элементов, происходили потери, что нарушало точность определений. Я разработал методику спектрографического определения стабильного стронция в исходном обьеме воды и в конечном обьеме воды, поскольку химические свойства радиоактивного и стабильного стронция одинаковы, таким образом определялись потери и вносились поправки в определения концентрации радиоактивного стронция. Это была основная задача моей работы. Для прямого определения стронция институт приобрел масс-спектрометр, который я настроил по эталону стабильного стронция. Но, выделить радиоактивный стронций в таких количествах, чтобы его почувствовал прибор, не удалось и масс-спектрометр перепрофилировали на определение двух изотопов кислорода в морской воде. Для этой работы  пригласили двух выпускников с физико-математического факультета Ростовского на Дону университете, в котором учился я. В 1966 году мне на помощь прибыли из Ростова супруги Еремеев Валерий Николаевич и Еремеева Любовь Владимировна. Валерий Николаевич стал изучать распределение изотопов О16 и 018 В океанических водах. Сборник МГИ АНУССР N 1 (57) 1972 cтр./179-184 г. Севастополь. Любовь Владимировна вместе со мною изучала распределение Стронция в океанических водах и донных осадках. Издательство МГИ АН УССР N 4 (46), N 13 1969 Севастополь. Большие работы по исследованию распределения микроэлементов в донных осадках различных регионах Мирового океана были проведены совместно с Георгием Алексеевичем Белявским и Алексей Юрьевичем Митропольским, которые были опубликованы в ДАН УССР, Сер Б, N 12, 1969, N 1, 1970. Геологический журнал Издания “Наукова думка” N 2, 1979. Сборник Вопросы геологии и гидрохимии в глубоководных осадках. Издание “Наукова думка” г. Киев, N 3, 1970. Морские гидрофизические исследования МГИ АН УССР, г. Севастополь N 3, N 4, 1970 г. Я попросил снять ксерокопии со всех статей и отправился писать доклад. Когда доклад был написан, его необходимо было перевести на английский язык. Мне порекомендовали попросить помочь княгиню Волконскую, которая тоже проживала в Толстовском фонде. Когда я подошел к дому, где жила княгиня, ,я увидел у крыльца ее машину темно-красный форд  среднего класса, довольно потрепанного вида. Помещение, где она проживала, представляло одну комнату, переделенную ширмой, с одной стороны она спала, с другой была ее гостиная. переделанную из гаража, с отопительными батареями под потолком. Это была статная женщина восьмидесяти лет, с седыми волосами, гордой осанкой и аристократическими манерами. Она предложила угостить меня коньяком, вином или кофе. Все это не вязалось с той нищенской обстановкой , окружавшей ее. На стенах висели грамоты, которые она получала преподавая русский язык в Университете. Мне сказали, что она так скромно живет, потому что содержит материально дебильную дочь с ее мужем альфонсом. Она рассказывала про своих племянниках, которые служили во время второй мировой войны в войсках Генерала Власова, показывала альбомы с фотографиями племянников в немецкой форме Я попросил княгиню Волконскую сделать мне перевод. Она в совершенстве владела английском, читала русский текст моего доклада, говорила на английском языке. Этот текст доклада я написал в виде транскрипции английского языка и потом выучил наизусть.  Когда я поехал  в Нью-Лондон делать доклад, я чувствовал, что меня кто-то сопровождает. Я самостоятельно на вокзале взял билет и поехал   в этот город. Доклад мой состоялся на кафедре океанографии, возглавлял которую японец. После моего доклада мне задавали вопросы.  Я отвечал в течение 2 часов.  После доклада со мной говорил директор, который спросил, могу ли я продолжить  такие же исследования у них в институте. Я, естественно, сказал, что да и после этого он сказал, хорошо через 2 месяца мы возьмем вас на работу, как только появится штатная единица. Я поехал домой  в Толстовский фонд. К этому времени я связался по телефону с дочерью.  Когда я с ней поговорил. Дочь сказала, что моя супруга в плохом состоянии, и что я должен вернуться домой. Я понял, что настал подходящий момент для того чтобы удрать домой. В то времени мне сообщили, что в Нью-Йорке, в главном офисе есть письмо от моей жены и я решил, что настал подходящий момент, чтобы под видом поездки за письмом можно было уехать домой. Я взял всё необходимое для поездки, оставив в Америке магнитофон, на котором я писал свой доклад, сам доклад, носильные вещи  и ушел с Толстовского фонда. У меня была карта  Нью-Йорка, где располагалось  Представительство СССР в ООН. Я знал, что за мной все время следят и поэтому сделал вид, что еду в центральный офис Толстовского фонда. Проходя  мимо парадного, где располагалось представительство СССР в Нью-Йорке, я проскочил в проходную и представился,  кто я такой,  что я  Романов Владимир, ушедший в Сингапуре с корабля и хочу вернуться домой. Обо мне доложили и меня пропустили. Приняли меня хорошо, дали мне отдельную комнату. Кстати говоря, также с прослушивающим устройством, таким же, каким меня снабжали на корабле. Хотя меня не надо было прослушивать, так как я ни с кем не беседовал  находясь в комнате. Когда пришел в представительство ООН, сказал что у меня есть 100 долларов из газеты Русское Новое Слово и ,что я не хочу быть должником, поэтому как-то надо отдать эти деньги. Мне сказали, что этого делать не следует и надо купить гостинцы для дома, для семьи. Кроме этого, в столовой представительства надо было платить за еду. Я согласился и меня повезли по магазинам города. Я занимался резьбой по дереву и хотел купить  электро пилу миниатюрную, которой можно было бы обрабатывают дерево. Но, к сожалению все стоило гораздо дороже, чем 100 долларов и я вернулся,  не купив ничего. Когда я сказал, что  не купил пилу,  сотрудники посчитали, что у меня не все в порядке с головой и посоветовали что-то купить для детей.  Я это и сделал, купил костюмчик для сына  Потом в представительстве  мне сказали, что  меня не могут вывезти  в Советский Союз до тех пор, пока я не пройду собеседование в Белом доме в комиссии с представителями обеих сторон в присутствии психиатра. Меня повезли  в Вашингтон. В Белом доме состоялась эта комиссия, где мне стали задавать вопросы, о том, что мне предоставили все для того чтобы я мог работать по специальности  и  им не известна причина, по которой я хочу вернуться домой. Я сказал, что у меня дома не все в порядке, поэтому я должен вернуться. Американские представители сказали, что за то что вы сделали вас посадят в тюрьму. я ответил, что мне все равно в тюрьме но  у себя на Родине и поэтому мне необходимо вернуться. Комиссия дала согласия вернулся.   Меня увезли назад.  Потом отвезли в аэропорт и опять провели со мной определенную игру. Наши представители бросили меня и все ушли. Я остался один  в аэропорту, стоял возле стенки и не знал, что мне делать. В любой момент могли прийти Американцы и забрать меня назад. Но, слава богу, все обошлось и меня усадили в самолет, который сначала сделал посадку в Канаде, затем  в Москве. В аэропорту ко мне сначала подскочил какой-то работник КГБ и начал задавать вопросы о том, почему я  полетел в Америку, потом назад и так далее. Но я никаких ответов не давал. В Москве меня встретила жена и Владимир Сидень, сотрудник Морского Гидрофизического Института и, как я понял  внештатный сотрудник КГБ и мы отправились поездом  в Севастополь.  После приезда в Севастополь мне вручили решение дирекции о моём увольнении, где было указано что меня уволили 3.12.1979 года дословно “Уволен от занимаемой должности по ст. 40 п. 4 КЗОТ УССР (за прогулы без уважительной причины, самовольный уход с судна и отказ возвращаться в СССР в течении трех с половиной месяцев).  А сам приказ подписан задним числом 20.03.1980 года. Дело в том, что за весь период моего пребывания за границей никто мне не предлагал вернуться в  СССР ни со стороны США  ни со стороны СССР. Это не соответствует никаким правовым нормам. После этого мне прислали письмо о том, что на корабле академик Вернадский состоялось партийное собрание (я не был никогда членом партии) которое решило, что я Изменник Родины, и что я должен быть лишен кандидатской степени научного работника. Было назначено собрание всего института, где должны были рассмотреть мой вопрос Меня пригласили на это собрание Я прекрасно представлял себе, как эта свора дрессированных подхалимов со всех сторон будут меня унижать только за то, что я даже не самовольно покинул судно, не зная сущности событий, объявят меня “Изменником Родины”. Я знал, что в защиту меня ни одного голоса не будет. Поэтому я решил не ходить и не слушать вообще все это. Пойти туда  не имела никакого смысла, так как все было предрешено. По возвращении в Севастополь меня пригласили в КГБ города Симферополя. Под стражу меня не брали и я в течение месяца  я ездил в КГБ  Симферополя. Написал отчет о своем путешествии  Отчет был полностью  написан с изложением всех фактов, произошедших в судоремонтном заводе Кэйпл-Док. В КГБ мне предложили выступить на Симферопольском телевидении с докладом о том, как  меня перевезли в посольство США, о чем допрашивала американская  разведка и как попал в Толстовский фонд. Предложили описать всё как было. Я согласился и выполнил их поручение. Но,  интересно то, что эта передача не состоялась. Мне сказали, что претензий ко мне никаких нет и я могу  свободно работать. Считая своим долгом отчитаться перед директором института, я написал письмо ему домой в Москву, где он находился в то время. На мое письмо он вообще не ответил, что еще больше усилило мое подозрение о его причастности к криминалу на корабле. Более того, судя по событиям настоящего времени, я пришел к выводу, что весь Гидрофизический Институт в Севастополе был организован и финансировался правительством для того, чтобы им руководил Борис Алексеевич Нелепо, поскольку его жена была дочерью какого-то члена правительства СССР.  Но,  заботами партийных органов Института, мне приклеили ярлык Изменника Родины и я нигде не мог устроиться на работу. Меня никуда не брали  инженером. Мне пришлось идти работать на кочегарку. КГБ меня предупредили, что если кто-то из-за рубежа обратился ко мне я немедленно должен сообщить. И тут же последовала проверка, кто-то позвонил вечером ко мне домой и сказал что хочет встретиться Я тоже позвонил в КГБ и сказал, что назначена встреча. Я пошел на встречу,  но никто не пришел. После этого  мне никто не звонил.
Ярлык изменника Родины,
 который приклеили мне  члены экипажа Академик Вернадский невозможно было ни смыть не отклеить. Когда я шел по улице и навстречу мне шел какой-нибудь сотрудник института, то завидев меня, он перебегал на другую сторону улицы, чтобы его не заподозрили в связи со мной. А один сотрудник Института Биологии Южных Морей, принадлежащий тоже Украинской Академии, написал в Горком партии г. Севастополя письмо, чтобы меня выслали из города так, как он не может дышать одним воздухом с Изменником Родины. Об этом сообщили моей жене на ее работе. Это осталось в Союзе с Сталинских времен коммунистического воспитания. До случая в Сингапуре я числился хорошим сотрудником, которого часто награждали. Я даже числился главным политинформатором отдела. Каждую неделю назначал из сотрудников лектора, давал ему тему, которые присылал Горком партии и следил, чтобы лектор вовремя сделал доклад. Чтобы попасть в экспедицию, все проходили партийную комиссию, пройдя три ступени допросов. Партийный комитет отдела, общее собрание всего института и Райком партии. Для простого решения этой проблемы, я взял несколько партийных газет, выписал призывные речи, которые состояли из набора слов и невозможно было осмыслить. Выучил наизусть для изложения в 20 минут и на любой вопрос, который мне задавали говорил громко и быстро до тех пор, пока меня не останавливали. Всем нравились мои ответы и я пользовался этим на протяжении всех лет работы в институте. И в одночасье все перевернулось. Меня не брали на работу на должность инженера..Пришлось идти учиться на кочегара в Севастопольское предприятие Севтеплосеть. Курсы были вечерние и чтоб заработать какую-то копейку, устроился работать художником в клуб Ремонтно-
Строительного треста. 26.10.1981 года был принят истопником котельной на участок N 1 предприятия Севтеплосеть.  Чтобы не падать духом, одновременно изучая теплоэнергетику, организовал домашнее КБ, куда вошли моя дочь математик и сын еще школьник Мы начали сотрудничать напрямую с Московским Патентным Институтом  (ВНИИГПЭ), которые не были в курсе моего ярлыка Изменника. За несколько лет работы в Теплосети сделали 250 заявок на изобретения, 50  из которых  защитили, Авторские свидетельства и Патенты на изобретения.. Изучив все технологические процессы предприятия, нашел слабое место, когда бесконтрольно в атмосферу выбрасывались десятки тысяч кубометров газа. Решил организовать лабораторию хроматографии. Нашел в городе пустующее помещение, в полуподвале двухкомнатную квартиру. С домоуправлением заключил договор аренды. На Севастопольском судоремонтном заводе нашел не использованные хроматографы. Заключил договор их аренды. При этом в договорах между сторонами, арендатором от Теплосети делал от себя. Из Москвы выписал эталонные образцы газов и наладил  определение степени сгорания углеводородного  топлива в котлах по выходу % количеств компонентов сгорания в уходящих газах. Это давало колоссальную  экономию топлива. В  лабораторию взял себе лаборанта, хорошего знакомого Сергея Камышанского. За свою деятельность был удостоен должности слесаря по наладке оборудования шестого разряда, приказ 449 от 16.05.1986 г. Лаборатория эта проработала не долго. Парторганизация посчитала, что такое ответственное дело нельзя доверять Изменнику Родины и решила взять на работу партийного начальника лаборатории, очевидно чтобы я не сотворил какую-нибудь “диверсию”,. Мне это не понравилось и во избежание каких-либо конфликтов. 03.10. 1986 уволился с работы по собственному желанию, предварительно расторгнув  договоры аренды с Севтеплосетью, перезаключив на нового арендатора Севастопольский Приборостроительный Институт. Дирекция Севтеплосети хотела подать на меня в суд, но все было сделано по закону и я опять перед партией был не виноват.
 Прежде чем уволиться из Севтеплосети, я посетил кафедру точной механики этого института и предложил им сдать в аренду готовую лабораторию хроматографии с условием устройства на работу в эту лабораторию меня. Проректор Института по научно-исследовательским работам В.В. Севриков дал согласие. Институт выделил машину и я перевез все оборудование в предоставленное мне помещение.  И уже 05.10 1986 года меня зачислили на должность старшего научного сотрудника. Наконец я почувствовал себя равноправным членом общества. Но, мое счастье длилось не долго. Какой-то доброжелатель сообщил в отдел кадров, про мой ярлык и меня тут же уволили, сославшись на окончание трудового договора, по которому якобы я был зачислен на работу. Опять меня выбросили на улицу и я стал безработный. Опять надо было начинать с нуля. Я обратился в Горжилуправление г.Севастополя с предложением организовать детскую студию прикладного искусства, чтобы учить детей рисунку, лепке, керамике, чеканки. Мне выделили большое помещение, куда я набрал 80 учеников в 2 класса по 40 человек Связался с Московским журналом Веселые  картинки, из которого присылали мне темы для детских работ. В студию приобрели две муфельные печи, где обжигали детские работы. На Севастопольском заводе фарфора для студии выделили шликер – отходы глины от фарфоровых изделий и керамические краски для фарфора. По темам журнала дети лепили свои композиции, раскрашивая красками, а я обжигал их в муфельных печах. Работы отсылал в Москву, а журнал присылал нам призы за лучшие работы. Работы детей приняли участие в Республиканской выставке детских студий, которая проходила в городе Днепропетровске.  Потом случилось со мной беда, я повредил себе правую ногу и попал в больницу. Так я стал инвалидом 2 группы, меня отправили на пенсию по инвалидности и я перестал работать.
Все мои хлопоты о возвращении мне звания кандидата наук не приносили успеха. Тогда я обратился в КГБ города Симферополя, чтобы мне объяснили, в чем моя вина. 23.02.1990 года я получил письмо из КГБ г.Симферополя за N Р-1 от 19.02.1990 г.,где сообщили, что Управление КГБ по Крымской области 22 апреля 1980 года вынесло постановление об отказе в возбуждении в отношении Вас уголовного дела по признакам преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 56 УК УССР (измена Родины) за отсутствием в Ваших действиях состава преступления, о чем в свое время Вы были уведомлены в установленном законом порядке. В случае необходимости это обстоятельство может быть подтверждено Управлением КГБ по Крымской области при поступлении официального запроса соответствующих органов. Подпись Начальника подразделения УКГБ УССР по Крымской области. Г.А.Коваль. Меня уведомили, а Горком Партии конечно не был в курсе дела и меня списали, как отработанный материал, подлежащий утилизации. Зато не пропали даром те исследования элементного состава донных осадков океана, которые я начинал в 1964 году. Валерий Николаевич Еремеев  начав работу в должности инженера в моей лаборатории стал директором Морского Гидрофизического Института Ан УССР и Академиком АН УССР. При его руководстве институтом НИС Академик Вернадский списали и порезали на металл.. Его супруга Любовь Владимировна переквалифицировалась на геохимика и защитилась на кандидата геохимических наук  Алексей Юрьевич Митропольский продолжил изучение элементного состава донных осадков Средиземного и Черного морей стал Академиком АН УССР. Георгий Алексеевич Белявский стал Академиком АН  УССР.Я вновь обратился в ВАК с приложением копии этого письма И в ноябре месяце 1990 года я наконец получил Постановление Президиума Высшей Аттестационной Комиссии при Совете Министров СССР от 2 ноября 1990 года за N 25-в О восстановлении ученой степени Романову В.И. Президиум ВАК СССР постановляет: 1. Восстановить Романову Владимиру Ивановичу ученую степень кандидата физико-математических наук. 2. Выдать Романову Владимиру Ивановичу диплом кандидата физико-математических наук. 3. Постановление вступает в силу с даты его подписания. Председатель. Подпись, Главный ученый секретарь подпись. По почте мне прислали кандидатский диплом, где указано, что диплом кд N 009587  Решением Совета Вильнюсского  гос. Университета им. В. Капсукоса от 30 марта 1971 г. Протокол N 2 Романову Владимиру Ивановичу присуждена ученая степень кандидата физико-математических наук с датой выдачи 2 ноября 1990 г. Вот так ни за что, ни про что, Партия КП СС издевалась над невиновным человеком 10лет.. И, что интересного, за все 70 лет существования СССР, за все незаконные обвинения и наказания людей, никто из руководителей партии КПСС не только не были наказаны, как это сделали в Нюрнберге над фашистскими руководителями, а даже не принесли извинения над кем издевались .Очень жаль, что этот ярлык не материальный и не видимый, чтобы можно было бы повесить его на стенку. Но вот из памяти ни как не удается его стереть. И по ночам мне до сих пор снятся картины того прошлого. Оглядываясь на прошлые годы, могу твердо сказать, что работа в лаборатории микроанализа была для меня самым светлым пятном моей жизни. Я проучился четыре года на отделении  геохимии геолого-географического факультета Ростовского на Дону Университета, а на пятом курсе отделение закрыли в связи с недостатком геологов в Союзе и перевели нас на отделение геологии. И став заведующим лаборатории микроанализа, начал изучать микроэлементы в донных осадках океанов. Этой темы не было в плане работ института и было нашей самодеятельностью. Мне помогали два инженера, о которых я уже писал и четыре лаборанта. Дирекция закрывала на все глаза и отправляла нас в морские экспедиции потому, что мы давали большой статейный материал,  который считался выходом научных работ института. Мы исследовали микроэлементы в морских взвесях, планктоне. водорослях, морских животных и морских загрязнениях от нефти.
Еще я планировал разработку методики выделение космической пыли из донных океанических осадков и элементного состава этой пыли, чтобы изучить вещества, которые поступают на нашу планету из космоса. Но эту работу я выполнить не успел.