197. Хуторская чертовщина. Тарелка каши

           Приезд Анны Владимировны ожидали всей усадьбой, любопытствующий народ  большей своей частью поглядывали со стороны, лишний раз не стоит показываться на глаза госпоже, которая их может заподозрить в лености и не желании работать. 

       Служанки проводили барыню в её комнату, где помогли ей раздеться, чтобы она с дороги могла отдохнуть, а уж после этого и отобедать. Ну как отобедать, по хлебать лёгкого бульончика, съесть несколько ложек кашки, да запить сладким чаем с обычной булочкой.

        Теперь после отъезда детей из поместья и сорока дней после кончины Кузьмы Ильича, пышные и сытные обеды отошли в небытие, отчего страдали кухонные рабочие, да и прислуга из усадьбы, готовилось скудно мало, для чего оставили всего одну кухарку, она - то и выполняла все работы по своему кухонному хозяйству.

       Да и сама барыня теперь редко заглядывала на кухню, ей было скучно и грустно одной в большой зале столовой, так что служанки приносили завтраки в постель, а обеды и ужины в кабинет, где она работала с бумагами покойного мужа.

         Конец года был уже позади, а с выплатами  Анна Владимировна тянула, ей ещё требовалось время во всём разобраться.
      Как оказалось бухгалтерия дело не простое и требует внимания и аккуратности с цифрами и особенно с наличностью, которая таяла не прилично быстро, как весенний снег под жарким солнцем.
      
      Это Кузьма Ильич всем в поместье был бог, царь и господин, который знал кому, когда и в какое время выдать и выплатить наличность, а вот для Анны Владимировны, это был тёмный лес со множеством непонятностей.
      Нанимать она ни кого не собиралась, полагая, если её муж во всём мог разбираться, то она со временем сообразит, в конце концов, она же не глупая женщина.

       Как полагали служанки, у их барыни после поездки поднялось настроение, что она вошла в обычную свою форму и от этого в доме снова наступить идиллия спокойствия.
       Оно может так и случилось, если бы она не захотела отобедать непременно на кухне.

        Было ли в зале довольно прохладно, то ли мягкий стул, криво стоял или посуда была плохо вымыта на взгляд Анны Владимировны, но после скушанного первого, ей очень не понравилась каша.
        Что уж там было не так, каша оказалось недоваренной или масло прогоркшим, но она резко и злобно бросила ложку на стол, переменилась в лице и позвала в зал кухарку.

        По её не довольному виду и резкому голосу, пришедшие с ней служанки поняли, сейчас начнётся бесплатная раздача «комплиментов».
        Но они, как окажется, недооценили намерений своей барыни.
         
       Кухарка сразу поняла, что чем – то не угодила Анне Владимировне и бледнея, тихо вошла в столовый зал.

       - Это что?
          - Это что, я тебя спрашиваю?

        Кухарка действительно не понимала о чём это барыня и нервно перед собой перебирала оборку передника.

     -  Вот это что?
                указывая на тарелку, переходя на высокие нотки, говорила барыня.
        - Что там встала как вкопанная!
                - Иди сюда!
        - Смотри внимательно!
                - Видишь?

            Да что она там могла увидеть, это равносильно не грамотному под нос совать книгу и заставлять его  что - то там прочесть.

         Анну Владимировну тупость кухарки начинала раздражать, гнев ударял в голову, отчего кровь приливала к лицу, она поднялась со стула, взяла тарелку с кашей и тыкая ей, чуть ли не под нос кухарки продолжала спрашивать:
         - Что это такое?

                Та тихо ответила:
                - Каша.

          - Это каша?
               - Вот это  по- твоему, каша?
                - Да её свиньи побрезгуют есть.
                - Как можно это подавать мне на стол?
                - Я тебя спрашиваю, как это можно подавать мне на стол?

          Кухарка с белым лицом как стена, словно она перед выходом в столовую залу, присыпала лицо мукою, уставила глаза в пол и молчала.

         Обстановка накалилась до предела, требовалось разрядка и она наступила в виде броска из тарелки кашей в лицо кухарки, после чего тарелка полетела на стол.

        Анна Владимировна приставила стул к столу и обратилась к притихшим по ту сторону стола служанкам:
                - Чай принесёте в кабинет.

            После чего решила покинуть столовую залу, за ней последовала Фаина, руками показывая, чтобы следом принесли поднос с чаем и булочками.

         Когда двери закрылись за ушедшими, кухарка спросила у молодой служанки:
                - Чего это с барыней? Такая злая.
                - Сорвалась словно собака с цепи.
                - Каша действительно не вкусная?

        -Не знаю?
                - Для меня она такая же, как и всегда, наша барыня получила дурное письмо из Италии.
      - Муж Лизоньки урезал ей финансирование, вот барыня и не в себе, сегодня ездила ей деньги отсылала.
       -  Ты только ни кому не болтай,  то она может и того, запросто уволить.
                -Готовь горячий чай, я отнесу.
                - В последнее время нашу барыню не узнать, изменилась в худшую сторону, вспыльчивая стала и не сдержанная, постоянно на нас кричит.
         - Так что ты на неё сильно не обижайся.
              - Всем достаётся, только держись.

         - А куда нам деваться, подневольным людям.
             -Судьба наша такая рабская, всю жизнь терпеть.
                Тяжело вздохнув, высказала кухарка.
        -Нам ни когда и ни при ком легко не было, всегда в поте лица гнули спины.

         Анна Владимировна в раздумьях сидела за секретером в кабинете, она не могла решить, чем же ей заняться, хотела заняться бумагами, но мысли зациклились на одном, как же там, в далёкой Италии бедствует её несчастная и больная дочечка, чем ещё ей помочь.

          Непременно писать гневное письмо этому, падшему  в её глазах человеку, которого кроме как зять и называть не стоит.

         Анна Владимировна взяла чистый лист бумаги, положила перед собой, обмакнула перо ручки в чернило, и замерла в таком положении, не зная с чего начать писать письмо, сам текст  письмо она уже примерно накидала, а вот написать само обращение, получалась загвоздочка.

        Как же обратится к зятю «Милостливый сударь», «Уважаемый Григорий Петрович»,  «Дорогой зять», всё это не то, не правильно.
       Нужно подобрать такое обращение, чтобы Григорий Петрович с первых строк понял и признал свою вину.
       Ополчаться также не стоит, нужно подойти тонко, с пониманием получившейся обстановки, но так чтобы он пересмотрел своё мнение в лучшую сторону.

         Мысли путались, обрывались, если начало бледно проявлялась, то концовка обрывалась и окончательно терялась в груде перепутанных обрывков предложений.

        Анна Владимировна отложила до завтра написание письма и попросила ещё чаю.
        Видно сегодня она не была настроена на кропотливую работу, возможно, это последствия успокоительных средств или скверный обед.

           Целесообразным посчитала оставить до завтра всякую писанину, на свежую голову и легче думается.

12 фев 2017 г.