Темная топь. Глава 8

После кошмарной ночи, после того, как Калеб обнаружил в гостиной начисто обглоданный скелет Стаббинса, всеми было принято немое решение как можно скорее покинуть Дарк Мур. Пошептавшись с другом, Арис выпросил у Калеба разрешение пожить у него.
Когда уже все паковали чемоданы, из комнаты Сесиллии раздался крик. Страх обуял Калеба, а глаза заволокло дымкой ярости. Схватив мушкет, он бросился в комнату возлюбленной, распахнул дверь и застыл на пороге, равно как и Сесиллия, что стояла в рядом с кроватью.
В центре комнаты клубился черный дым, лентами расползаясь по спальне. А в центре этого облака стояла обнаженная девушка с безобразной рваной раной на шее. На крик прибежали и все остальные. Мишель тер глаза, прорезанные красными нитками сосудов, а Арис в ужасе ухватился за дверной косяк и простонал:

— Это она. Она из моего сна… — Лорель помертвевшими губами спросила:

— Где Анна? Она же совершенно беспомощна, — на это ответил опомнившийся Мишель:

— Она осталась у себя. Я закрыл дверь и окно.

Тем временем девушка в дыму обвела всех ясными серыми глазами и произнесла удивительно громким голосом:

— Бегите. Спириты не остановятся, пока не уничтожат вас всех. Без сердца и души, не знающие жалости, — им это ничего не стоит. Сегодня ночью я принесла себя в жертву, чтобы моя душа переселилась сюда. Я постараюсь их сдерживать, чтобы больше никто не пострадал. Либо же, — тут Дарья коснулась разреза на шее, есть другой выход…
Тут ее речь прервал сильный грохот и крик Анны, сорвавшийся в визг:

— Выпустите меня! Я обещаю, я никому не причиню вреда! Эти жестокие чары… Спасите меня!

Дарья опустила голову и прижала руки к груди, говоря:

— Она одержима. Вас спасет только пожар. Огонь — это свет, в нем вижу конец! Не пытайтесь спасти Анну, она обречена. Если вы заберете ее с собой, то убийства и смерти продолжатся, но уже не на топях… Я вижу конец… — и Дарья пропала, вместе с ней пропал и дым. Слушатели не могли пошевелиться, пытаясь переварить информацию, пока Анна вновь не закричала. Трудно было поверить, что в такой хрупкой женщине столько силы для непрерывного крика. Но в нем уже скользил не страх, а ярость, жажда крови и убийства. Арис начал бормотать под нос «Отче наш», а Мишель и Калеб кинулись поливать дом алкоголем, открыли газовые рожки и разбили флаконы с парфюмом. Перепуганная насмерть Сесиллия и рыдающая от горя и страха за сестру Лорель спешно вытаскивали чемоданы на улицу. Пробегая в очередной раз мимо двери в комнату Анны, Сесиллия почувствовала, как ее дернули за руку. Испуганно обернувшись, девушка увидела, что в двери зияет огромная дыра, а из нее наполовину торчит что-то, что совсем недавно было Анной. Тупой нос, как у кошки, частокол ощеренных зубов с клыками-саблями, длинные когти, окрашенные в цвет крови. Красивые волосы на голове выпали, одежду бывшая горничная на себе разорвала, а глаза налились кровью.

— Крови! Крови! Крови! — полу-выла, полу-рычала бывшая Анна и тащила бедняжку к себе, по-голодному скалясь. Вопли Сесиллии о помощи заставили прибежать Калеба и выстрелить чудищу в руку. Взвыв, оно отпустило девушку, оставив на обнаженной руке глубокие царапины.

— Бежим скорее, Сесиллия, любимая! — закричал Калеб и тут же закашлялся — газа становилось все больше и больше — осталось только спичку поднести, чтобы поместье взлетело на воздух.

Влюбленные выбежали на улицу, где Мишель и Арис спешно выводили коней — их как раз хватало. Пока четверо друзей привязывали поклажу к лошадям, Калеб вбежал внутрь дома, где его внезапно свалило с ног чудовище. Оно вцепилось ему в горло, желая разорвать сонную артерию. Молодой мужчина задыхался от тяжести тела на нем и еле успевал уворачиваться от зубов. Мушкет был слишком далеко, да и чудовище наступило ему на руку. Укус пришелся в плечо, и Калеб закричал. Это придало ему сил, он вскинул левую руку и ударил в грудину, в солнечное сплетение. Чудовище взревело и отпрыгнуло. Молниеносно рука выхватила мушкет; раздался выстрел, а потом скулеж. Бросив взгляд на содрогающееся тело, Калеб вытащил из кармана сюртука коробок спичек и чиркнул о его стенку спичку, бросая ее в лужу керосина. Жидкость занялась пламенем, а мужчина бросился из поместья — на свободу.

— Скорее, дружище! — позвал Арис, придерживая свою и дружескую лошадей. Не помня себя, Калеб вскочил в седло и хлестнул ахалтекинца. Лошади поскакали прочь от горящего поместья, унося всадников от кошмаров Темной топи. Они не могли видеть, как лопнули и вылетели стекла, как пламя перекинулось на конюшню, но зато услышали громкий и душераздирающий вой. Сесиллия вжала голову в плечи и всем корпусом прижалась к лошади, а Лорель, наоборот, сидела прямо, не пытаясь утереть слёз, которые ручьями лились по щекам. Их колонну возглавлял непрерывно шепчущий молитву Арис, затем Сесиллия, после нее — Мишель, за ним Лорель, а замыкал Калеб, так вцепившийся в поводья, будто от них зависела вся его жизнь. Езды до их родного города было четыре дня, но все были безумно рады, что смогли спастись.