Юность

    Ведь ты знаешь, что в это здание нельзя войти.
    Это опасно, может быть даже смертельно.
    Да вы бы не назвали это зданием.
    Местами лысый, кое-где поросший хилой травой, чахлыми кустами, а у подножия мхом, каменный остов с обрывками крыши.
    Входные ступени надтреснуты и перекошены.
    Нет, этого здания не было во времена Империи, но потомки римских легионеров когда-то учились в нём, и тут звучала через тысячелетия речь, которую мог бы понять Цезарь.
    Резная металлическая лестница, истоптанная тысячами ног, спрятанная за боковой дверью в таинственной полутьме вытянутого, как стакан, удела, освещённая узким вертикальным окном из-под самого потолка.  Скрытный ход со второго этажа на первый. Обиталище подростковых снов. Учителя, а тем более учительницы, не появлялись здесь никогда.
    Стёртая за много десятилетий тысячами ног, она сохранила свою форму и свои узоры. Всё остальное ремонтировали, перекрашивали, штукатурили столько раз, что оно потеряло своё лицо.  Строение принимало, словно хамелеон, вид тех лет, той эпохи, в которую каждый учился в нём.
    Да, здесь была первая любовь, когда ты даже не прикасался к предмету своего обожания. Здесь появились друзья, умные, не то что дворовые товарищи. Но учителя были слабы, и этого образования большинству хватило лишь для того, чтобы обмениваться картинками в соцсетях.
    Почему-то ты сразу оказываешься внутри, не проходя через широкое парадное крыльцо.  Сразу – в дальнем конце коридора, уходящего в сторону спортзала.
    В снах ты снова приходишь туда, ищешь каких-то людей из более позднего времени, из тех лет, когда здесь оставались только развалины.
    Ты внутри, опять полутьма, ты глядишь на задний двор в маленькое горизонтальное окошко выше уровня глаз – как? – которое помнят все мальчики. Впрочем, и у девочек в соседнем помещении, наверно, было такое, не позволяющее заглянуть внутрь без стремянки.
    В некоторых снах ты летишь над крышей, ты – горлица, чей тоскливый голос разносится под высокими кронами в пустынном парке над озером. Сверху здание выглядит как кириллическое "Г"... или  отражённое латинское "t"? Трудно сказать. Бывшая латинская гимназия, бывшая советская школа...
    Почему ты возвращаешься снова и снова, заглядываешь в распахнутые двери классов, тебе чудятся речи незнакомцев, чьи имена кажутся известными, а лица словно сошли с экрана...
    Ты помнишь тех, кто учился здесь, но они не приходят туда в твоём сне. Большинство из них – давно за тысячи километров от этого полузабытого и полуобновлённого уголка старой Европы, брошенного римлянами навсегда полторы тысячи лет назад.
    Наверно, потому ты и не встречаешь никого из одноклассников в этих снах.
    Чтобы, проснувшись, не сказать себе: "Этого, и этого, и этой – нет уже."
    Нет ничего там.
    Одни развалины.
    Но почему они наполняются в твоём воображении всё новыми и новыми подробностями, картинами и сюжетами?
    Однажды, прощаясь, улетая обратно, в утро, в другую жизнь, я понял, какую букву сверху напоминает это здание-призрак.
    Низ – крыльцо с широким балконом над ним, глядящее на улицу. А в дальнем конце длинного корпуса, приделанного к фасаду под прямым углом сбоку – чуть приподнятая пристройка, словно  гнездо аиста – это верх латинской буквы J.
    Juventus...