Люба

Это чувство давно уже целиком овладело им. Проникло в каждую клеточку неокрепшего тела, мучило, истязало, уничтожало, губило. Страшное, неуёмное, сродни инстинкту самосохранения, оно отравляло и без того безрадостное и горькое существование его.
А как хороша была жизнь раньше! Беззаботная, полная грёз и мечтаний, веры в светлое завтра и нескончаемость бытия, солнечная, как может быть солнечным самый ясный день в году.
Минька нехотя открыл глаза. Он лежал на диване, под ворохом истлевших одеял, лицом к промёрзлому, обледенелому окну, за которым практически ничего не было видно.
- Метёт – произнёс подросток шёпотом, услышав гулкие завывания ветра в трубах. – Уже неделю.
Эту последнюю неделю своей жизни он не забудет никогда. В понедельник умер его младший брат Славик, и без того чахлый и болезненный малыш. А вчера скончалась Минькина мать. Она как всегда не торопясь пришла с работы, прилегла, чтобы немного отдохнуть, да так больше и не встала…
Подросток зажмурился, дабы поплакать чуточку, но слёз в глазах мальчика уже давно  не осталось. Как, впрочем, и у любого другого жителя его многострадального города. Города героя, города труженика, а теперь уже и города призрака…
Где-то снова завыла сирена, предупреждая людей о бомбёжке, но Минька даже не сдвинулся с места. Он, высохший от голода, продолжал тихо лежать в своей пустой и мрачной комнатке.
Вдруг в дверь тихонько постучали, и в проёме показалось худощавое личико. Это Люба, соседка Минькина по коммунальной квартире, пришла его навестить.
- Минь, ты не спишь? – спросило  подростка, укутанное в шаль, создание.
- Нет – чуть слышно ответил ей Миша.
- Тогда я войду – сказала девочка, неловко протиснулась в дверь, приблизилась к дивану и села на краешек. – Ты сегодня ел? – посмотрела Люба на друга.
- Нечего – ответил гостье подросток. – Да и зачем, всё равно мы все скоро умрём…
Люба покачала головой.
- Вот и мой дядька Силантий так говорит. Совсем он с ума сошёл после смерти мамы. Всё воет, качается, да деревню свою вспоминает.
Дядьку Любиного Минька хорошо знал. Тот кода-то приехал в город из колхоза и поселился вместе с девочкой  и её матерью на их жилплощади. Сварливый был мужик и очень вредный. За что подросток его страшно не любил.
- И как ты с ним живёшь? – спросил мальчишка Любу.
- А так и живу. Забочусь о нём. Ведь он же тоже человек.
Минька вздохнул.
- А обо мне заботиться некому. Совсем я один остался.
Люба взглянула на товарища пристально.
- Ну, как же один? Я есть у тебя – она улыбнулась – Вставай, давай потихоньку, да за хлебом пойдём, печку натопим.
Минька, превозмогая головокружение, поднялся.
- Пойдём – сказал он девочке и побрёл к выходу.
Они шли по заснеженным улицам Ленинграда, молча, преодолевая буран, еле волоча свои ноги. Иногда натыкались на трупы людей, но зрелище это подростков уже ничуть не пугало. 
- Скорее бы лето – вдруг произнесла мечтательно Люба. – Ягоды вырастут, фрукты, овощи…
Она достала из кармана шубейки свой малюсенький тёмный кусочек хлеба, выданный ей по карточке в продмаге, понюхала его и вновь положила обратно.
- Хорошо.
- Да уж – вздохнул и Минька тоже.
Уже смеркалось, когда ребята вернулись домой. Миша стал разбирать паркет на полу, чтобы истопить буржуйку и согреть чайник, а Люба ему помогала. А после они вместе пили кипяток вприкуску с хлебом.
- Хорошо – вновь сказала Люба.
- Да уж – шмыгнул сопливым носом её друг.
Так они теперь и существовали. Девочка навещала Миньку часто, заботилась о нём, опекала. Они много беседовали и читали, вместе ходили за водой и за хлебом, помогали одинокой старушке-соседке, окончательно выбившейся из сил и другим жильцам их полупустого, наполовину вымершего дома. Минька привык к Любаше очень и жизни себе без неё не представлял. Она заменила ему и мать, и родных, так безвременно ушедших...
Но однажды Люба пропала. Не появилась она ни на следующий день, ни через день. Дядька её искать племянницу не торопился. А Минька скучал и подозревал страшное. И вскоре подозрения подростка оправдались полностью, когда запахло супом из комнаты Любы, да явилась к Силантию милиция. Люди в форме забрали безумного тотчас, а за Минькой пришли на следующий день.
- Пойдём, парень, в Детский приют тебя определим – сказал мальчишке усатый дядька.
Минька вздохнул и принялся собираться. Знал подросток, что не вернётся уже больше никогда в этот дом. В дом, где он чуть было не умер от голода. В дом, где погибли все его близкие. В дом, где жила самая прекрасная девочка на свете по имени Люба…