Мастер и М-та. Преди-е А-па Иоанна Сан-Франциского

 
 «МАСТЕР И МАРГАРИТА». ПРЕДИСЛОВИЕ АРХИЕПИСКОПА ИОАННА САН ФРАНЦИССКОГО
 
          К ПАРИЖСКОМУ 1967 Г. ИЗДАНИЮ РОМАНА МИХАИЛА БУЛГАКОВА
                ___________________________________

   
                ОТ ПУБЛИКАТОРА СТАТЬИ. Архиепископ Иоанн (в миру князь Дмитрий Алексеевич Шаховской; Москва 1902—1989 США) — епископ Сан-Францисский и Западно-Американский (с 1950), в 1960 возведён в сан архиепископа. Проповедник, писатель, поэт, личность широких взглядов - он видел искусство не средством развлечения, но актом борьбы за духовность в широком - изначально вне узких социальных рамок: белые - красные - зелёные - жёлтые... Но ведь все они - Люди?!. Архиепископ Иоанн по мере возможности из вынужденной эмиграции следил за культурными событиями оставленной родины, - старался отозваться на каждое значимое явление. Роман Михаила Булгакова «Мастер и Маргарита» Архиепископ Иоанн счёл продолжением традиций Гоголя и Достоевского, а значит, - вдохновлённым Свыше.   

Вслед первой с цензурными купюрами публикации «Мастера и Маргариты» в СССР в 1966 – 1967 гг., знаменитый роман Михаила Булгакова полностью был напечатан в Париже издательством YMCA-PRESS в 1967 г. К парижскому изданию Архиепископ Сан-Франциский Иоанн (Шаховской) написал Предисловие, о котором с отдельными из него цитатами чаще в ссылках скромно упоминается в изданиях «Мастера» и работах критиков о нём.
 
                РЕПУБЛИКАЦИЯ ПРЕДИСЛОВИЯ архиепископа Иоанна в нашей стране произошла через 25 лет после парижского издания романа: «Метафизический реализм («Мастер и Маргарита») // Архиеп. Иоанн Сан-Франциский. Избранное. Петрозаводск, 1992 г.» Книга эта широкому читателю не доступна (едва ли широкий читатель имеет возможность усердно посещать читальные залы Российской Московской и Петербургской публичных библиотек). Значит, до сих пор не доступно широкому читателю и интересное Предисловие, как с некоторым удивлением обнаружилось.

    Между тем в 1980-х годах на чёрном книжном рынке, где продавали запрещённые в нашей стране зарубежные издания, можно было приобрести фотокопию Предисловия. Достаточно широко переснимки с купленной фотокопии парижского Предисловия "ходили" по рукам студентов филологов ЛГу (ныне – СПБГу). Уверена, что фотокопии Предисловия сохраняются в архивах теперь уже не первой молодости поколения многих любителей творчества М. Булгакова. Тем не менее, видимо, мне выпадает нежданная честь опубликовать полное Предисловие?! Этой возможностью я с удовольствием пользуюсь: всегда лучше первым прочесть оригинал, составив собственное мнение, чем о нём сопоставлять противоречивые отзывы нередко предвзятых критиков.
                ________________________________________________

                П   Р   Е   Д   И   С   Л   О   В   И   Е   


     …ЕСЛИ ИЗВЛЕЧЁТЕ  ДРАГОЦЕННОЕ  ИЗ  НИЧТОЖНОГО, ТО  БУДЕТЕ  КАК МОИ УСТА. - <Ветхий Завет. Книга Пророка Иеремии. Глава 15> Иер.15:19 
                __________________________________            

    Михаил Булгаков унёс из этого мира тайну своего главного произведения «Мастер и Маргарита», в которое он вложил двенадцать последних лет и, в сущности – всю жизнь.

    Это произведение пролежало в бумагах покойного писателя лет. В ноябрьском № II 1966 года <номере> журнала Москва появилась первая часть его, и в январском № I 19667 года – вторая, последняя. Публикация была сопровождена статьями Константина Симонова и А. Вулиса… Надо отдать честь обеим авторам – с умелостью и даже своеобразным блеском они «подали» читателю книгу Булгакова читателю. Они очень умело оправдали странную, необычную форму этого произведения и сделали приемлемым его содержание для всей страны. Нужно было их искусство, чтобы реабилитировать «Мастера и Маргариту». А. Вулис и Константина Симонов ответили на все могущие быть возражения против этого произведения в СССР. Но и после их объяснений и рассуждений остаётся ещё много такого, что можно высказать…

   Сложный, с ветвистой, плюралистической тематикой, роман «Мастер и Маргарита» построен в ключе фантастики, острой сатиры и умной русской иронии. В основной структуре этого романа мы видим странную любовь Маргариты, некоего женственного начала (может быть, таинственно олицетворяющего Россию?), к столь же таинственному, как она, и, в конце концов, расплывшемуся в далях если не света, то покоя, писателю, Мастеру. Мастерство его, сокрытое от читателя, было, очевидно, столь высоко и чисто, что он не мог не попасть в психиатрическую больницу для врачебной экспертизы.

    Ключевая тема книги, любовь Мастера и Маргариты, проходит странной, лунной, не солнечной полосой в повествовании и не избегает невероятных приключений, разыгравшихся в Москве и в России; она тоже попадает в свистопляску призрачно-очеловечившихся злых духов и трагически-суматошных, полу-расчеловечившихся и одураченных злом, вовлеченных в его игру, граждан.
Мастер и Маргарита – не двойная ли это образ русской души, жаждущей мира и раздирающейся между бесовскими искушениями и зовом истины? Острая маскировка автора (вынужденного к этому условиями жизни) затрудняет чтение подтекста книги. Но, несомненно, что читатель, заинтересованный не одной только развлекательность и остроумием книги, ощути её метафизическую концепцию, явленную не в философских рассуждениях, а в самом драматическом действии.  Пронизанная молниями сатирического юмора, усеянная блестками озорной русской иронии, книга Булгакова, идущая на грани этого и того мира, шекспировски трагедийна.

     Она – не только обличение бесчеловечия обывательского. В центре её встаёт очистительная гроза над Голгофой, исходящая на её <книги> страницы внутренней повесть о Риском Прокураторе Иудеи, Понтии Пилате. Верно оценивая высокую эпическую прозу этих страниц, К. Симонов не решается сказать, что эта вершина прозы Булгакова, вызывающая его восхищение, является, в сущности, явлением не Понтия Пилата, а Христа Иисуса… Здесь именно революционность этого произведения. Впервые в условиях Советского Союза русская литература  с е р ь ё з н о  заговорила о Христе, как о Реальности, стоящей в глубине мира.

     Однако то, что говорят булгаковские страницы о Спасителе, исторически не точно. Злая сила по-своему воскрешает евангельские события, где она была побеждена. Но сквозь эту неточность и смещённость евангельского плана удивительно ярко видна основная трагедия человечества: его полу добро, воплотившееся в Римском Прокураторе Понтии Пилате. Воланд – главная сила зла – не мог совершенно исказить Лик Христов, как не в силах был и скрыть великой реальности Христа Иисуса. Громом с неба открылась эта истина московским безбожникам. Эти не верующие в существование Христа писатели на московских Патриарших прудах увидели реальность Его существования одновременно с явлением злой силы.

     Старший из них, матёрый руководитель писателей, всецело бывший во власти зла, но этого совсем не понимавший, был молниеносно уничтожен. А другой, молодой поэт, не до конца ещё развращенный казённой идеологией, пройдя через всежизненную катастрофу, пережив великое крушение, перешёл, в конце концов, из оптимистического лагеря довольных собой строителей мнимого реализма в главный лагерь русских людей, понимающих, что есть нечто большее чем материализм, и страданиями очищающих жизнь.

     Драма книги – н е и с т и н н о е   д о б р о. Среди этой фантасмагории идеократического и обывательского мнимого добра хозяйничает Зло. Слово  З л о  я <ахиепископ Иавнн> тут пишу с большой буквы не потому, что оно достойно этого, а потому, что здесь оно заслуживает такого подчеркивания. Многочисленны, трагически-смешны и нелепы, эти слившиеся с бытом людей проделки зла, одурачивающего человечество. Метафизической этой проблеме, обычно скрываемой в обществе, Булгаков дал в условиях Советского Союза удобную сатирическую форму, которую можно назвать м е т а ф и з и ч е с к и м    р е а л и з м о м. Этот   б о л ь ш о й свой реализм автор должен был, конечно, уложить на прокрустово ложе м а л е н ь к о г о, обывательского «реализма», переходящего в буффонаду, чтобы сделать хоть немного доступным людям свой замысел.

     О книге Булгакова будут писать. И о ней нелегко будет писать тем, кто будет писать. Но главное то, что книга уже пришла к читателю, и к тому лучшему читателю, который ищет в человеке измерения большего, чем материалистическое.

     Первой целью своей зло ставит сокрытие себя… Но человек, современник наш, играющий атомами водорода, должен понять, как легко он может стать игрушкой этой силы, проходящей через все умственные фильтры и социальные поры человечества. Круг только социально-экономического понимания добра и зла слишком мал для человека. И логика одних житейских нравственных критериев слишком несовершенна. Человек должен войти в метафизический круг истины.

Обращаясь к русскому человеку, сильно прополосканному в различных щелочных растворах материализма (но вследствие этого особенно чуткому к высшей действительности), и думая о всяком человеке, Булгаков советует не забывать святых слов, оканчивающихся: «…И избави нас от лукавого…». С шекспировским блеском его книга открывает подлинную  с и т у а ц и ю   ч е л о в е к а, ещё находящегося в области Понтия Пилата.


                Архиепископ ИОАНН Сан Францисский

                ________________________________________


          БИОГРАФИЧЕССКАЯ  СПРАВКА  И  КРАТКИЙ  АНАЛИЗ  МЕТОДА  О. ИОАННА
 
 
      Архиепископ Иоанн (в миру князь Дмитрий Алексеевич Шаховской; 1902 Москва — 1989 г. Калифорния, США) — проповедник, писатель - публицист, поэт. С 1950 г. о. Иоанн Епископ Православной церкви Сан-Франциский и Западно-Американский.
 
   Сражавшийся в армии генерала Деникина молодой князь Дмитрий Шаховской в 1920 г.  эмигрирует, в 1926 принимает монашество. Архиепископ Иоанн вёл широкую общественную и просветительскую деятельность: издавал книги религиозно нравственного содержания, редактировал журналы. Совершал поездки с лекциями по Европе, Латвии, Эстонии, Финляндии. С 1953 г. еженедельно вёл на радиостанции «Голос Америки» передачу «Беседы с русским народом». Автор многочисленных религиозных трудов, переведённых на английский, немецкий, сербский, итальянский и японский языки.

    О. Иоанн доктор богословия Свято-Владимирской семинарии и Колумбийского университета (1976), в 1979 г. доктор богословия Калифорнийского университета в Беркли (1979). Почетный президент международного общества им. Ф.М. Достоевского. С религиозной точки зрения осмысляя в статьях наследие русской культуры О. Иоанн находил её глубинную суть религиозной: Легенда о Великом Инквизиторе: Опыт религиозного комментария (1933); Пророческий дух в русской поэзии: Лирика Алексея Толстого: Юбилейный год: 950-летия Крещения Руси (1938); Размышление о религиозности Пушкина (1938). Таким образом, предисловие к «Мастеру и Маргарите» является не неожиданным, но естественным продолжением взглядов о. Иоанна.

     Литературные и культурные явления привлекают внимание о. ИОАННА точки зрения боговдохновленности. Это придаёт анализу необыкновенную остроту несмотря на то, что на несколько непривычном современности слоге критика отпечатались годы за пределами родины и, видимо, привычка слишком много говорить на языках иностранных. Литература и писательство — в широком смысле суть такая же борьба со Злом, как и Проповедь Слова Божия.

     Хоть мирская литература и не может быть до конца свободной от теней зла, цель писателя — самому преодолев козни тёмных сил, разоблачать их перед людьми. В священном сане комментатору, кажется, даже не приходит к голову нелепое и со времён нуждавшегося в оправдании первого издания романа прижившееся утверждение, будто в последнем романе Булгакова под пером автора зло, якобы, творит добро. К этому замечательно было бы прислушаться современным, с детства Священные тексты не читавшим, поэтому неволею и о метафизике имеющим узко прагматическое понятие (и о том часто не подозревающим) исследователям.

      Равно как и критикам не светским хорошо бы подобно о. ИОАННУ понимать: литература имеет свои законы выражения. В узко практическом смысле оценивать роман по меркам именно церковной проповеди или сходства – не сходства с каноническими евангелиями нельзя. Этот путь смешения разных методов ведёт только к анафеме всей без разбора светской культуры в целом как зловредной, уводящей с пути истинного. С точки зрения культуры и не канонические евангелия, и Ренан, и Штраус — не менее достойные попытки человечества осмыслить самоё себя, чем признанные каноническими Священные тексты.

     Утверждающим же обратное следует напомнить, сколько крови пролили христианские конфессии, воюя между собой за розно понимаемую истину и за канонизацию к её пониманию лучшим образом подходящих текстов. Вспомним костры еретиков. Сжигаемые в фашисткой Германии книги Шиллера и Гёте… Да не будет так! Вслед за Пушкиным, Булгаков призывал д о б р ы х  л ю д е й  к человечности.