Герард Фридрих Миллер

 варяжский вопрос , историография , норманизм
 
Имя немецкого академика Герарда Фридриха Миллера обычно связывают с норманнской теорией, которая получила развитие среди некоторой части немецких учёных в первой пол. XVIII в. Норманисты настаивали на том, что древние русы (летопись называет их варягами) были родом из Скандинавии, указывая на сообщения ряда источников, различающих русов и славян. Одним из основоположников норманнской теории, наравне с Г.З. Байером и А.Л. Шлёцером, считается и Г.Ф. Миллер.
Однако в историографии традиционно существуют противоречивые оценки его взглядов по варяжскому вопросу [Котляров А.Н. Развитие взглядов Г.Ф. Миллера по «варяжскому вопросу» / Проблемы истории дореволюционной Сибири. – Томск, 1989. – С. 9].  Миллер посвятил проблеме начала Руси и происхождения варягов около полувека, неизменно возвращаясь к ней снова и снова на протяжении всей своей жизни и научной деятельности в России. Начав как прямой последователь Байера, он со временем изменил свои взгляды, отказавшись от многих ранних постулатов. Его позиция по варяжской проблеме претерпела развитие, что свойственно многим крупным научным фигурам, к каковым, вне сомнения, относится и Миллер.

Герард Фридрих Миллер обратился к варяжской проблеме в начале 30-х гг. XVIII в. В 1732 г. он выступил с идеей выпускать немецкоязычный журнал по русской истории, получившей название «Sammlung russischer Geschichte».

В одном из первых номеров он опубликовал статью «Известие о древней рукописи русской истории Феодосия Киевского». Миллер предложил подробный пересказ текста «Повести временных лет» на немецком языке с элементами исследовательского характера в виде авторских комментариев, в которых он обозначил свою позицию, как сторонник скандинавского происхождения варягов – основателей древнерусской государственности. А.Н. Котляров отмечал, что «небольшие миллеровские пояснения сыграли роль первотолчка для развития в России норманистского течения» [Там же.  – С. 9]. Стоит, однако, отметить, что в то время сами летописные источники Миллер исследовал, к сожалению, не совсем корректно (сказывалось его незнание русского языка).
Проблема, которую ставил перед собой Миллер, была типична для научной методологии первой половины XVIII в.: «Рюрик, откуда призван ли, чтоб стать самовластным государем?» [Миллер Г.Ф. Важности и трудности при сочинении Российской истории / Сочинения по русской истории. Избранное. – М., 1996. – С. 364].

Становление взглядов Миллера на варяго-русский вопрос происходило на фоне давно существовавшей традиции, вполне сложившейся в немецкой науке к первой пол. XVIII в., согласно которой происхождение Руси связывали с Мекленбургской областью в северной Германии. Традиция восходила к Сигизмунду Герберштейну и другим средневековым авторам, связывавшим начало русской династии с варягами из южнобалтийского региона [Герберштейн С. Записки о московитских делах. – СПб., 1908. – С. 4; Marschalk N. Die Mecklenburger F;rstendynastie und ihre legend;ren Vorfahren. Die Schweriner Bilderhandschrift von 1526. – Bremen, 1995]. Согласно мекленбургским родословным, Рюрик был сыном варяжского князя, погибшего в 808 г. при отражении датского нападения на город Рерик. Вокруг этих генеалогий в первой половине XVIII в. шла полемика, которая затихла после того, как споры о происхождении варягов переместились в Россию. Однако вряд ли вполне обоснованно писал П. Гоффман о том, что именно Миллер поставил точку в упомянутой дискуссии после выхода в 1754 г. его работы «Bedenken ;ber zwo Verm;hlungen, womit das Geschlecht der alten Grossf;rsten von Russland vermehret werden wollen» [Hoffman P. Die deutsche Publikationen aus der ersten H;lfte des 18. Jahrhunderts zur Geschichte des vorpetrischen Ru;land // Wissenschaftliche Zeitschrift der Humbolt-Universit;t zu Berlin. R. XVII. 1968. 2. – S. 266].

В 1749 г. Г.Ф. Миллер выступил как научный оппонент М.В. Ломоносова и ряда других историков во время обсуждения своей диссертации «Происхождение народа и имени российского». Инициаторами обсуждения стали фактические руководители Академии наук И.Д. Шумахер и Г.Н. Теплов, последний из которых обвинял Миллера в неосторожных высказываниях, «что скандинавы победоносным своим оружием благополучно себе всю Россию покорили» [Пекарский П.П. История императорской Академии наук в Петербурге. Том I. – СПб., 1870. – С. 360].

Текст был первоначально издан на латыни и переведён на русский язык.
Вероятно, определённое влияние на диссертацию Миллера оказала работа Олафа Далина «История шведского государства», в которой тот придавал огромное значение правлению Рюрика, считая что этим именем в русских летописях называли шведского короля Эрика Упсальского. О. Далин писал, что от Швеции Русь оторвало только монгольское нашествие [Далин О. История шведского государства. Ч. 1, 2. - СПб., 1805].

Важнейшую роль в концепции Миллера играл его комментарий летописного известия о варяжской дани и изгнании данщиков накануне появления на исторической арене князя Рюрика. Миллер полагал, что дань со славян собирал датский конунг Рагнар Лодборг, который «завоевал Россию, Финляндию и Биармию и отдал оные земли во владение своему сыну Витзерку». Однако Витзерк вскоре будто бы погиб в Прибалтике, и новгородские словене смогли освободиться от дани [Миллер Г.Ф. Происхождение народа и имени российского. – СПб., 1749. – С. 44].
Концепция Миллера была неприемлема для М.В. Ломоносова, которого поддержали профессора И.Н. Попов, В.К. Тредиаковский и С.П. Крашенинников. С основными положениями миллеровской диссертации высказал несогласие и В.Н. Татищев, который написал: «Хотя вижу, что г. Миллер в разглагольствовании о начале народа русского иначе, нежели я, писал, но я не хотел ни его порочить, ни моего более изъяснять, а отдам в его лучшее рассуждение, дабы ему дать причину лучшее изъяснение издать» [Андреев А.И. Переписка В.Н. Татищева за 1746-1750 гг. // Исторический архив. 1951. Т. 6. – С. 258].
М.В. Ломоносов прямо отрицал скандинавскую этимологию названия Русь, указывая на то, что корень «рус» неизвестен в скандинавских языках, но широко распространён на южном побережье Балтийского моря. В работе Миллера Ломоносов усматривал «множество пустыши и нередко досадительной и для России предосудительной» [Ломоносов М.В. Полное собрание сочинений. Т. 10. – М.-Л., 1952. – С. 231].

Удивительно, однако, что именно Ломоносов, а не Миллер, следовал немецкой традиции, выводившей Рюрика с южнобалтийского побережья. В своей «Древней российской истории» он указывал на то, что «Рурик с родом своим, пришедшие в Новгород, (…) жили на восточно-южных берегах Варяжского (т.е. Балтийского – прим.) моря, между реками Вислою и Двиною» [Ломоносов М.В. Полное собрание сочинений. Т. 6. – М.-Л., 1952. – С. 21].
При этом полемика Миллера с Ломоносовым не была столкновением немецкой и собственно русской точек зрения на вопрос о начале Руси, как обычно принято считать.

Под влиянием дискуссии с Ломоносовым, взгляды Г.Ф. Миллера на варяжскую проблему претерпели изменения. «Факт на первый взгляд поразительный, – писал немецкий историк Петер Гоффман, – если принять во внимание вражду между Миллером и Ломоносовым» [Гоффман П. Значение Ломоносова в изучении древней русской истории / Ломоносов. Сборник статей и материалов. – М.-Л., 1961. Т. 5. – С. 208]. Но Миллер выступил как принципиальный учёный, способный преодолеть личные отношения во имя научной истины.

Эволюция его взглядов была обусловлена и объективными обстоятельствами. Со временем сам Миллер стал серьёзным исследователем. После сибирской поездки он выучил русский язык, которого не знал в ранние годы своего интереса к истории России, и это дало ему полноценную возможность обратиться к огромному массиву новых источников. Наконец, Миллер смог лучше узнать русский народ, сам став поистине русским учёным, как многие сотни и тысячи немцев, связавших свои судьбы с Россией. Он узнал великую страну, о которой на Западе всегда имели весьма смутное, а зачастую невежественное представление.

Миллер отказался от скандинавской исторической литературы, как от единственного источника, и даже начал критиковать О. Далина. Он обратил внимание на западноевропейские источники, но также стал воспринимать их критически. «Иностранцы весьма неточны и делают много ошибок», – отмечал Миллер в письме к У. Коксу от 4 октября 1778 г. [Миллер Г.Ф. Сочинения по русской истории. Избранное. – М., 1996. – С. 373].  Но к традиции, шедшей от Герберштейна он так и не обратился, полагая, что тот подобен прочим иностранцам, писавшим о Руси и России.

В начале 60-х гг. XVIII в. Г.Ф. Миллер начал печатать в «Ежемесячных сочинениях» свой труд «Краткое известие о начале Новгорода», в котором довёл новгородскую историю до середины XVII в. [Миллер Г.Ф. Краткое известие о начале Новгорода и о происхождении российского народа, о новгородских князьях и знатнейших оного города случаях // Сочинения и переводы, к пользе и увеселению служащие. – СПб., 1761, июнь]. Он уже писал о том, что Рюрик с братьями появился в новгородской земле в качестве предводителей наёмных дружин, связывая происхождении русского народа с «роксоланами», но считая их не славянским (как Ломоносов), а готским племенем.

Впоследствии Миллер отошёл от норманнской трактовки варяжского вопроса, высказав в своей работе «О народах, издревле в России обитавших» мнение, что варягами собирательно называли все северные народы, занятые мореплаванием по Балтийскому (Варяжскому) морю [Миллер Г.Ф. О народах, издревле в России обитавших. – СПб., 1773. – С. 90].
Данное утверждение тогда было чрезвычайно интересным, но и в наши дни с ним соглашаются многие противники норманнской теории. Так липецкий историк В.В. Фомин давно писал о том, что термин «варяги» (изначально обозначавший конкретное племя с южнобалтийского побережья) мог пониматься на Руси расширительно с первой пол. X в. [Фомин В.В. Варяги в средневековой письменной традиции. Автореферат диссертации на соиск. уч. степ. к.и.н. – М., 1997. – С. 9]. С конца XII в. он полностью исчезает из новгородского делопроизводства, где был заменён словом «немцы», как называли в России всех иностранцев из западной Европы вплоть до екатерининских времён. Уже в XV в. русские летописи, опиравшиеся на новгородскую традицию, писали о том, что Рюрик пришёл «от немцев».

Отказался Миллер и от тезиса о «норманнской» экспансии на Русь, подчеркнув особенное происхождение российской монархии и высшей знати, которое он связывал теперь не с завоеванием (как в странах западной Европы), а с неким договором с варягами [Миллер Г.Ф. Известие о дворянах российских. – СПб., 1777].
На протяжении всего своего научного служения России Г.Ф. Миллер не был последовательным норманистом. Он представляется нам учёным, взгляды которого закономерно развивались. Увлекшись в ранние годы норманнской теорией, он не привнёс в неё ничего нового, и со временем вообще отказался от её главных постулатов.

К сожалению, в литературе не всегда принимается во внимание развитие миллеровских взглядов на начальную русскую историю, и самого Миллера предпочитают именовать одним из основоположников норманнской теории.
 [User Picture Icon]
From: krasarbi4
Date: Октябрь, 12, 2008 15:27 (UTC)
Отслеживать
()
Спасибо, очень познавательно. И


это скорее относится к киевской руси, Украине.