ДВА ДНЯ В ИЮНЕ. Ч. 1, Гл. 3

 Глава 3. День первый, 9=38 утра.

Балкон, представляющий собой переход между двумя соседними зданиями, оказался открыт, но занят. Несколько молодых женщин расположились в дальнем тенистом  углу, со стороны соседнего факультета. Мужчины, оглядываясь на свою дверь в ожидании отставшего Шумского, засмущались, столпившись при выходе. Богатырского сложения Козельцев подошел к перилам, глянул вниз, и услышав, что женщины в тени тихо переговариваются по-русски, поднимаясь с пятки на носок, мощно постучал по бетону каблуками, после чего обратился к ним с вопросом:
- Как Вы думаете, выдержит? Не рухнет?
Реакция была именно та, на которую он рассчитывал – все засмеялись. И в этот момент появился Михаил Ильич:
- О! Девочки, здраствуйте! Рады вас видеть! Как дела?
- Спасибо, нормально.- ответили они дружно.
- Господа!- он повернулся к мужчинам.- Рекомендую! Кафедра русского языка, вернее её лучшая часть, в полном составе. И позвольте Вас представить. Сразу оговорюсь, что отчества у нас тут не в почёте, поэтому перечисляю справа налево - Геннадий, Семён, Игорь и Сергей Петрович, мои друзья и коллеги по ежегодному семинару. Лет десять назад мы все вместе делали постдокторат в Йеле.
- А почему всех по имени, а вот Сергея Петровича ещё и по отчеству.- задиристо спросила одна из женщин, самая маленькая ростом.
- Ну, тут все должно быть сразу понятно, Оля, – за двойной по мощи габарит! А теперь, простите, с этой стороны у нас слева направо - Ирина, Светлана, Фаина, Тамар и Ольга. Мы с ними дружим на почве глубочайшей взаимной симпатии и пагубного пристрастия к табаку.
- Из всех известных мне пристрастий это все-таки наименее пагубное.- улыбнулся Семён.
- Согласен, на все сто. А что это у Вас, девочки, за полный сбор сегодня.- поинтересовался Шумский.
- Проверка письменных работ с промежуточного экзамена.- за всех ответила Тамар.
- Вы же теперь можете дома на комтьютере работать. Вам пароли на кафедральный сайт не так давно, помнится, сделали.
- Да, ты знаешь, Миша, дома все время что-то мешает. Мужья, дети... А тут все-таки полностью рабочая обстановка, не отвлекаешься во время проверок. Но, если совсем честно, самая уважительная причина в том, что у меня сегодня День Рождения, а муж решил сделать мне подарок, оставшись с детьми. Вот мы с подругами и договорились праздничный ланч устроить. А заодно и потрудиться, дабы у них тоже повод был из дома улепетнуть.
- Это ж надо, какая глубина ума и предусмотрительности!
- Да, вот уж...
- Поздравляем Вас. Примите наши искренние пожелания всего самого доброго. Чтоб муж любил и дети радовали.- первым откликнулся Воробьев. 
- Спасибо!- улыбнулась в ответ именинница.
- Дай тебе Бог всего, что ты заслужила своим золотым характером. Можно я тебя обниму и поцелую, Тамар.
- С удовольствием, Мишенька! С радостью, мой родной.- и после объятий вдруг, гордо посмотрев на товарок, Тамар оживилась.- Миша, а может быть Вы к нам присоединитесь часа через три. Мы присмотрелии здесь неподалеку японский ресторанчик, который в парке напротив университета. Там у них отдельный зал есть, где еду прямо на столах-плитах под носом у клиентуры готовят. Глядя на это и нанюхавшись сказочных запахов, зверский аппетит разгорается и слюнки текут.
- Кто же от такого приглашения отказаться может. Мне так и так их кормить где-то пришлось бы. А тут такая удивительная трапеза пред-стоит да ещё и такая чудесная компания приглашает... Вы готовы, му-жики.- и вся команда, подтянув животы, одобрительно закивала.
- Вот и замечательно. Тогда, что ж... Пора работать, девочки.- решительно скомандовала Тамар.- Мы уходим, господа, и ждем вас внизу возле Сэма в час пи эм. Места я закажу. Нас всего десять?
- У нас там ещё один некурящий в комнате остался.- поправил Михаил.
- Понятно, всего одиннадцать.      
- Спасибо, Тамар. До встречи, девчата. Но лучше мы у входа в ресторан Вас будем ожидать. Не возражаете.
- Пусть будет так. До встречи. Но время то же самое!
И, улыбнувшись, женщины удалились через вторую выходную дверь, ведущую в соседнее здание.
- В каком цветнике ты тут, оказывается, обитаешь, Михал Ильич? Даже завидно.
- Да я сам себе завидую, Игорь, и счастью своему не верю. А вообще-то, обратите внимание, мы здесь в Америке русским языком не обделены. И магазинов русских полно, по дороге с работы домой хоть один, но обязательно попадется. Блоками такими они работают: продуктовый, книжный, аптека. Я практически любую книгу по истории могу здесь зака-зать из Москвы, присылают максимум за месяц, и не так чтобы дорого. А вот у вас в Англии с этим как?
- Ну, не скажешь, что совсем нет, есть конечно, но надо поискать, поездить. В Лондоне полегче, у них сейчас целые русские районы появились, так там – да, там такие магазины попадаются. У нас в Оксфорде, конечно, это счастье пореже встретишь. Хотя русскоговорящих сту-дентов тоже достаточно. У меня оба сына, которых я понуждал по-русски говорить дома, ради дедушек и бабушек, так вот они у меня имели очень тяжелый акцент. Но как пошли учиться, так тут же и нахватались от российских друзей такого, что я диву даюсь, как у них язык расцвел и обогатился. Хотя подружки у них местные, англоговорящие. А вот в Японии с этим как, Генадий Павлович. 
- Мы, Гарик, живем большой коммунной, меня приняли в семью бабушки, той самой, с Южного Сахалина. Поэтому дома говорим мы только по японски.
- А жена?
- Она тоже из такой-же по происхождению семьи. Русский язык она понимает, но предпочитает только слушать. Отвечает по-японски. А дети у меня вообще чистопородные японцы.- говоря, Поваров мягко и уважительно улыбался собеседникам, становясь тем самым похожим на жителя Японских островов.   
 Козельцев поискал глазами урну, благодарно кивнул Шумскому, подста-вившему пустую баночку из под Колы, сунул в неё окурок и повернулся к Поварову:
- Трудно ж тебе, Генок, приходится. Это психологически сильно напряга-ет?
- Сложно ответить, но я, пожалуй, сейчас, разговаривая с тобой на рус-ском, более напрягаюсь, чем когда нахожусь дома и общаюсь по-японски.
- Перебежал, значит, на сторону врага.- неодобрительно покачал голо-вой Сергей Петрович.
-Может быть, хотя мне совсем уже сложно понять, где тут братья, а где, как ты говоришь, враги. У меня ведь они со всех сторон по крови выходят.
- Что-то Вас занесло, ребята!- резко вмешался Шумский.- Пойдемте-ка к делам вернёмся. Кстати, надо бы ещё и за цветами успеть смотаться.- и уже по дороге он объяснил всем.-  Подарок-то у меня приготовлен, дата у Тамар круглая, сороковник, я знал об этом и заранее озаботился. Они с её мужем много путешествуют и отовсюду волокут редкие и диковинные каменья, самоцветы по-нашему. Хобби у них такое, целая выставка в салоне на полках. Так вот я, памятуя об этом, заказал по-интернету с Мадагаскара уникальное изделие – шар пятнадцати сантиметров диаметром из розового кварца, который ей указан по знаку Зодиака. А он как раз у неё, знак этот, точнехонько на Тельца приходится. Там оранжевый карнелиан, карнеол, по-русски, и этот вот самый кварц розовый значатся.
- Я чувствую, ты с непраздным интересом к имениннице относишься, раз так творчески к выбору подарка подошёл?- с улыбкой отметил Семён.
- Да ладно, вам, ребята!- Михаил открыл дверь в конференц зал и придержал её, позволив войти остальным.
Оказалось, что Вальтер не зря провел отпущенное на перекур время. На настенном плазменном экране виден был четко размеченный текст его хронологических записей. И, когда все расселись, он заговорил:
-  Я, ещё когда в школе учился, занимаясь в кружке историческом, слышал о книге Черчиля про вторую мировую войну. Он её в конце сороковых, начале пятидесятых написал. Нобеля за неё ему выдали! Не шутка. И мне интересно было понять...
- А где она находилась, эта твоя школа?- перебил его Козельцев.
- В Караганде.- твердо ответил Вальтер, уловивший подвох.
- Где, где?
- В Казахстане, город такой есть, Ка-ра-ган-да! Шахты угольные. Туда всех немцев, живших под Одессой, во время войны выселяли в 1941-м году. И дедов моих в том числе. Мать с отцом уже там родились. И вся наша семья, Гроссы и Шмидты, а это человек под двадцать в сумме набиралось, все они по разнарядке НКВД работали на Карагандинской лесоперевалке, где шахтную крепь пилили. А делать это надо было точно. Плюс-минус полсантиметра на длину от метра до трёх. И за брак ни во время войны, ни после неё по головке не гладили. Наш дед двоюродный в шести-семидесятых там главным инженером был. И половина начальников цехов, мастеров и технологов – тоже были из немцев. А доска БРИЗА – так та на сто процентов немецкими фамилиями пестрила. Но директором на перевалке был толстый приземистый казах, мне помнится – Жайсан Жабаевич Байсултанов. Из бывших офицеров-эмвэдэшников, охранявших здешние лагеря. Полната у него какая-то болезненная была. В чем-то даже несчастный человек. Но злющий, как не знаю кто. Русским языком, как все они в ту пору, он почти не владел и в руководящих его выкриках преобладало «я фас фусех посашу, билять неруски» или «выканю фусех к ипени матири». Ну и набор строевых команд – «Ситеть! Стаять! Малцать!» И, самый кайф, когда тряся перед носом у кого-нибудь из наших своим пухлым кулаком, он шипел: «Вот пыла ши фремя,када папристрелял бы я фас кадов!». Болезненное безцветное лицо его розовело и принимало почти мечтательное выражение.
Понимая эту свою ущербность, с рабочими на базе он никогда не разговаривал. Все команды только через начальников. Дистанцию соблюдал. Но вот приезжего высокого начальства боялся, как огня. А оно во время осмотра предприятия предпочитало разговаривать с братом моего деда.  Байсултанов при этом семенил рядом, забегал сбоку, прислушивался к полупонятной ему речи и поблескивал злобными щелками на плоском лице.  Потом же, после отъезда визитеров, собирал техническое руководство и долго и тщательно материл его, чтобы оно, не дай Бог, не зазналось.
- Я, ваще-та, тебя только про школу спрашивал, Иоганыч, про то, где она была – в Союзе или же в Германии?- почувствовав, куда гнет Вальтер, прервал его Козельцев.- А насчет выселок, я вам теперь что, за весь бывший советский народ тут виноватым буду? И мне перед всеми побежденными нациями каяться придется? Тогда я, в порядке самозащиты, отмечу, что ведь и светоч всей мировой демократии своих японцев укатал в лагеря после Перл-Харбора, не долго раздумывая и совсем ничтоже сумняшеся. И Президент тут тогда демократ при власти был, и Конституция – самая передовая в мире была... Что поделаешь? Война, государственная необходимость - прежде всего. А всякие права человеков – это уже на опосля оставались. На случай, когда вдруг где-кого попрекнуть их несоблюдением срочно понадобится. Политика, брат, понимаешь!
- Наверное, Сергей Петрович. Наверное... И не спорю я, поверьте!- Вальтер отвернулся.- Так что? Обратимся к сэру Уинстону и его книге?- И услышав чьё-то «Давай, давай», показал рукой на экран:
- Когда я ещё только начинал свои занятия по «дабл ю-дабл ю-ту», я обратил внимание на предисловие к шеститомнику, где отмечалось, что Черчиль считал себя солдатом 30-летней войны, начав её морским Министром в 1914 году и закончив Премьер-Министром Правительства Его величества в 1945-м. Это и кругозор автора подчеркивало, и писательские возможности. С ним в течение этих лет работали несколько секретарей, которым он диктовал по 10 часов ежедневно, а они потом сверяли и редактировали тексты. А кроме этого в его распоряжении было множество историков-консультантов, которые отслеживали безошибочность упоминаний о событиях и достоверность сведений об описываемых персоналиях. Рассчитывая на это, я при составлении хронологии взял книгу Черчиля за основу, а остальные собранные сведения уже приобщал на готовую канву, соотнося с ней.
- И что же это были за источники остальных сведений?- поинтересовался Поваров.
- Рузвельтовские «Беседы у камина» и несколько его биографий, сохранившиеся архивы его постоянного помощника Гарри Гопкинса. Воспоминания видных немецких генералов. Исторические хроники времен третьего рейха, оставленные Ширером. При этом я старался отыскивать и сопоставлять собственно события, представлявшиеся мне значимыми, и реакцию на них со стороны политических противников. Это к сожалению не всегда удавалось, но тут уже – есть то, что есть. Советскую хронологию тех времен я тоже понемногу начал подбирать, но ещё не закончил. Поскольку все мы «Историю СССР» зубрили, начиная с пятого класса...
- В пятом классе мы зубрили «Историю Древнего Мира». – перебил Вальтера Козельцев.- Братцы, почему я должен за вами подчищать. Вы берёте плохой пример с ваших западных коллег, которые лепят желаемое вместо действительного, а главное,  когда гадят, то почему-то исключительно по мелочам.
- Ты можешь что-то конкретное привести нам в этом смысле, Сергей Петрович?- вмешался Шумский.
- Да не хрен делать.  Вон у тебя на столе книжка Римини в русском переводе. Открой страницу 332. Открыл? Читай вслух прямо с самого верха. Читай, что ты про себя шепчешь. У нас тут общее обсуждение? Так будь добр вслух.
- Что ты шумишь? Читаю: « ...и в мае Берлинский гарнизон капитулировал. В ночь на 30 апреля Гитлер покончил жизнь самоубийством, а 7 мая его приемник гросс-адмирал Карл Дениц приказал всем военно-морским и сухопутным войскам прекратить сопротив-ление. На следующий день в штаб-квартире Эйзенхауэра в Реймсе представители гер-манской стороны подписали безоговорочную капитуляцию.»
- Вот как прикажешь к этому относиться? Союзнички, с позволения сказать. На войну они три года собирались, а капитуляцию подписывать первыми прибежали! Так ведь.- Козельцев крутил головой, ища поддержки.
- Успокойся, Петрович! Никто с тобой не спорит. Надо было подписывать всем и со всех сторон. Что на другой день и было сделано.- Шумский просмотрел текст ниже.
- Даже если эта книга у него простое перечисление событий, так будь же добр, если ты начал перечислять, то до конца. А этот твой Римини даже не упомянул про 8-9 мая. Посмотри, там ниже уже про ООН и Японию.- Сергей Петрович привстав и перегнувшись над столом, потыкал пальцем в открытую книгу.
Шумский досмотрел страницу до конца и передал книгу Поварову. Тот, дочитав, вернул её обратно со словами:
- Мне тоже неприятно такое в общем-то необъективное перечисление событий. И я согласен, что все в этой истории, начиная от поднявшего лапы кверху гросс-адмирала и кончая автором поступают некорректно в отношении именно советской стороны. Игорь, Семён? Как вы считаете?
- С одной стороны название книги «Краткая История США». Вот он про США и пишет, считая, что юридически с его точки зрения...- Козельцев, не выдержав, перебил Воробьева.
- Да брось ты, Игорь! Какой тут юридически... Мы историки с тобой и за юристов не отвечаем. А вот через сто-двести лет какой-нибудь отрок листок из этой книжонки в туалете с гвоздя снимет и, прочтя про капи-туляцию эту, даже не вспомнит, что Россия в войне с Германией участ-вовала. Что это она её победила! Вот в чем причина моего возмущения. А ты – юридически...
- Через двести лет в туалете книжной страницей пользоваться будут разве что в глубинах Африки, но по-русски они там вряд ли к тому времени читать начнут. Успокойся, Сергей Петрович.
- А с чего ты взял, что я волнуюсь. Я спокоен, но пытаюсь привлечь Ваше внимание, в стремлении отстоять историческую истину. А она на мой взгляд в том заключается, чтобы, как ты сам в начале нашей беседы отметил, не быть политически заангажиро-ванной. Ведь сие неверно есть, с позиций сегодняшнего дня судить о деяниях дней минувших. Вот в девяносто первом в Мадриде Горбачев с папой-Бушем в очередной раз решили евреев с арабами мирить. Было? Хотя какое это, блин, премирение! Переговоры шли в разных залах, сначала с одними, а потом с другими. Иначе арабы не соглашались. Да Вы что, это я чтобы ему руку подал... И всё такое прочее... Восточные примочки! А сирийский министр «иносранных» дел возьми да пусти по рукам одну раритетную вещицу - английскую листовочку второй половины сороковых годов о том, что... ты меня прости Сеня, но так было, история это, понимаешь, сохранила... так вот, за голову отъявленного негодяя и террориста Ицхака Шамира... Ну, и дальше, как обычно... столько-то миллионов лир... живого или мертвого... Мусульмане, понятно, все, как один, противно хихикали. Запад и Союз протокольно помалкивали, с большим трудом сдерживаясь. А вот сам Ицхак Шамир, когда ему листовку показали, расхохотался от всей души. То ж вся его геройская молодость была. Это сейчас словечко «террорист» отрицательным донельзя стало. А тогда – он был, как есть, борец за счастье и свободу. Робин Гуд еврейский. Во всей красе. Гостинницу МЕЛЕХ ДАВИД вместе с британскими офицерами в ней взорвал. Или ещё что-то столь же героическое совершил. Это же эпос всенародный. Вы улавливаете идею мою: слово, как функция времени. Это же в нашем деле непременно нужно учитывать. Вот помните, когда  ещё в Йеле, не мы, а хозяева, американцы, на конференции пост-докторантов с гостями-немцами поцапались по поводу исследования про «милльёны тысяч» изнасилованных немок? Чем они мотивировали? Именно этим! Что нельзя сегодняшними мерками эту проблему мерить. Большая часть тех «милльёнов» было, по мнению американцев, сексом по доброму согласию. За кусок хлеба, за котелок супа, за банку тушенки или сгущенки! Время-то какое было, вы вспомните, господа. Кухни полевые с супом и кашей не сразу на перекрестках дорог появились. И чаще одновременно с фотокорами. Для газет! А что касается самой проблемы, то наши американские коллеги своих солдат той войны тоже опросили, и те не сразу вспомнили, чтобы кого-то они там насиловали. Что-то бывало, конечно, молодые мужики да на безбабье, но чаще, все-таки, как недоразумение, непонимание языка, и всякое другое, с этим связанное. А пример один они же привели, так, ваще, с ума сойти... Немка старая с помощью дочки искала на российском ТВ любовь свою, потерянную в сорок пятом. Васю какого-то из Мухосранска она всю жизнь свою помнила и искала. И дочка эта от Васи у неё. Так вот, Игорь Кваша им его сыскал. Правда сам Вася-Васенька, простите, не дожил... Но трёх единокровных братьев и одну сестру молодой немке привели в студию. Видели бы вы, как они там обнимались. В присутствии умильно рыдающих жены покойного и неоднократно изнасилованной подруги его молодости... Прости, Мишаня, но я считаю, что по делу вмешиваюсь... Чё ты на часы глядишь-косишься?      
- Ты же понимаешь, Сережа, что я о другом. Мы с твоим псевдоневротическим подхо-дом в сторону от повестки дня сворачиваем. Я тебя прошу. У нас всего-то полтора дня остается. А может быть и меньше, если мы с вами сейчас ещё и в японском ресторане разойдемся.- Шумский постучал кулаком по столу и ещё раз попросил.- Давайте к делу, ребята. Да, кстати, Серега, это я для тебя персонально говорю. Девок не лапать. Все серьезные и замужние.
- А я что, не женат что ли!- расхохотался Козельцев.- ладно, не буду. И главное, чуть что, так сразу Серёга! Продолжай Вальтер. Ты молодец. Это только с твоим немецким занудством и аккуратностью такой вот перечень сганашить можно было.
- Спасибо тебе, Сергей Петрович, от имени всего германского народа. Но я, с твоего разрешения, продолжу. Из того, что я хотел Вам показать, в свое время у меня напрашивалась интересная аналогия, касавшаяся трех из четырех перечисленных лидеров. Сталин, Гитлер и Рузвельт приняли руководство страной в крайне тяжелом экономическом положении. Да и идеологическом тоже. Всем троим пришлось перестраивать все на свете, начиная от экономики и до национального сознания, застругивая его под иные цели и задачи. Но продвигались они  к этому принципиально разными путями, да и полученный у каждого из них результат, как ни крути, существеннейшим образом отличался от двух других. А когда к этой тройке ещё и Черчиль присоединяется, результат WW2, просматриваемый лонгированием от года 1933-го, становится совершенно непредсказуемым. И эти вот две фотографии...- Вальтер показал на центральные фотоснимки на стене у окна.-... они  могли бы выглядеть совсем иначе. Я имею в виду состав позирующих. Как говорится, такова се ля ви! И тем более – практическая политика, в которой при каждом принятии решения принято рассматривать варианты. Это я про Черчиля с его дружбой и интересами. Уж он-то точно все опции просчитал. Их ведь совсем немного, четыре, по-моему, получается. И все остальные в Большой четверке тоже самое просчитывали и продумывали. Уверен я, вот руку на отсечение даю, что единожды определив для себя эту тройку, как именно - я ещё не знаю, но все трое её участников потом бы уже подолгу прикидывали бы результат, в колебаниях, что промахнулись и не на ту лошадь поставили. Нам надо немного напрячься и разложить хронологию по этапам этих их решений. Может кое-что виднее станет.