Лавр благородный

ЦИКЛ
 
Лавр благородный в цветах, как в парче золотой,
пчёлы жужжат от зари до зари – вот работа!
Был я не мудр и нечуток, зато молодой,
мудрым и чутким я стал, да нерадостен что-то.

Меньше вопросов Вселенной я стал задавать,
да и ответов, коль честно, нашёл я не много;
по назначенью прямому ныряю в кровать
и с рюкзаком не таскаюсь по горным дорогам.

Дней гулевых не забыты ни хмель, ни задор,
мне до сих пор ритм спокойный по жизни не мил всё:
ветер судакский спешил обласкать Ай-Тодор,
ласпинский ветер прильнуть к Аю-Дагу стремился.

То они в спину мне дули, то дули в лицо,
то вдруг совсем исчезали, особенно летом;
в кронах светилось луны золотое яйцо
и копошился наутро там птенчик рассвета.

В каждой росинке весь мир может быть отражён,
музыку сфер не заглушат фанфары и горны, –
это усвоил я твёрдо и был поражён,
что для иных эта истина всё-таки спорна.

Понял, что Крым – это центр притяжения мой,
вечно волнующ и нов он, хоть всеми описан.
Лавр благородный в цветах, как в парче золотой,
царственный лавр, и охраной при нём – кипарисы.

АХ, КАШТАНЫ БОЖЕСТВЕННЫ ТУТ!
 
Сны невнятные, смута в душе,
нет ни старых иллюзий, ни новых:
ни за что не поверю уже
в благосклонность небес бестолковых.
Выйду из дому – ветер шумит
и, за день до пришествия лета,
полоумных валов динамит
всё взрывается у парапета.
Может быть, ты меня не поймёшь,
может быть, не поверишь, возможно:
если долго главенствует ложь,
то от правды отвыкнуть не сложно.
Ах, каштаны божественны тут!
Все в цветах!
Только рядом нелепо,
словно монстры, высотки растут,
закрывая над Ялтою небо.
Помнишь, как мы гуляли вдвоём,
как тебе преподнёс здесь сирень я?
Изменился родной окоём,
что подарен был Богом с рожденья.
Я уже на таком вираже,
где не ждут ни награды, ни кары:
сны невнятные, смута в душе,
нет ни новых иллюзий, ни старых.

ALTER EGO
 
Опровергнуть нельзя мои крымские строки,
оплатил их судьбой я нелёгкою, и
точно так же, как солнце встаёт на востоке,
а заходит на западе – верны они.
Потому что, когда говорю я – Ай-Петри –
и когда я пишу о Каньоне во мгле,
то на каждом квадратном, клянусь, сантиметре
можно встретить следы моих ног на яйле.
Потаённые бухточки, гроты, пещеры,
проходные дворы, пляжик, бухточки вновь:
я, конечно, теряю порой чувство меры,
потому что границ не имеет любовь.
Греет душу она посильнее Гольфстрима,
защищает от бед, что от ветра, гряда;
я навеки пропитан всей аурой Крыма,
опьянён я харизмой его навсегда.
Меганом, Арабатская стрелка, мыс Плака,
Тарханкут, Карадаг, Эчкидаг, Куш-Кая:
крымской теме я полностью предан, однако,
потому что она от рожденья – моя.