Споткнувшаяся история

  Он был безымянным гражданином города К. Некий такой угрюмый субъект, проживающий по незапоминающемуся адресу, в квартире без номера, с будто бы прозрачным лицом, что не оставляло в памяти ни единого следа и не производило никакого впечатления. Речи его были слишком странные, фразы - короткие, сформулированные непривычно, потому и глубокий их смысл никогда не достигал внимающего, даже если такой находился. А случалось это, к слову, очень редко. Еще __ лет назад единственный друг детства при описании его довольно странной личности никогда не забывал упомянуть про "человека в футляре", и впрочем-то был по-своему прав. Но совсем не прав с точки зрения Неизвестного. Тот друг детства почил в бозе почти на сорок третьем году жизни, мирно заснув на коричневом диване часа в да ночи, в гостях у некоторой барышни. Имя ее было известно только сонным скорякам да тройке человек из районного отдела полиции. Однако стерлось столь же быстро, сколь и записывалось.
  Что до Неизвестного, запомнился он только одному простому, добродушному человеку, да и то косвенно. История эта отыскалась как бы с середины и закончилась завязкой, так и не познав ни капли кульминации. Просто однажды после обеда, сытый и довольный Володя, тридцатилетний житель квартиры под номером тринадцать, квартиры, в которой через день неизменно пахло капустой, от чего при первом (и последнем) посещении, в голове настойчиво возникали строки Бродского, от чего-то решил разворошить старый хлам на балконе. Володя мало о чем задумывался, предпочитая окружать себя исключительно мирскими заботами, не придавая значения каким-то там деталям. Но в тот послеобеденный час что-то закопошилось в его беззаботной душе. Этот чей-то хлам навевал доселе незнакомое предчувствие непредсказуемо-хорошего. Того хорошего, что не случилось, но оставило после себя приятный след. Володя по-хозяйски разобрал баночки с шурупами и саморезами, к своему счастью откопал целый рулон рыболовной лески, и еще минут пятнадцать радовался бы изоленте, покаместь рука его не наткнулась на одинокую кожаную перчатку. Володя просидел с ней до самой ночи, неожиданно для себя вглядываясь в каждую царапину, замечая каждую потертость и мелкую прореху. В нем творилось нечто из привычности вон выходящее. Мелькало в воспоминаниях давно позабытое детство, кружились знакомые и совсем чужие запахи. Опомнившись, сбитый с толку, он спешно вышел на лестничную клетку и без объяснений нацепил перчатку на ближайший гвоздь, торчавший из стены. Следующим утром никакой перчатки там не оказалось.
  По истечению десяти лет Володя обзавелся семьей. У него есть жена Елена, высокая, улыбчивая женщина с короткими каштановыми волосами и очень уж приятным тембром голоса. Есть сын Лешка, такой же добродушный весельчак. В любом случае, старушки по всей округе пытаются накормить его румяными пирогами и всучить баночку варенья. Конечно, когда Лешка в младенчестве смешно тыкал пальчиком в сторону балкона и лопотал о рукавичке, Володю настигала тревога на грани с дежавю, но вскоре все мирно забылось.
  Но вот года два назад Володя просидел с литрушкой целую ночь, при ремонте стен обнаружив простенькие рифмы и будто бы вырванные из контекста фразы, кем-то нашкрябанные углем еще до позапрошлого ремонта. Какими бы простыми ни были те слова, с того времени в Володе что-то напрочь изменилось. То ли взгляд серых глаз стал более осознанным, то ли в голосе стала маячить тревожная нотка. Не сказать, чтобы Володя стал хуже или лучше, нет. Относятся к нему с тем же стойким уважением и радушием, но надолго в его компании, как раньше, не задерживаются.     Сам он теперь подолгу молчит. Елена смирилась с нововведениями, тем более, что муж стал уделять сыну намного больше внимания. Тревожится иногда конечно, переживает за Лешку, чтобы странности от отца не перенимал. А так вообще все у них расчудесно, все знают их как железобетонно дружную семью.
Ни о какой чертовщине речи не идет, сомнительно-угрюмого прошлого жильца не помнят даже закоренелые всеведующие бабушки. Как уже и было сказано, споткнувшаяся история не имела развязки. Не имеет ее и по сей день.