Еврейский вопрос, и не только...

 В Моршинском санатории «Днистер» я познакомилась с интересной женщиной Верой. Она была еврейкой по отцу. И не скрывала этого, как часто было в советское время. В её внешности не было еврейских черт. Красивая шатенка с серыми глазами, умело подкрашенная, она обращала на себя внимание. Следуя пословице «Свой свояка видит издалека», евреи санатория объединились в круг общения. И поскольку я с Верой жила в одной комнате, она ввела меня в этот коллектив. Мне интересно было слушать их истории, находить национальные черты, наблюдать за почти родственными взаимоотношениями.
Это было время приднестровского конфликта. Русские в Молдавии чувствовали себя неуютно. Одна женщина, жалуясь на ситуацию, сказала:   
 - Если бы вы знали, каково чувствовать себя людьми второго сорта!                - А нас, евреев, всегда считали людьми второго сорта, - отреагировала Верина  приятельница. О многом заставило задуматься общение с евреями.    Вспомнилась детская история. В нашем классе учились  евреи Римма и Сёма. Мы почему-то дразнили их, закрывали в классе вдвоём. Семён бил Римму, и она часто плакала. Я сказала «мы», хотя своих действий, унижающих этих детей, я не помню. Но ведь не заступалась! А наверное, чувствовала несправедливое отношение к ним. И Римму было жаль. Они учились с нами до восьмого класса. Как же им было горько ходить каждый день в школу в предчувствии обид! Вспомнилось угощение- маца, которую они приносили на свою пасху. Каждый получал кусочек!.. Через несколько лет после окончания школы я встретила Римму на улице. И она высказала мне свои обиды на всех нас – детей, с которыми   провела школьное детство. Мне было стыдно за наш неосознанный антисемитизм. Я попросила у Риммы прощения… Эта история навсегда осталась в моей памяти и мучила мою совесть.
   С Верой, как это часто бывает при совместном проживании, мы часто беседовали, рассказывали о своей жизни. Я узнала, что Вера была замужем, мужа своего очень любила. Но, когда узнала об измене, ушла от него. И несмотря на то, что он несколько лет добивался её прощения, простить не смогла. Детей от этого брака не было. Так и жила одна: не встретила такого мужчину, с которым бы хотела связать свою жизнь. Призналась, что чувство к мужу было единственной любовью, и она жалеет, что не простила его.
   Санаторные будни однообразны. Досуг заполнялся людьми по своему усмотрению. Кто-то «заводил роман» - такие пары искали уединения. Кому-то просто было интересно общаться, узнавая новое о жизни разных регионов, судьбах, увлечениях… Чтение, вязание, вышивание, просмотр телепрограмм, вечера отдыха, танцы, вечерние прогулки – каждый выбирал своё.
    Однажды я заметила, что Вера более тщательно наряжается, чаще смотрит в зеркало. И глаза стали поблёскивать весёлым голубоватым огоньком. Наблюдая эти перемены, я не задавала вопросов: захочет –сама расскажет. И, действительно, такой момент наступил. Вера поделилась, что за ней ухаживает немолодой, но очень галантный мужчина. Он читает стихи, написанные в её честь, делает умопомрачительные комплименты, оказывает всяческие знаки внимания. Хотел подарить шикарный браслет, но Вера отказалась принять дорогую вещь. Куда ни пойдёт – он навстречу то с шоколадкой, то с апельсином…  «И он мне нравится, - открылась Вера, - вот только смущает разница в возрасте». Нам с Верой было за 40, а её знакомый, вероятно, разменял седьмой десяток. Вера хотела познакомить меня с этим человеком. Кавалер пригласил её на танцы. И мы направились к месту встречи. Уже на расстоянии я узнала в нём человека, с которым была знакома. Он меня тоже узнал. На лбу у него выступил пот, лицо покрылось пятнами. Произошло минутное замешательство. Но никто ничего не сказал. Вера познакомила нас, и мы пошли аллеей парка. Разговор не клеился, наш велеречивый ухажёр  пытался шутить, рассказывать анекдоты… И я решила: «Хватит играть комедию!» Под предлогом забытой вещи попросила Веру вернуться в корпус. Владислав – так звали нашего общего знакомого – остался ждать возле дома. Когда мы остались вдвоём, я рассказала Вере, что знакома с этим человеком:
-Недавно  в ожидании процедуры ко мне подсел пожилой мужчина. Представился. Заговорил. Я отвечала, как требовало приличие на его вопросы. После процедуры вызвался проводить – я отказалась. В следующий раз всё повторилось. Я изменила время процедуры. И каково было моё удивление, когда он снова оказался рядом. В этот раз он позволил себе комплименты и попросил разрешения прочитать стихи, которые «под нахлынувшее чувство он посвятил мне».( Как оказалось, это были те же стихи, что читались моей соседке.) Я стала избегать общения с этим человеком. К счастью, он понял бесперспективность своего ухаживания и оставил меня в покое.
   Выслушав меня, Вера расплакалась: « Это ж надо, обыкновенного ловеласа приняла за влюблённого человека!»
   На танцы мы не пошли. Вера вышла к Владиславу, что-то сказала ему. И потерпевший фиаско ушёл.
   Я видела, что Вере хочется побыть наедине с собой. Как всегда, немного почитали перед сном, выключили свет.
   Прокручивая ситуацию, думала: « Почему Вера ошиблась? Наивность – дочь духовной чистоты? Желание быть любимой?..»
   Вера, вероятно, задавала себе те же вопросы. Она поворачивалась с боку на бок и вздыхала.