Вернуть

 Ма­лыш­ке Пер­се­фоне де­сять ме­сяцев. Она мно­го ест и у нее са­мый оча­рова­тель­ный ми­лень­кий ро­тик в ми­ре. А­ид дни и но­чи про­водит воз­ле ре­бен­ка, не под­пуская ня­нек, не раз­ре­шая ни од­ной жен­щи­не да­же взгля­нуть на нее. Не­ожи­дан­но сго­дилось мно­гове­ковое от­сутс­твие сна. Быв­ший вла­дыка Под­земно­го ми­ра не спит поч­ти ни ми­нуты, за­сыпа­ет лишь на нес­коль­ко ча­сов пе­ред рас­све­том у кро­ват­ки де­воч­ки, взяв ее кро­шеч­ные паль­чи­ки в ла­донь.

       Здесь, на Зем­ле не рас­ска­зан­ных ис­то­рий, ко­неч­но, не так опас­но, как в его быв­шей мрач­ной вот­чи­не, но он слиш­ком мно­гое по­терял рань­ше, и не мо­жет по­терять еще и ры­жево­лосое слад­кое чу­до, спя­щее ря­дом и час­то за­сыпа­ющее у не­го на гру­ди. Ма­лень­кий ан­ге­лочек столь­ко все­го уме­ет: смеш­но мор­щит но­сик пе­ред тем как зап­ла­кать и жад­но пь­ет мо­локо из бу­тылоч­ки, тас­ка­ет за хвост нес­час­тную со­сед­скую кош­ку и пол­за­ет, от­че­го-то за­дом на­перед, пач­кая ла­дош­ки.

       Вся­кий раз, ког­да дев­чушка смот­рит на не­го сво­ими уди­витель­но прон­зи­тель­ны­ми го­лубы­ми гла­зами еще так не­дав­но мол­чавшее сер­дце А­ида на­чина­ет бить­ся с ут­ро­ен­ной си­лой. Стра­на не рас­ска­зан­ных ис­то­рий хра­нит мно­го сек­ре­тов и од­нажды А­иду при­дет­ся рас­ска­зать свой.


*******

       Он нап­ря­жен и скон­цен­три­рован, ему не нра­вит­ся, что крис­талл ра­зог­ре­ва­ет­ся столь мед­ленно. От силь­но­го нап­ря­жения у не­го бо­лят ру­ки, и, ка­жет­ся, взду­лись ве­ны, но он не ос­та­нав­ли­ва­ет­ся. Иног­да, ода­рив воз­люблен­ную ми­молет­ным взгля­дом, он бро­са­ет ей тень лас­ко­вой улыб­ки: еще нем­но­го, еще чуть-чуть, и они бу­дут сво­бод­ны и счас­тли­вы. Нав­сегда.
       Ис­пу­ган­ная, нап­ря­жен­ная, слов­но стру­на, Зе­лена си­дит ря­дом, бо­ясь ды­шать и, роб­ко взгля­нув на не­го, пог­ру­жен­но­го в кол­довс­тво, спра­шива­ет:
       - Мо­жет, еще есть шанс по­гово­рить с ни­ми? Хо­чешь, я пой­ду к Ред­жи­не. Она пос­лу­ша­ет. Она же не зверь.
       До­гово­рив фи­наль­ную фра­зу, Зе­лена горь­ко ус­ме­ха­ет­ся и ка­ча­ет го­ловой. Слож­но наз­вать как-то ина­че ту, что еще не­дав­но жаж­да­ла ее смер­ти и ед­ва не от­ня­ла у нее ди­тя.
       - Я не ду­маю, что это хо­рошая идея - бро­са­ет А­ид неб­режно, сно­ва и сно­ва нап­ря­гая паль­цы в по­пыт­ках ра­зог­реть крис­талл так, как ему это нуж­но.
       Она ки­ва­ет. Еще не мо­жет по­верить в это, но уже сог­ласна на лю­бое при­нятое им ре­шение. И ре­шение это - вой­на.


**********

       Пер­се­фоне два го­да. Она уже сов­сем взрос­лая и ест ка­шу, дер­жа лож­ку уве­рен­ной ру­кой, а по­том, за­лива­ясь хо­хотом, поз­во­ля­ет А­иду об­ли­зывать ее ми­лые, пух­лые паль­чи­ки. У нее вы­рос­ла нож­ка и она дав­но не вле­за­ет в свои пер­вые бо­тиноч­ки, но лю­бит иг­рать с ни­ми, как иные де­ти иг­ра­ют с кук­лой.
       Она твер­до сто­ит на сво­их ма­лень­ких нож­ках и про­ходит та­кой длин­ный путь - от сту­ла до кро­вати, на ко­торой ле­жит А­ид, с улыб­кой смот­ря на нее в пе­реры­вах меж­ду изу­чени­ем древ­них книг. Она с удо­воль­стви­ем взби­ра­ет­ся к не­му на ко­лени, лас­ко­во кла­дет го­лов­ку ему на пле­чо и, от­крыв ро­тик, прог­ла­тыва­ет по­ложен­ную ей в рот кос­точку гра­ната:
       - Ам!
       Ры­жево­лосое сол­нышко с ин­те­ресом заг­ля­дыва­ет А­иду че­рез пле­чо, ты­ча в кни­гу, на кар­тинку, паль­чи­ком:
       - Ма­ма!
       А­ид за­пус­ка­ет паль­цы в ее во­лосы, лас­ко­во еро­ша их и ки­ва­ет:
       - Да, до­чень­ка. Это твоя ма­ма.
       Ко­торую он обя­зан вер­нуть, че­го бы ему это не сто­ило.


***************

       Зво­нок те­лефо­на, как гром сре­ди яс­но­го не­ба, раз­ры­ва­ет нап­ря­жен­ную ти­шину ка­бине­та ме­ра. Зе­лена вздра­гива­ет и нер­вно дер­га­ет пле­чом, креп­че при­жимая к се­бе ма­лыш­ку.
       - Ал­ло? - от­ве­ча­ет А­ид, не сом­не­ва­ясь в том, ко­му они по­надо­бились.
       Но оши­ба­ет­ся и слы­шит лишь су­хой го­лос Рум­пель­штиль­цхе­на.
       Зе­лене все тя­желее скры­вать дрожь, ко­торая раз­би­ва­ет ее, с каж­дой се­кун­дой силь­нее. А­ид ви­дит кро­хот­ную по­лос­ку кро­ви у нее на гу­бах и хму­рит­ся. Гол­да он осо­бо не слу­ша­ет. И так зна­ет прек­расно, че­го тот же­ла­ет.
       - Нет, и еще раз нет. Ты боль­ше не хо­зя­ин это­го го­рода. Здесь толь­ко мне те­перь доз­во­лено пра­вить и всем вла­деть.
       Зе­лена за­мира­ет, ка­жет­ся, за­быв, как ды­шать.
       - За­чем те­бе пра­вить? Раз­ве в Под­земном Царс­тве бы­ло не дос­та­точ­но?
       Он опус­ка­ет­ся пе­ред ней на ко­лени, как ес­ли бы хо­тел сде­лать пред­ло­жение, но нет. Взгляд его бо­лез­ненно-нер­вный, ды­шит он пре­рывис­то, а го­лос дро­жит:
       - Зе­лена, - об­ли­зав гу­бы, он кла­дет ру­ку на ее вспо­тев­шую вдруг ла­донь, - я же уже го­ворил те­бе: ли­бо мы, ли­бо они. Они хо­тят нас унич­то­жить. Они не да­дут нам жить спо­кой­но, а зна­чит, мы дол­жны унич­то­жить их пер­вы­ми. Это нуж­но для на­шего бу­дуще­го.
       Она мед­ленно, из сто­роны в сто­рону ка­ча­ет го­ловой. На­чала сом­не­вать­ся, но по­том лишь креп­че сжи­ма­ет его ру­ку в знак до­верия.
       И он это до­верие оп­равда­ет.

************

       Пер­се­фоне три с по­лови­ной. Ее ры­жие ло­коны вь­ют­ся не­пос­лушны­ми зме­ями, а от дол­гой про­гул­ки на сол­нце, ще­ки пок­ры­ва­ют­ся смеш­ны­ми вес­нушка­ми. По­вис­нув у А­ида на шее, зап­рыгнув на не­го с но­гами, по­ка он не­сет ее до­мой, она лас­ко­во го­ворит ему:
       - Па­поч­ка!
       И дер­га­ет за ухо.
       А­ид не ру­га­ет, хоть это до­воль­но ощу­тимо, лишь слег­ка мор­щится от бо­ли, сжи­мая силь­нее об­ви­ва­ющие его за шею, слад­кие паль­чи­ки. Она лю­бит мо­рожен­ное и мо­жет съ­есть по три ста­кан­чи­ка в жар­кий день. Ку­дах­чу­щие ма­маши здесь при­ходят к ним в гос­ти под пред­ло­гом на­вес­тить ве­селую ма­лыш­ку, на са­мом де­ле лишь с целью за­полу­чить то­го, ко­го де­воч­ка счи­та­ет сво­им от­цом, и ру­га­ют А­ида за слиш­ком мяг­кое вос­пи­тание.
       Он го­нит их от сво­ей пос­те­ли и сво­его ре­бен­ка, из их жиз­ни. Он один, но не оди­нок. У не­го есть Зе­лена, ко­торую он обя­зан вер­нуть.

*******

       Ог­лу­шитель­ный треск зас­тал их врас­плох и от­ки­нул все еще скло­нив­ше­гося над ред­ким ар­те­фак­том А­ида, к сте­не. Боль­но впе­чатав­шись в сте­ну, быв­ший вла­дыка царс­тва Мер­твых, вста­ет, глу­хо ры­ча, и по­тира­ет ушиб­ленный бок.
       - Зе­лена! - зо­вет он рас­сви­репев­шую воз­люблен­ную, ко­торая сно­ва вру­ча­ет ему жи­вой ро­зовый по­дарок, на ру­ки. - Что ты за­дума­ла?
       - Я пой­ду и объ­яс­ню им, что по­ра ус­по­ко­ить­ся,- на ее ус­тах иг­ра­ет ко­вар­ная улыб­ка, в ла­донях пля­шет мол­ни­ей ог­ненный ры­жий, как и она са­ма, шар, - очень до­ход­чи­во объ­яс­ню.
       Он поч­ти уже ска­зал ей, что­бы ни­куда не вы­ходи­ла, но осек­ся. Она бы­ла не из тех, кем мож­но зап­росто ко­ман­до­вать, да и по­том, он точ­но не мог ос­та­вить крис­талл без прис­мотра, что­бы от­пра­вить в свое быв­шее царс­тво чок­ну­тую мисс Свон.
       Ко­вар­ная ры­жая ведь­ма с этим точ­но спо­соб­на ра­зоб­рать­ся луч­ше не­го.


************

       Пер­си­фоне пять лет и это са­мый оча­рова­тель­ный ре­бенок в ми­ре. У нее ро­зовые щеч­ки и сла­день­кий ро­тик, ко­торый всег­да сме­ет­ся и улы­ба­ет­ся. Она тас­ка­ет в спаль­ню к от­цу все свои иг­рушки и они ус­тра­ива­ют нас­то­ящее те­ат­раль­ное пред­став­ле­ние вмес­те. Пер­се­фона не враж­ду­ет с дру­гими деть­ми здесь, но и не дру­жит с ни­ми. Она зна­ет - у па­пы она ко­роле­ва, и не­чего ко­роле­вам об­щать­ся с прос­ты­ми смер­тны­ми.
       Ког­да ей ста­новит­ся грус­тно, она от­кры­ва­ет кра­сивый ме­даль­он, что по­дарил ей не­дав­но А­ид и смот­рит на фо­тог­ра­фию сво­ей ма­мы внут­ри. Она уже по­нима­ет, что по­хожа на мать и что у нее ма­мины гла­за и улыб­ка.
       Она за­бира­ет­ся к А­иду в объ­ятья, под­жав под се­бя но­ги, и он, ук­рыв ее клет­ча­тым пле­дом, рас­ска­зыва­ет ей ис­то­рии.
       Боль­ше все­го Пер­се­фона лю­бит те, что пос­вя­щены ее ма­тери:
       - Твоя ма­ма - са­мая кра­сивая жен­щи­на на све­те, Пер­сик, - с улыб­кой го­ворит А­ид, по­ка де­воч­ка меч­та­тель­но зак­ры­ва­ет гла­за, слу­шая его, - и са­мая ум­ная.
       И, еле слыш­но, отец до­бав­ля­ет:
       - И са­мая лю­бимая.
       - А она при­дет на мой день рож­де­ния? - не­довер­чи­во со­щурив глаз­ки, спра­шива­ет де­воч­ка, - ты ведь смо­жешь вер­нуть ее, па­поч­ка?
       - Ко­неч­но, смо­гу, мой ан­гел - ки­ва­ет А­ид, от­го­няя от се­бя тя­желые мыс­ли.
       Смо­жет вер­нуть, да. Он обя­зан.
       Ночью, ког­да Пер­се­фона за­сыпа­ет, при­жимая к се­бе смеш­но­го плю­шево­го мед­ве­дя с при­шитой вмес­то гла­за пу­гови­цей, А­ид уда­ля­ет­ся в свою ком­на­ту, что­бы сно­ва и сно­ва до са­мого ут­ра, по­ка не при­дет вре­мя го­товить де­воч­ке зав­трак, лис­тать ста­рин­ные кни­ги, в по­ис­ках ре­шения воп­ро­са, на ко­торый поп­росту нет от­ве­та.
       По­тому что он дол­жен ее вер­нуть. Обя­зан.
       Днем, ког­да ма­лыш­ка за­сыпа­ет, уба­юкан­ная его ис­то­ри­ями об от­важных олим­пий­цах, А­ид вновь и вновь де­ла­ет зелья, про­бу­ет их, ис­пы­тыва­ет в ка­бине­те, ко­торый дав­но прев­ра­щен в ла­бора­торию, что­бы в ито­ге сно­ва ра­зоча­ровать­ся и все раз­бить.
       Он зна­ет: у его же­лания нет ис­полне­ния. Толь­ко при­говор.
       Но он дол­жен вер­нуть ее. Обя­зан.

***********

       Она вры­ва­ет­ся в ка­бинет ры­жево­лосой бу­рей, хва­тая ис­пу­ган­ную до­чур­ку и це­луя ее в ли­цо и нос.
       - Что та­кое? - с нес­кры­ва­емым вол­не­ни­ем в го­лосе спра­шива­ет А­ид, креп­че при­жимая ее к се­бе.
       - По­жалуй­ста, ос­та­новись, лад­но? - она под­ни­ма­ет на не­го взгляд, пол­ный моль­бы и на­деж­ды, - я поп­ро­бую по­гово­рить с Ред­жи­ной, дол­жен быть ка­кой-ни­будь дру­гой вы­ход.
       - Они объ­яви­ли нам вой­ну, Зе­лена, - так­тично на­поми­на­ет не­дав­ний по­вели­тель мер­твых, сжи­мая ее го­рячие паль­цы в сво­ей хо­лод­ной ла­дони,- как ты со­бира­ешь­ся это пре­дот­вра­тить?
       - Я по­гово­рю с Ред­жи­ной - ка­ча­ет го­ловой ры­жая уп­ря­мица и, преж­де чем он ус­пел что-ли­бо воз­ра­зить, ис­че­за­ет в зе­леной дым­ке.
       А­ид силь­нее сжи­ма­ет зу­бы, ед­ва сдер­жи­ва­ясь, что­бы не взор­вать­ся от злос­ти.
       Олим­пий­ский крис­талл ос­ле­питель­но си­яет на сто­ле и, взяв его в ру­ки, он ко­вар­но улы­ба­ет­ся:
       - Ник­то в этом го­роде не бу­дет ука­зывать мне, что де­лать. Я не на­мерен жить по пра­вилам, ко­торые ус­та­нав­ли­вал не я. Боль­ше нет.
       Зак­рыв на миг гла­за и сно­ва от­крыв их, он мед­ленно ки­ва­ет, убеж­да­ясь в пра­виль­нос­ти сво­его ре­шения.
       - Зе­лена, ты пой­мешь, что все, что я де­лаю - толь­ко для те­бя и для нас дво­их. Тво­ей сес­трен­ки не бу­дет. Ты бу­дешь счас­тли­ва. Мы зав­ла­де­ем этим го­родом и все­ми его жи­теля­ми, и я бро­шу те­бе все это к но­гам. Ты пой­мешь, Зе­лена, все пой­мешь.
       В ко­ридо­ре слы­шат­ся встре­вожен­ные го­лоса. А­ид по­вора­чива­ет­ся к две­ри и за­мира­ет, в ожи­дании гос­тей.

********

       Пер­се­фоне один­надцать. У нее чуть на­мети­лась грудь, ску­лы ста­ли еще ос­трее, но гла­за го­рят все той же дет­ской меч­та­тель­ностью, что и всег­да. Она ест гра­нат, как в детс­тве, по­ливая со­ком свои тон­кие, поч­ти как у арис­тократ­ки, паль­цы, и улы­ба­ясь от­цу при этом. А­ид боль­ше не про­бу­ет эти паль­чи­ки на вкус, лишь ак­ку­рат­но вы­тира­ет их сал­феткой.
       Пер­се­фона час­то под­хо­дит к зер­ка­лу, рас­смат­ри­вая се­бя. Ло­вит в се­бе ма­терин­ские чер­ты. Об­на­ружи­ла не­дав­но та­кую же, как и у Зе­лены, ро­дин­ку на ще­ке и пры­гала от счастья до по­тол­ка.
       - Па­па, - вдруг раз­во­рачи­ва­ет­ся, отор­вав А­ида от чте­ния оче­ред­ной древ­ней кни­ги, в ко­торой опять нет ни од­ной под­сказ­ки, - как ду­ма­ешь, мо­жет, ма­ма как-ни­будь уз­на­ет, что мы с ней по­хожи и при­дет на ме­ня пос­мотреть?
       - Да, при­дет, ма­лыш. Ма­ма прос­то по­теря­лась сре­ди ми­ров. Так бы­ва­ет.
       - Да, - за­дум­чи­во ки­ва­ет Пер­се­фона, - да­вай на­пишем ей пись­мо и по­ложим его в ту вол­шебную кни­гу, в ко­торой есть ее ис­то­рия?
       Сер­дце А­ида сна­чала бь­ет­ся в бе­зум­ном тем­пе, а по­том поч­ти что ос­та­нав­ли­ва­ет­ся. Но он все же сог­ласно ки­ва­ет:
       - Да­вай.
       И смот­рит, как она ста­ратель­но вы­водит бук­вы на бу­маге ак­ку­рат­ным круг­лым по­чер­ком - пись­мо ма­ме.
       Он сно­ва и сно­ва пе­речи­тыва­ет это пись­мо, ос­тавшись ночью один в хо­лод­ной пос­те­ли, где так и не по­быва­ло ни од­ной жен­щи­ны. Ему не нуж­ны дру­гие, о нет. Ему нуж­на толь­ко Зе­лена.
       И ког­да-ни­будь он смо­жет ее вер­нуть.
       Хо­телось бы ве­рить.

*******

       А­ид рас­тя­гива­ет гу­бы в де­лан­но-при­ветс­твен­ной улыб­ке и, встре­тив­шись взгля­дом с пол­ны­ми не­навис­ти гла­зами Ро­бина Гу­да, от­ве­ча­ет ему тем же. Кро­хот­ный ко­мочек в ро­зовых пе­лен­ках на его ру­ках ер­за­ет, как уж, и расс­тро­ен­но хны­чет. А­ид от­сту­па­ет к сто­лу, пря­ча свое дра­гоцен­ное сок­ро­вище от при­шель­цев, и слад­ко вор­ку­ет с де­воч­кой:
       - Ну, ну, ма­лыш­ка, ти­ше. Приш­ла злая тет­ка с тво­им глу­пым па­поч­кой и на­вер­ня­ка бу­дут по­казы­вать, ка­кие они ге­рои, - и об­ра­ща­ет­ся уже к Ред­жи­не ле­дяным то­ном: - я прав?
       - От­дай мне ре­бен­ка! - глу­хо ры­чит лес­ной раз­бой­ник, на что А­ид лишь мор­щит нос:
       - Ну, не сто­ит так шу­меть. Ты ре­бен­ка на­пугал. Да и во­об­ще... как от те­бя дур­но не­сет, фу! Отой­ди-ка, вор, прочь с до­роги!
       - Не сто­ит ду­мать, буд­то те­бя ник­то здесь не спо­собен ос­та­новить, А­ид, - Ред­жи­на вы­дав­ли­ва­ет из се­бя са­модо­воль­ную ух­мылку, - я справ­ля­лась и не с та­кими.
       - Да? - на­иг­ранно-удив­ленным то­ном спра­шива­ет он. - Ну что ж, это в прош­лом, ме­ня те­бе не ос­та­новить.
       - Я это слы­шала уже сот­ни ты­сяч раз, А­ид, - взды­ха­ет ведь­ма, - да­вай что-то но­вое.
       - Ах, да­ме хо­чет­ся но­вого? - хищ­но ус­мехнув­шись, А­ид вы­тас­ки­ва­ет из-за спи­ны све­тящий­ся крис­талл. Тя­желый дра­гоцен­ный груз в его ру­ке свер­ка­ет ос­ле­питель­но-яр­ко, дру­гое жи­вое сок­ро­вище, по­хоже, ус­по­ко­илось и мир­но со­пит. А­ид ос­то­рож­но кла­дет ма­лыш­ку в люль­ку, ни на се­кун­ду не от­во­дя глаз со сво­их нез­ва­ных гос­тей.
       - Ду­маю, это нес­коль­ко по­уба­вит твою спесь.
       Слов­но бы взор­вавшись на мил­ли­оны звезд, крис­талл рвет­ся впе­ред и... вон­за­ет­ся в рас­пахну­тые объ­ятья лес­ни­ка.
       А­ид прис­вис­тнул, за­лива­ясь счас­тли­вым хо­хотом.
       - Это дос­та­точ­но но­во для вас, мисс Миллс?

******

       Пер­се­фоне пят­надцать. Она лов­ко стре­ля­ет из лу­ка, вы­иг­ры­вая сос­тя­зание у всех маль­чи­шек и по­дой­ти к ней ре­шил­ся бы не каж­дый. Она ла­за­ет по де­ревь­ям, пла­ва­ет кро­лем и бра­сом, ли­хо ка­та­ет­ся на конь­ках и ос­трос­ло­вит так, что этот ми­лый язы­чок не пе­рес­по­рить.
       Маль­чиш­ки кри­чат, что не­нави­дят ее, уг­ро­жа­ют по­бить, втай­не вос­хи­ща­ясь ее кра­сотой и меч­тая ук­расть ее по­целуи.
       А­ид всег­да ря­дом, боль­ше он не но­сит ее на спи­не, как в детс­тве, и не хо­дит за нею сле­дом, как еще сов­сем не­дав­но, но связь меж­ду ни­ми столь силь­на, что, сто­ит его Пер­се­фоне прос­то рас­ца­рапать ко­лено, он тут же чувс­тву­ет ее боль.
       Ник­то не сме­ет оби­деть дочь А­ида, и ник­то не сме­ет на­де­ять­ся, что од­нажды ры­жево­лосая чер­товка об­ра­тит на ко­го-ли­бо свое вни­мание.
       Она час­то вбе­га­ет к от­цу в его ла­бора­торию, зная, что это при­несет ей не­мало грус­ти. Об­ни­мая его за пле­чи и кла­дя го­лову ему на спи­ну, она ти­хо-ти­хо шеп­чет:
       - Все еще хо­чешь най­ти ма­му?
       - Я ее по­терял од­нажды. Но вер­ну. Обе­щаю.
       - Ты так силь­но об этом меч­та­ешь...
       Да, ко­неч­но. Он меч­та­ет об этом, а как ина­че, ес­ли дев­чушка, ко­торую он ви­дит каж­дый день, так силь­но на­поми­на­ет ему Зе­лену? Те же ши­рокие, ос­трые ску­лы, те же изу­митель­но-прек­расные гла­за, тот же прон­зи­тель­ный взгляд, та­кие же алые гу­бы. Раз­ве что в за­дум­чи­вом вы­раже­нии ли­ца из­редка мель­ка­ет что-то от­цов­ское. И это очень не нра­вит­ся А­иду.
       Но она не дол­жна стра­дать от это­го и, при­об­няв ее за пле­чи, он в со­тый раз пов­то­ря­ет:
       - Ты очень по­хожа...
       - На мать, - пе­реби­ва­ет она, ки­вая, - ты го­ворил.
       А­ид скон­фу­жен­но за­мол­ка­ет. Ко­неч­но, он не мо­жет тре­бовать от нее, что­бы она лю­била мать, ко­торую не зна­ет. И то, что она поч­ти уже не вспо­мина­ет о Зе­лене, горь­ко ра­нит его и без то­го из­ра­нен­ное сер­дце.
       Но, черт возь­ми, он не мо­жет ни­чего у нее тре­бовать и, на­тяну­то улыб­нувшись, от­пуска­ет ее иг­рать на ули­цу даль­ше. А она убе­га­ет, взмах­нув крыль­ями, как кра­сивый ры­жий мо­тылек.
       Он не спит ночью, как всег­да прис­таль­но изу­чая кни­ги и кар­ты, пе­рево­дя с древ­не­шумер­ско­го оче­ред­ное зак­лятье и сно­ва ис­пы­тывая но­вые зелья. Он не на­мерен сда­вать­ся, нет.
       От бе­зум­но­го за­бытья в ра­боте его от­вле­ка­ет толь­ко жа­лоб­ный крик до­чери. Бро­сив все, не зак­ры­вая дверь, он бе­жит к ней, не­сет­ся че­рез весь дом, за­лета­ет в спаль­ню, слов­но кор­шун в по­ис­ках до­бычи и, уви­дев ее в сле­зах, поч­ти ярос­тно в ис­пу­ге хва­та­ет за ру­ки:
       - Что слу­чилось?
       Она дро­жит как в ли­хорад­ке, под­жи­ма­ет под се­бя но­ги и на­тяги­ва­ет оде­яло поч­ти до ушей.
       На прос­ты­ни А­ид за­меча­ет нес­коль­ко ка­пель кро­ви.
       Ну вот и все. Это слу­чилось и ско­ро она сов­сем по­кинет его.
       А­ид не зна­ет, как ре­аги­ровать, он ра­зучил­ся про­яв­лять лю­бые силь­ные эмо­ции пос­ле то­го ужас­но­го дня, ко­торый слу­чил­ся пят­надцать лет на­зад.
       По его ли­цу сколь­зит лег­кая улыб­ка, он ос­то­рож­но про­водит ру­кой по жи­воту де­воч­ки, сни­мая боль.
       - Все хо­рошо, Пер­си. Это нор­маль­но.
       - Да, знаю. Ты го­ворил.
       - Ну вот, - ки­ва­ет он, рас­те­рян­но изу­чая свои ру­ки, - бе­ги, ис­ку­пай­ся, лад­но?
       Ко­неч­но же, они уже дав­но не спят ря­дом, но се­год­ня его сов­сем уже взрос­лая Пер­се­фона по­чему-то поп­ро­сила, что­бы он ос­тался. За­лезая на кро­вать с но­гами, она об­хва­тыва­ет А­ида за пле­чи, при­жима­ясь к не­му, как де­лала это в детс­тве и он улы­ба­ет­ся, лас­ко­во ущип­нув ее за ще­ку.
       - Спи, все хо­рошо.
       Но она не ду­ма­ет за­сыпать. Она от­кры­ва­ет ме­даль­он и щу­рит гла­за, ста­ра­ясь при све­те ноч­ной лам­пы, рас­смот­реть чер­ты ма­тери, буд­то де­ла­ет это впер­вые - се­год­ня осо­бен­но прис­таль­но.
       У А­ида за­мира­ет сер­дце и ды­хание ухо­дит из лег­ких.
       - Как ду­ма­ешь, она нас ви­дит? Пом­нит? Зна­ет, что мы есть?
       - Ко­неч­но, да. Она зна­ет, что мы ее ищем. И обя­затель­но най­дем.
       Пер­си ни­чего не от­ве­ча­ет, лишь слег­ка под­жи­ма­ет гу­бы.
       - Как это слу­чилось? Ты мне ни­ког­да тол­ком ни­чего не рас­ска­зывал, па­па.
       А­ид взды­ха­ет. Вре­мя не­удоб­ных воп­ро­сов.
       Но Пер­се­фона дол­жна знать.

******

       - Нет, - ведь­ма ка­ча­ет го­ловой из сто­роны в сто­рону, шеп­ча свое от­ри­цание од­ни­ми лишь гу­бами, - нет, нет.
       Она хва­та­ет ру­ками воз­дух, слов­но ста­ра­ет­ся об­нять стре­митель­но ис­че­за­ющую ду­шу Ро­бина, она по­да­ет­ся впе­ред, буд­то жен­щи­на, жаж­ду­щая быть об­ласкан­ной неж­ным лю­бов­ни­ком.
       Зас­тывшая сле­за у нее на ще­ке за­мира­ет на мес­те, а вто­рая ос­та­ет­ся в бар­хатном при­юте рес­ниц.
       А­ид ух­мы­ля­ет­ся - три­ум­фаль­но, из­де­ватель­ски, не та­ясь.
       Пол­ный не­навис­ти, зло­бы, мсти­тель­ной бо­ли и от­ча­яния взгляд чер­ных глаз, об­ра­щен­ных к не­му, лишь под­сте­гива­ет Бо­га. Он да­рит Ред­жи­не ос­ле­питель­ную улыб­ку, что­бы она не сом­не­валась, кто пе­ред нею, и что это - ее ко­нец, он хо­хочет ей в ли­цо: на­ив­ные, глу­пые, наг­лые ге­рои, они дей­стви­тель­но ду­мали, что ос­та­нут­ся без­на­казан­ны­ми за сот­ни спа­сен­ных душ и ха­ос в его царс­тве? Они прав­да счи­тали, что его, бес­смертно­го Бо­га, мож­но по­бедить?
       - Ну так что, Ред­жи­на, это дос­та­точ­но но­во для те­бя, а?
       Она ни­чего не от­ве­ча­ет, да­же не пла­чет, толь­ко глу­по при­жима­ет к се­бе еще теп­лый труп.
       Ти­хие ша­ги и цо­канье каб­лу­ков по ков­ру зас­та­вило А­ида прер­вать иг­ри­ща собс­твен­ной по­беды. Не вы­пус­кая из рук олим­пий­ско­го крис­талла, Бог по­вора­чива­ет­ся на звук:
       - Зе­лена, все хо­рошо?
       Она рас­те­рян­но ог­ля­дыва­ет­ся по сто­ронам, пе­рево­дя взгляд с не­го на Ред­жи­ну и Ро­бина, и об­ратно,
       - Что про­ис­хо­дит?

*********

       Пер­се­фоне вот-вот ис­полнит­ся во­сем­надцать. Сов­ла­дать с ее си­лой слож­но да­же ему. Она по­веле­ва­ет ог­нем и рас­тво­ря­ет­ся в зе­леной дым­ке вся­кий раз, ког­да про­ис­хо­дит что-ли­бо, что ей не нра­вит­ся. Она силь­на, как муж­чи­на, лов­ка, хит­ра и из­во­рот­ли­ва, как ведь­ма, и прек­расна, как Дь­явол. Коп­на ры­жих, не­пос­лушных во­лос раз­ви­ва­ет­ся по вет­ру, тон­кая бе­лос­нежная ко­жа пах­нет гра­натом, лу­кавые зе­леные гла­за смот­рят хит­ро, с приж­му­ром, неж­ная ли­ния губ на­поми­на­ет рас­пустив­ший­ся бу­тон.
       А­ид не спит но­чами не ми­нуты, у не­го го­лова идет кру­гом и он поч­ти пе­рес­тал есть. Но те­перь к его за­ботам по воз­вра­щению Зе­лены при­бави­лась еще од­на проб­ле­ма, дол­гие го­ды не да­ющая ему по­коя, всплы­ва­ющая, слов­но из глу­бин па­мяти и без­жа­лос­тно ра­нящая, слов­но ядо­витая оса. Он пред­по­чел не вспо­минать об этом, за­хотел за­быть. В кон­це кон­цов, и сам по­верил в свою прав­ду. Но точ­но зна­ет, что обя­зан бу­дет рас­ска­зать ей свой са­мый глав­ный сек­рет. О Зе­лене. О ней. О се­бе са­мом. И этот сек­рет не да­ет ему по­коя.
       Вор­вавший­ся в ла­бора­торию по­ток све­жего вет­ра от­вле­ка­ет его от тя­желых раз­ду­мий. Он, как всег­да, по­вора­чива­ет­ся, рас­па­хивая ру­ки для объ­ятий, как обыч­но улы­ба­ет­ся ее при­ходу.
       Но Пер­се­фона дру­гая сей­час. Что-то из­ме­нилось.
       И он по­нима­ет, что имен­но, ког­да ви­дит в ее ру­ках днев­ник в ко­жаной об­ложке.
       - Это прав­да? - со смесью гне­ва, изум­ле­ния, от­ча­яния, не­верия и бо­ли, спра­шива­ет она.
       О, он бы хо­тел сов­рать, хо­тел бы по­верить в то, что все это вы­думал, но не мо­жет. По­тому, не мед­ля поч­ти ни се­кун­ды, прос­то ки­ва­ет.
       - Тог­да рас­ска­жи мне все! - тре­бу­ет она, под­ви­нув к се­бе тя­желый ду­бовый стул и са­дясь на не­го.
       Он зак­ры­ва­ет гла­за. На­бира­ет в лег­кие по­боль­ше воз­ду­ха.
       И....

*********

       - Ред­жи­на? Ро­бин? - Зе­лена мед­ленно ка­ча­ет го­ловой из сто­роны в сто­рону. О, ко­неч­но же, она дав­но уже по­няла, что слу­чилось, но смот­рит все еще рас­те­рян­но, удив­ленно, с пло­хо скры­ва­емым стра­хом.
       Че­го бо­ит­ся? Смер­ти? Сес­тры? Его?
       Ка­залось, она хо­чет по­дой­ти к Ред­жи­не бли­же, но - нет, она под­хо­дит к А­иду, ос­то­рож­но за­бирая у не­го из рук свой кро­шеч­ный ро­зово­щекий ко­мочек, у ко­торо­го по­ка еще да­же нет име­ни.
       - Спро­си у не­го, спро­си - стис­нув в ярос­ти зу­бы, ки­ва­ет Ред­жи­на, - за что он убил Ро­бина?
       - Это не прав­да, нет, - А­ид по­нима­ет, что сей­час, как ни­ког­да рань­ше, важ­но пе­ре­убе­дить ее, убе­дить в сво­ей прав­де, не по­шат­нуть ее хруп­ко­го до­верия. Прок­ля­тая Ред­жи­на, чер­тов лес­ник! Не брось­ся он за­щищать ее, уже бы дав­но с этим по­кон­чи­ли, но - нет. Ре­шил по­казать свою жер­тву. Иди­от.
       - Что зна­чит "не прав­да", А­ид? - во взгля­де Зе­лены по­доз­ре­ние, - он ведь мертв. Это ты убил его?
       - Нет. То есть, да, но...
       - Он хо­тел убить ме­ня, - ах, мер­зкая чер­то­ва ведь­ма сно­ва вме­шива­ет­ся! - Ро­бин за­щитил ме­ня, и те­перь его нет.
       Зе­лена вдруг на­чина­ет су­етить­ся. Под­но­сит ру­ки ко лбу, при­жима­ет их к ли­цу, ще­кам. Пла­чет, вряд ли са­ма это осоз­на­вая.
       - Не слу­шай ее, Зе­лена, - быс­тро-быс­тро, что­бы не по­терять ее вни­мание, го­ворит А­ид, - да, я убил Ро­бина. Да, я хо­тел убить Ред­жи­ну. Но это все для те­бя. Что­бы ты бы­ла счас­тли­ва. Не­навис­тной те­бе сес­тры бы не бы­ло. И мы жи­ли бы ина­че. Они бы не да­ли нам быть счас­тли­выми, по­нима­ешь? В этом го­роде ник­то не счас­тлив, кто не с ни­ми, а мы - не с ни­ми. Ты хо­тела всег­да, что­бы Ред­жи­на умер­ла и я поч­ти дал те­бе та­кую воз­можность, но тут вме­шал­ся лес­ник, - он ки­ва­ет в сто­рону те­ла Гу­да, - и все ис­портил.
       Она все еще су­етит­ся. Она не зна­ет, что де­лать, А­ид по­нима­ет это, чувс­тву­ет это. И сно­ва го­тов бо­роть­ся за ее вни­мание.
       - Зе­лена, ис­тинная лю­бовь - это жер­тва,- та­рато­рит Ред­жи­на над­ломле­ным го­лосом, - Ро­бин сво­ей смертью до­казал это. Не со­вер­шай ошиб­ки.
       - Слу­шай ме­ня, Зе­лена, - тя­нет оде­яло на се­бя Вла­дыка мер­твых, - ник­то из них не лю­бит те­бя, так, как я. Ник­то из них не при­мет те­бя нас­то­ящей. Я дам те­бе все, че­го ты хо­чешь и в чем нуж­да­ешь­ся, но ты дол­жна пос­лу­шать ме­ня, слы­шишь?
       Зе­лена зак­ры­ва­ет уши ру­ками. Она сей­час по­хожа на ис­пу­ган­но­го ре­бен­ка, ко­торый вот-вот забь­ет­ся под кро­вать или в угол. Но, ког­да она кри­чит, го­лос ее зву­чит гром­ко, как ко­ман­да:

       - Ти­хо! За­мол­чи­те оба!

       А­ид за­мол­ка­ет. Он все еще креп­ко сжи­ма­ет в ру­ке свой дра­гоцен­ный ар­те­факт и с не­дове­ри­ем смот­рит на воз­люблен­ную. Она зап­ла­кан­ная, ее прек­расные гла­за на­пол­не­ны сле­зами, но ни­чего, боль­ше она ни­ког­да не бу­дет пла­кать. Вот толь­ко даст ему убить не­навис­тную Ред­жи­ну и отом­стить дру­гим ге­ро­ям, спро­вадив их ту­да, где еще па­ру дней на­зад был сам - и они вмес­те бу­дут тво­рить ве­ликие де­ла. Бу­дут счас­тли­вы. Бу­дут пра­вить.

       Ког­да она смот­рит на не­го с неж­ной улыб­кой на ус­тах, и про­сит дать ему крис­талл, А­ид, ко­неч­но, не мо­жет ей от­ка­зать. О, Зе­лена, что же ты де­ла­ешь с его сер­дцем?

       Мгно­вение - и дра­гоцен­ность с Олим­па уже в ее неж­ных ру­ках.
       Еще мгно­вение - и она, за­иг­рав ко­вар­ной улыб­кой, про­из­но­сит:
       - Ты пра­ва, сес­тра. Лю­бовь - это жер­тва. И мне дав­но по­ра сде­лать то, что я дол­жна.
       Она де­ла­ет нес­коль­ко кро­хот­ных ша­гов навс­тре­чу Ред­жи­не. Та улы­ба­ет­ся сквозь сле­зы, не­довер­чи­во ка­чая го­ловой, но все же при­нимая ры­жево­лосую кро­вин­ку в свои объ­ятья.

       А­ид нап­ря­жен­но сле­дит за сес­тра­ми гла­зами, сжи­мая зу­бы от бес­силь­ной ярос­ти, ког­да воз­люблен­ная поч­ти что лас­ко­во ка­са­ет­ся ла­донью по­холо­дев­шей уже ру­ки Ро­бина, и ос­то­рож­но гла­дит ще­ки Ред­жи­ны кон­чи­ками паль­цев. Что. Ты. Де­ла­ешь. Зе­лена?

       - Так вот, сес­трич­ка, ми­лая, я дол­жна сде­лать то, о чем ты ме­ня про­сишь - при­нес­ти и свою жер­тву во имя люб­ви.
       - Те­бе вов­се не нуж­но, Зе­лена, - пы­та­ет­ся воз­ра­зить Ред­жи­на, но ведь­ма толь­ко ос­то­рож­но прик­ла­дыва­ет к ее гу­бам па­лец.
       - Я хо­чу - с крис­таллом она не рас­ста­ет­ся ни на се­кун­ду,- я хо­чу. И я это де­лаю, моя до­рогая сес­тра.
       Про­мель­кнув­шее бе­зумие в ее взгля­де нас­то­ражи­ва­ет Ред­жи­ну, зас­тавляя креп­че при­жать к се­бе умер­ше­го, и да­ет А­иду по­нять, что у нее на уме.
       - Я жер­твую, Ред­жи­на. Я жер­твую то­бой.
       Крис­талл, как кли­нок, ос­трым копь­ем вон­за­ет­ся в сер­дце млад­шей Миллс. И вновь то са­мое вы­раже­ние, что и у ее воз­люблен­но­го - изум­ле­ния, не­верия, бо­ли, аб­со­лют­но­го неп­ри­нятия и от­ри­цания про­изо­шед­ше­го.
       Но - поз­дно. То, что не­ког­да бы­ло те­лом, па­да­ет к но­гам ры­жево­лосой ко­вар­ной убий­цы, а ду­ша, с ти­хим вздо­хом, опи­сав про­щаль­ный круг, ис­па­ря­ет­ся в воз­ду­хе. И вско­ре, уже че­рез нес­коль­ко се­кунд на ков­ре воз­вы­ша­ет­ся лишь две поч­ти ров­ные куч­ки пеп­ла.
       Ко­роле­ва и Вор вос­со­еди­нились.

       А­ид счас­тли­во, ра­дос­тно хо­хочет, зап­ро­кинув го­лову на­зад, слов­но маль­чиш­ка. О, его ры­жево­лосая, прек­расная жен­щи­на, са­мое ко­вар­ное соз­да­ние из всех, что до­води­лось ему встре­чать, как же она бе­зум­но, без­гра­нич­но, ос­ле­питель­но хо­роша!

       Она под­хо­дит к не­му, лас­ко­во улы­ба­ясь, и он тут же рас­кры­ва­ет ру­ки, за­бирая ее в объ­ятья. Зе­лена крот­ко це­лу­ет его в гу­бы, а, отс­тра­нив­шись, гла­дит по ще­ке.

       - Ты счас­тли­ва те­перь, лю­бимая? Ты сво­бод­на, - шеп­чет он, слад­ко це­луя ее в ви­сок, и до­бав­ля­ет не без гор­дости, - мы сво­бод­ны.

       Она кла­дет крис­талл на стол по­зади не­го и ос­то­рож­но бе­рет на ру­ки дочь. О, ее де­воч­ка сно­ва прос­ну­лась и Зе­лена улы­ба­ет­ся - ему и ре­бен­ку, лас­ко­во пе­реби­рая ее пух­лень­кие кро­шеч­ные паль­чи­ки.

       - О да, - от­ве­чая на его воп­рос, ки­ва­ет она, - как же я мо­гу быть не счас­тли­ва, А­ид? Ты ря­дом со мною. И у ме­ня есть чу­дес­ная до­чень­ка. Кста­ти, у те­бя ведь так и не бы­ло Пер­се­фоны, о ко­торой все го­ворят?
       - За­чем мне Пер­се­фона, ми­лая, ког­да у ме­ня есть ты? - улы­ба­ет­ся А­ид.
       - Но те­перь бу­дет.

       Зе­лена скло­ня­ет­ся к де­воч­ке, ка­са­ясь гу­бами ее вис­ка и шеп­чет, слов­но бы за­говор чи­та­ет:

       - Пер­се­фона, ма­лют­ка моя. Те­бя так зо­вут. Пер­се­фона. Пер­си. Ког­да ты вы­рас­тешь, ты ста­нешь са­мой кра­сивой и са­мой счас­тли­вой...
       - Да­же не сом­не­ва­юсь, - до­воль­но улы­ба­ет­ся А­ид, про­вожая воз­люблен­ную влюб­ленным взгля­дом, - на­де­юсь, ты то­же.

       - О, нет, - ка­ча­ет го­ловой ведь­ма, - ни кап­ли не сом­не­ва­юсь.

       Она сно­ва бе­рет в ру­ки крис­талл, слов­но из­ме­ряя его, про­буя по ве­су.

       - Ты же не про­тив, ес­ли я по­дер­жу его нем­но­го, А­ид? Не про­тив?
       В об­щем, он про­тив. Не сто­ило бы ко­му-то иг­рать та­кими иг­рушка­ми. Но взгляд Зе­лены мя­гок, он лас­ка­ет его, об­во­лаки­вая неж­ным шел­ком с го­ловы до ног.
       - Я прос­то хо­чу за­пом­нить, как выг­ля­дит та вещь, с по­мощью ко­торой я, на­конец, уби­ла свою сес­тру, - по­яс­ня­ет Зе­лена, кив­нув в сто­рону гор­сток пеп­ла.

       А­ид хму­рит­ся нем­но­го, прис­таль­но наб­лю­дая за тем, как Зе­лена кла­дет ре­лик­вию се­бе на ла­донь.

       - Тя­желый. На­вер­ное, сес­три­це бы­ло очень боль­но. Ну ни­чего, мо­жет быть, она ме­ня прос­тит. Хо­тя, мне пле­вать, ес­ли чес­тно.

       Зе­лена пог­ла­жива­ет си­яющий крис­талл паль­ца­ми, слов­но иг­рая с ним.
       А­иду это не нра­вит­ся и он под­жи­ма­ет гу­бы:

       - Хва­тит, Зе­лена, по­ложи. Я пос­тавлю его в ра­моч­ку, ес­ли хо­чешь, что­бы ты мог­ла им лю­бовать­ся, но по­ложи, по­жалуй­ста.

       - Нет, - она ка­ча­ет го­ловой, - не зап­ре­щай мне, это же все­го лишь не­вин­ная прось­ба.

       Она улы­ба­ет­ся:

       - А моя Пер­се­фона бу­дет счас­тли­вой. Ее бу­дут лю­бить. Вер­но и по-нас­то­яще­му. Ей ни­ког­да ни­кого и ни­чего не пред­почтут. Всег­да бу­дут вы­бирать толь­ко ее. И лгать то­же не бу­дут. Она бу­дет счас­тли­ва, ты же обе­ща­ешь, прав­да, А­ид? Обе­ща­ешь?

       В ду­ше А­ида что-то обор­ва­лось. Он вдруг, в од­ну ми­нуту, все по­нял и бро­са­ет­ся к ней, вы­кинув впе­ред ру­ку, да­бы отоб­рать прок­ля­тый крис­талл.

       - Она бу­дет счас­тли­ва. Раз я не бы­ла.

       Кли­нок вон­за­ет­ся Зе­лене в грудь.
       Поз­дно.
       Он опоз­дал.
       Все то же уже зна­комое вы­раже­ние ли­ца, ко­торое он сот­ни раз ви­дел.
       А­ид под­хва­тыва­ет обе­зумев­шую от го­ря лю­бимую на ру­ки.
       Он еще пы­та­ет­ся вы­тащить из ее гру­ди прок­ля­тый све­тящий­ся ос­ко­лок, буд­то бы это что-то из­ме­нит. Еще в го­ряч­ке шеп­чет:

       - Я за­лечу ра­ну, Зе­лена, я за­лечу ра­ну. Не ухо­ди, я не смо­гу без те­бя, слы­шишь, я не вы­несу.

       Он еще це­лу­ет ее ры­жие ло­коны и мок­рые от слез ще­ки, не по­нимая, что це­лу­ет лишь воз­дух.
       Он еще хва­та­ет этот воз­дух ру­ками, хо­тя ему ка­жет­ся, что дер­жит свою ведь­му за пле­чи.
       И толь­ко упав на ко­лени под­ле горс­тки пеп­ла, он по­нима­ет - это ко­нец. Зе­лена уш­ла. Уби­ла се­бя.

       - Нет, нет, нет, нет, нет, нет, - уп­ря­мо ка­чая го­ловой, пов­то­ря­ет он, не в си­лах по­верить. - Что же ты на­дела­ла, Зе­лена? Я вы­тащу те­бя, я най­ду те­бя, я вер­ну те­бя, где бы ты не бы­ла, я спа­су те­бя, слы­шишь, я спа­су, я спа­су те­бя, спа­су те­бя....

       По­надо­билось еще нес­коль­ко ми­нут, что­бы по­нять, что ис­тошный вопль от­ча­яния и горь­кой бо­ли, зах­ва­тив­ший весь Сто­риб­рук, при­над­ле­жит ему са­мому.

       О, что же он на­делал, что на­делал?

       На­конец, он слы­шит то­пот ног. Зна­чит, они приш­ли. Они, как всег­да, по­беди­ли.
       Но нет по­беди­телей над тем, кто од­нажды про­иг­рал сам се­бе и сво­ей гор­ды­не.
       А­ид мед­ленно, ша­та­ясь, под­хо­дит к люль­ке, в ко­торой от­ча­ян­но во­пит ре­бенок, ма­ги­ей за­бира­ет горсть пеп­ла в по­пав­шу­юся под ру­ку ва­зу и ис­па­ря­ет­ся в воз­ду­хе.
       Они с Пер­се­фоной нап­равля­ют­ся ту­да, где их ник­то ни­ког­да не най­дет - в Стра­ну не рас­ска­зан­ных ис­то­рий.


***********

       А­ид ус­та­ло зак­ры­ва­ет гла­за, дол­гим взгля­дом про­вожая мед­ленно па­да­ющие на зем­лю сне­жин­ки за ок­ном:

       - Олим­пий­ский крис­талл уби­ва­ет са­му ду­шу че­лове­ка. Она прос­то рас­тво­ря­ет­ся. Я от­лично знаю это пра­вило. По­нимаю, что ее нет ни в од­ном из ми­ров. Но, ес­ли есть ка­кое-то без­вре­мен­ное бес­пространс­тво, я дол­жен его най­ти, Пер­си, что­бы отыс­кать Зе­лену. Я дол­жен ее вер­нуть, по­тому что по­обе­щал се­бе спас­ти ее. Я обя­зан.

       Впер­вые за вре­мя сво­его длин­но­го рас­ска­за он смот­рит ей в гла­за:

       - Те­перь ты все зна­ешь.

       На кон­чи­ке его язы­ка вер­тится еще сот­ни ты­сяч воп­ро­сов: как она к это­му от­но­сит­ся и ка­ковым же те­перь бу­дет ее ре­шение от­но­ситель­но их от­но­шений, их семьи? Но он мол­чит, не за­да­ет их. Зна­ет, что не име­ет на это пра­ва.

       Пер­се­фона смот­рит на не­го за­дум­чи­вым взгля­дом, смах­нув со ще­ки сле­зы, по­том дол­го изу­ча­ет свои ко­лени и ру­ки, ис­ку­сав гу­бы в кровь.

       Ког­да она под­хо­дит к не­му, А­ид за­быва­ет, как ды­шать. Пер­се­фона об­ви­ва­ет его ру­ки сво­ими, за­пус­ка­ет паль­цы в его во­лосы, пе­реме­шивая стран­ную лас­ку со сле­зами и ти­хо шеп­чет:

       - Ты ви­новат. Но я люб­лю те­бя, - и, по­думав нес­коль­ко се­кунд, уве­рено до­бав­ля­ет, - па­па.

       А­ид креп­ко при­жима­ет к гу­бам ее тон­кие, про­пах­шие аро­матом гра­ната, паль­цы, и в от­вет ей так же шеп­ча лишь од­но сло­во:

       - Спа­сибо.



**********

       Пер­се­фоне двад­цать два и се­год­ня она - не­вес­та. Ви­но ль­ет­ся ре­кой, зве­нят бо­калы, а ее платье так кра­сиво от­те­ня­ет ее бе­лую ко­жу, и бли­ки со­тен мил­ли­ар­дов ог­ней, тан­цу­ющих по за­лу, под­черки­ва­ют мед­ное зо­лото ее во­лос.
       Пе­ред тем, как она уда­ля­ет­ся, ухо­дит в свой дом со сво­им му­жем, А­ид лас­ко­во об­ни­ма­ет ее за пле­чи, про­тяги­вая кро­шеч­ную по­ловин­ку гра­ната и сно­ва, как в детс­тве, це­лу­ет ма­лень­кие паль­чи­ки, за­ляпан­ные со­ком.

       Этой ночью ему ле­жать не хо­чет­ся. Он кру­тит­ся на пос­те­ли, нап­расно пы­та­ясь зак­рыть гла­за, что­бы пог­ру­зить­ся в свое при­выч­ное по­лузабье, но нет - сей­час не вре­мя. В кон­це кон­цов, он вста­ет и на­чина­ет хо­дить по ком­на­те - без вся­кой це­ли, прос­то что­бы быс­трее дож­дать­ся спа­ситель­но­го рас­све­та.

       И вдруг взгляд его па­да­ет на зер­ка­ло. Ока­зыва­ет­ся, бес­смертные бо­ги, то­же уме­ют ста­реть, а как ина­че наз­вать глу­бокие мор­щинки воз­ле глаз, столь плот­но за­лег­шие на ко­же?

       А­ид на­лива­ет се­бе ви­на и са­дит­ся вновь на свою хо­лод­ную оди­нокую пос­тель.
       Он столь­ко лет пот­ра­тил в по­пыт­ках вер­нуть Зе­лену, единс­твен­ную жен­щи­ну, что ког­да-ли­бо лю­бил, но хо­тя бы се­год­ня, те­перь, нас­ту­пила, на­конец, по­ра приз­нать, что это бы­ли все­го лишь меч­ты. Слад­кие, бе­зум­ные, счас­тли­вые меч­ты. Вот так, меч­тая, он про­вел зем­ную по­лови­ну сво­ей дол­гой жиз­ни.

       А­ид мед­ленно ки­ва­ет, слов­но бы сог­ла­ша­ет­ся сам с со­бой. Пос­та­вив на прик­ро­ват­ную тум­бочку поч­ти не тро­нутый бо­кал, он под­хо­дит к ок­ну, где по не­бу би­сером рас­сы­паны мил­ли­ар­ды звезд и дол­го-дол­го смот­рит на них с улыб­кой.

       За­тем мед­ленно за­дер­ги­ва­ет што­ры, не удер­жавшись и ти­хо про­шеп­тав:

       - Доб­рой но­чи, Зе­лена. Где бы ты не бы­ла.

       И ви­дит (а мо­жет быть, это ему толь­ко ка­жет­ся), что од­на звез­да си­яет чуть яр­че ос­таль­ных....