Нужно ставить большие цели

Интервью с профессором, доктором географических наук Филатовым Николаем Николаевичем, зав. кафедрой географии ПетрГУ, членом-корреспондентом РАН, советником РАН, членом Президиума КарНЦ РАН, зав. лабораторией географии и гидрологии Института водных проблем Севера КарНЦ РАН, академиком Международной академии экологической безопасности, членом-корреспондентом Петровской академии наук и искусств, председателем Карельского отделения Русского географического общества, членом Президиума РГО

Николай Николаевич, как вы попали в науку?

Неожиданно для себя. Всегда был практиком. После учебы в Ленинградском топографическом техникуме работал топографом в Карелии, Вологодской и Архангельской областях. Геодезист, топограф, хотел работать по этим профессиям и дальше, о науке и не помышлял. Затем продолжил образование на географическом факультете Ленинградского государственного университета. С 1966 по 1971 годы – студент ЛГУ. После 1 курса мой друг решил перейти на кафедру океанологии, а я отправился с ним за компанию, чтобы поддержать. С замирающим от волнения сердцем вошли мы в кабинет заведующего кафедрой профессора В.Х. Буйницкого. Это легендарная личность. Виктор Харлампиевич Буйницкий — член экипажа ледокольного парохода «Георгий Седов», участник  Великой Отечественной войны, Герой Советского Союза, заслуженный деятель науки и техники РСФСР, почётный работник морского флота, доктор географических наук, участник пятнадцати полярных экспедиций. Он получил звание героя в 29 лет. После недолгого разговора профессор согласился принять на кафедру моего друга и неожиданно обратился ко мне с вопросом, не хочу ли и я перейти на эту кафедру. И я согласился. Так я совершенно случайно решил стать океанологом.

В жизни много случайностей, которые превращаются в закономерности?

Да. А когда после окончания университета я выбирал, что делать дальше, именно профессор Буйницкий еще раз сыграл решающую роль в моей судьбе: позвонил мне и предложил поступить в аспирантуру Института озероведения Академии наук СССР. Сначала я думал, ну, что такое озероведение после океанологии... К тому же я был уже распределен в Морскую гидрографию, мечтал о морских походах, форме, кортике. Как я, океанолог, стану заниматься какими-то озерами?! Но Буйницкий привел убедительный довод в пользу озероведения. Озера – это в определенном смысле модель океана. Одна Ладога чего стоит, в этом озере есть все то же самое, что и в океане, за малым исключением, конечно. Здесь можно исследовать закономерности различных явлений, характерные и для океана. В конце 1970-х годов была даже подпрограмма «Озеро как модель океана» в рамках крупной океанской программы «Разрезы».

И вы не разочаровались в своем выборе?

В 70-х годах прошлого века развитию озероведения придавалось большое значение. Возглавлял тогда институт знаменитый географ академик С.В. Колесник. Его сменил известный гидрохимик член-корреспондент РАН О.А. Алекин, вслед за ним – выдающийся полярник академик А.Ф. Трешников. Мои дела в институте складывались успешно, я даже несколько месяцев поработал в Канаде на Великих озерах, побывал по работе в Австрии, ГДР. В конце 1970-х годов мы обладали гораздо большими материальными возможностями для исследований. У нас было собственное судно, а у канадцев – общее для нескольких организаций, и время работы на нем ограничивалось. По количеству и качеству стандартных приборов они, конечно, были богаче. Но русская смекалка никогда не подводила. У нас благодаря умельцам-изобретателям, были такие приборы, каких и на Западе не видели. Что меня больше всего поразило в Канаде и Австрии, так это совершенно свободный доступ к научной литературе. И, конечно, то, что коллеги пользовались компьютерами и поисковыми системами. По возвращении я написал первую свою книгу «Динамика озер».

А сколько всего вы написали работ?

Ну, если считать и авторские, и написанные в соавторстве, то получается 380 научных работ, несколько книг и большое количество научно-популярных статей.  Из них 120 работ по исследованию экосистем прибрежных зон морей и озер, 14 монографий и сборников трудов, в которых я был автором или редактором.

С кем-нибудь еще из знаменитых людей приходилось встречаться?

Счастливый случай свел меня сразу с двумя замечательными полярниками. Не знаю, юношеская отвага, нахальство или что-то еще побудило нас, когда мы с товарищем по кафедре океанологии на свой страх и риск, но выписав командировку, отправились в Москву к прославленному главе гидрометеослужбы, полярному исследователю, академику, Герою Советского Союза Е.К. Федорову. Ни много ни мало мы решили попросить у него корабль для студентов ЛГУ. На втором курсе студенты во время практики ходили на яхтах по Финскому заливу и мечтали, как на большом белом корабле будут бороздить воды океана. Федоров принял нас, выслушал и строго сказал: «Начинать надо с черного хлеба, а не с белых лайнеров». И добавил: «Сначала нужно поплавать на малых судах, хлебнуть трудностей, а уж потом мечтать о больших кораблях». Но что интересно, на следующий учебный год океанологи ЛГУ вышли в море на судах ленинградского Арктического и Антарктического НИИ. 
Похожая история произошла уже в Институте озероведения. Свое судно у нас хотя и было, но уж очень маленькое и старое, а планов – громадье. И руководство посоветовало мне обратиться в Отдел морских экспедиционных работ АН СССР, который возглавлял контр-адмирал, дважды Герой Советского Союза, великий полярный исследователь И.Д. Папанин. Пришел я к нему на прием, доложил о наших грандиозных планах, а он в ответ лишь сказал помощникам: «Помогите мальчику». «Мальчику», кстати, тогда было уже 29 лет. И всего через два-три года мы получили новое научно-исследовательское судно «Талан». Оно и сейчас ходит по Ладоге.

А как же мечты про океан?

Евгений Константинович Федоров, безусловно, был прав – сначала «черный хлеб». Чтобы изучить, понять и описать большую сложную систему, начинать нужно с малого. А по океанам я все же действительно походил. Сначала матросом, на рыбацком судне по Атлантическому океану, а затем на научно-исследовательском «Профессор Зубов», довелось побывать и на Тихом океане.

Вы – ленинградец, как оказались в Петрозаводске?

В Ленинграде я успешно продвигался по служебной лестнице. Был младшим научным сотрудником, потом старшим, какое-то время исполнял обязанности заведующего лабораторией, защитил кандидатскую диссертацию. Но подспудно возникло желание все изменить, поработать самостоятельно, сделать что-то стоящее. Новый толчок часто нужен в науке, нужны новые условия, впечатления. Мы вели совместные проекты с петрозаводскими учеными, и в начале 1988 года к нам приехали коллеги из Петрозаводска и предложили принять участие в выборах тамошнего заведующего отделом водных проблем. Нарисовались интересные перспективы. Я съездил «на разведку».Коллектив мне понравился, у отдела имелось небольшое судно «Посейдон», работали в новом здании. Я выиграл конкурс, стал заведующим отделом, который в 1991 году мы преобразовали в Институт водных проблем Севера Карельского научного центра РАН. В отделе трудились энергичные, квалифицированные специалисты. Комплексные исследования они вели в Карелии, Архангельской и Вологодской областях. Сами создавали уникальные приборы. Мы подали заявку на приобретение нового научно-исследовательского судна и, как это ни странно для перестроечного времени, получили его. Называлось оно «Эколог», мы ходим на нем и сегодня по Белому и Балтийскому морям, Ладоге и Онеге. В Петрозаводске целый год жил в общежитии без семьи, а через год, когда получил квартиру, ко мне переехала семья. В Петербурге оставил трехкомнатную квартиру, связи, обустроенный быт, но не жалею, иногда на новом месте легче продвигать новое дело, новые проекты. В Петрозаводске открывались новые возможности. Многое, что задумал, удалось реализовать.

Расскажите об этом поподробнее.

Еще в Институте озероведения Академии наук СССР в 1983 году я пришел к директору института А.Ф.Трешникову, принес договор с финнами на исследование озер. А он говорит: «Ты на Севане был?» «Да», – ответил я. «А на Байкале?» «Тоже был». «А на озере Балхаш, был? Если нет, так давай сначала там поработай, а потом с финнами потрудимся». Институт озероведения был создан в 1971 году и сразу стал ведущим в мире. Он решал очень серьезные задачи по изучению озер всей страны, а их немало – около 3 миллионов. На Севане тогда для нужд энергетики уровень озера понизили на 18 метров, от чего качество воды резко ухудшилось, на глазах исчезала форель – знаменитый «ишхан». Мы предложили поднять уровень озера на шесть метров за счет переброски вод нескольких рек, Куры в том числе. Этот проект мы разрабатывали с командой специалистов по математическому моделированию, возглавляемой будущим академиком А.С. Саркисяном, с которым мне посчастливилось познакомиться.  У нас были очень большие планы, и о них институту предоставили возможность доложить на заседаниях нашего академического отделения. Большая честь для молодого директора маленького института из Петрозаводска, к тому же кандидата наук. Докторскую диссертацию по своей любимой теме «Гидродинамика озер» я защитил позже в 1991 году на географическом факультете МГУ. Но наступили трудные времена, и все наши планы повисли в воздухе. Однако, поскольку мы находились далеко от Москвы, нам приходилось рассчитывать только на себя, думаю, это нам и помогло. У нас были хоздоговоры, они давали 40% бюджета. Поддерживало и международное сотрудничество. С появлением в 1990-е годы в Санкт-Петербурге по инициативе академика К.Я. Кондратьева и профессора А. Иоханнесена из Бергена Международного научного центра дистанционных методов и окружающей среды имени Нансена возникло множество международных проектов. Мы научились зарабатывать гранты, а не ждать помощи из Москвы. Благодаря содействию таких центров, как Нансеновский, молодые ученые остались работать в России, а не поехали искать счастья за границей. А в последние годы мы применяли системный подход к изучению социо-эколого-экономических проблем для Белого моря и его водосбора, давали сценарные прогнозы развития их систем при разных климатических и антропогенных воздействиях. С помощью длительных комплексных наблюдений, моделей, созданных в Санкт-Петербургском институте экономики и математики, оценили возможность восстановления Ладожского и Онежского озер при изменении климата и экономической деятельности. Эти знания послужили основой разработки проектов Законов об охране ресурсов этих озер. Вместе с финскими исследователями за 20 лет нами было найдено много новых участков, богатых подземными водами. Более 20 лет круглый год, в том числе и зимой, мы ведем уникальные исследования на малых озерах, которые послужили основой для разработки математической модели Flake, которую сейчас используют для уточнения прогноза погоды многие европейские центры. Вместе с нами работали, например, на озере Вендюрском, наши коллеги из Германии, Швейцарии, Швеции, Финляндии.

Чего ожидаете в перспективе на будущее?

Конечно, небольшому институту, находящемуся на периферии трудно в одиночку проводить значительные, масштабные исследования, но благодаря грантам, тесному сотрудничеству с коллегами из ведущих институтов России и зарубежных стран, мы участвуем в совместных исследованиях крупнейших европейских озер – Ладожского и Онежского, а также Белого моря, используя его как полигон для создания алгоритмов исследования арктических морей. У нас нет возможности приглашать на работу крупных отечественных и зарубежных ученых, но есть совместные проекты с математиками и океанологами из Москвы, Санкт-Петербурга, Швеции. Мы делаем прогнозы состояния крупных озер и Белого моря в случае возрождения промышленности, сельского хозяйства с учетом изменений климата. Результатом совместных фундаментальных исследований стали книги, изданные в ведущем научном издательстве Мира «Springer», такие как «Lake Ladoga and Onego: Great European Lakes», «Strongly nonlinear Internal waves in lakes», «White Sea: Its Marine environment and Ecosystem dynamics influenced by global change», написанные нами вместе с коллегами из Петербурга. Гордимся мы и такими книгами, как «Водные ресурсы и проблема питьевого водоснабжения» и «Озера Карелии». В последней мы обобщили наши знания, собранные за последние 50 лет о разнообразных озерах Карелии, и этой книгой положили начало серии «Озера России».

Как вы считаете, в целом жизнь сложилась удачно?

В целом, да. Я не жалею, что изучаю озера, водные ресурсы, а не океанские просторы и глубины, хотя они, конечно, по-прежнему манят. Но если не просто мечтать о них, а действовать, то кое-что получается. В начале 2000-х годов в течение нескольких лет в качестве эксперта по гидрофизике прибрежных зон мне довелось поработать с академиком В.Г. Бондуром на Гавайских островах. За открытиями вовсе не обязательно идти в океан, новые открытия нас ждут и при исследовании озер. Например, в Антарктиде, где нашей команде удалось обследовать 26 разнообразных озер. Жаль не успели пока поучаствовать в исследованиях озера Восток, возможно, там нас ждут новые открытия. Много неизвестного скрывают пока озера Севера.

Чего пожелаете абитуриентам и студентам ПетрГУ?

Конечно, надо мечтать. Но желательно о серьезном, и не просто мечтать, а действовать. Надо всегда хотеть большего, ставить большие цели, которые необходимо достичь. И постоянно, всю жизнь учиться. Ваши знания – это то, чего вы стоите. Мои родители говорили: «Дело на безделье не меняют». И я стараюсь следовать этому принципу. Следуйте этому, и тогда сбудутся ваши мечты.

Ваши пожелания университету, профессорско-преподавательскому составу ПетрГУ на 75–ти летие.

Поздравляю профессорско-преподавательский состав, сотрудников, выпускников и студентов университета со славным юбилеем. От всей души желаю всем, кто работает и учится в университете, сохранять и приумножать высокий научный потенциал AlmaMater, поддерживать традиции, заложенные первыми поколениями преподавателей и студентов.

Беседовала ТАТЬЯНА ФАДЕЕВА

2015 год.