Сказка о капризном медвежонке солике. 4 глава

СКАЗКА О КАПРИЗНОМ МЕДВЕЖОНКЕ СОЛИКЕ, ДОБРОМ ДРАКОШЕ ПРОШЕ И ЗЛОЙ БЕЛОЙ БАБЕ.

Глава  четвертая. О том, как Проша и Солик отправились искать первый волшебный камешек.

Изобрели ли уже большие дяди ученые машину времени? Ответ на этот вопрос Солик хотел знать всегда:  всегда - это с тех пор, как ему исполнилось четыре года. Мама и бабушка объясняли: «Такого нет и никогда не будет». А папа, подмигивая, добавлял: «Даже если кто-то и изобрел ее, то держит это в большом-большом секрете». Но, оказывается, такая машина времени уже существует и ее никто не изобретал, она сама появилась, когда планета Земля только рождалась на свет. А находится она в том самом логове Дракона-Проши, норы-штольни которой выходят в разные временные пласты. Также Проша сказал, что он не совсем обычный дракон, каких когда-то было очень много, он из рода духов-хранителей, он охраняет земли соликамские и помогает тем, кто очень-очень в этом нуждается.
- И ты совсем-совсем не помнишь, где камешки потерял? - надежда, что он когда-то снова увидит свою бабушку у медвежонка улетучивалась.
Проша виновато помотал головой, продолжая перечислять в слух все места в которых он когда-то побывал. Их было очень много, даже больше, чем шерстинок на спине у папы-медведя. Так что у Солика от количества ненужных сведений начинала  кружиться голова.
- А еще я у Миньки был в гостях. Баньку тогда он истопил исправную! Потом мы по грибы с ним пошли, штук сорок корзин обабков принесли… А какая вкусная из них получилась грибовница! А ушки! Даже сейчас слюнки бегут…  Вот были времена! Правда, один камешек я тогда и посеял где-то в лесу… Под сосной…
И Дракон конечно же не помнил под какой сосной именно он потерял волшебный камушек.  Солику от злости на болтливость и рассеянность Проши захотелось зареветь, затопать ножками и начать капризничать, но тот факт, что перед ним все же стоял большой и сильный дракон заставил медвежонка сидеть на месте и обреченно слушать.
… В штольне было темно. Нет, было бы еще темнее, если бы не желтущие глаза дракона, оставляющие на стенах желтые разводы, как от фонарика или включенных фар, иначе медвежонок обязательно бы на что-то наткнулся и больно-больно бы ударился. Шли они долго. Сначала был слышен только топот их лап. Затем стало слышно, как по штольне бегает ветер, гоняя с воем эхо по углам. После чего, наконец, застенчиво на них взглянуло солнышко, приглашая  путешественников на большую поляну.
Птицы наперебой соревновались в пении, ведь у них сегодня был вокальный конкурс. Деревья не скрывая своей радости, трясли изумрудной листвой, точь-в-точь как смеющиеся медвежата своими животиками. Хулиганки-сосны кидались хвоинками в муравьишку. Тот делавито собирал хвою, чтобы унести ее к себе в муравейник. Прислушавшись, Солик понял, что деревья  переговариваются  (на каком-то неизвестном древнем языке) с пестрыми, пышущими здоровьем луговыми травами. Какой от трав шел аромат! Пахло перечной мятой и мелиссой, клевером и душицей, зверобоем и ромашкой. Иван-чай проворно протягивал солнышку свои соцветия для игры в «ладушки». Незабудки, как котята спинку, выгибали под гладившими их лучикам солнца свои мягкие лепестки. Каждый сантиметр земли был наполнен самой настоящей жизнью, так, что вполне справедливо от всего этого перехватывало дух.
- Ну и где твой Миня?- вопросил Солик, предвкушая встречу с еще одним громилой-драконом.
- Да там на Мининой горе в Эксперово городище, - кивнул Проша в сторону высокого лохматого холма.
О всех трудностях на подъеме к Эксперову городищу медвежонок Солик в будущем предпочитал не вспоминать. Однако скажу, из-за жары, которая кусала  сквозь шерсть  его тельце пуще самого свирепого овода, он чувствовал себя самым-пресамым несчастным медвежонком на всем белом свете. В горлышке у него давно пересохло и он бы многое тогда отдал за стакан самой обычной воды.
Городище окружал частокол. У входа дежурили  громилы в шлемах и, как объяснил Проша, указывая на их металлические рубахи, — кольчугах.  Сначала громилы  насупились и ни в какую не хотели пропускать в селение Дракона и говорящего медвежонка, ожидая от них только зла. На счастье на проверку караула вышел сам князь Эксперо и очень обрадовался возвращение на его земли духа-хранителя.
- Я и мои товарищи прибыли в эти края на больших лодках… пыжках…, - затянул свой рассказ князь, перебирая рукой по струнам гуслей.  - Долго искали, где построить жилища, а потом поднялись на эту гору, с нее вид открывается... красотища! А зори здесь!.. А закаты!..
- Красотище это не практично! - вставил свои «пять копеек»  дракон, уплетая уже пятый кусок большого черничного пирога.
- Почему же не практично? - обиделся князь. - Река рядом, а значит рыба всегда к столу. Лесов много, а там грибы, да ягоды…
- Не жизнь, а лепота, - поддакнул Солик, пытаясь вспомнить все старинные, но непонятные ему выражения, которые он слышал по телевизору.  - Тишь да гладь…
- Тишь да гладь!? - усмехнулся Эксперо. - Так да не так.  Оказалось, что рыщут тут супостаты всякие. Работать они не любят, выращивать урожай, да скотину держать не хотят, совсем бездари, поэтому и на чужое зарятся. Как налетят на  селение какое, как все у людей русских отберут, да и восвояси до нового урожая. Все бы им отобрать да  себе присвоить! Хорошо, что хоть богатырь Миня у нас свой был. Силища у него этакая, что он целое полчище супостатов одной левой на лопатки клал. С ним вместе супостатов и выгнали обратно откуда пришли… к хану их.  И все равно  надо держать око в остро,  сколько раз отсюда шпионов  прогоняли…
- Такая доля у вас — богатырская, - сказал, ради того, чтобы что-то сказать Проша, так как его внимание все теперь занимало вкусное  земляничное варение. - А что Миня? Что-то его не видно… Дела какие задерживают?
- А Мини больше нет, - печально вздохнул князь, прежде чем залпом опустошить стакан с квасом. - Четвертого дня как в болотах наш Миня сгинул… Пошел через топь руду железную на топоры и копья добывать и пропал… Не иначе как кикимора какая в топь болотную затащила… Кикиморы… они такие…  А Миня что? Силачь-великан он только снаружи, а внутри он хлипкий, аки шейка зяблика. Я бы сам на его поиски пошел, да городище оставить не на кого. Прознают супостаты нечистивые, что нет здесь  больше защитников, и взревут тогда люди русские.
Как только солнышко встало, испарившись в баньке, да позавтракав ушкАми в сметанке обваленными, отправились Проша и Солик в путь-дорогу — богатыря Миню искать, ведь негоже, что люди русские на  земле уральской без главного  защитника остались. Шагая рядом с драконом медвежонок испытывал  неописуемую гордость, ведь раньше про героев он смотрел только в  сказочном фэнтази, а теперь, получается, он и сам самый настоящий герой. Еще недавно вся его жизнь проходила в компьютерных играх, но там все было понарошку и сосны рыжие, и тропинки лесные, с выступающими в верх корнями, немного напоминающие лапы, вылезающего из-под земли паука. Белый мох фыркал, выражая недовольство тем, что на него наступает медвежья лапа. И  почва   уже пружинится, так, что под ногами  прогибается.
- Ой ягодка! - обрадовался Солик, бросившись к кусту спелой сладкой черники. Да здесь и другие ягодки, красные, папа рассказывал, что они брусникой называются. И еще и еще ягодки, объедение! Что может быть вкуснее поспевающих болотных ягод? Они манят, заманивают, чем дальше в топь, тем  больше их. Вот они россыпи болотные, вот оно кикиморено богатство; не в ларец она прячет его, а в мох сырой. Уже  Проша в дали уменьшается, пока медвежонок  дарами болота лакомится.