Любовный шабаш глава 1

   На юг, к Чёрному морю, судьба занесла меня ранней весной, благодаря "горящей" путёвке в один шахтёрский санаторий. Его главный корпус был построен в сталинские времена, и, говорят, вождь народов здесь бывал, а, значит, не мог не любоваться на обнажённые тела женских скульптур. Словно птицы порхали они вокруг водяного фонтана, восхищая своей красотой мускулистых работников шахтных забоев. Попадая в санаторий по путёвке, они сразу начинали признаваться в любви к этим каменным красавицам, забыв и про сероводородные ванны, и про алкоголь, и про разговоры о нелёгком шахтёрском труде.
   Признаваться в любви, по традиции, нужно было лишь одной скульптуре, иначе можно было лишиться не только курортного лечения, но и мужского достоинства. Так, по легендам, один из шахтёров нарушил этот неписаный закон: в состоянии любовного возбуждения он вначале расцеловал всех красавиц в губы и во все интимные места, а затем прикрыл их обнажённые груди лифчиками, скупив их в массовом порядке во всех курортных магазинах. Хотел единолично владеть женским гаремом и был побит, изгнан из санатория разгневанными шахтёрами!"Нельзя, - как сказал мне один из них, - не уважать товарищей, скрывая от их глаз естественную женскую красоту!" А её шахтёры, приезжая в санаторий, ценили. И в этом удалось убедиться после знакомства с двумя стахановцами женских сердец.
   Один, Анатолий Иванович, работал механиком шахты, имел солидный возраст, внушительную по размерам фигуру и совершенно лысую голову. По воле случая мы, я и он, оказались соседями по комнате. Была она очень просторной, с паркетным покрытием пола, но кроме двух кроватей, тумбочек, стульев и одного стола в ней ничего не было - ни телевизора, ни радио. Поэтому мне по утрам приходилось довольствоваться наблюдениями за действиями соседа.
   Они были странными! Он ежедневно и подолгу втирал пальцами рук в кожу головы какие - то мази, лосьоны, одеколоны и даже - духи. А потом полировал её до зеркального блеска махровым полотенцем. После такой обработки голова механика сверкала, разила на всю комнату, на весь санаторий таинственными неповторимыми ароматами, привлекая внимание, видимо, лишь каменных баб. Иных в санатории не было. Но сосед не унывал. "Я не впервые приезжаю в этот санаторий, - тряс он увесистой пачкой денег, - их хватит для ухаживания за всеми шахтёрскими русалками. Но мне найти хотя бы одну, живую, пусть не красавицу, но лишь бы - не ведьму!" Почему он вспомнил про ведьму, не знал. Подумал:"Наверно, испортила ему здесь отпуск обычная стерва со скверным характером!"
   В душевой комнате он исчезал надолго. Какие там делал процедуры, для остальных частей тела, не знаю, но в столовой механик сразу ринулся за стол с диетическим питанием. "Там по утрам сметану дают, - пояснил он позднее свой выбор стола санаторного общепита, - а без неё мужская сила дремать будет, не бурлить, как наш знаменитый шахтёрский фонтан!"
   В поисках живой русалки он стал собираться на танцы, в соседний санаторий. "Там, - возбуждённо говорил он, - я не раз знакомился с милыми и образованными дамами. Думаю, повезёт мне познакомиться с одной такой и в этот раз! Предлагаю тебе тоже сходить со мной на танцы, хватит штаны протирать, сидя с книгами за столом. С собой возьмём ещё одного шахтёра." И я понял: второй шахтёр - это Николай. Он поселился в соседней комнате, вместе со старым дедом, и тот не хотел и слушать ни о каких танцах. "Мне с дедом только по магазинам ходить, - радовался грядущему развлечению Николай, - тройной одеколон помогать ему искать. А с вами я оторвусь на танцах по полной программе!"
   Весёлым человеком он был. Хвастался:"Я - кемеровский шахтёр! С любой представительницей женского пола могу познакомиться в любое время, где угодно: хоть на танцах в любом санатории, хоть на улице. Разведён, свободен!" Небольшого роста, худощавый, он, как и мой сосед по комнате, жаждал приключений, чему - то постоянно улыбался своей замечательной шахтёрской улыбкой и готов был немедленно ринуться на танцы.
   В отличие от него, Анатолий Иванович готовился к танцам основательно: гладил брюки, украшал модным галстуком белоснежную рубаху, начищал до зеркального блеска, как и безволосую голову, остроносые башмаки. Купил заранее по такому случаю небольшой букетик роз, пояснив:"Розы - для дамы сердца! А один цветок - для одной из каменных статуй. Все шахтёры так делают, иначе  ни одна женщина из соседнего санатория не обратит на нашего брата никакого внимания!"
   Я, как и Николай, прибыл в санаторий в спешке, без тонкосуконного, как у соседа, костюма, без модных штиблет и никаких роз не купил ни для дамы, ни для обнажённой скульптуры фонтана. Сказал об этом соседу. "Да как же так, - рассердился он, - хоть ты и не шахтёр, но мог бы вникнуть в ситуацию. Придётся мне вас, тебя и Николая, выручать. Свалились вы, как снег, на мою грешную голову!"
   Выйдя из санатория, старый и опытный ловелас тут же подбежал к фонтану и, вскочив на край кольцевой чаши, украшенной старомодной лепниной, быстро положил по одному цветку в изящные ладошки сразу трём символическим фигурам шахтёрских страстей. Потом, обняв первую из них, он поцеловал её в гипсовые губы. И стал что - то быстро и страстно говорить - видимо, просил у своей русалки помощи в обретении новой, пусть кратковременной, но горячей любви.И, спрыгнув с кольца на землю, предложил нам последовать его примеру.
   Николай тут же встрепенулся, замахал руками, словно петух крыльями и тоже вскочил на край чаши фонтана. Он смачно поцеловал свою русалку в губы, как Анатолий Иванович, а потом расцеловал её соблазнительные груди и, хлопнув рукой по крепко вылепленному заду, воскликнул:"Ну и попа, как орех!"И долго шептал ей о чём - то на ушко, жаловался, видимо, на жену, на неустроенную бесшабашную жизнь. И мог бы изливать свою тоску русалке бесконечно долго, но окрик:"Николай, сколько можно болтать чепуху, чёрт чумазый!" -  заставил кемеровского шахтёра опуститься на грешную землю.
   Настала моя очередь обнимать и целовать гипсовое творение тридцатых годов двадцатого столетия. Но я не жаждал чьей - то любви. Взглянув на статую, подумал:"Да, замерла она эффектно, в неком подобии танца любви, приподняв вверх обе руки, пытаясь при этом подпрыгнуть вверх своими стройными ножками. Ну и что? Она же легкомысленная попрыгунья. Стрекоза! А я стараюсь быть подальше от таких дам: от них - одни неприятности!." И, подойдя к фонтану, не стал запрыгивать на край чаши, не стал целовать статую в губы и тем более, как Николай, в соски. Но погладил рукой, для приличия, её правую ногу - в знак уважения красоты её рукотворного тела.
   "Да, - удивился моему поведению по отношению к одной из шахтёрских нимф механик шахты, - чувствую: пропадёшь ты, парень! Эх, лучше бы ты к ней совсем не подходил. Впрочем, сам вскоре всё поймёшь, как и что происходит в нашем санатории ранней весной. Я сам был когда - то таким, как ты, не верил в чудеса, не признавал традиций.А они из жизни взяты, молодой человек!" И, помолчав немного, воскликнул:"Всё, шахтёры, идём на танцы!"


15.02.2017 года