Солдатик

                ПЬЕСА В ЧЕТЫРЕХ ДЕЙСТВИЯХ.


                СОЛДАТИК.


  "Тот, у кого нет музыки в душе,
     Кого не тронут сладкие созвучья,
     Способен на грабеж, измену, хитрость;
     Темны, как ночь, души его движенья
     И чувства все угрюмы, как Эреб".
     Уильям Шекспир. Венецианский купец

СОЛДАТИК.
ТАНЦОВЩИЦА
БУРГОМИСТР
СТАРШИЙ БАНКИР.
ПОМОЩНИК БУРГОМИСТРА он же СУДЬЯ
СОЛДАТИК №1
СОЛДАТИК №2
ЖАНДАРМ №1
ЖАНДАРМ №2
КРЫСОЛОВ
БАЛЕРИНА
ДИРЕКТОР ТЕАТРА
СЛУЖАНКА
ПСИХИАТР
БАЛЕТМЕЙСТЕР


                ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ.
               
                Картина первая.

Казарма на центральной площади старинного, маленького городка. Такого маленького, что даже улиц, исходящих из неё всего четыре, как и сторон света. На той же площади расположена так же Ратуша и Небольшой театр. Раннее утро. Из казармы выходит солдат , примерно лет тридцати от роду, с заряженным мушкетом на плече, хромающий на левую ногу, с палочкой в руке. На площади уже стоит худой и длинный человек лет шестидесяти, с тростью, изображающий хромоту.


СОЛДАТИК. Какой же сегодня прекрасный летний день. Как и много, много лет назад, когда я был еще очень молод и влюблен. Тогда всё воспринималось по-другому. Прошло много лет с того дня, но сегодня все как тогда, отдает какой-то манящей первозданностью красоты окружающего мира.
ПОМОЩНИК БУРГОМИСТРА. Вы что-то сказали?
СОЛДАТИК. Я?
ПОМОЩНИК БУРГОМИСТРА. Вы, вы. Кроме нас, в этот ранний час тут больше никого нет.
СОЛДАТИК. Я просто вспомнил свою молодость.
ПОМОЩНИК БУРГОМИСТРА. Молодость? Вы считаете себя старым человеком?
СОЛДАТИК. Нет. Просто я многое видел. И порою мне кажется, что я уже прожил много, много лет.
ПОМОЩНИК БУРГОМИСТРА. Поверьте мне, я за свою жизнь не был нигде дальше соседнего городка, но видел главное, то, что нужно видеть. И знаю жизнь не менее вашего, при этом занимая должность помощника бургомистра этого города.
СОЛДАТИК. Очень важная должность, но, если честно, то я не понимаю, как можно что-либо узнать, прожив всю жизнь на одном месте?
ПОМОЩНИК БУРГОМИСТРА. А я, в свою очередь не понимаю, зачем куда-то ездить, если все чудеса находятся прямо под боком?
СОЛДАТИК. Возможно. Но порою приходится так далеко ходить за самым простым решением.
ПОМОЩНИК БУРГОМИСТРА. Это всё от незнания жизни, с её коварством и предательством на каждом шагу.
СОЛДАТИК. Я стараюсь не иметь с ними дела.
ПОМОЩНИК БУРГОМИСТРА. Как знать, как знать. Иногда, да что уж молчать об этом, почти всегда с ними только и приходится иметь дело.
СОЛДАТИК. Не думаю.
ПОМОЩНИК БУРГОМИСТРА. Вы были в разных странах?
СОЛДАТИК. Да, бывал. Но по большей части не как путешественник.
ПОМОЩНИК БУРГОМИСТРА. Да, да, понимаю.
СОЛДАТИК. Скорее, как защитник.
ПОМОЩНИК БУРГОМИСТРА. А кого же вы защищали, да ещё и в разных странах?
СОЛДАТИК. В основном справедливость.
ПОМОЩНИК БУРГОМИСТРА. Но ведь её нет нигде. Ни тут, ни там. (Показывает куда-то вдаль рукой).
СОЛДАТИК. Поэтому я и солдат.
ПОМОЩНИК БУРГОМИСТРА. Разве обязательно надо куда-то ехать и участвовать в боях ради защиты справедливости? Почему нельзя просто честно жить и работать там, где ты родился, и тем самым приносить пользу Родине?
СОЛДАТИК. Моя родина там, где есть обездоленные люди.
ПОМОЩНИК БУРГОМИСТРА. Но они везде. Значит, у вас нет Родины.
СОЛДАТИК. Я родился где-то в этих краях. И вот вчера нас перевели в этот город на постоянную дислокацию. И теперь ваш город стал опять моей Родиной.
ПОМОЩНИК БУРГОМИСТРА. Ну, и как вам здесь нравится?
СОЛДАТИК. У вас даже есть театр?
ПОМОЩНИК БУРГОМИСТРА. И очень славный, скажу я вам. Особенно балетная труппа при нём.
СОЛДАТИК. Балетная?
ПОМОЩНИК БУРГОМИСТРА. А почему вы так удивлены? Что в этом такого, что в маленьком городке, как наш, есть свой, и довольно таки неплохой балет?
СОЛДАТИК. Просто я очень люблю балет.
ПОМОЩНИК БУРГАМИСТРА. Вы любите балет!?
СОЛДАТИК. А что собственно в этом такого необычного?
ПОМОЩНИК БУРГАМИСТРА. Просто солдаты обычно не ходят на балет.
СОЛДАТИК. Во всех освобожденных нами городах я ходил на балет. И пересмотрел почти весь, какие только существуют на свете. И даже, когда долго не было военных действий, я переживал о том, что не могу участвовать в завоевании очередного княжества, или государства, где есть новые, не виденные мною ещё. В такие дни мне приходилось тяжело. Я оставался наедине с мыслями о всемирной справедливости, и мне становилось от этого очень и очень грустно. Но вот, начиналась новая война, и я опять попадал в другие государства, освобождая их от злых сил, и находил там для себя всё новые и новые постановки, и такие порой, о которых вы, я думаю, и не знаете вовсе.
ПОМОЩНИК БУРГОМИСТРА. Да вы, как я посмотрю, не просто солдат. А может быть вы разжалованный офицер?
СОЛДАТИК. Да. Вы правы. Я дослужился в своё время до офицерского звания, но меня разжаловали.
ПОМОЩНИК БУРГОМИСТРА. Что же интересно такое вы натворили? Ведь, как я понимаю вы честный и справедливый человек?
СОЛДАТИК. Я отказался выполнять приказ.
ПОМОЩНИК БУРГОМИСТРА. Вы? Вот уж никогда не поверю.
СОЛДАТИК. И тем ни менее всё именно так.
ПОМОЩНИК БУРГОМИСТРА. И какой же приказ вы не выполнили?
СОЛДАТИК. В одном из городов враг засел в театре. И моему отряду был дан приказ взорвать здание. Мы должны были подложить мешки с порохом под его стены, под непрерывным огнём противника. Это было очень трудно сделать. Но не это меня испугало.
ПОМОЩНИК БУРГОМИСТРА. А что же вас тогда могло напугать ещё, как не это?
СОЛДАТИК. Ну вот, я так и знал, и вы туда же.
ПОМОЩНИК БУРГОМИСТРА. Извините. Я совсем не хотел обидеть. Ведь вы, безусловно, не трус. Но я просто не понимаю, в чём же еще могла заключаться причина невыполнения приказа как не в страхе перед смертью?
СОЛДАТИК. Не извиняйтесь. Вам видимо, сложно меня понять, но я не хотел разрушать театр. Ведь там играют пьесы, и ставят балет. А это и есть жизнь. Именно жизнь. А я очень люблю её. И полюбил именно в  тяжёлых, смертельных боях. Много раз я стоял на самом краю между жизнью и смертью, но Господь всё время выбирал и дарил мне первую.
И где, как ни в театре я могу видеть её, но с хорошей стороны. Ведь в нём даже злодеи выглядят по-доброму. Только лишь потому, что всё это сказка на ночь, после которой наступает новый, и очень тяжелый день, где постоянно нужно делать выбор и принимать ответственные решения. Так, как же я мог разрушить то, что придаёт мне энергии жизни? Это противоречило всем моим принципам. Это было просто не справедливо к самой жизни, рождающейся и отрепетированной в этих стенах. Без театральных постановок всем пришлось бы жить сразу набело, не научившись сопереживанию.
ПОМОЩНИК БУРГОМИСТРА. Однако какой вы не простой человек. Надо было выполнять приказ, и всё бы прошло хорошо, и никто не посмел вас лишить звания. А здание отстроили бы новое, куда уж более красивое, чем прежнее.
СОЛДАТИК. А я и выполнил приказ, но по-другому.
ПОМОЩНИК БУРГОМИСТРА. Как это по-другому?
СОЛДАТИК. То есть мы взяли его штурмом, где я чуть было, не лишился ноги из-за серьёзного ранения. Стоял даже вопрос о моей демобилизации, но я попросил остаться в армии. После чего и попал в ваш город на более лёгкую службу в связи с переводом моей роты в тыл, так как его величество ни с кем пока не воюет.
ПОМОЩНИК БУРГОМИСТРА. И всё же я не понимаю совершенно вас, в этом неправильном стремлении  к спасению того, что и так спасут, а если и нет, то, по крайней мере, восстановят и гораздо лучше, чем было.
СОЛДАТИК. Что ж, видимо в этом и состоит разница между вами и мной.
ПОМОЩНИК БУРГОМИСТРА. У вас просто нет еще семьи.
СОЛДАТИК. Да, семьей я не обзавелся.
ПОМОЩНИК БУРГОМИСТРА. А вот мне, как семейному человеку, приходится каждый день идти на компромисс со своей совестью
СОЛДАТИК. Мне никогда было не понять это страшное слово компромисс. Я пошёл в армию его Королевского Величества ради великих помыслов.
ПОМОЩНИК БУРГОМИСТРА. У меня семья. Жена и трое детей. И все на мне. Я простой человек. Труженик, можно сказать. И поверьте мне, что на таких людях, как я и держится мир. Лумаю, что, просто выполняя свою работу, пускай одну и ту же каждый день, я делаю дело и вкладываю свою лепту в сохранение мира.
СОЛДАТИК. Почему вы хромаете?
ПОМОЩНИК БУРГОМИСТРА. Это не хромота. Это символ моего положения в обществе. Каждый порядочный человек должен хромать, если у него есть семья и дети и определенное положение.
СОЛДАТИК. Но у меня ничего нет, кроме гордости и карабина.
ПОМОЩНИК БУРГОМИСТРА. Ты другое дело.
СОЛДАТИК. Я другое дело? А какое?
ПОМОЩНИК БУРГОМИСТРА. Ты наш защитник.
СОЛДАТИК. Я защитник для каждого, кто живёт в нашем государстве.
ПОМОЩНИК БУРГОМИСТРА. Это тебе только кажется. На самом деле ты, в первую очередь защитник власти, и того, что она вытворяет с народом.
СОЛДАТИК. Вытворяет?
ПОМОЩНИК БУРГОМИСТРА. Да, именно вытворяет. На то она и власть. Сразу видно, что ты давно не жил мирной жизнью.
СОЛДАТИК. Но я не умею защищать не справедливость!
ПОМОЩНИК БУРГОМИСТРА. Ты даже и не заметишь этого. И потом, ты давал присягу.
СОЛДАТИК. И я никогда её ещё не нарушал.
ПОМОЩНИК БУРГОМИСТРА. Однако какой ты есть оказывается вольнодумец! Вот к чему приводит участие в настоящих боевых действиях.

Разговаривая, подходят к афише на стене театра. На которой, крупными буквами написано «Премьера балета Стойкий оловянный солдатик». В роли хозяйки дворца неотразимая танцовщица.

СОЛДАТИК. Какая утонченная грация!
ПОМОЩНИК БУРГОМИСТРА. Да. Это любимица нашего бургомистра. Он уже вторую неделю подряд добивается её руки.
СОЛДАТИК. Руки? Всего вторую неделю?
ПОМОЩНИК БУРГОМИСТРА. Наш бургомистр не привык ни перед чем отступать. И всё, как правило, удается ему заполучить в гораздо более короткие сроки.
СОЛДАТИК. И что же у него ничего не выходит?
ПОМОЩНИК БУРГОМИСТРА. Нет, не выходит. У него есть сын. Такой же мерзавец. Но только более изощрённый, и прикрывающийся утонченными манерами. Так и он тоже решил приударить за танцовщицей.
СОЛДАТИК. Не удивительно, ведь дети — это продолжение родителей.
ПОМОЩНИК БУРГОМИСТРА. О, ещё какое продолжение. Отец ворует, а сын тратит его деньги направо и налево, правда, в последнее время одумался и занялся банковским делом. На этом поприще он буквально нашёл себя и делает огромные успехи, подступаясь семимильными шагами к славе отца. Поверьте, мне, они стоят друг друга. И сыну удалось гораздо больше. Он держит весь наш город в лапах финансового страха. Ему подчиняются все, если не по службе, то хотя бы только лишь из страха перед невозможностью выплаты кредитов, так любезно предоставляемых его банком, направо и налево. И ему нравится играть с нами, горожанами. Мы все как куклы в его шаловливых и безжалостных руках ростовщика. Да, если сказать по правде, их побаивается и сам король. Но, о Боже…вот и его отец…бургомистр. Идёт сюда. Я вам ничего не говорил. Побойтесь Бога, не выдавайте меня.

На середине площади, у фонтана, появляется фигура господина бургомистра. Он выходит как бы из утреннего тумана, направляясь прямо к  беседующим. И в этом есть нечто зловещее. Он очень высокий и худой.

ПОМОЩНИК БУРГОМИСТРА. Здравствуйте господин бургомистр. (Кланяется и снимает шляпу).
БУРГОМИСТР. (Не отвечая на приветствие). Кто этот хромой солдат? Вчера я его ещё здесь не видел.
СОЛДАТИК. Рядовой казармы его Величества Короля, оловянной роты боец.
БУРГОМИСТР. Ты вот что боец. Нечего тут возле театра тебе делать. Ступай-ка ты лучше….
СОЛДАТИК. Куда?
БУРГОМИСТР. А хоть бы и к себе обратно в казарму.
СОЛДАТИК. А чего ж я там не видел-то?
БУРГОМИСТР. Видел, не видел, а тут делать тебе нечего. И точка.
СОЛДАТИК. Разрешите идти?
БУРГОМИСТР. Идите. Искусство оно не для оловянных.

Солдатик разворачивается на каблуках и строевым шагом, хромая, возвращается в свою казарму.

БУРГОМИСТР. Ох уж мне этот оловянный полк его Королевского Величества. Всего две дюжины голов, а суют их везде, где только не попадя. Вот вчера, при разгрузке угля, перекрыли всю улицу. Не пройти, не проехать. Я чуть было на важную встречу в банк не опоздал. Надо будет предъявить королю жалобу.
ПОМОЩНИК БУРГОМИСТРА. Но, и вовсе без армии нам нельзя.
БУРГОМИСТР. Но, эти постоянные войны его Королевского Величества сильно избаловали её ряды и затянули нам по туже пояса.
БУРГОМИСТР. Но где-то я видел эту наглую рожу?
ПОМОЩНИК БУРГОМИСТРА. Очень может быть. Вы знаете, он ведь ровесник вашего сына и в нём есть что-то очень знакомое.
БУРГОМИСТР. В том-то всё и дело. Но что?
ПОМОЩНИК БУРГОМИСТРА. В нём присутствуют некие благородные черты свойственные представителям знатного рода.
БУРГОМИСТР. Знатного рода? Перестаньте. Откуда? Он же простой солдат. Нет, не может быть. Ерунда.
ПОМОЩНИК БУРГОМИСТРА. По большому счёту конечно ерунда, ведь он всего лишь простой солдат, да и только.
БУРГОМИСТР. Но с ним нужно по осторожнее и внимательнее.
ПОМОЩНИК БУРГОМИСТРА. Хорошо я зайду в жандармерию и попрошу приглядеть за ним.
БУРГОМИСТР. Пожалуй, это будет к месту.

                Картина вторая. 

Вечер, берег канала того же города. Набережная.  В двухэтажном особняке выходящем фасадом на канал, свет горит во всех окнах. Внутри идёт репетиция в балетном классе. Среди репетирующих и танцовщица. По набережной шагает солдатик оловянной роты. Останавливается под окнами, приметив в них знакомую уже фигуру балерины.

СОЛДАТИК. “Вот бы мне такую жену! Да только она, наверно, знатного рода. Вон, в каком прекрасном дворце живёт!.. А мой дом - простая казарма, да ещё набилось нас туда чуть не целая рота - двадцать пять солдат. Нет, ей там не место! Но познакомиться с ней всё же не мешает...”

Музыка в балетном классе затихает. Все девушки со смехом разбегаются по углам зала. Танцовщица подходит к окну и любуется видом из него. Вдруг замечая солдатика.

ТАНЦОВЩИЦА. Почему вы так на меня смотрите? Никогда не видели балерины?
СОЛДАТИК. Я? Видел. Но вы не такая как все. Хотя и наверно знатного рода.
ТАНЦОВЩИЦА. Это почему же ещё?
СОЛДАТИК. Вы очень красивая.
ТАНЦОВЩИЦА. Вовсе нет, я из простой семьи городского лавочника. (После непродолжительной паузы, смущенно). Что вы здесь делаете солдат?
СОЛДАТИК. Я? Я здесь гуляю. Дело в том, что я очень люблю балет, и не смог пройти, не остановившись для того, чтоб понаблюдать за тем, как  вы репетируете. Вы божественны в танце.
ТАНЦОВЩИЦА. Это просто работа.
СОЛДАТИК. Это не просто работа, это ваша жизнь. И не переубеждайте меня. Я знаю, что без этой работы вам не выжить в этом страшном мире.
ТАНЦОВЩИЦА. Да, мир, который нас окружает, страшен своей пустотой и не востребованностью. У власти ограниченные, бездушные лжецы. И нам, простым людям остаётся только прятаться в творчестве. Иначе и не спастись.
СОЛДАТИК. Мне тяжело понять, как человеку военному, эти простые, мирские проблемы. Моё дело защищать и отстаивать справедливость. Но на своё несчастье я очень люблю балет.
ТАНЦОВЩИЦА. Несчастье?
СОЛДАТИК. Да. Несчастье. Дело в том, что мне никогда не приблизиться к таким людям, как вы, ближе того расстояния, которое, например, разделяет нас с вами.
ТАНЦОВЩИЦА. Какой вы смешной солдатик.
СОЛДАТИК. Я смешной. Но я настоящий.
ТАНЦОВЩИЦА. Вы не как все. Вы говорите правду, в отличие от остальных, которые твердят стандартные, общепризнанные фразы из статей критиков. Не понимая и даже не задумываясь о том, что произносят.
СОЛДАТИК. Я привык общаться с врагом лицом к лицу. И, если честно, то даже и не понимаю, как можно по-другому.
ТАНЦОВЩИЦА. О, милый мой солдатик, вы многого не познали в своей героической жизни.
СОЛДАТИК. Возможно. Я всё время воевал.
ТАНЦОВЩИЦА. Мы здесь тоже как на войне. Но врага не видим в лицо. Но Постоянно чувствуя его близость, всё время на чеку.
СОЛДАТИК. Но ведь это всего лишь балет. Какое он имеет отношение к тёмным силам этого мира?
ТАНЦОВЩИЦА. (С улыбкой). Самое непосредственное. Всё светлое всегда контрастирует с тьмой.
СОЛДАТИК. Ваш город напоминает мне сказку.
ТАНЦОВЩИЦА. Совсем бы не подумала. Вся сказка для меня кончается уже за кулисами.
СОЛДАТИК. И всё же я побывал во многих городах и странах, и здесь, у вас мне нравится больше всего.
ТАНЦОВЩИЦА. Это наверно потому, что вы влюбились.
СОЛДАТИК. (Покраснев). В кого?
ТАНЦОВЩИЦА. Ну, уж извините, это вам самому виднее. Просто вы похожи на влюблённого человека.
СОЛДАТИК. Это почему же?
ТАНЦОВЩИЦА. Только влюбленные не видят ничего плохого. Вы очень выделяетесь на улицах нашего города.
СОЛДАТИК. Но я совершенно такой же, как и все.
ТАНЦОВЩИЦА. Нет. Вы необычный. И мне понравились

В классе раздаются звуки музыки. Танцовщица поворачивает голову назад, затем произносит:

ТАНЦОВЩИЦА. Ну, всё, мне пора. Приходите завтра на «Оловянного солдатика». Будет премьера.
СОЛДАТИК. Куда же вы?
ТАНЦОВЩИЦА. Жду вас завтра.
СОЛДАТИК. Но меня не пропустят. Все билеты давно уже проданы.
ТАНЦОВЩИЦА. Я выхлопочу для вас контрамарку.
СОЛДАТИК. Спасибо. Я обязательно приду.

Танцовщица исчезает в открытом окне.

                Картина третья.

Бургомистр входит в квартиру танцовщицы, которая живет при бальных классах, в небольшом флигеле\ёчке, с большими окнами.

БУРГОМИТСТР. Я осмелился явиться к вам без предупреждения, с одной лишь только целью. Сделать очень выгодное для вас предложение. Которое, больше не может быть отложено ни на день.
ТАНЦОВЩИЦА. (Испугано, но решительно). Какое же?
БУРГОМИСТР. Я предлагаю вам быть моей супругой.
ТАНЦОВЩИЦА. Какой ужас!
БУРГОМИСТР. Не спешите делать выводы. Это большая честь для вас, как вы, я надеюсь, понимаете.
ТАНЦОВЩИЦА. Честь?
БУРГОМИСТР. Да, честь. Я первое лицо в городе. И от меня зависит очень многое. И я не позволю, чтобы меня кто-то опередил в моих намерениях.
ТАНЦОВЩИЦА. Что же будет в том случае, если я вам откажу.
БУРГОМИСТР. Этого просто не может быть. Данный вариант даже и не рассматривается.
ТАНЦОВЩИЦА. Но мной, рассматривается именно он, а все альтернативные как раз наоборот.
БУРГОМИСТР. Это не мыслимо.
ТАНЦОВЩИЦА. Что это?
БУРГОМИСТР. То, как вы мне отвечаете. Со мной никто не смеет так говорить в этом городе. Потому, что боятся. И я готов сделать всё, что бы вы стали вторым человеком в городе, став при этом мне законной супругой.
ТАНЦОВЩИЦА. Неужели вы думаете, что здесь все принадлежит вам? Улицы, мосты, дома, люди, наконец, их души?
БУРГОМИСТР. Именно их души мне и принадлежат. Я купил их за деньги. Именно с них я и начал.
ТАНЦОВЩИЦА. Но тогда зачем же нужна вам я? Ведь моя профессия как раз и связана с душами людей. Я их развиваю, делаю чище и глубже. Я полная противоположность. Зачем же вам такой человек? Разрушитель всех порабощений.
БУРГОМИСТР. Вы мне и нужны. Именно вы. Это же так просто. Я очень нуждаюсь в вас. Мы будем работать вместе. Мы будем как кнут и пряник. Но вам придётся тяжелее. Тут нельзя переигрывать. А уж я то знаю, как тяжело сдерживаться в гневе, а тем более в творчестве, в завоевании любви к искусству.
ТАНЦОВЩИЦА. И вы посмели подумать о том, что я буду помогать делать из людей рабов?
БУРГОМИСТР. Конечно, вы же только этим и занимаетесь у себя на сцене. Весь город преклоняется перед вами. Но боится меня.
ТАНЦОВЩИЦА. Точнее перед высоким искусством балета. А я всего лишь инструмент в его руках.
БУРГОМИСТР. А будете в моих. Не всё ли равно?
ТАНЦОВЩИЦА. Я просто не понимаю вас. До нашего знакомства, я не могла себе даже и представить, что могут существовать такие люди как вы.
БУРГОМИСТР. Без меня здесь и жизни не было вообще. Я держу весь город в кулаке.
ТАНЦОВЩИЦА. Вам это кажется. Люди боятся вас. И если бы не было такого градоначальника, все с легкостью вздохнули.
БУРГОМИСТР. Народ не имеет право дышать с легкостью. От этого он становится легче и его возносит в небо.
ТАНЦОВЩИЦА. Убирайтесь вон!
БУРГОМИСТР. Что ж вы ещё пожалеете о своих словах. Я сделаю так, что не один человек, бросивший, всего лишь мимолетный взгляд на вас не сможет более свободно передвигаться по улицам нашего города.
ТАНЦОВЩИЦА. Вы не посмеете.
БУРГОМИСТР. Ха! Ха! Ха! Извольте оставаться со своими глупыми взглядами на жизнь, одна. Я ухожу. Но я вернусь, и в результате рано, или поздно добьюсь своей цели. Мы вместе с вами заставим работать на нас весь этот сброд, этих мерзких людишек. Которые сами не заметят, как деградируют в своём желании приобщиться к высокому.

Разворачивается и запахнув свой черный плащ, с алой подбивкой, уходит прочь.

                Картина четвертая.

Здание театра. Солдатик сидит на галеёке среди своих друзей, двух таких же, как и он солдат оловянной роты.

СОЛДАТИК №1. Да это же самая, что ни на есть красавица.
СОЛДАТИК №2. Она как бы вся вырезана из белой бумаги.
СОЛДАТИК №1. Более хрупкого создания мне ещё не приходилось видеть никогда.
СОЛДАТИК №2. Когда она танцевала, я очень переживал о том, как бы её не сдуло ветром, настолько она хрупкая и лёгкая, как пушинка.
СОЛДАТИК. Мне почему-то сразу показалось - это именно она, та, которую искал всю жизнь, и вот теперь нашёл.
СОЛДАТИК №1. Она настолько изящна, что мне даже страшно представить тебя рядом с ней.
СОЛДАТИК. Если честно, то я и сам боюсь подходить к ней.

           На сцене установлены декорации, изображающие старый замок, с большими окнами, перед которыми разлился зеркальной гладью круглый пруд. В нём плавают вырезанные из фанеры лебеди. На пороге замка на одной ножке стоит танцовщица, на её шее развивается голубой шарф, руки протянуты в сторону оловянного солдатика, который остановился на противоположном берегу пруда с ружьем на изготовку, словно в карауле. Танцоры застыли в последнем движении.
Закончился первый акт. Кто-то крикнул – «Браво!», и его поддержал весь зал. Все захлопали.
В ложе, расположенной практически на самой сцене находится господин бургомистр со своим сыном. Он передал через танцовщицу второго плана, танцующую роль какой-то детской игрушки огромный букет белых роз.

СОЛДАТИК №2. Смотри, кто это? Какой нетерпеливый. Передаёт ей цветы, ведь она ещё не успела даже отдышаться после своего танца.
СОЛДАТИК. Это сам господин бургомистр.
СОЛДАТИК №1. По-моему, он пытается ухаживать за ней. Да, да. Какой наглец. Ведь старше её втрое.
СОЛДАТИК №2. Как ему не стыдно.
СОЛДАТИК. (Сжимая, в руке маленький, но очень красивый букет). Куда мне с ним тягаться.
СОЛДАТИК №1. Даже и не подумай отступать. Или ты не солдат оловянной роты его Королевского Величества?
СОЛДАТИК. Да, я солдат. И не намерен отступать, ни на шаг.

Произнеся эти слова, встает и стремительно сбегает вниз по лестницам, в портер, и подбегает к оркестровой яме, разделяющей его от танцовщицы на несколько метров непреодолимого пространства. Огибает её и взбирается прямо на сцену, вручая удивлённой танцовщице букет.
Наблюдающий всю эту картину бургомистр в бешенстве вскакивает со своего насиженного места и направляется прямиком к солдату.

БУРГОМИСТР. - Эй ты, оловянный солдат! Не больно заглядывайся на плясунью! Она слишком хороша для тебя!
СОЛДАТИК. Мне лучше знать на кого смотреть.
БУРГОМИСТР. Не ты ли тот солдат, которому я давеча уже указывал дорогу? Немедленно убирайся прочь!
СОЛДАТИК. Куда же я должен ступать?
БУРГОМИСТР. Обратно, к себе в казарму. К своим товарищам и не смей больше показываться мне на глаза! Иначе я засажу тебя в самую глубокую яму в тюремном замке.
СОЛДАТИК. Не засадите.
БУРГОМИСТР. Это ещё почему!?
СОЛДАТИК. Потому, что я не нарушал закон.
БУРГОМИСТР. Одним только своим, нахальным видом, попав мне на глаза дважды, ты уже его нарушил.
СОЛДАТИК. Ничего подобного в нашем законе нет. Вы лжёте.
БУРГОМИСТР. Как ты смеешь говорить мне такое? Я не могу лгать. И хотя бы только потому, что самый главный здесь, в этом городе!
СОЛДАТИК. Даже самый главный человек на земле не волен поступать с другими не законно.
БУРГОМИСТР. Я уничтожу тебя как щепку в топке.
СОЛДАТИК. И потом мне нравится танцовщица. Поэтому я на неё и смотрю. И она вовсе не обязана надрываться вашим тяжёлым и дорогим букетом в ущерб моему дешёвому, но более дорогому её сердцу.

После этих слов взбешённый бургомистр бьёт солдатика рукой по лицу. Солдатик уворачивается от пощечины и в свою очередь снимает с руки солдатскую, белую перчатку.

СОЛДАТИК. Что ж, в таком случае, я обязан вызвать вас на дуэль. Вот моя перчатка. (Бросает ее в лицо бургомистру).
БУРГОМИСТР. Вы посмотрите на этого мерзавца. Он считает себя в праве вызывать меня на дуэль. Жандармы все сюда!!! Здесь преступник! Он нарушил закон!
СОЛДАТИК. Да вы трус! Власть вас испортила. Вы боитесь возмездия. Тем самым признаете свою беспомощность.
БУРГОМИСТР. (Весь красный от возмущения и явной несправедливости по отношению к нему кричит что есть мочи). Я вас уничтожу и без дурацких дуэлей!

В глубине зала появляются жандармы. Но к солдатику приходят на помощь его друзья, бойцы оловянной роты. Они все с ружьями на перерез и тем самым, отгораживая и защищая солдатика, отступают с ним прямо за кулисы.
В зале замешательство. Один из жандармов стреляет для устрашения в воздух из револьвера. Начинается паника. Представление сорвано. Толпа зрителей в панике покидает театр, роняя всё на своём пути.

СОЛДАТИК. (Шагая назад к танцовщице). Я не отступлюсь от вас. И не отдам в руки этого прохвоста.
ТАНЦОВЩИЦА. Зачем вы начали спорить с этим человеком? Он теперь не даст вам жизни.
СОЛДАТИК. Я никого не боюсь и сделаю всё, для того чтоб ещё раз увидеться с вами.
ТАНЦОВЩИЦА. Я буду молиться о вас.
СОЛДАТИК. Простите меня. Я не хотел замешивать вас в эту ссору.
ТАНЦОВЩИЦА. Вы действительно не такой, как все. Вы чудесный молодой человек. Я никогда не встречала таких, как вы, настоящих защитников.

Солдатик бежит за кулисы. Забегает в декорации, изображающие, пышущий жаром горящих дров, камин, прорывая их на ходу своим штыком.

БУРГОМИСТР. - Ах, вот ты как! Ладно, же, погоди до утра! Ты меня ещё вспомнишь! (обращаясь к жандармам). Ловите же его глупые животные!
СОЛДАТИК №1. Бежим скорее отсюда, пока нас не застрелили в мирных условиях.
СОЛДАТИК №2. Этого нам только не хватало, погибнуть в перестрелке не на войне.

Пытаются догнать солдатика, при этом, стараясь как можно быстрее скрыться в темноте кулис, где теряются в пёстрой толпе перепуганных артистов.

                Картина пятая.

Все трое солдатиков расположились в порту у стены одного из пакгаузов, в ожидании начала погрузки на нужное судно.

СОЛДАТИК №1. Тебе нужно срочно покинуть город.
СОЛДАТИК. Но ведь я не нарушал закон. Почему я должен тогда нарушать свою воинскую присягу?
СОЛДАТИК №2. В суде ты будешь доказывать такие вещи, а нам можно и не объяснять.
СОЛДАТИК. Нет, я не могу бежать с поля боя. Я должен остаться.
СОЛДАТИК №2. Подумай хорошенько, прежде чем принимать какое-либо решение.
СОЛДАТИК. Мне не, о чем думать, я давно уже решил стоять на своём до конца. А иначе тогда просто не понятно, зачем я прожил все эти годы? Зачем были перенесены мною все эти лишения. Нет. Всего один лишь шаг, и я могу потерять всё, что у меня есть. А у меня всегда было с собой только самое главное, моя честь. И я её не отдам никому.
СОЛДАТИК №2. То есть ты хочешь сдаться в руки жандармов?
СОЛДАТИК. Да. Я не могу оставить её одну, в этом городе.
СОЛДАТИК №2. Но и из тюрьмы ты ей не сможешь помочь.
СОЛДАТИК. Не смогу. Но я давал присягу.
СОЛДАТИК №1. Чихать они хотели на твою присягу! Ведь он сам, в первую очередь нарушает закон, объявляя тебя в розыск.
СОЛДАТИК. Я не верю в его силу. И надеюсь отстоять правду в суде.
СОЛДАТИК №2. В суде отстоять можно лишь сам процесс, да и то только под караулом
СОЛДАТИК. Не правда, я верю в справедливость. Но прежде мне нужно увидеть танцовщицу. Только лишь её вид предаст мне силы.
СОЛДАТИК №1. Что же, поступай, как знаешь, как велит тебе совесть. Но знай, что во всех боях мы были вместе и никогда не бросали друг друга, чего бы нам это не стоило. Мы будем всегда рядом. Только дай знак, и мы готовы придти к тебе на помощь всей оловянной ротой. Даже если придётся изменить присяге.
СОЛДАТИК №2. Да, да, изменить присяге. Мы никогда этого не делали. Но, видимо наступает время, когда жить по-честному, становится уже не законно и остаётся только лишь нарушать его, для того чтоб сохранить свою честь.
СОЛДАТИК. (Встает). Но я не знаю, где она живёт. Наверно где-то рядом с репетиционным залом, где я её увидел в первый раз.
СОЛДАТИК №1. Ступай туда, куда подсказывает тебе твоё сердце, и оно само приведёт тебя к ней.
СОЛДАТИК №2. А мы пойдём за тобой следом, чтоб помочь тебе в случае опасности.

                Картина шестая.

Репетиционный зал, на берегу канала. Свет во всех окнах погашен. Светится только одно окно, в маленьком флигеле. В нём виден знакомый силуэт танцовщицы.
Солдатик тихо подходит к окну и долго смотрит на хорошо знакомое очертание в окне. Затем тихо произносит:

СОЛДАТИК. Я здесь. Я пришёл проститься.
ТАНЦОВЩИЦА. О Боже! Вы здесь! Какое счастье! Я не верила, что когда-нибудь увижу вас ещё. Я очень испугалась за вас.
СОЛДАТИК. Вы потрясающе танцуете. На сцене вам нет равных. И мне показалось, сегодня, точнее уже вчера, вы сыграли сами себя.
ТАНЦОВЩИЦА. Возможно, что-то похожее есть в этой постановке. И схожесть очень обеспокоила меня. Ведь эта сказка кончается так печально, не так ли?
СОЛДАТИК. Не так. Точнее это именно сказка. А я не хочу жить в сказке. Я живой и сам делаю свою жизнь.
ТАНЦОВЩИЦА. Но я очень переживаю за вас.
СОЛДАТИК. Не стоит беспокоиться. Со мной просто не может ничего случиться. Всё, что могло произойти в моей жизни плохого, уже произошло. А теперь начинается самая лучшая её сторона.
ТАНЦОВЩИЦА. Мне было очень страшно, до тех пор, пока я не увидела вас вновь. Бургомистр не оставит это дело так. Он сделает всё, для того чтоб вас уничтожить. Он думает, что влюблён в меня. Но я знаю, такие люди не способны на любовь. У него холодное сердце и от него веет холодом за версту.
СОЛДАТИК. Я решил сдаться в полицию. Я давал присягу, и у меня нет другого выбора.
ТАНЦОВЩИЦА. О Боже! Не делайте этого. Прошу вас!
СОЛДАТИК. Вы переживаете за меня? Я вам не равнодушен?
ТАНЦОВЩИЦА. Я впервые вижу такого смелого и честного человека в этом городе. И мне искренне жаль вас. И я не хочу вас терять. Мне кажется…
СОЛДАТИК. Что, что вам кажется? Ради Бога не бойтесь сказать мне всё, что вы сейчас подумали.
ТАНЦОВЩИЦА. Я подумала…  я подумала о том, что бургомистр не даст мне жизни, он заставит меня жениться на себе. И я не перенесу этого. Тогда я просто умру.
СОЛДАТИК. Но я не могу нарушить присягу.
ТАНЦОВЩИЦА. Да, да, именно поэтому вы мне и дороги. Но знайте же, что без вас мне не жить. Мне не жить в этом блестящем фантиками с пустой начинкой, мире. Я полна собой и меня никто не сможет обернуть в свою упаковку, как шоколад с начинкой в виде ликёра.
СОЛДАТИК. Какие страшные, но вместе с тем и замечательные слова. Неужели я могу представить себя рядом с вами, хотя бы на один миг? Закрыть глаза и оказаться рядом. Ведь я простой солдат, правда, разжалованный из офицеров. Но это уже не имеет никакого значения.
ТАНЦОВЩИЦА. Ну, конечно можете. Ведь я такая же, как и все люди и сделана из того же, что и вы. Просто каждый из нас индивидуален и не повторим, как жемчужина в чреве раковины.
СОЛДАТИК. Да. Из того же. Но ваша раковина ещё не раскрыта понимающим и ценящим вас по-настоящему, человеком.
ТАНЦОВЩИЦА. Вы очень естественный и от этого смешной. Мне хочется поцеловать вас. Раньше никогда не приходило в голову такое желание. Странно, но вы становитесь очень дороги, и я чувствую: не смогу жить дальше без вашего присутствия.
СОЛДАТИК. И я. Но чувствую; жизнь вс» же готовит мне ещё одно испытание, простое, и при этом самое последнее. Но да ничего страшного. Я привык к ним.

В кустах раздаётся треск сломанной ветки.

ТАНЦОВЩИЦА. (Испуганно). Там кто-то есть. Вас выследили. Бегите скорее!
СОЛДАТИК. Это мои друзья. Они меня охраняют. Но они не подслушивали. И я им доверяю.
ТАНЦОВЩИЦА. У вас есть здесь друзья? Это очень хорошо, они смогут вам помочь в трудную минуту.
СОЛДАТИК. Да, это мои братья солдаты оловянной роты.
ТАНЦОВЩИЦА. Я не брошу вас никогда. Ничего не бойтесь. Они объявили вас в розыск. И если вы так решили сами, то надо спешить сдаваться пока они сами вас не поймали.
СОЛДАТИК. Прощайте.
ТАНЦОВЩИЦА. Зачем вы так сказали?
До свидания! До встречи!
СОЛДАТИК. Ну, конечно же, до свидания! До встречи!
ТАНЦОВЩИЦА. Постойте.
СОЛДАТИК. Что случилось?
ТАНЦОВЩИЦА. Постойте же, прошу вас.

(Снимает с себя брошь с голубым камнем, небесной красоты)

ТАНЦОВЩИЦА. Вот. Возьмите на память обо мне и в знак нашей дружбы. Она поможет вам вернуться ко мне целым и невредимым.

Солдатик берет из её рук брошь, целует её и кладет к себе в карман, прямо на сердце.

СОЛДАТИК. Я принесу её вам обратно.

Поворачивается и уходит в сторону ратуши и центральной площади города. За ним бредут его друзья, тем самым как бы изображая его караул.

                Картина седьмая.

Здание жандармерии. У входа дежурят два жандарма. К ним под искусственным конвоем подводят оловянного солдатика.

ЖАНДАРМ №1. Стой, кто идёт?
СОЛДАТИК. Это я, боец оловянной роты его величества, и двое караульных со мной. Они привели меня под конвоем к вам в участок, прежде разрядив мой карабин, но не стали его отбирать у меня, чтобы не тащить самим.
ЖАНДАРМ №2. Руки вверх.
ЖАНДАРМ №1. Сдавай карабин.
ЖАНДАРМ №2. А вы ступайте с Богом, к себе в казарму, и не попадайтесь больше нам на глаза.
ЖАНДАРМ №1. И мы отпускаем вас только благодаря тому, что вы сами его привели.

Оба солдатика разворачиваются и уходят молча в свою оловянную роту.

ЖАНДАРМ №1. (Вдогонку солдатикам). Мы знаем, что вы все там за одно в своей коробке, тьфу ты, то есть казарме.
СОЛДАТИК. (Протягивая карабин). На, возьми, но знай, что я его не отдавал ещё никому, ни в каких боях, как бы тяжело мне не приходилось, он всегда оставался со мной.
ЖАНДАРМ №2. И ранец с патронами давай сюда. Не положено с патронами в тюрьму.
СОЛДАТИК. Никогда ещё я не отдавал свои боеприпасы никому. И отстреливал их до последней пули.
ЖАНДАРМ №1. Но, но! Он теперь тебе не скоро понадобится.
ЖАНДАРМ №2. Ох, не скоро! Если за дело берётся наш бургомистр, то дело верное, сидеть тебе до второго пришествия.
ЖАНДАРМ №1. Да, да, не даром его за глаза называют троллем.
ЖАНДАРМ №2. И не дай Бог показать язык, проходя мимо его «табакерки».
ЖАНДАРМ №1. У нас много заключенных с отрубленными языками в тюрьме.
СОЛДАТИК. Так если у них уже отрублены языки, значит, они наказаны. Почему же их тогда не выпускают из тюрьмы после этого?
ЖАНДАРМ №1. Потому, что все тогда узнают, что кто-то осмелился показать язык самому бургомистру.
ЖАНДАРМ №2. И вообще это всё не твое оловянное дело.
ЖАНДАРМ №1. (Толкая солдатика прикладом его же карабина в спину). Ступай вперёд, в камеру.
ЖАНДАРМ №2. Все камеры заняты. Давай его к крысолову? А то он совсем соскучился там один за последние годы.
ЖАНДАРМ №1. Точно. Давай туда.

Открывают дубовую дверь камеры, усиленную коваными стяжками, впихивают туда солдатика и закрывают дверь на огромный засов.

ЖАНДАРМ №2. Пусть он его научит уму разуму.

                Картина восьмая.

В камере имеются только двухъярусные нары. В углу первого яруса, которых, сидит затравленный, худой человек, с крысиным лицом и усами. Борода у него почти не растет.

СОЛДАТИК. “Где же это я? Ах, если бы со мной была моя красавица танцовщица! Тогда мне всё было бы нипочём. Но у меня в сердце есть её частица.
КРЫСОЛОВ. Ты кто такой? А паспорт у тебя есть? Предъяви паспорт!

Солдатик, никак не отреагировав на крик, остался стоять посреди камеры, глядя на полную луну, в маленьком, с решёткой, тюремном окне.

КРЫСОЛОВ. Держите его! Держите! У него нет паспорта!

В тюремном коридоре, слыша всё, что происходит в камере, переговариваются жандармы.

ЖАНДАРМ №1. Хорошо играет.
ЖАНДАРМ №2. Настоящий актер.
ЖАНДАРМ №1. Хорошие у нас люди сидят, скажу я тебе.
ЖАНДАРМ №2. Есть, у кого пучиться уму разуму.
ЖАНДАРМ №1. Не говори. Сам удивляюсь. Всё-таки в замечательном месте мы с тобой работаем.
ЖАНДАРМ №2. Тут собрался самый свет общества.
ЖАНДАРМ №1. Да. На свободе давно остались уже одни дилетанты.
ЖАНДАРМ №2. А ведь они ещё во всю строят из себя профессионалов.
ЖАНДАРМ№1. Жулики и слабаки, которые не могут даже в тюрьму-то попасть по-человечески.
ЖАНДАРМ №2. Обмельчал народишко.
ЖАНДАРМ №1. (Со вздохом) Не то, что раньше.
ЖАНДАРМ №2. А помнишь отца крысолова?
ЖАНДАРМ №1. Которого мы повесили, в позапрошлом году?
ЖАНДАРМ №2. Нет. То был финансист. Но тоже умный мужик. Ну, который проиграл весь городской бюджет в карты заезжему шулеру. А я имею в виду того предпринимателя, который придумал брать дань, со всех проплывающих по нашей вонючей речке, через город.
ЖАНДАРМ №1. А. Помню, помню. Он ещё спрашивал у всех паспорт.
ЖАНДАРМ №2. У них видимо это семейное. И всё бы ничего. да вот только позабыл он тогда кое с кем поделиться.
ЖАНДАРМ №1. Да с паспортом это он славно придумали. Помню моя бабушка ещё….

Тем временем в камере происходят перемены.

КРЫСОЛОВ. Да ты меня не бойся. На самом деле я совершенно не злой, а скорее хитрый. Просто здесь надо притворяться, иначе тебя не будут уважать, и ты станешь простым, заурядным преступником, каких и так очень много на свободе.
СОЛДАТИК. Если честно, то ты меня сильно напугал, и я уже собирался взять в руки свой карабин, но тут вспомнил, что его у меня отняли при задержании.
КРЫСОЛОВ. Не бойся. Лучше расскажи, как там на воле? Не перестали ли ещё воровать?
СОЛДАТИК. Если честно, то я как-то совсем не интересовался этой темой. Но, судя по тому, что богатым денег все время не хватает, видимо ещё не перестали.
КРЫСОЛОВ. То есть это как не интересовался? А чем же ты тогда там занимался? А, ну да, конечно, я совсем не подумал об этом. Они платили тебе за то, что ты их охранял, в то время как они воровали.
СОЛДАТИК. Все совершенно не так. Неужели я похож на такого человека. Да это и не человек вовсе, если может заниматься такими вещами.
КРЫСОЛОВ. Просто ты ещё не понял суть этого мира.
СОЛДАТИК. Суть в правде.
КРЫСОЛОВ. Правда, вредна.
СОЛДАТИК. Мне она помогает жить.
КРЫСОЛОВ. А я похож на честного человека?
СОЛДАТИК. Совершенно не похож. Но это ещё ничего не значит. Может, ты просто не выспался или тебя кто-то обидел?
КРЫСОЛОВ. Меня!? Кто-то обидел!? Ха, ха, ха! На обиженных воду возят. Я выше этого.
СОЛДАТИК. Тогда скажи мне, почему тебя называют крысолов?
КРЫСОЛОВ. Потому, что все крысы в городе боятся меня как огня. Я знаю их повадки и слабые места. И могу их вывести из города стройными рядами, если захочу.
СОЛДАТИК. Тогда почему же ты этого не делаешь? Ведь городу стало бы от этого гораздо легче и лучше.
КРЫСОЛОВ. Да потому, что люди давно все стали как крысы. Они прячутся в искусственно созданном мирке. В своих домах-норах и выгадывают, как бы и кого обмануть. Только ради того, чтобы заработать по больше денег. И от этого потерян весь смысл отсоединять одно зло от другого. Все смешалось, и уже просто нет смысла никого ни от кого спасать. Они давно подружились, и перемешались.
СОЛДАТИК. Совсем не все люди таковы.
КРЫСОЛОВ. Абсолютно все. Они завистливы и злопамятны, и несут в себе, наивозможнейшие грехи, какие только есть в этом мире. Скажу больше, они плодят ещё и новые, более страшные, скрещивая уже существующие, получая при этом невиданные нам формы. Рождая своих детей, которые растут полным подобием родителей. Город стал совершенно не приспособлен для жизни нормальных, порядочных людей.
Когда-то. в юности я думал. что буду, как и мой отец, ловить крыс. С детства изучал их повадки и хитрости. Отец научил меня многому.
Дело в том, что крысы, они как люди, живут племенами и питаются отходами, с той лишь только разницей, что в отличие от людей не способны на убийство себе подобных. Да, они воруют, распространяют болезни и эпидемии, но им не знакомо такое чувство, как зависть. Они бескорыстны и просто выживают.
СОЛДАТИК. Но люди не так уж и плохи, ведь не даром им дано право на творчество?
КРЫСОЛОВ. Любое творчество становится опасно в умелых руках.
СОЛДАТИК. Для этого и существует закон и порядок.
КРЫСОЛОВ. Ах, не смеши меня.
СОЛДАТИК. Но, если ты говоришь, что город болен, то ему, тем более нужен врач.
КРЫСОЛОВ. Городу давно наплевать на свои болезни, впрочем, как и мне на весь этот страшный, погрязший в грехе, город.
СОЛДАТИК. Но я не понимаю совсем, за что же тебя тогда посадили?
КРЫСОЛОВ. Власть меня боится.
СОЛДАТИК. То есть, как это боится?
КРЫСОЛОВ. Они боятся меня, как своего конкурента. Я умею, также, как и они управлять этим стадом послушных крыс. И отличаюсь от них лишь тем, что мне не столько нужна власть, сколько деньги. Что уж тут говорить, я ИГРОК, и полюбил их давно. и к сожалению просто видимо не знаю им цены. Они для меня как бумага. Сегодня есть. а завтра совсем нет. Я авантюрист, и умею делать их из воздуха. Обманщик, если хочешь, иллюзионист своего рода.
СОЛДАТИК. Но ведь ты обретая их, отнимаешь их же у кого-то?
КРЫСОЛОВ. Ничего подобного. Я просто беру лишние.
СОЛДАТИК. А разве деньги бывают лишними?
КРЫСОЛОВ. О если бы ты только знал какими они только не бывают. И лишними, и случайными, и шальными, и непредсказуемыми, и отчаянными, и выстраданными, и даже не побоюсь этого слова. честными. Но это очень редко. Практически никогда.
СОЛДАТИК. Так ты авантюрист?
КРЫСОЛОВ. Да, если тебе угодно, то да. А что в этом такого? Авантюра, это риск. А я не могу жить без риска. Мне необходимо рисковать ещё с детства. Я так привык, впитал риск с молоком матери.
СОЛДАТИК. Но, если ты воруешь так же, как и вся власть, почему она так тебя ненавидит?
КРЫСОЛОВ. Я умнее её, я делаю это легко. и ненавязчиво. Разве ты не видишь, что все сильные мира сего, особенно последнее время, стремятся отнимать деньги у народа как можно вежливее и незаметнее, маскируя этот процесс под что угодно? Порою даже становится смешно, на сколько глуп народ, позволяющий так легко себя облапошить. Ведь, заметь, многие отдают своё нажитое от всей души и при этом даже рады.
А мне просто удаётся это делать лучше, чем им. С риском, расчётом, что греха таить, иногда и с шулерством, краплеными картами. Сам не знаю почему, но может быть потому, что я человек творческий, и мне главное процесс, чем результат? А может, не могут простить тот факт, что я, в отличие от них ненавижу эти бумажки, в которые они, ещё совсем недавно как бы по мановению волшебной палочки, превратили все золотые монеты, боясь самого этого металла, как боятся прокаженных здоровые.
СОЛДАТИК. Но ведь ты такой же преступник, как и они?
КРЫСОЛОВ. Я знаю.
СОЛДАТИК. И тебе не стыдно?
КРЫСОЛОВ. Ни сколечко не стыдно. Это моя работа, только-то и всего. Ничего лишнего.
СОЛДАТИК. Это грех.
КРЫСОЛОВ. Многие, поняв, как их "надули», даже рады, что имели дело с таким видом обмана. Многие, совсем недалекие, обижаются. Но, как говорится, на обиженных воду возят.
Но практически все видят во мне честного человека.
СОЛДАТИК. Честного?
КРЫСОЛОВ. А как же ещё? Без честности нельзя. Я не привлекаю в свою игру чужое искусство, в помощь. Мне достаточно своего. Я виртуоз в своём деле. Мне не надо устраивать костюмированное шоу, как в варьете, с отвлекающими маневрами в виде голых ляжек. Я работаю один, и в этом моя честность и правда.
СОЛДАТИК. Тебе наверно тяжело одному?
КРЫСОЛОВ. Да, я один. И мне тяжело. Но, я не жалуюсь. Все творческие люди одиноки. А я профессионал.
СОЛДАТИК. Никогда бы не подумал, что даже в этом может присутствовать одиночество.
КРЫСОЛОВ. Но ведь, и ты здесь сейчас не из-за тяжких грехов.
СОЛДАТИК. Я воспротивился власти.
КРЫСОЛОВ. Это первый шаг. Дальше будет легче. Главное начать.
СОЛДАТИК. Что ты имеешь в виду?
КРЫСОЛОВ. Ничего. Просто у тебя, сначала начнут открываться глаза, потом рот, далее в ход пойдут ноги. А дальше совсем пойдет плохо.
СОЛДАТИК. Что плохо?
КРЫСОЛОВ. Ну, то, что если ты пустишь в ход ещё и руки, то совсем пиши пропало.
СОЛДАТИК. Но ведь я ни в чём не виноват.
КРЫСОЛОВ. Вот видишь. как ты заговорил уже? Не виноват. А что же ты тогда тут делаешь?
СОЛДАТИК. Сам не знаю.
КРЫСОЛОВ. Вот и мы не знаем все, кто тут сидит, из-за чего мы здесь. А может и просто не хотим понимать этого.
СОЛДАТИК. Я не нарушал закона. Просто я, кажется, влюбился в одну девушку, которую любит бургомистр.
КРЫСОЛОВ. Какой ужас! Ну это совсем уже не в какие ворота. Зачем же ты это сделал? У тебя теперь нет выхода. Если они предложат галеры, надо соглашаться. Там гибнет много людей, практически каждый второй. Но, поверь мне, это гораздо безопаснее, чем оставаться теперь в этом городе, даже под защитой таких крепких засовов, как на нашей с тобой двери.
СОЛДАТИК. Но я хочу честного суда. Я не собираюсь сдаваться. Я буду бороться до самого конца.
КРЫСОЛОВ. Каков глупец. Нет, вы только посмотрите на него!

Из-за дубовой двери слышно ответ.

ЖАНДАРМ №1. Даже и не подумаем на него смотреть.
ЖАНДАРМ №2. Что мы там такого не видели еще?
ЖАНДАРМ №1. Всё как у всех ничего нового. Руки, ноги, голова.

СОЛДАТИК. Мы слишком сильно кричим. И тем самым не даем спать всей тюрьме.
КРЫСОЛОВ. Вот уж забыл совершенно подумать об окружающих.
СОЛДАТИК. И всё же, почему у тебя такое крысиное мировоззрение?
КРЫСОЛОВ. Потому, что, на самом деле, я и есть самая настоящая крыса. Просто я родился в человеческом обличие.
СОЛДАТИК. Но ты и похож на крысу.
КРЫСОЛОВ. Спасибо большое. Если бы ты знал, какой это для меня комплимент.

                Картина девятая.

Танцовщица приходит к помощнику бургомистра на прием в ратушу.

ПОМОЩНИК БУРГОМИСТРА. О, какие красивые и изящные гости у нас сегодня в ратуши. Милости прошу. Что случилось? В чём причина этого приятного во всех отношениях визита?
ТАНЦОВЩИЦА. Я пришла к вам, не как к помощнику бургомистра, и даже не как к судье, должность которого вы, по совместительству занимаете. Я пришла к вам, как к моему другу, и вообще честному и порядочному человеку.
ПОМОЩНИК БУРГОМИСТРА. Если вы пришли ко мне, как к честному и порядочному человеку, то я готов помочь вам. Но если вы пришли ко мне, как к судье, то в таком случае вам нужно, в первую очередь определиться к кому именно вы пришли. Хотя бы только потому, что судья уже только из-за занимаемой им должности, уже не может быть порядочным.
ТАНЦОВЩИЦА. Но ведь вы же один человек. Вас не двое. Во всяком случае, я пришла к вам как к человеку, в первую очередь.
ПОМОЩНИК БУРГОМИСТРА. Ну, для вас я всегда был человеком. Внимательно вас слушаю.
ТАНЦОВЩИЦА. Понимаете, я пришла просить о деле оловянного солдатика, точнее о том солдатике из оловянной роты его Королевского Величества…
ПОМОЩНИК БУРГОМИСТРА. Это очень важное, я бы сказал вообще политическое дело. Боюсь, в данном вопросе не смогу ничем вам помочь.
ТАНЦОВЩИЦА. Но вы даже и не выслушали меня до конца, и не поняли всю суть моей просьбы.
ПОМОЩНИК БУРГОМИСТРА. Только из уважения к вам. Ведь я очень хорошо знал вашего отца. Мы выросли на одной улице и ходили в один класс в нашей городской школе. Только умоляю вас, говорите на несколько тонов тише. Меня уволят с работы за такие беседы.
ТАНЦОВЩИЦА. Ну, вот и славно, что вы дорожите дружбой с моим покойным батюшкой.
ПОМОЩНИК БУРГОМИСТРА. (Еле слышным шепотом). Единственное, что я могу для него сделать, так это вынести приговор по мягче.
ТАНЦОВЩИЦА. Ну, вот и прекрасно. Какой же?
ПОМОЩНИК БУРГОМИСТРА. Ну, например, отправить его на галеры.
ТАНЦОВЩИЦА. Вы шутите?
БУРГОМИСТР. Право не знаю, уместно ли шутить в таких вопросах?
ТАНЦОВЩИЦА. Вы говорите правду?
ПОМОЩНИК БУРГОМИСТРА. Я ничуточки не шучу. Именно галеры. Никто и не заподозрит в этом приговоре какой-либо слабости. И он гораздо лучше, чем просто остаться гнить где-то в одной из тюремных ям. А потом, ну скажем, годика через два, мы совместно с вами устроим ему побег. Где-нибудь в открытом море, скажем.
ТАНЦОВЩИЦА. Поклянитесь, что поможете мне с его побегом.
ПОМОЩНИК БУРГОМИСТРА. Клянусь. Ведь я знаю не только как можно найти самое лучшее наказание, но и как его лучше всего избежать. А всё лишь только из-за того, что я настоящий профессионал в своем деле.
ТАНЦОВЩИЦА. Я очень благодарна вам за то, что вы не отказали мне в моей просьбе, не смотря на то, что её выполнение опасно для вашей жизни.
ПОМОЩНИК БУРГОМИСТРА. Ну, что вы, не стоит беспокоиться.
ТАНЦОВЩИЦА. Вы для меня как отец. И я буду, благодарна вам, как была бы благодарна своему отцу.
ПОМОЩНИК БУРГОМИСТРА. Но вам придётся сделать за это одну маленькую уступку.
ТАНЦОВЩИЦА. Какую?
ПОМОЩНИК ПРОКУРОРА. Самую малость. Не стоит беспокоиться.
Вам нужно будет согласиться на брак с бургомистром.
ТАНЦОВЩИЦА. Никогда! Никогда! Никогда!
ПОМОЩНИК БУРГОМИСТРА. Дочь моя, будьте умницей, не делайте глупостей. Ведь я люблю вас не меньше вашего отца и не желаю вам ничего плохого. Прислушайтесь к моей просьбе.
ТАНЦОВЩИЦА. Я умру, если сделаю это. Потому, что это равносильно моей смерти.
ПОМОЩНИК ПРОКУРОРА. Ну, от этого ещё никто не умирал, а скорее наоборот, становились более жизнелюбивы, и обзаводились детьми.
ТАНЦОВЩИЦА. Детьми? Детьми от этого злодея? Я никогда не пойду на такое. Неужели вы не знаете меня и верите в такое?
ПОМОЩНИК БУРГОМИСТРА. Милая моя девочка, я прекрасно вас знаю, и не менее того знаю жизнь.
ТАНЦОВЩИЦА. Вы познаете мою смерть, если будете и дальше настаивать на данном предложении.
ПОМОЩНИК БУРГОМИСТРА. Ну, сейчас же перестаньте говорить глупости и взвести хорошенько все «за» и «против» данного предложения.
И потом, я вовсе не считаю, что бургомистр способен на семейную жизнь.
ТАНЦОВЩИЦА. То есть это как? Что вы имеете в виду?
ПОМОШНИК БУРГОМИСТРА. То, что главное для него вовсе не вы. Точнее, конечное же вы, но не в том смысле, в каком вы и все окружающие, возможно думают.
ТАНЦОВЩИЦА. В таком случае я вообще ничего не понимаю.
ПОМОШНИК БУРГОМИСТРА. Вы ему нужны, как продолжение его бизнеса, как инструмент в руках профессионала.
ТАНЦОВЩИЦА. Какой же я инструмент? Вы говорите загадками.
ПОМОШНИК БУРГОМИСТРА. Самый настоящий инструмент. Причем хорошо отлаженный. Вы нужны ему как воздух. Без вас он простой градоначальник. А с вами, повелитель душ. Хозяин не только города, но и всех человеческих слабостей, тайных помыслов. И уж если говорить на чистоту, то вы его как женщина вовсе не интересуете. И, я вас прошу, подумайте над этим. И ваш солдатик, при этом никуда не денется. Достаточно просто захотеть. и всё будет в ваших руках.
ТАНЦОВЩИЦА. Что вы мне предлагаете?
ПОМОШНИК БУРГОМИСТРА. Да, да, именно то, что вы подумали. Я предлагаю вам работу взамен на некоторые ограничения.
ТАНЦОВЩИЦА. Вы предлагаете мне поступиться со своей совестью?
ПОМОЩНИК БУРГОМИСТРА. Совестью? Не смешите меня, где она? У кого она ещё осталась в этом городе? Или вы хотите сказать, что не такая как окружающие? Не смешите меня. Я знаю вас с детства. Вы такой же человек, как и все. И не более того. Ну, разве с той разницей, что умеете танцевать. Только-то и всего.
ТАНЦОВЩИЦА. Мне нечего более добавить к своим словам.
ПОМОШНИК БУРГОМИСТРА. Будьте благоразумны, такое предлагают не каждому.
ТАНЦОВЩИЦА. Я надеюсь, вы выполните своё обещание?
ПОМОЩНИК БУРГОМИСТРА. А я, в свою очередь надеюсь, вы выполните мою просьб?
ТАНЦОВЩИЦА. Никогда!
ПОМОЩНИК БУРГОМИСТРА. Ну, что ж, тогда до встречи в суде.

Танцовщица нервно разворачивается и уходит, не прощаясь.

                ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ.
 
                Картина первая.

Тюремная камера. В ней находятся Крысолов и Солдатик. Оба заключенных сидят на своих койках. Солдатик  сверху, крысолов снизу.

СОЛДАТИК. Я привык всегда видеть врага в глаза. И не умею воевать в слепую. Так я теряюсь и не вижу цели.
КРЫСОЛОВ. Ты просто забыл в своей армии, что такое настоящая штатская жизнь.
СОЛДАТИК. Не понимаю, как жизнь может быть штатской или армейской? Жизнь одна. И там, и там, действуют одни и те же законы. И нам не приходится выбирать из того, что посылает наша судьба, какие именно испытания она готовит на каждый день. Разве имеет значение, с пустыми руками ты их встречаешь, или с карабином?
КРЫСОЛОВ. Когда враг не виден в лицо, то его не так просто убить. Он скрыт. И приходится прибегать к хитрости. И надо становиться гораздо хитрее его. Идти на компромиссы со своей совестью только ради того, чтоб победить.
СОЛДАТИК. Да, я совершенно не приспособлен к штатской жизни. И мне придётся, всему учится заново.
КРЫСОЛОВ. Не велика наука. Ради любви можно пойти и не на такое.
СОЛДАТИК. Если ты знаешь, что мне делать дальше, научи меня этому.
КРЫСОЛОВ. Я всё прекрасно знаю, но вот только сможешь ли ты это выполнить грамотно?
СОЛДАТИК. У меня нет выхода.
КРЫСОЛОВ. Тогда слушай. (Долго, шёпотом говорит солдатику в ухо). Если тебе присудят галеры, то имей ввиду тот факт, что на море, во время шторма, с вас должны снимать кандалы. Они не совсем еще звери и так заботятся о вашей жизни. Считается, что бунт никогда не начинается во время шторма. Потому, что в это время каждый думает только о своей шкуре. В этот момент и надо прыгать в воду. Но только если рядом есть берег. Только так и можно спастись, если не утонешь.
СОЛДАТИК. Но я не умею плавать.
КРЫСОЛОВ. Приплыли. А что же ты молчал, пока я надрывался, рассказывая это?

Оба садятся на нижний ярус нар и в свете полной луны заговорщицки шепчутся. Вдруг раздается звон ключей в замках. Открывается дверь. Входит жандарм №1.

ЖАНДАРМ №1. Что это такое вы тут задумали голубки мои? Никак побег обговариваете? От меня ещё никто не убегал.
КРЫСОЛОВ. Побег? Разве отсюда кто-нибудь убегал? Что-то я не припомню такого. Во всяком случае, на моей памяти такого не было.

В камеру протискивает свою наглую рожу жандарм №2.

ЖАНДАРМ №2. Скажи ему, чтоб готовился морально к завтрашнему суду.
ЖАНДАРМ №1. Морально? Я не знаю такого слова.
ЖАНДАРМ №2. А что? Слово как слово.
ЖАНДАРМ №1. Тогда сам и говори, если знаешь, что оно означает, а я умываю руки.
ЖАНДАРМ №2. Как это умываешь руки? Ты же только что ел, и они у тебя чистые.
ЖАНДАРМ №1. Сам не знаю, как? Просто так принято говорить.
ЖАНДАРМ №2. Что-то ты больно умничаешь сегодня.
ЖАНДАРМ №1. Если ты ещё этого не заметил, то я тебе хочу сказать, что всегда такой.
ЖАНДАРМ №2. Всегда такой? Вот тогда и говори сам.
ЖАНДАРМ №1. Ну и скажу. А что тут такого-то?
ЖАНДАРМ №2. Вот и говори.
ЖАНДАРМ №1. Заключенный солдатик, я пришёл поставить в известность, что завтра у тебя состоится суд
ЖАНДАРМ №2. В здании суда.
ЖАНДАРМ №1. Не перебивай, когда старшие говорят.
ЖАНДАРМ №2. Старшие? Да ты старше меня всего на одну минуту.
ЖАНДАРМ №1. Не перебивай меня, ещё раз тебе говорю, а то не посмотрю на то, что ты мой родной брат. (Обращаясь к солдатику). Завтра ровно в десять утра состоится суд. На котором, вам будет предъявлено обвинение в государственной измене.
СОЛДАТИК. Измене?
ЖАНДАРМ №1. Измене, измене, а как ты думал-то? Оказывать сопротивление самому представителю власти, да ещё и при исполнении, находясь практически на посту, с карабином в руках – это, как минимум измена.
ЖАНДАРМ №1. Перед судом вам разрешается свидание с близким человеком.
СОЛДАТИК. Но здесь, в этом городе у меня нет никого знакомых, кроме моих братьев солдатиков оловянной роты его величества. Пришёл кто-то из них?
ЖАНДАРМ №2. Нет, не угадал. Пришла танцовщица.
ЖАНДАРМ №1. И что только она нашла в тебе, таком оборванце без дома и денег за душой?
ЖАНДАРМ №2. Собирайся, мы отведём тебя в комнату для свиданий.

                Картина вторая.

Жандармы приводят солдатика в маленькую комнату, разделённую перегородкой из решётки. За которой, сидит на стуле танцовщица, склонив голову и смотря в пол. Жандармы встают у краев перегородки, с разных сторон.

ТАНЦОВЩИЦА. (Резко встаёт и стремительно бросается к разделяющей от солдатика решётке). Я спасу тебя!
СОЛДАТИК. Не подвергай себя опасности. Я прошу тебя. Не делай ничего противозаконного. Весь мир против нас.
ТАНЦОВЩИЦА. Я не хочу верить в это. Это ложь. Ты сложил руки. А ведь смириться, это значит сдаться. Я никогда не сдамся. Я буду бороться до самого конца. У меня просто нет выхода.
СОЛДАТИК. Почему? Почему у тебя нет выхода? Что случилось?
ТАНЦОВЩИЦА. Вы не равнодушны ко мне и моему горю. Ещё тогда, когда я увидела вас впервые, в окно балетного класса: поняла - это тот человек, которого ждала всё время. Но мне было интересно проверить своё чувство. Мне, было, очень важно любите ли вы балет. Ведь это моя жизнь. И я не смогу жить в полсилы, перестав танцевать ради счастливой семейной жизни. Поэтому я пригласила вас на премьеру.
СОЛДАТИК. Но, что же бургомистр?
ТАНЦОВЩИЦА. (Вздрогнув). Я прошу вас, не упоминайте при мне это страшное слово.
СОЛДАТИК. Почему? Теперь, когда я в тюрьме и завтра состоится суд, по сфабрикованному им обвинению, я особенно боюсь за вас, ведь он не даст вам никакой жизни.
ТАНЦОВЩИЦА. Он уже не даёт.
СОЛДАТИК. Как? Что он посмел предпринять. Ах, какая же он всё же скотина. Мерзавец.  Я проткну его штыком.
ТАНЦОВЩИЦА. Дело в том, что он ещё до того, как мы познакомились, сделал мне предложение, и я ему, конечно же, отказала.
СОЛДАТИК. Каков подлец! И, этот человек завтра будет меня судить!?
ТАНЦОВЩИЦА. Я сделаю так, чтоб вас отправили на галеры. А уж оттуда мы устроим побег.
СОЛДАТИК. Но стоит ли беспокоиться, и рисковать своим положением ради какого-то солдатика?
ТАНЦОВЩИЦА. Не какого-то, а оловянного. Олово становится драгоценным, только в том случае, если приобретает дорогие для человека формы.
СОЛДАТИК. Какие?
ТАНЦОВЩИЦА. Например сердца.
СОЛДАТИК. Если я вам дорог, не сдавайтесь бургомистру, а я, в свою очередь, сделаю всё, что от меня зависит.
ТАНЦОВЩИЦА. Знайте, что помощник бургомистра ещё и по совместительству главный судья в суде. И он мой друг. Он будет делать всё так, как мы с вами обговорили. Вам останется только соглашаться с обвинением и делать вид, что вы раскаялись. Тогда возможен оговоренный нами приговор. Остальное уже в наших руках.
СОЛДАТИК. Хорошо, я буду стараться вести себя правильно. Но для этого мне придётся врать.
ТАНЦОВЩИЦА. Не врать, а соглашаться.
ЖАНДАРМ №1. Свидание закончено.
ТАНЦОВЩИЦА. Я люблю вас. Я верю в вас. Не подведите наше будущее.
СОЛДАТИК. Я готов на неправду, только ради вас. И вашей любви ко мне.
ТАНЦОВЩИЦА. (Вытаскивает из своих волос вплетенную в них незабудку и передает солдатику). Держите на память о нашем уговоре. До завтра.
ЖАНДАРМ №1. Не положено ничего передавать.
СОЛДАТИК. Но ведь это всего лишь цветок?
ЖАНДАРМ №2. Даже цветы.
ЖАНДАРМ №1. Именно их и нельзя.
ТАНЦОВЩИЦА. Но возьмите и себе по одному. Они, поверьте не менее прекрасны, чем тот, который я передала солдатику.
ЖАНДАРМ №1. Вы думаете?
ЖАНДАРМ №2. Ладно (Беря цветок у танцовщицы). Бог с ним. Пусть забирает его к себе в камеру.

                Уводят заключенного.

                Картина третья.

Здание суда, в центре города, на центральной площади полно зрителей процесса. Во главе суда помощник бургомистра, но уже облачённый в одежды судьи, в парике. В углу за деревянной стойкой, под охраной двух жандармов, сидит солдатик. Среди зрителей, в первом ряду восседает бургомистр. На заднем сидит танцовщица, просто одетая.

СУДЬЯ. Я попрошу внимания уважаемых гостей судебного процесса. Суд начинается. Прошу всех встать. Суд идет.

Все встают.

СУДЬЯ. Прошу всех сесть.

Все садятся.

СУДЬЯ. Итак, сегодня мы слушаем дело о Государственной измене. Обвиняемый, солдат оловянного роты его Королевского Величества. Встаньте.

Солдатик не спеша, поднимается со своей скамьи.

СУДЬЯ. В роли обвинителя и свидетеля, выступает господин бургомистр. Господин бургомистр, предоставляю вам слово.
БУРГОМИСТР. Мы все, можно сказать, весь город, был свидетелем сего страшного преступления перед нашим отечеством. Преступлением неповиновения власти, и оказания сопротивления представителям оной же.
Если каждый позволит себе такое поведение, то будет разрушена вся структура общества. Потеряет всякий смысл сама власть, и вы все превратитесь в неуправляемое стадо. (Показывая на солдатика). Перед нами яркий представитель вольнодумства. Если в обществе будут появляться такие индивидуумы, оно обречено на полное разложение и нищету.
СУДЬЯ. Господин бургомистр, спрашиваю вас, как обвинителя, кто виновен в стрельбе, затеянной в здании театра?
БУРГОМИСТР. Конечно же, солдат и его друзья. Которые тоже присутствуют в здании суда. Они помогли ему скрыться. Я предлагаю их арестовать прямо в здании суда.
СОЛДАТ №1. Мы категорически протестуем.
СОЛДАТ №2. Мы вообще здесь как свидетели.
БУРГОМИСТР. Свидетель здесь только я один. Больше никто не может быть таковым, если уже им вызвался быть я.
СОЛДАТИК №1. Но, ведь кроме вас там присутствовал почти весь город.
СОЛДАТИК №2. Ведь это была премьера, как ни как?
БУРГОМИСТР. На вашем месте я бы просто помолчал, когда разговаривают старшие по званию.
СУДЬЯ. Слово предоставляется солдату оловянной роты его величества.
СОЛДАТИК. Я не признаю себя виновным, так как стрельбу начинал не я.
СУДЬЯ. Но тогда получается, что стреляли жандармы.

Косится в сторону жандармов. Те, в свою очередь демонстративно смотрят в потолок. Жандарм №1 даже насвистывает мелодию при этом из модной оперетты.

БУРГОМИСТР. Ну, разве могли эти люди выстрелить первыми?
ЖАНДАРМ №1. Никогда.
ЖАНДАРМ №2. Мы очень добрые. И сначала всегда просим сдаться по-хорошему.
ЖАНДАРМ №1. Да, да, и только в случае отказа можем применить оружие.
ЖАНДАРМ №2. Но, и то, только холостыми патронами.
ЖАНДАРМ №1. Настоящих, боевых, мы и не держали никогда в руках.
ЖАНДАРМ №2. Никогда. За исключением тех случаев, когда нам приходится кого-нибудь расстреливать, конечно же.
БУРГОМИСТР. Вы слышали? Судья, прошу занести это признание в протокол.
СУДЬЯ. Обязательно.

Подходит к писарю и в полголоса дает ему команду.

БУРГОМИСТР. Я думаю, что тут дело ясное. За государственную измену полагается расстрел и дело с концами.
ТАНЦОВЩИЦА. Я прошу голоса. Подождите, не спешите делать быстрые выводы. Ведь в тот самый момент, когда произошёл весь этот инцидент, солдатик разговаривал именно со мной. Значит, я являюсь таким же равноправным свидетелем, как и вы.
СУДЬЯ. Ваше мнение тут не имеет никакого значения.
БУРГОМИСТР. Женщина не может быть свидетелем.
ТАНЦОВЩИЦА. Это ещё, почему же?
БУРГОМИСТР. Ну, хотя бы только потому, что её суть изменчива и непостоянна.
ТАНЦОВЩИЦА. В таком случае вы считаете нашу Королеву не в праве заменять Короля на троне, во время его боевых походов?
БУРГОМИСТР. Прошу вас, только не приплетайте сюда нашу Королевскую чету. Вот уж не думал, что она тоже причастна к данному делу? (Обращаясь непосредственно к танцовщице, шёпотом). Какой у вас длинный язык!
ТАНЦОВЩИЦА. (Так же, шёпотом). Не длиннее вашего.
БУРГОМИСТР. Да как вы смеете так говорить со мной?
ТАНЦОВЩИЦА. А вот и смею.
БУРГОМИСТР. Вы пользуетесь своим положением.
ТАНЦОВЩИЦА. Ни сколечко. Просто я уверена в своей правоте.
БУРГОМИСТР. Просто вы издеваетесь надо мной, защищая этого жалкого солдатика. Вам, видимо приятно меня злить.
ТАНЦОВЩИЦА. Вас? Злить? По-моему, это совершенно бесполезная затея. Вы и без того злы на весь свет.

Судья подходит к спорящим и шёотом произносит.

СУДЬЯ. Вы привлекаете всеобщее внимание. Прекратите немедленно! Немедленно! По городу пойдут слухи. Всё будет неправильно истолковано толпой. (Вслух). Немедленно прекратите эти свои пререкания.

Спорящие расходятся по своим местам.

СУДЬЯ. (Встречая взгляд танцовщицы). Итак, я считаю, что расстрел слишком суровый приговор для данного судебного разбирательства и настаиваю на другом решении.

Подходит к бургомистру и тихо говорит:

СУДЬЯ. Предлагаю отправить его на галеры.
БУРГОМИСТР. А если он там не сдохнет, что я буду делать? Нет, я не намерен откладывать свою свадьбу.
СУДЬЯ. Это я вам обещаю.
БУРГОМИСТР. Но, что дает вам такую уверенность?
СУДЬЯ. Посмотрите сами на него. Какой он доходяга. В нём нет совсем веса. И подумайте о толпе. Нам не нужны волнения в городе, особенно сейчас.
БУРГОМИСТР. (Шёпотом). Я много знал таких же, как и он доходяг. Все они оказывались живучими, как крокодилы.
СУДЬЯ. (Шёпотом). Побойтесь Бога. Сделайте приятное своей будущей невесте. Ведь всё равно результат будет предсказуем.
БУРГОМИСТР. (Громко). Ну, хорошо, пусть будет, по-вашему. (Улыбаясь и слегка кланяясь в зал).
БУРГОМИСТР. (Шёпотом). Вы думаете?
СУДЬЯ. (Шёпотом). Я уверен.
БУРГОМИСТР. (Шёпотом). Что ж, тогда по быстрее решайте сами весь этот фарс.
СУДЬЯ. (Уже громко, в зал). В таком случае суд должен удалиться на совещание. Я объявляю перерыв.

Заключенного уводят под конвоем из зала суда. Он встречается взглядом с танцовщицей. Они понимают друг друга. Бургомистр пытается заговорить с танцовщицей, но она уходит в дальний угол зала, где остаётся в обществе двух солдатиков.

СОЛДАТИК №1. Мы устроим ему побег, при первой же удачной возможности.
СОЛДАТИК №2. Надо только, чтоб вынесли правильный приговор.
СОЛДАТИК №1. Но почему они не стали задерживать нас, ведь мы соучастники?
ТАНЦОВЩИЦА. Да хотя бы только потому, что бургомистр вообще не хочет никого сажать или тем более, не дай Бог убивать. Просто желает расчистить дорогу к своей цели.
СОЛДАТИК №1. К какой цели?
ТАНЦОВЩИЦА. Ко мне. Я его цель. Он хочет жениться на мне, и сделал уже предложение руки и сердца.
СОЛДАТИК №2. И вы ему отказали?
ТАНЦОВЩИЦА. Конечно же. А как иначе?
СОЛДАТИК №1. Он очень богатый и властный человек.
СОЛДАТИК №2. Вы были бы у него, как у Христа за пазухой.
ТАНЦОВЩИЦА. Никогда не видела более скучного и пустого человека, чем он. С ним я бы превратилась в самую, что ни на есть бургомистршу. Неужели вы мне этого желаете?
СОЛДАТИК №1. Нет, ни в коем случае. Просто мы проверяем вас. Ведь солдатик наш друг, и мы должны быть уверены в его выборе.
ТАНЦОВЩИЦА. Тут я вам уже ни в чём помочь не могу.

В здание суда открывается дверь и входит судья с присяжными заседателями. Из другой двери так же вводят осужденного под охраной.

СУДЬЯ. Встать, суд идет.

Суд рассаживается. Все садятся. Гул в зале затихает.

СУДЬЯ. (Обращаясь к подсудимому). Признаёте ли вы себя виновным?
СОЛДАТИК. Разумеется, нет.
БУРГОМИСТР. Каков нахал! Вы посмотрите на него? Даже перед лицом смерти он не видит своей вины. Побойтесь Бога. Он всё видит с небес.
СОЛДАТИК. Да, он видит, и даже то, что вам бы не хотелось, чтобы он видел.
БУРГОМИСТР. Скорее оглашайте приговор господин судья, и дело с концами. А то у меня уже начинает подергиваться правая щека.
СУДЬЯ. Хорошо, хорошо. Как вам будет угодно.
БУРГОМИСТР. Ну не тяните же, я вас умоляю.
СУДЬЯ. Суд постановил в виде пресечения наказания, назначить приговор для осужденного солдатика оловянной роты его королевского величества в виде отправки на галеры, сроком, до полного исправления испорченности личности преступника, но и не менее трёх лет, разумеется.

Весь зал встает и хлопает в ладоши.

БУРГОМИСТР. И всё же я считаю этот приговор слишком мягким. Но что делать, против власти не пойдёшь.

Заключенного уводят из зала. Он сопротивляется, к нему подбегает танцовщица, но жандармы её не подпускают к заключенному.

ТАНЦОВЩИЦА. Я люблю тебя. Я буду тебя ждать.
СОЛДАТИК. (Пытаясь вырваться хоть на секунду из цепких рук жандармов). Я буду жить только мечтой о нашей встрече.
БУРГОМИСТР. (Обращаясь к танцовщице). Ах, вот оно в чём дело. Я видимо опять опоздал. Ну, ничего. Галеры сделают своё дело. А вы завтра же будете моей женой.
ТАНЦОВЩИЦА. Никогда!
БУРГОМИСТР. У вас просто нет выбора. Я сделаю так, что вам будет некуда больше податься.

Танцовщица хватается руками за голову и плачет, убегая из помещения суда. Народ встаёт со своих мест и покидает здание суда.


БУРГОМИСТР. (Обращаясь к судье). Никогда не любил женских слёз. Хотя и понимаю, что это победа.
СУДЬЯ. (Снимая мантию и парик, тут же надевая другой такой же, но менее седой, на лысеющую голову). Не люблю эти парики. В них сильно потеет голова.
БУРГОМИСТР. Надо утопить этого прохиндея, во что бы это нам ни стало. Каков злодей, а ведь одно поколение с моим сыном, и кто его знает, может быть они учились в одной гимназии? ... Но совершенно разные люди. Совершенно. ... Но каков? Откуда только берётся в них эта уверенность в себе, эта наглость? Где элементарный инстинкт самосохранения?
СУДЬЯ. Стоит ли уделять ему столько внимания Ваше превосходительство? Оставьте его уже в покое. Завтра он поплывёт в одну из наших колоний, в сопровождении таких же, как и он сам горемык.
БУРГОМИСТР. Вы думаете?
СУДЬЯ. Я уверен.
БУРГОМИСТР. Ну ладно. Так и быть. Пусть существует.
СУДЬЯ.  У нас с вами и так довольно много других проблем, которые предстоит ещё решить.
БУРГОМИСТР. Надо подумать о том, как мы завтра сосватаем танцовщицу.
СУДЬЯ.  Мне кажется, что в первую очередь нужно лишить её возможности выходить на сцену.
БУРГОМИСТР. Вы думаете?
СУДЬЯ. Я более, чем уверен.
БУРГОМИСТР. Как это сделать?
СУДЬЯ. Очень просто. Нужно сменить репертуар.
БУРГОМИСТР. Но как?
СУДЬЯ. Просто запретить премьеру «Оловянного солдатика».
БУРГОМИСТР. Но как? Ведь проданы уже все билеты.
СУДЬЯ. Достаточно уже того, что она один раз провалилась. Правда, не по вине режиссера, но тем ни менее.
БУРГОМИСТР. Но что мы скажем знатным зрителям?
СУДЬЯ. Ничего страшного. Объявим болезнь танцовщицы, как причину отмены балета. А вместо премьеры оставим предыдущий спектакль.
БУРГОМИСТР. Но ведь на него никто не ходил.
СУДЬЯ. Вот и славно. Они и не поймут ничего, не увидев разницы.
БУРГОМИСТР. Гениально! Ступайте же прямо отсюда к директору театра.
СУДЬЯ. Слушаюсь и повинуюсь.

Судья встает и уходит в сторону театра.

                Картина четвертая.

Кабинет директора театра. В глубине которого, в кресле восседает господин директор. Перед ним стоит писклявая, балерина в возрасте и что-то нервно доказывает ему. Входит помощник бургомистра.

ДИРЕКТОР ТЕАТРА. Что такое? Кто там? Я никого не жду. Кто посмел вас пропустить?
ПОМОЩНИК БУРГОМИСТРА. Никто. Я сам принял это решение.
БАЛЕРИНА. Я не уйду отсюда, пока вы не выдадите мне задолженность по моему жалованию.
ДИРЕКТОР ТЕАТРА. Поймите же, что у меня нет денег. Я банкрот.         
БАЛЕРИНА. Я всю жизнь работаю в этом театре и имею право требовать то, что мне положено. Куда смотрит наш профсоюз. Я дойду до самого Короля. Меня ничего не остановит.
ДИРЕКТОР ТЕАТРА. Сколько раз мне вам повторять? Потерпите до завтра.
БАЛЕРИНА. Столько, сколько нужно. Пока я вам не поверю. А я, можете быть уверены, не поверю вам никогда. До тех пор пока вы не выдадите мне мои, в поте лица заработанные деньги. И хватит кормить меня обещаниями.
ДИРЕКТОР ТЕАТРА. (Обращаясь в сторону помощника бургомистра). А это вы. Ну что еще там случилось? Я не перенесу еще одну плохую новость. Мне никогда не отдать обратно все собранные с провалившейся премьеры деньги. Эти голодранцы не хотят работать. Всем только жалованье подавай. А в ответ ни слова благодарности.
БАЛЕРИНА. (С ненавистью). Ну, знаете, что, я не потерплю такого отношения ко мне. Я тут самая старшая, и работаю еще с того момента, когда вас здесь и в помине не было. И вот, что я хочу вам сказать, раньше тут не было такого бардака, и он начался сразу после того, как вы приобрели это здание.
ПОМОЩНИК БУРГОМИСТРА. (Как бы и, не замечая присутствие скандальной балерины). Вот я и пришел к вам с предложением.
ДИРЕКТОР ТЕАТРА. Никаких предложений. Я прошу вас. Еще одно предложение сегодня и у меня треснет голова! Я прошу вас.
ПОМОЩНИК БУРГОМИСТРА. Но позвольте мне слово молвить, и вы услышите то, что вы бы хотели услышать. Поверьте мне.
БАЛЕРИНА. Дайте ему сказать. Я чувствую, что у него есть в загашнике либо деньги, либо пара другая интересных идей, о том, как их заработать.
ДИРЕКТОР ТЕАТРА. Только, умоляю вас, коротко, очень коротко.
ПОМОЩНИК БУРГОМИСТРА. Надо срочно возобновлять предыдущую постановку.
ДИРЕКТОР ТЕАТРА. Нет, только не это. Я до сих пор по ночам просыпаюсь от этого страшного, душераздирающего свиста заказных свистунов. Даже и не просите меня об этом. Неблагодарная толпа, она не понимает, что попрала в своих диких криках. Господин дирижер до сих пор боится стоять к залу спиной. Просто чудо какое-то, что ему удалось отчистить фрак от всего этого безобразия, что в него было запущено. А актеры? Не многие справились с нанесенной им душевной травмой. А те, что превозмогли все эти обиды, до сих пор ходят навеселе.
ПОМОЩНИК БУРГОМИСТРА. Но поверьте мне, это больше не повторится. Все эти негодяи, которые затеяли беспорядки, давно схвачены, и сидят в нашей замечательной тюрьме. В этом уж вы точно можете мне поверить, как судье.
БАЛЕРИНА. Поверьте ему. И тогда вам проще будет выплатить мне мое жалование. Ведь вы же знаете, что я все равно не отстану и у вас, просто нет другого выхода.
ДИРЕКТОР ТЕАТРА. Ну, хорошо, хорошо. Что вы предлагаете еще, кроме этого?
ПОМОЩНИК БУРГОМИСТРА. Я предлагаю вам выдать предыдущую премьеру, за нынешнюю. И поверьте мне, вам все сойдет с рук. Только с одним условием.
ДИРЕКТОР ТЕАТРА. С каким? О Боже, с каким еще условием? Говорите же скорее. У меня раскалывается голова.
ПОМОЩНИК БУРГОМИСТРА. Не задействовывайте ни в какой из ролей танцовщицу. Отстраните ее от всего, уберите вообще ее со сцены.
БАЛЕРИНА. Давно пора убрать эту молодую и горделивую девку, из главных ролей. А может быть и из труппы совсем. Она, как паршивая овца, портит нам всю обстановку в театре. Я бы справилась с ее партией уж гораздо лучше, чем она. И господин балетмейстер делал мне комплименты.
ДИРЕКТОР ТЕАТРА. Но вам сколько лет? Вы в своем уме? Танцевать партию Герды в Снежной королеве, в вашем возрасте?
АКТРИСА. Молодо – зелено. С моим-то опытом? Ха, ха! Да мне под силу даже сама Джульетта.
ДИРЕКТОР ТЕАТРА. Ну, хорошо, хорошо. Я на все готов. Но только не на долго. Меня просто растерзают остальные. Я готов терпеть это безобразие две недели. Больше просто не смогу. Мне надоела вся эта закулисная грызня за роль. Здесь каждая вторая мнит себя Джульеттой и каждый третий Черным лебедем.
ПОМОЩНИК БУРГОМИСТРА. Ну, вот и славно, вот и договорились.

Помощник бургомистра протягивает директору театра руку.

ДИРЕКТОР ТЕАТРА. Ох уж мне эти рукопожатия. Тем более, с представителем власти. Не приводят они к добру. Ой, не приводят.
АКТРИСА. (Дождавшись ухода помощника бургомистра). Этот ее роман с каким-то простите, солдатиком. У меня просто нет слов.
ДИРЕКТОР ТЕАТРА. Ах, оставьте. Прошу вас. Оставьте меня в покое.
АКТРИСА. Хорошо, хорошо, как вам будет угодно. Сегодня же приступаю к репетициям.

С этими словами выходит из кабинета, слегка пританцовывая от счастья.

                Картина пятая.

Порт. Причал. Погрузка на галеру. Отправляющуюся в Африку. Заключенные скованы все одной цепью. Вдруг появляется танцовщица. Встречается взглядом с солдатиком.

ТАНЦОВЩИЦА. Трудности так сближают.
СОЛДАТИК. Я жив лишь только вашим образом.
ТАНЦОВЩИЦА. И теперь у нас с вами одно большое общее горе на двоих.
ЖАНДАРМ №1. Не положено общаться с заключенными. Я попросил бы вас отойти от судна подальше.

Танцовщица отходит назад на несколько метров.

ТАНЦОВЩИЦА. Я принесла вам кое-что с собой в дорогу. (Обращаясь к жандарму). Могу ли я передать ему этот узелок?
ЖАНДАРМ №1. Не положено.
ТАНЦОВЩИЦА. (Протягивает узелок одной рукой жандарму, а другой рукой передает ему золотую монету) Возьмите вот это.
ЖАНДАРМ №1. Хотя, разве только в виде исключения.
Берет у танцовщицы узелок и монетку и просматривает его содержимое.

ЖАНДАРМ №1.(В сторону солдата). На, держи.

Солдатик ловит брошенный узелок на лету.

ТАНЦОВЩИЦА. Когда они вернутся?
ЖАНДАРМ №1. Это только одному Богу известно.
ТАНЦОВЩИЦА. Я буду ждать тебя.
СОЛДАТИК. Это придаст мне силы.
ТАНЦОВЩИЦА. Я буду думать о тебе.
СОЛДАТИК. Это не спасет меня.
ТАНЦОВЩИЦА. Я спасу тебя.
СОЛДАТИК. Меня может спасти только одно.
ТАНЦОВЩИЦА. Я, я…Я люблю тебя. Ты единственный человек, которому предначертано спасти меня.
СОЛДАТИК. Какие правильные слова. Я верю в их силу. Теперь мне ничего не страшно. Прощай.
ТАНЦОВЩИЦА. Нет, не прощай, а до свидания. До свидания. До встречи.
СОЛДАТИК. До встречи.

Танцовщица резко разворачивается и, скрывая слезы, убегает в ночь.

                Картина шестая.

Здание городской ратуши. Конторка, за которой стоит и что-то пишет помощник бургомистра. В помещение входит танцовщица.

ТАНЦОВЩИЦА. Здравствуйте господин помощник бургомистра.
ПОМОЩНИК БУРГОМИСТРА. Добрый вечер деточка. Что-нибудь случилось?
ТАНЦОВЩИЦА. Да, случилось. И вы прекрасно знаете, что.
ПОМОЩНИК БУРГОМИСТРА. Ах да. Ну, конечно.
ТАНЦОВЩИЦА. И что же мне теперь делать?
ПОМОЩНИК БУРГОМИСТРА. Это мне не ведомо.
ТАНЦОВЩИЦА. Но ведь они уже погрузили заключенных на корабль.
ПОМОЩНИК БУРГОМИСТРА. Естественно, и в этом нет ничего неестественного.
ТАНЦОВЩИЦА. Да, но как мы его освободим из неволи?
ПОМОЩНИЙ БУРГОМИСТРА. Очень просто деточка. Через ратушу, отдел заключения браков.
ТАНЦОВЩИЦА. Но это не возможно.
ПОМОЩНИК БУРГОМИСТРА. Как и невозможно его освобождение. Эти две невозможные вещи поселились рядом, в одном доме. И для того, чтобы решить их надо одну из них выгнать на улицу, только-то и всего.
ТАНЦОВЩИЦА. Вы отказываетесь помогать мне в том случае, если я откажусь выходить замуж за бургомистра?
ПОМОЩНИК БУРГОМИСТРА. Именно. Именно это я и хотел сказать.
ТАНЦОВЩИЦА. Но в этом городе у меня кроме вас, больше никого нет.
ПОМОЩНИК БУРГОМИСТРА. Но я и не прошу у вас чего-то невозможного. Поверьте мне, всего лишь хочу счастья для вас.
ТАНЦОВЩИЦА. Счастья? Вы еще и издеваетесь надо мной?
ПОМОЩНИК БУРГОМИСТРА. Ни сколечко.
ТАНЦОВЩИЦА. Значит и то, что происходит в театре тоже дело рук бургомистра.
ПОМОЩНИК БУРГОМИСТРА. Это мне не ведомо.
ТАНЦОВЩИЦА. Все вам ведомо. Просто вы заодно со своим господином во всем.
ПОМОЩНИК БУРГОМИСТРА. А хоть бы и заодно? Что в этом плохого? Он ведь мой господин.
ТАНЦОВЩИЦА. Я убегу из города. Вы предали меня.
ПОМОЩНИК БУРГОМИСТРА. Ни сколечко. Это вы предали меня. Вы элементарно не держите слова.
ТАНЦОВЩИЦА. Но я и не обещала вам ничего.
ПОМОЩНИК БУРГОМИСТРА. Ох, как ошибаетесь милочка. Еще как обещали мне.
ТАНЦОВЩИЦА. Хорошо. Обещала, но я не смогу сдержать свое слово.
ПОМОЩНИК БУРГОМИСТРА. В таком случае вы убиваете сразу двоих. Своего возлюбленного, да и сердце бургомистра не выдержит ваше поведение.
ТАНЦОВЩИЦА. Ах, бросьте вы мне сочинять про его сердце. У него его нет и в помине. Да и мое уже еле бьется.
ПОМОЩНИК БУРГОМИСТРА. Есть или нет, не вам решать.
ТАНЦОВЩИЦА. Ну, хорошо, хорошо, дайте мне подумать до-завтра. Но помогите с побегом моему возлюбленному.
ПОМОЩНИК БУРГОМИТСРА. У, как вы уже его называете? Время бежит, однако. Но, поверьте, оно не на вашей стороне.
ТАНЦОВЩИЦА. И тем ни менее.
ПОМОЩНИК БУРГОМИСТРА. Никогда. Как говорится деньги вперед. И имейте в виду, что галеру в море будет не так то просто догнать на следующий день. Решайтесь сейчас же. Немедленно. У вас нет никакого выбора.
           ТАНЦОВЩИЦА. Хорошо.  ... Я готова. Но свадьбу мы сыграем через неделю.
ПОМОЩНИК БУРГОМИСТРА. Замечательно. Сегодня приходите на пристань к полуночи.
ТАНЦОВЩИЦА. И что вы намерены предпринять?
ПОМОЩНИК БУРГОМИСТРА. Спасти вашего солдатика.
ТАНЦОВЩИЦА. Каким же образом?
ПОМОЩНИК БУРГОМИСТРА. Узнаете ночью. Мне подвластно многое, в том числе и это. Не все ли равно, одним человеком меньше, одним человеком больше, никто ничего и не заметит.
ТАНЦОВЩИЦА. Хорошо, я приду.
ПОМОЩНИК БУРГОМИСТРА. Ну, вот и замечательно.

Произнеся эти слова, они молча расходятся, не попрощавшись, в разные стороны.

                Картина седьмая.

Там же. Те же. Входит бургомистр. За ним идет его сын Старший банкир. Оживленно разговаривают.

ПОМОЩНИК БУРГОМИСТРА. Добрый день господин бургомистр.
БУРГОМИСТР. (Недовольно, на ходу). Добрый. Как обстоят дела с отправкой груза в наши Африканские колонии?
ПОМОЩНИК БУРГОМИСТРА. Все просто замечательно. У нас нет никаких проблем.
БУРГОМИСТР. А я слышал, что рабочие в порту готовят забастовку.
ПОМОЩНИК БУРГОМИСТРА. Нет, все обстоит вовсе не так.
БУРГОМИСТР. А как же все по вашему обстоит?
ПОМОЩНИК БУРГОМИСТРА. Люди устали. Они ждут зарплаты.
БУРГОМИСТР. Им нужны деньги. Им тоже нужны деньги. Поразительно. На что им они?
СТАРШИЙ БАНКИР. Отец, у них тоже есть семьи, дети. Они имеют на это право.
БУРГОМИСТР. Пусть подождут. Городская казна пуста. Пусть радуются тому, что они вообще еще на свободе.
ПОМОЩНИК БУРГОМИСТРА. Но ведь в тюрьме также нужны деньги на их содержание.
БУРГОМИСТР. Содержание народа в тюрьме обходится городу куда выгоднее чем его свобода. (Обращаясь к сыну). Разве не так?
СТАРШИЙ БАНКИР. Это так. Но, в то же время, всех посадить нельзя.
БУРГОМИСТР. Это все ерунда. Все определяет здравый смысл. И если мне не хватает денег на новый экипаж, значит в этом виноват может быть только народ, и больше никто. Ведь не я же сам повинен в отсутствии денег?
ПОМОЩНИК БУРГОМИТСРА. Нет, что вы, как можно? Только наши горожане виноваты во всех своих проблемах.
БУРГОМИСТР. А эта плитка, которую мы для них положили на набережной? Эти не благодарные животные разрушили все мощение всего лишь за один сезон. И потом, что это за манера такая прогуливаться по вечерам по набережной? Никогда не понимал эти пустые гуляния вдоль воды. Что в них проку. Да еще и наденут башмаки по грубее. Так и норовят наступать на самые края булыжников, расшатывая их при каждом шаге. На них не напасешься никаких денег.
СТАРШИЙ БАНКИР.  Папа, ты просто очень устал на государственной службе. Тебе нужно уже на пенсию.
БУРГОМИСТР. Что? Мне? На пенсию? Да я еще полон сил и энергии.
ПОМОЩНИК БУРГОМИСТРА. Что вы. что вы господин старший банкир, ваш отец только начинает жизнь, и вы прекрасно знаете об этом.
СТАРШИЙ БАНКИР. Да уж, наслышаны, наслышаны. Отец, как всегда полон идей по развитию нашего семейного бизнеса, и укреплению власти в городе.
БУРГОМИСТР. Моя власть дана мне людьми. И я сделаю все для того чтобы максимально укрепить ее. И никогда, ни за какие деньги не позволю допустить избрание нового градоначальника. То, что я сделал для нашего города не удавалось сделать еще ни одному бургомистру. Любой, кто посмеет отдать свой голос аппозиции может навеки распрощаться с свободой.
ПОМОЩНИК БУРГОМИСТРА. Нам так спокойно под вашим крылом. Вы наш спаситель. Вы наш кумир.
СТАРШИЙ БАНКИР. С таким отцом очень легко и спокойно жить в этом страшном и коварном мире. Кстати. а как на счет спасения единственного в нашей сказке театра?
БУРГОМИСТР. Спасения? Что там еще такого случилось в этом балагане?
СТАРШИЙ БАНКИР. Ничего страшного. Просто у них совсем нет денег.
БУРГОМИСТР. Зачем им деньги? Вот еще, какая мелочь.
СТАРШИЙ БАНКИР. В театре может разбежаться труппа.
БУРГОМИСТР. И что же тогда нам всем будет нечего смотреть?
ПОМОЩНИК БУРГОМИСТРА. Именно.
СТАРШИЙ БАНКИР. Точнее нас некому будет поддерживать.
БУРГОМИСТР. Сын мой, так сделайте же что-нибудь. Ведь недаром же вы учились в старой Английской сказке, что за морем от нас.
СТАРШИЙ БАНКИР. Хорошо, если вы не против, то я поддержу их кредитом. Тем самым еще больше подчинив этот придворный цирк нашим планам.
БУРГОМИСТР.  Сделай милость сынок. и ты оставишь свой след в истории нашего славного города.

С этими словами бургомистр уводит сына к себе в кабинет, а помощник бургомистра остается один.

                Картина восьмая.

Кабинет директора театра. В нем ведут беседу балетмейстер (высокий и худой человек с измученным видом), и сам директор театра. (Достаточно толстый, и от этого выглядящий постоянно уставшим). Входит старший банкир.

СТАРШИЙ БАНКИР. Добрый день господин директор театра. Добрый день господин балетмейстер. Не побеспокоил ли я вас своим визитом?
ДИРЕКТОР ТЕАТРА. Нет. Что вы господин старший банкир. Мы всегда рады вашему присутствию, особенно если оно связано с такими приятными и незаменимыми для нас инвестициями в наш скромный бизнес.
СТАРШИЙ БАНКИР. На этот раз никаких инвестиций.
ДИРЕКТОР ТЕАТРА. Что же привело вас к нам сегодня?
СТАРШИЙ БАНКИР. Сегодня мы можем говорить только о выгодном для меня кредитовании.
ДИРЕКТОР ТЕАТРА. Для вас? Ну да, для вас, извините, я все время  забываю о вашем семейном подряде.
СТАРШИЙ БАНКИР. Именно семейном. И по этому-то мне и известно, что у вас совсем нет денег на дальнейшее существование театра. Иными словами вы просто банкрот.
ДИРЕКТОР ТЕАТРА. Я попросил бы не применять данную, жестокую терминологию. Нельзя ли, например, сказать просто, что у нас возникли временные затруднения в финансировании.
СТАРШИЙ БАНКИР. Нет. Нельзя. Я привык называть вещи своими именами.
ДИРЕКТОР ТЕАТРА. Ну, хорошо, хорошо. Да, нам нужны деньги.
СТАРШИЙ БАНКИР. Вот, теперь совсем другое дело. Я знаю.
ДИРЕКТОР ТЕАТРА. У нас провалилась премьера, а это большие суммы. И теперь я не знаю, как рассчитаться с долгами.
СТАРШИЙ БАНКИР. Я помогу вам.
ДИРЕКТОР ТЕАТРА. Что мы без вас господин старший банкир? Премного благодарны. Когда мы заключим сделку? И на каких условиях?
СТАРШИЙ БАНКИР. Условия мои известны. Не делайте вид, что первый раз в жизни сталкиваетесь с ними. На сделку подходите ко мне в офис завтра к десяти утра.
ДИРЕКТОР ТЕАТРА. (Со вздохом). Заранее благодарны. Вы каждый раз с умением профессионала и виртуозностью хирурга, режете нас без ножа.
СТАРШИЙ БАНКИР. (Как бы не слыша). И имейте в виду, что мне нисколько не нужен ваш балаган. По этому не доводите до греха. Ведь знаете прекрасно, что я не ростовщик, и не буду ждать, пока вы его соберетесь выкупить.

С этими словами старший банкир встает и молча, не прощаясь, уходит, надев шляпу.

ДИРЕКТОР ТЕАТРА. (В сторону балетмейстера). И никакого алкоголя. Ни капли. Иначе сам понимаешь…
БАЛЕТМЕЙСТЕР. Я все понимаю, но сказать ничего не могу. Совсем, как собака преданная стал. Бежать некуда, давно уже на все  согласен.
ДИРЕКТОР ТЕАТРА. Смотри у меня! Прекращай пить.
БАЛЕТМЕЙСТЕР. Я уже и сейчас практически не пью.
ДИРЕКТОР ТЕАТРА. Практически? Это как изволите понимать?
БАЛЕТМЕЙСТЕР. Понимайте, как хотите, но видеть в главной роли эту престарелую корову, извините, нет сил, участвовать в этом балагане.
ДИРЕКТОР ТЕАТРА. Пользуешься тем, что в государстве нет нормальных конкурентов, а заезжие ломят такие деньги, что ей Богу сам бы взялся.
БАЛЕТМЕЙСТЕР. В нашей дыре их никогда и не было.
ДИРЕКТОР ТЕАТРА. Дыре? Если бы не мои старания и связи, так и сидел бы в своем кабаре, до пенсии богема хренова. Кто перестроил это здание? Кто взял кредит? Кто оставил в этих неблагодарных стенах половину своей жизни, не успевая вылезать из одних долгов, как тут же приходится влезать в другие? И после этого ты, наглая твоя морда, осмеливаешься говорить мне: - «В этой дыре». Все вы сидите на моей шее, свесив ножки. Если бы я хоть чуть-чуть смог бы расправить крылья, то давно бы выгнал вас на «волю».
БАЛЕТМЕЙСТЕР. Но вы совсем не даете нам творить.
ДИРЕКТОР ТЕАТРА. Творить? Хотел бы я посмотреть, как ты выкручиваешься, лишившись возможности творить и тратя все свои силы на поиск денег, и  новых форм в искусстве, идя на сплошные компромиссы с своей совестью, только ради лишь расширения аудитории таких же пустых, как и сколоченное для них искусство, зрителей.
БАЛЕТМЕЙСТЕР. Ну, хорошо, хорошо. Вы правы и еще раз правы. Мне некуда идти. Разве, что в соседнее государство?
ДИРЕКТОР ТЕАТРА. В соседнее государство? Ха, ха, ха. Ты посмотри на себя. Кому ты там будешь нужен? Тебе уже далеко не 30 лет. Только малолетним юнцам удается выдавать весь этот бред за новые формы и все сходит им с рук только благодаря ореолу молодости и загадочности.
БАЛЕТМЕЙСТЕР. Я на гране нервного срыва.
ДИРЕКТОР ТЕАТРА. Ну, хорошо, хорошо. Не надо так расстраиваться дружище. Мы с тобой еще повоюем, если ты опять не ударишься в запой.
БАЛЕТМЕЙСТЕР. Я еле держусь и уже довольно много дней.
ДИРЕКТОР ТЕАТРА. Смотри у меня. (Показывает кулак).

Балетмейстер вздыхает, встает и уходит, на пороге двери, вдруг изобразив маленький танцевальный па, останавливается, задумавшись, и боком, в припляску, уходит в темноту коридора, подигрывая себе взмахами руки. В коридоре чуть было не сталкиваясь с стремительно входящей танцовщицей. Балетмейстер меняет направление и возвращается обратно.

           БАЛЕТМЕЙСТЕР. Добрый день. Как вы прекрасны в вашем стремлении. Надо будет использовать эти мотивы в танце.
ТАНЦОВЩИЦА. Добрый день господин балетмейстер. Но до танца ли нам сейчас?

Балетмейстер, пожимая плечами, решив остаться.

ТАНЦОВЩИЦА. (Входя в кабинет директора театра). Добрый день. Я прошу объяснения. В чем причина отмены балета?
ДИРЕКТОР ТЕАТРА. Он провалился. В театре нет денег. Мною принято решение вернуть на подмостки наш предыдущий спектакль. (Незаметно показывает кулак балетмейстеру).
ТАНЦОВЩИЦА. Я опять остаюсь без роли, ведь в нем я не задействована?
ДИРЕКТОР ТЕАТРА. Ну, ничего страшного. Отдохните пока. Съездите в отпуск, наберитесь сил. В соседней сказке про Русалочку построили потрясающий курорт на скалистом берегу, на месте старого замка. Все, кто побывал, настоятельно советуют. Говорят, что там вся атмосфера, насквозь пропитана сказочной любовью. Не всем же постоянно стоять на сцене. Она может этого не выдержать.
ТАНЦОВЩИЦА. Но выдержу ли все это я?
ДИРЕКТОР ТЕАТРА. А Что тут собственно такого? Ступайте с миром. Отдохнете и вернетесь румяная и веселая. А мы тем временем слегка заработаем на классике.
ТАНЦОВЩИЦА. Но ведь эта постановка с грохотом провалилась.
ДИРЕКТОР ТЕАТРА. Ничего страшного. Об этом все уже давно забыли. Да и потом мы слегка откорректировали тексты и поменяли сцены местами. Поверьте, никто ничего и не поймет. У людей головы заняты другими проблемами. Это только вы думаете, что они приходят вкусить искусства. На самом деле они идут забыться.
ТАНЦОВЩИЦА. Интересно, с каких это пор вы решили заняться решением проблем зрителей?
ДИРЕКТОР ТЕАТРА. Проблема всегда одна. Как убить время. А мы тут как тут.
ТАНЦОВЩИЦА. Это все неправда, я знаю. Это господин бургомистр был у вас. И вы до сих пор весь дрожите.
ДИРЕКТОР ТЕАТРА. Прекратите говорить чепуху. Никого у меня не было. Все решают деньги. Мне нечем платить актерам.
ТАНЦОВЩИЦА. Он просто хочет, таким образом, меня уничтожить, а вы элементарно его боитесь. Ведь он может закрыть ваш театр.
ДИРЕКТОР ТЕАТРА. Искусство нельзя убить. Оно всегда даст свой свободолюбивый росток.
ТАНЦОВЩИЦА. Почему бы вам не сказать мне правду прямо?
ДИРЕКТОР ТЕАТРА. Потому что вы ее не перенесете.
ТАНЦОВЩИЦА. Я уже ее перенесла. Разве вы не видите. (Плачет).
ДИРЕКТОР ТЕАТРА. Я старый человек и вообще плохо вижу.
ТАНЦОВЩИЦА. Ах, прекратите эти ваши шуточки. Как хорошо они мне все знакомы. Но коли так, то прощайте. Мне больше тут нечего делать у вас.
ДИРЕКТОР ТЕАТРА. Ну, зачем же так горячиться? Не рубите с плеча. Пройдет неделя, другая и все остынут, злость пройдет и все вернется на свои места. Не спешите делать быстрые выводы. Все наладится. Не покидайте нас навсегда. Мы все дети обстоятельств.

Танцовщица стремительно разворачивается и выходит из кабинета.
Директор театра и балетмейстер смотрят друг на друга.

ДИРЕКТОР ТЕАТРА. Надо срочно переделывать все пируэты в Снежной королеве, чтобы зритель ничего не заподозрил. Срочно займитесь постановкой танца. Господи, у нас же совсем нет времени. Разыщите режиссера, пусть слегка поменяет сюжет.
БАЛЕТМЕЙСТЕР. У него же запой.
ДИРЕКТОР ТЕАТРА. От черт. Не мне вас учить. Придумывайте сами, за него. Может быть, это вам поможет остаться в тонусе.
БАЛЕТМЕЙСТЕР. Но ведь в этих постановкам нет ничего общего? Какой ужас. Эта задача совершенно никому не под силу.

                Картина девятая.

Морской порт. На море начинается страшный шторм. Бургомистр ждет танцовщицу на причале, прогуливаясь с тросточкой. Ветер сильно раздувает его черный плащ. Появляется танцовщица. Ее привозит извозчик. Она сходит с брички на землю и обращается к помощнику бургомистра.

ТАНЦОВЩИЦА. Бургомистр, что случилось? Я не вижу галеру.
ПОМОЩНИК БУРГОМИСТРА. Все дело как раз в том и состоит, что я тоже ее не вижу.
ТАНЦОВЩИЦА. Так в чем же дело? Мы опоздали?
ПОМОЩНИК БУРГОМИСТРА. Да. Они отплыли до шторма. Чтобы успеть выйти в открытое море до больших волн. И теперь они где-то далеко от берега, как я могу судить.
ТАНЦОВЩИЦА. Что же делать?
ПОМОЩНИК БУРГОМИСТРА. Теперь уже ничего.
ТАНЦОВЩИЦА. (Плача). То есть как это ничего?
ПОМОЩНИК БУРГОМИСТРА. Галера в открытом море, далеко от берега. Ее не догнать в такую бурю. Не один капитан не выйдет в море, в такую погоду. Ни за какие деньги.
ТАНЦОВЩИЦА. Но ведь он уплывает все дальше и дальше?
ПОМОЩНИК БУРГОМИСТРА. Придется ждать конца бури. Другого пути просто нет.
ТАНЦОВЩИЦА. (Плача). Свадьбы не миновать.
ПОМОЩНИК БУРГОМИСТРА. Кто его знает? Может быть, это все и к лучшему?
ТАНЦОВЩИЦА. Лучшее не вырастает из плохого.

Произнеся эти слова, танцовщица разворачивается и уходит в ночной туман.

ПОМОЩНИК БУРГОМИСТРА. Подождите, у меня за пакгаузом стоит собственная бричка с кучером, и я могу подвести вас.
ТАНЦОВЩИЦА. (Всхлипывая). Ах. оставьте. ... Оставьте меня в покое. ...
ПОМОЩНИК БУРГОМИСТРА. И тем ни менее. ...

Но в ответ слышны лишь каблучки, стучащие о мостовую порта.

                ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ.

                Картина первая.

Набережная, вечер следующего дня. Танцовщица стоит у парапета и смотрит неподвижно в море.

СТАРШИЙ БАНКИР. О, прелестная танцовщица, скажите мне, что может так тревожить вас, в сей вечерний час на берегу взбушевавшейся стихии?
ТАНЦОВЩИЦА. (Не поворачивая своей головы в его сторону). Что вы сказали?
СТАРШИЙ БАНКИР. Извините за мою бестактность, и за то, что я посмел побеспокоить вас в минуты задумчивости.
ТАНЦОВЩИЦА. Ах, это вы. Что за прелестная погода сегодня, не так ли?
СТАРШИЙ БАНКИР. Вы находите?
ТАНЦОВЩИЦА. С детства люблю бурю. В ней есть что-то таинственное, непредсказуемое.
СТАРШИЙ БАНКИР. Или необузданное.
ТАНЦОВЩИЦА. (Как бы не слыша его). И волны приносят с собой новые вести, разбиваясь о камни вдребезги. Впрочем, как и вся моя жизнь.,
СТАРШИЙ БАНКИР. Ваша жизнь в моих руках.
ТАНЦОВЩИЦА. Как, и вы туда же?
СТАРШИЙ БАНКИР. Куда, туда же? Если я правильно понял, вы имеете в виду моего отца?
ТАНЦОВЩИЦА. Правильно. Я одна, а вас целая семья. Неужели в этом городе больше нет интересных и выразительных женщин? Ступайте в другую сказку, в соседнее государство. Поверьте мне, там есть жизнь, и возможно куда более интересная, чем здесь.
СТАРШИЙ БАНКИР. Таких, как вы нет.
ТАНЦОВЩИЦА. Ищите других. Город портовый. Вам будет легко.
СТАРШИЙ БАНКИР. Почему вы принимаете решения за меня? Откуда вам вообще знать, что мне легко, а что тяжело?
ТАНЦОВЩИЦА. Вы сын своего отца. И этого мне вполне достаточно.
СТАРШИЙ БАНКИР. Достаточно для чего?
ТАНЦОВЩИЦА. Для того чтобы понять всю вашу суть.
СТАРШИЙ БАНКИР. Я смогу сделать для вас гораздо больше чем мой отец. Подумайте над моим предложением.
ТАНЦОВЩИЦА. Скажите, а вы сможете быть верным своей жене до самой смерти?
СТАРШИЙ БАНКИР. Я не могу гарантировать стабильности в банковском деле. Не говоря уже о том, что не знаю, когда может точно начаться война и кто в ней победит. А вы призываете меня к верности. Но, зато я могу сказать наверняка то, что высшая власть всегда заодно с искусством. И более того, она заставляет его работать на себя, на свои интересы.
ТАНЦОВЩИЦА. Спасибо вам хотя бы за вашу честность в ответах..
СТАРШИЙ БАНКИР. Моя работа не позволяет мне быть уверенным в завтрашнем дне. Я хожу как по лезвию бритвы. Но моя беда состоит в том, что я люблю и ценю ваше умение сводить всех с ума на сцене. И вместе мы бы смогли сделать многое. Поверьте мне, я знаю, что говорю. Вместе мы бы перевернули представление о счастье, всего лишь добавив в него немного балета. Вы легко поднимите рейтинг моих банков.
ТАНЦОВЩИЦА. Вы очень расчетливы и прагматичны. Но это не поможет в случае финансовой катастрофы. Малейшие катаклизмы в мире и вы уже в панике. Это не жизнь. Вы не свободный человек.
СТАРШИЙ БАНКИР. А кто сейчас свободен? Вы? Не хотел бы я такой свободы.
ТАНЦОВЩИЦА. Да, я свободна в отличие от вас. Ведь я могу в любой момент бросить все и уехать.
СТАРШИЙ БАНКИР. Вы? Вот уж не поверю. Что бы вы бросили театр и новую, интересную вам роль.
ТАНЦОВЩИЦА. Я не привязана к тяжести капитала, а свою роль я уже нашла. И буду играть ее до самого конца.
СТАРШИЙ БАНКИР. Да вы не привязаны к капиталу, но вы одно целое с искусством и пожертвуете всем на свете ради него. Разве не так?
ТАНЦОВЩИЦА. Это так. Но я выбираю независимость.
СТАРШИЙ БАНКИР. Вы не хотите зависеть от власти денег, но при этом добровольно приобретаете зависимость от их отсутствия. Мне вас никогда не понять. В ваших поступках нет здравого смысла.
ТАНЦОВЩИЦА. В творчестве вообще мало здравого смысла.
СТАРШИЙ БАНКИР. Не согласен с вами. Смысл есть во всем.
ТАНЦОВЩИЦА. Есть, но мне ближе мои чувства. И я им доверяю гораздо больше чем логике.
СТАРШИЙ БАНКИР. Что ж совершенно напрасно. Но это ваше право.
ТАНЦОВЩИЦА. Это моя жизнь.
СТАРШИЙ БАНКИР.  Но вам никогда не сыграть в танце саму себя. Не смешивайте балет и мир.
ТАНЦОВЩИЦА. Но, во всяком случае, мне будет это сделать гораздо легче, чем вам. И вообще от нашего разговора у меня начинает болеть голова.
СТАРШИЙ БАНКИР. Я понял, что вам надо побыть одной. Еще раз извините за мою навязчивость.

Уходит. Слышен крик мальчика-газетчика, продающего вечерний выпуск местной газеты.

МАЛЬЧИК. (Выкрикивает заголовки). Страшное кораблекрушение. Не спасся никто.
ТАНЦОВЩИЦА. Мальчик, подойди, пожалуйста, ко мне. Что случилось? Можно мне посмотреть?
МАЛЬЧИК. Пожалуйста. (Протягивает газету). Перевернулась галера с заключенными. Утонули все. Морская пучина поглотила души осужденных преступников. Теперь их, прощеных примет небо.


Танцовщица вскрикивает, и падает в обморок как раз в руки старшего банкира.

СТАРШИЙ БАНКИР. Что с вами? Помогите же кто-нибудь.

К ним подбегают несколько зевак. Кто-то ловит бричку. Старший банкир укладывает танцовщицу на сиденье и едет вместе с ней к ее дому

                Картина вторая.

Квартира танцовщицы. Спальня. В постели лежит танцовщица. Она без сознания. Около нее сидит ее служанка.

СЛУЖАНКА. (Вытирает пот с лица больной, вдруг та открывает глаза). Как вы себя чувствуете моя госпожа?
ТАНЦОВЩИЦА. Я еще на этом свете?
СЛУЖАНКА. Не покидайте нас. Что я буду делать без вас?
ТАНЦОВЩИЦА. Я долго спала? Какие новости?
СЛУЖАНКА. Два дня. И я уже и не надеялась на ваше выздоровление. Но доктор сказал, что вам нужен покой, и только покой. И я не осмеивалась вас тревожить.
ТАНЦОВЩИЦА. И тем ни менее, что-то произошло, я чувствую это.
СЛУЖАНКА. Нет, что вы, все нормально. Просто стало известно, что среди утонувших, во время этого шторма нет вашего возлюбленного.
ТАНЦОВЩИЦА. Я знала это. Может быть, только по этой причине я и жива.
СЛУЖАНКА. Не знаю, в праве ли я говорить вам об этом, но…говорят, что видели огромную рыбу. И кое-кто даже считает, что она его проглотила.
ТАНЦОВЩИЦА. Я знаю, он жив. Даже если его и проглотила рыба. Иначе просто и нет смысла у всей этой сказки.
СЛУЖАНКА. Хотя это все и звучит, словно мы все в сказке, я охотно готова согласиться с таким итогом всей этой страшной истории.
ТАНЦОВЩИЦА. Концом? Что вы такое говорите? Это еще далеко не конец. А что это за цветы на окне? Они заслоняют мне и без того такой жалкий свет с улицы.
СЛУЖАНКА. Я не хотела вам говорить, но это принес сам господин бургомистр. И еще он просил передать вам на словах, что был не прав, когда так вел себя с вами.

Встает, подходит к окну, что бы отодвинуть на край подоконника цветы.

ТАНЦОВЩИЦА. Что он имел в виду? Ах, оставьте же их, там, где они стоят. Для них, в этом доме нигде не найдется нормального места.
СЛУЖАНКА. Я тоже задала ему этот вопрос. Но не получила ответ. Точнее он ответил, но очень загадочно.
ТАНЦОВЩИЦА. Что же он сказал?
СЛУЖАНКА. Он сказал, что моя госпожа поймет сама, что он имел в виду.
ТАНЦОВЩИЦА. Что же с ним произошло за эти дни? Ведь люди никогда не меняются. Они умирают такими же, как и рождаются, только более старыми.
СЛУЖАНКА. Но он еще не совсем старый человек.
ТАНЦОВЩИЦА. Но, такие люди, как он не меняются никогда.
СЛУЖАНКА. Может быть, ему сказал о вас его сын. Он вас и привез тогда с набережной. Он внес вас на своих руках. И вы не подавали никаких признаков жизни. Вот если бы он сватался к вам?
ТАНЦОВЩИЦА. Господи, что вы такое говорите? Как вам не стыдно?
СЛУЖАНКА. Почему мне должно быть стыдно? Вы очень хорошо смотритесь вместе.
ТАНЦОВЩИЦА. И только?
СЛУЖАНКА. Что, и только? А, что еще нужно  для счастливого брака?
ТАНЦОВЩИЦА. Ну, хотя бы чуть-чуть души для разнообразия.
СЛУЖАНКА. Души? Но, ведь ее все равно не видно. Она же внутри.
ТАНЦОВЩИЦА. Вот-вот. Внутри. Именно, что внутри него ничегошеньки то и нет.
СЛУЖАНКА. Ну и славно. Это все равно никто не увидит.
ТАНЦОВЩИЦА. В том-то все и дело, что вовнутрь уже никто не смотрит, да и не умеет смотреть.
СЛУЖАНКА. Но он был так изящен с вами на руках, что я подумала о том, что и в его отце, возможно, есть какой-то некий шарм.
ТАНЦОВЩИЦА. Да, я помню, как он меня вез. Он очень коварен и холоден.
СЛУЖАНКА. Но это не мешает ему быть весьма галантным кавалером.
ТАНЦОВЩИЦА. У них в семье есть место одному только холодному расчету.
СЛУЖАНКА. Но при этом он совершенно не похож на своего отца. Он просто полная его противоположность. Но так не бывает.
ТАНЦОВЩИЦА. Может быть, свадьбы и не будет?
СЛУЖАНКА. Не думаю. Приготовления идут полным ходом. Но вам нельзя волноваться. Вам нужен только покой.
ТАНЦОВЩИЦА. Покой. Я как спящая царевна, в хрустальном гробу.
СЛУЖАНКА. Никогда не любила ваши сравнения.
ТАНЦОВЩИЦА. Оставьте меня одну. Я устала от разговора. Мне нужно побыть одной.
СЛУЖАНКА. (Встает и уходит). Как прикажете.

                Картина третья.

В прихожей раздается шум. Пришел директор театра.

ДИРЕКТОР ТЕАТРА. Я все прекрасно знаю.
СЛУЖАНКА. И не вздумайте громко говорить.
ДИРЕКТОР ТЕАТРА. Да она ждет моих слов.
СЛУЖАНКА. Уж и не знаю, какие там у вас есть волшебные слова. Но знаю одно, что вы явно не поможете. А ей нужен покой.
ДИРЕКТОР ТЕАТРА. Много вы понимаете.
СЛУЖАНКА. Наденьте тапочки.
ДИРЕКТОР ТЕАТРА. Ах, черт побери. Вот уж мне эти, ваши больничные условия.

Входит в спальню и снимает шляпу перед танцовщицей. За ним, по пятам ступает служанка.

СЛУЖАНКА. И не вздумайте больную, чем-либо расстраивать. Любая плохая новость для нее просто смертельна.
ДИРЕКТОР ТЕАТРА. Да дайте же мне пройти, в конце концов! Что за люди вас окружают? Им совершенно не понять, что вы представляете для нас, ваших поклонников и почитателей.

С этими словами встает на одно колено и пытается поцеловать руку больной. Та же пытается ее убрать, но не успевает. Раздается смачный поцелуй.

ДИРЕКТОР ТЕАТРА. Зрители не могут прожить без вас и дня. Мы возвращаем на сцену премьеру оловянного солдатика с вами в главной роли танцовщицы.
ТАНЦОВЩИЦА. Ваше лицемерие просто не знает границ.
ДИРЕКТОР ТЕАТРА. Они все сами решили за нас. И теперь наша обязанность не подвести толпу.
ТАНЦОВЩИЦА. Вы сказали толпу?
ДИРЕКТОР ТЕАТРА. Не придирайтесь к словам. Да. Толпу. А как еще я могу назвать эту безликую массу, от настроения которой зависит мой, завтрашний день. Да и не только мой, осмелюсь вам доложить.
ТАНЦОВЩИЦА. И с этой новостью вы не поленились прийти ко мне?
ДИРЕКТОР ТЕАТРА. Я думал, что она поднимет вам настроение в вашей болезни и поспособствует скорейшему выздоровлению.
ТАНЦОВЩИЦА. Но мне нужна другая любовь.
ДИРЕКТОР ТЕАТРА. Какая же? Я вас не понимаю.
ТАНЦОВЩИЦА. Любовь к искусству, а не ко мне.
ДИРЕКТОР ТЕАТРА. Последнее время я перестал многое понимать. Что может быть лучше всеобщего признания? Ведь это признак благополучия. А оно, как известно, избирает далеко не каждого.
ТАНЦОВЩИЦА. Вы все ищете благополучия во всем и даже в искусстве. А ведь есть что-то еще, не так ли? Что-то, ради чего хочется вставать с утра и идти на службу, в любую погоду не в зависимости от душевного состояния.
ДИРЕКТОР ТЕАТРА. Мне много лет и я много видел в этой жизни, но при этом искренне не понимаю вас. К чему вы клоните? Вы не рады вашему признанию публики?
ТАНЦОВЩИЦА. Конечно, рада. Но просто мне хочется большего.
ДИРЕКТОР ТЕАТРА. Всегда надо знать себе цену. Но, вы перегибаете.
ТАНЦОВЩИЦА. Я хочу простых вещей. Мне необходимо, что бы люди учились через понимание искусства чему-то новому в восприятии мира.
ДИРЕКТОР ТЕАТРА. Бросьте напрасную затею. Людям нужно шоу. И театр дает им эту возможность. Они идут на него не учиться, а всего лишь отвлечься от повседневности жизни.
ТАНЦОВЩИЦА. Вы приравниваете свою работу к клоунаде? Но ведь для этого есть цирк.
ДИРЕКТОР ТЕАТРА. Я просто знаю, как даются деньги и чего они стоят.
ТАНЦОВЩИЦА. Иными словами вы просто продавец искусства?
ДИРЕКТОР ТЕАТРА. Да. Если хотите, то именно так. И мне давно уже не надо большего.
ТАНЦОВЩИЦА. С какого-то момента и мне больше не надо.
ДИРЕКТОР ТЕАТРА. Ну, вот и славно, что мы с вам одинаково мыслим.
ТАНЦОВЩИЦА. Я не раскрывала вам свои мысли. Просто согласилась с этими словами.
ДИРЕКТОР ТЕАТРА. Значит, я могу на вас рассчитывать?
ТАНЦОВЩИЦА. Безусловно. Но только в том случае, если мне разрешит господин бургомистр.
ДИРЕКТОР ТЕАТРА. Я все уже с ним уладил. Сразу же после свадьбы он готов на все ради вас.
ТАНЦОВЩИЦА. Все идет к свадьбе.
ДИРЕКТОР ТЕАТРА. Но это же прекрасно. Это замечательно. Такая замечательная пара. Эта свадьба только поднимет ваш рейтинг.
ТАНЦОВЩИЦА. Рейтинг? Не люблю это слово. И уж точно не понимаю, что он поднимается следующим образом.
ДИРЕКТОР ТЕАТРА. Ну не знаю, каким образом он должен подниматься, но очень жду вас, после выздоровления в нашем театре.

С этими словами, целует руку, встает и выходит из спальни.

ДИРЕКТОР ТЕАТРА. Выздоравливайте и больше никогда не болейте. Ждем вас на премьере. Теперь мы опять приобретем любовь власти. точнее, правильнее будет сказать, любовь зрителя. иными словами. мы будем опять востребованы на все сто пятьдесят, а то и двести процентов. До свидание моя радость. (Посылает воздушный поцелуй).

Уходит.
 
                Картина четвертая.

В прихожей слышится голос помощника бургомистра.

ПОМОЩНИК БУРГОМИСТРА. Да, да, да, я все прекрасно знаю и понимаю. Мы практически родственники. Не буду же я желать плохого, своему родственнику, как вы думаете сами?
СЛУЖАНКА. Как я думаю это мое личное дело. А вот то, что моя госпожа больна, это факт. И вы обязаны приходить сюда только с хорошими новостями. С плохими, же я вас не обязана и на порог пускать.
ПОМОЩНИК БУРГОМИСТРА. Можете даже и не сомневаться. У меня самые, что ни на есть хорошие новости.
СЛУЖАНКА. Сегодня все входят с хорошими новостями, но госпоже от этого лучше не становится. Извольте же иметь в виду, что вас это тоже касается. Даже и не вздумайте произносить что-то плохое, или хоть чуточку нервное.
ПОМОЩНИК БУРГОМИСТРА. (Входя в спальню). Здравствуйте моя деточка. Как вы себя чувствуете?
ТАНЦОВЩИЦА. Здравствуйте. Если честно, то визиты меня утомили.
ПОМОЩНИК БУРГОМИСТРА. Но в таком случае я буду краток.
ТАНЦОВЩИЦА. Я была бы очень признательна.
ПОМОЩНИК БУРГОМИСТРА. Я пришел вам сообщить, что свадьба назначена на субботу. (Обращаясь к служанке). Это приятная новость, не так ли?
ТАНЦОВЩИЦА. Но дайте мне хотя бы оттанцевать на премьере оловянного солдатика. Дайте мне побывать в сказке на последок, если лишаете меня жизни наяву.
ПОМОЩНИК БУРГОМИСТРА. Но премьера состоится как раз в субботу?
ТАНЦОВЩИЦА. Пусть бургомистр потерпит до позднего вечера, если не хочет откладывать свадьбу на воскресенье.
ПОМОЩНИК БУРГОМИСТРА. Но я не уполномочен менять дату.
ТАНЦОВЩИЦА. За то теперь я уполномочена.
ПОМОЩНИК БУРГОМИСТРА. Вы большого мнения о себе. Пока вы всего лишь танцовщица.
ТАНЦОВЩИЦА. Ступайте к своему хозяину и передайте ему мои слова. И пусть он знает, что я не отступлюсь от них никогда.
ПОМОЩНИК БУРГОМИСТРА. Что ж, хорошо. Я передам вашу просьбу.

С этими словами встает и уходит.

СЛУЖАНКА. Будет свадьба?
ТАНЦОВЩИЦА. С чего вы взяли?
СЛУЖАНКА. Я слышала весь разговор.
ТАНЦОВЩИЦА. Но суббота еще не наступила.
СЛУЖАНКА. Но ведь она не за горами.
ТАНЦОВЩИЦА. По всему видно, что мне пора подниматься с постели. Хотя бы ради того, чтобы наступила суббота. Но, о Боже. я верю в  твое чудо, не покинь меня в эти дни.

С этими словами пытается присесть в кровати.

                Картина пятая.

Газетный киоск, на набережной. Около него стоят солдаты, друзья солдатика и обсуждают, свежую газету.

СОЛДАТИК №1. Вот, по напишут же всякой ерунды в этих газетах. Ну, вот разве такое может быть? Как можно поймать рыбу с живым человеком внутри?
СОЛДАТИК №2. Раньше я всегда верил газетам. А теперь не знаю, что и сказать?
СОЛДАТИК №1. Рыбаки вообще знатные вруны. Им ничего не стоит увеличить размер пойманной рыбы в несколько раз.
СОЛДАТИК №2. Но ведь в статье идет речь не о размере рыбы, а о ее содержимом. И если это правда, то где же оно в данный момент?
СОЛДАТИК №1. Ты просто не дочитал до конца.
СОЛДАТИК №2. До конца? А что там может быть такого необычного, если само начало уже не лезет ни в какие ворота?
СОЛДАТИК №1. Ну вот, смотри: - «Человек оказался живым, и когда….». Подожди, нет, не то, а вот, дальше: «…предварительно взвешенную рыбу начали разделывать для продажи частями из–за ее огромного размера..» Нет, опять не то, а вот, вот: -«… обнаруженный внутри человек, вдруг открыл глаза и спросил: -«Это Африка?»».
СОЛДАТИК №2. Почему Африка? Почему именно Африка? Почему он спросил про Африку? Почему, к примеру, не про Америку?
СОЛДАТИК №1. Причина, по-моему, может заключаться только в одном.
СОЛДАТИК №2. В чем же?
СОЛДАТИК №1. Да в том, что это наш брат, оловянный солдатик. И если мы все живем в сказке, то все правильно. Он не мог утонуть.
СОЛДАТИК №2. И когда его не нашли среди всех утонувших и прибитых волнами к побережью, уже тогда я понял, что мы все находимся в сказке, и она еще не кончилась.
СОЛДАТИК №1. Да, скорее это только начало.
СОЛДАТИК №2. Но где же он находится сейчас?
СОЛДАТИК №1. Я думаю, что об этом всем написано в конце статьи. (Внимательно вчитывается в статью). Вот, смотри: - «Человек, найденный в рыбе, в данный момент помещен в психиатрическую лечебницу, с целью установления его личности и прохождения реабилитационного периода ввиду его плохого душевного состояния, и полной потери памяти».
СОЛДАТИК №2. Так бежим же скорее в больницу.
СОЛДАТИК №1. Надо срочно спасать нашего друга.

Убегают.

                Картина шестая.

Госпиталь для душевно больных. Приемное отделение. В глубине помещения психиатр играет с одним из больных в шахматы. Входят солдатики.

СОЛДАТИК №1. Это, по-видимому, и есть главный врач больницы.
СОЛДАТИК №2. Господин главный доктор.
ПСИХИАТР. (Не поднимая головы от доски с шахматами). Я не просто доктор, точнее будет сказать психиатр.
СОЛДАТИК №1. Господин психиатр.
ПСИХИАТР. (Не поднимая головы от шахмат). Да, да, я вас очень внимательно слушаю.
СОЛДАТИК №2. Понимаете ли, мы пришли к своему другу.
ПСИХИАТР. (Не отрываясь от партии). У вас есть здесь друзья? Забавно, забавно. Но, впрочем, не смею вас перебивать.
СОЛДАТИК №1. Да. Нашего друга вчера нашли в рыбе.
ПСИХИАТР. (Оторвавшись от шахмат). Вы приехали из Африки?
СОЛДАТИК №2. Нет. Мы приехали в гости к другу.
СОЛДАТИК №1. А живем мы в казарме на главной площади вашего города.
ПСИХИАТР. Очень жаль. (Подмигивает своему оппоненту в шахматах). А то, понимаете ли, у меня такая профессия, что мне приходится каждый день сталкиваться с необычными феноменами. И, если честно, то я даже разочарован вашим, таким обыденным ответом.
СОЛДАТИК №2. Разве он нуждается в помощи? Он не здоров?
ПСИХИАТР. Ну, это как посмотреть. Не здоровым может быть только больной человек. (В сторону своего оппонента). А разве любой, уважающий себя человек, позволит себе не болеть, хоть чем-либо? Общество больно. Кто-то болен балетом, кто-то властью, кто-то местью, но самая страшная, и практически неизлечимая болезнь, это любовь. Позволить себе быть не больным может лишь глубоко здоровый человек. А это уже отклонение от основной массы.
СОЛДАТИК №1. Но наш друг здоров.
СОЛДАТИК №2. И мы можем поручиться за него.
ПСИХИАТР. (В сторону оппонента). Какие интересные у нас сегодня гости. (В сторону солдатиков). Поручиться могу только я. Ведь я доктор, в отличие от вас.
СОЛДАТИК №1. Тогда поручитесь и отпустите его, с миром
ПСИХИАТР. Не могу. Я отвечаю головой за своих больных. Ведь все они как дети, и у них нет своих голов. Их головы заняты болезнью. Да и к тому же у него полная амнезия. Он ничего не помнит. (В сторону оппонента). Ваш ход.
СОЛДАТИК №2. Но мы точно знаем, что наш друг здоров.
СОЛДАТИК №1. Во всяком случае, до того, как попасть в рыбу он не подвал никаких признаков болезни.
ПСИХИАТР. Вот! Не подавал! А теперь подает, и какие!
СОЛДАТИК №1. Но этого не может быть!
СОЛДАТИК №2. Он всегда был очень стойким сол…(Солдатик №1 наступает внезапно на ногу, показывая при этом кулак)
ПСИХИАТР. Послушайте солдатики, я профессиональный психиатр и не позволю командовать мною простым, здоровым людям. А иначе я вмиг сделаю вас своими пациентами. Вы этого хотите?
СОЛДАТИК №1. То, чего мы хотим, вы прекрасно знаете.
ПСИХИАТР. Ступайте отсюда по добру, по здорову, а то мне с самого утра ужасно хочется кого-нибудь вылечить.
СРОЛДАТИК №2. Но дайте нам хотя бы взглянуть на него?
СОЛДАТИК №1. Ну, хотя бы одним глазом.
СОЛДАТИК №2. Он даже и не заметит того, что мы приходили.
ПСИХИАТР. Не положено. Вы даже не его родственники, а просите меня как о родном человеке.
СОЛДАТИК №1. Мы его родные братья. Мы все сделаны из одного мета…(Солдатик №2 наступает на ногу и вы с негодованием смотрит в глаза)
ПСИХИАТР. Ну, хорошо. Так уж и быть. Но только одним глазком. Но даже и не смейте что-либо говорить ему. Это может привести к еще большим последствиям от долгого пребывания в кишечнике.
СОЛДАТИК №1. Спасибо господин психиатр.
СОЛДАТИК №2. Спасибо господин психиатр.
ПСИХИАТР. Пойдемте. Здесь не далеко.

Идут на второй этаж, где расположена маленькая палата. Открывают дверь и входят в нее. В глубине, у окна, стоит их друг. Устремленный, своим взглядом в сторону моря.

ПСИХИАТР. Вот он.

Солдатик молча поворачивается в сторону вошедших.

СОЛДАТИК №1. Смотри это он. Я сразу его узнал.
СОЛДАТИК №2. Но как он исхудал? Его практически не узнать.
СОЛДАТИК №1. Но глаза. Какие выразительные глаза?
СОЛДАТИК №2. Это, несомненно, он.
СОЛДАТИК №1. Я никогда не видел его не в военной форме.
СОЛДАТИК №2. Надо же, оказывается даже больничный халат идет ему куда больше, чем военная форма.
СОЛДАТИК №1. Ну, теперь мое сердце спокойно.
СОЛДАТИК №2. И мое.
СОЛДАТИК. (Не понимая, что происходит и кто эти люди). Добрый день, я мог раньше где-то вас видеть?
ПСИХИАТР. Вряд ли. Это просто жители нашего города. Они ищут своего родственника, пропавшего при кораблекрушении две недели назад. (Обращаясь к солдатикам). Это же не он? (С уверенной интонацией). Вы наверняка ошиблись. (Подмигивая левым глазом). Вы ошиблись. (Обращаясь к солдатику). Они ошиблись. Ну, конечное же ошиблись. (Обращаясь к солдатикам). Немедленно ступайте вон.
СОЛДАТИК. Да, они ошиблись. Я их совершенно не знаю.
ПСИХИАТР. (Буквально пинками выталкивая солдатиков из палаты). Да, да, да, они ошиблись. И они больше не придут.

Все, наконец, выходят из палаты. Психиатр буквально захлопывает за ними дверь. Закрывая ее на ключ.

ПСИХИАТР. Ну, уж знаете, что? Немедленно убирайтесь с глаз моих долой, и чтобы больше я вас здесь никогда не видел. Во всяком случае в роли посетителей.

СОЛДАТИК №1. Извините нас.
СОЛДАТИК №2. Слова как-то сами вырвались из наших ртов. Мы сразу его узнали.
ПСИХИАТР. Ну, узнали и, слава богу. Будет теперь на кого его выписывать, в случае если он вдруг выздоровеет. (Со вздохом). А у нас, к сожалению это происходит так редко, так редко.
СОЛДАТИК №1. До свидания господин психиатр.
СОЛДАТИК №2. До свидания.

Уходят. Психиатр садится в кресло, за стол, и продолжает партию в шахматы с подающим надежды больным.

СОЛДАТИК №1. Но надо что-то срочно делать. Ведь свадьба не за горами. А он ничего и не знает.
СОЛДАТИК №2. Во что бы то ни стало мы должны привезти его на премьеру «Оловянного солдатика».
СОЛДАТИК №1. Да. Может быть, он там придет в себя.
СОЛДАТИК №2. Но у нас так мало времени. Ведь премьера уже завтра.
СОЛДАТИК №1. Да и свадьбу никто не отменял.

                Картина седьмая.

Здание ратуши. Бургомистр дает указание своему помощнику.

БУРГОМИСТР. Вы должны пробраться в психиатрическую больницу и разведать у психиатра кто такой этот его новый больной. Является ли он так называемым оловянным солдатиком.
ПОМОЩНИК БУРГОМИСТРА. Что же мне делать в том случае если этот больной он и есть?
БУРГОМИСТР. В таковом случае вы должны будете его арестовать и привести под стражей в тюрьму. Это приказ.
ПОМОЩНИК БУРГОМИСТРА. Но мы не имеем права проникать с обыском в больницу. Это не законно.
БУРГОМИТСР. Что законно, а что нет, решать мне, ваше дело исполнять приказы. Придумайте что-нибудь. Вы же умный человек. Ну же. Раскиньте своим умом. И потом, почему вы так боитесь этих больниц?
ПОМОЩНИК БУРГОМИСТРА. Больница и тюрьма, это единственные места, где еще пытаются скрываться вольнодумцы. Но, скоро мы возьмем и эту непреступную цитадель.
БУРГОМИСТР. Не все сразу, милый мой, ... не все, ... не торопите события.
ПОМОЩНИК БУРГОМИСТРА. Хорошо, я скажу, что на самом деле, это вовсе не больной, а вражеский разведчик, который, обманным путем пробрался в наш город, из опасной сказки, с помощью дрессированной рыбы. И теперь притворяется больным, чтобы, как можно лучше обмануть нас всех.
БУРГОМИСТР. Гениально. Не даром я всю жизнь делал на вас такие ставки. Вы настоящий помощник бургомистра. И далеко пойдете. Но только после того как я передумаю занимать свой пост. А это не произойдет никогда. Но так уж и быть я прибавлю вам пару монет к жалованию.
 
Помощник бургомистра уходит не прощаясь. Выходит на улицу, где его ждут двое жандармов.

ПОМОЩНИК БУРГОМИСТРА. (Обращаясь к жандармам). Следуйте за мной.

Жандармы молча повинуются. Вся процессия движется в сторону психиатрической больницы.

                Картина восьмая.

Завалинка перед казармой. На ней сидят наши солдатики.

СОЛДАТИК №1. По-моему нам не стоит откладывать побег из лечебницы нашего солдатика. Весь город знает о его месте положения.
СОЛДАТИК №2. Но, никто и не догадывается о том, что это именно и есть оловянный солдатик.
СОЛДАТИК №1. Догадывается, не догадывается, дело не в этом. А хотя бы в том, что премьера в театре уже начнется через час. И у нас просто нет больше времени на раздумья. Надо срочно действовать. Пусть даже и без какого-либо сценария.
СОЛДАТИК №2. Ну, так идем же скорее? Время не терпит.

Вдалеке видны движущиеся в сторону лечебницы три фигуры.

СОЛДАТИК №1. Смотри же скорее. Кто это? Уж не помощник ли бургомистра с двумя жандармами?
СОЛДАТИК №2. Они. Ей Богу они. А куда они идут с таким решительным и в то же время заговорщицким видом?
СОЛДАТИК №1. Известно куда. Туда, куда мы еще даже и не вышли.
СОЛДАТИК №2. Так побежали же скорее. На ходу и придумаем что делать.

                ДЕЙСТВИЕ ЧЕТВЕРТОЕ.

                Картина первая.

Высокий забор психиатрической лечебницы, который является стеной самого здания таковой. Окна второго этажа темны. Но в одном еле светится тусклая лампочка.

СОЛДАТИК №1. Смотри же. Вот оно, его окно. И что самое главное, так это то, что он еще не спит.
СОЛДАТИК №2. Но на окне решетка. Что же делать?
СОЛДАТИК №1. Я, кажется, знаю, что делать. Надо переодеть его в военную форму и одному из нас остаться в палате вместо него.
СОЛДАТИК №2. Хорошая идея. Но как проникнуть во внутрь?
СОЛДАТИК №1. Не менее хороший вопрос.
СОЛДАТИК №2. Я придумал. (Зовет солдатика). Солдатик! Солдатик!
СОЛДАТИК №1. Что ты такое придумал?
СОЛДАТИК №2. Немедленно раздевайся. Мы его переоденем в твою форму.
СОЛДАТИК №1. Ничего не понимаю. (Быстро раздевается).
 
В окне слышится какая-то возня. Шторы раздвигаются, и показывается солдатик.

СОЛДАТИК. Кто тут? (Увидев знакомых уже солдатиков). Кого вы зовете?
СОЛДАТИК №1. Тебя. Тебя. Ты и есть солдатик, просто забыли все на свете. Скорее переодевайтесь в военную форму. Сюда идет помощник бургомистра с жандармами. Они хотят обманным путем убедить доктора в том, что вы здоров. А потом сразу же арестовать вас.
СОЛДАТИК. Но почему я должен верить вам?
СОЛДАТИК №1. Потому, что хотя бы только потому, что у нас нет времени. Они будут здесь с минуты на минуту.
СОЛДАТИК. Но куда вы меня поведете отсюда. Мне и тут хорошо.
СОЛДАТИК №1. На балет
СОЛДАТИК №2. На премьеру балета про тебя.
СОЛДАТИК №2. Выбирай же скорее, что тебе больше нравится? Балет про себя, или тюрьма?
СОЛДАТИК. Ну, балет мне как-то ближе. Если честно.
СОЛДАТИК №1. Тогда лови мою одежду. (Кидает ее в открытое окно). Переодевайся быстро и выкидывай сюда свою.
СОЛДАТИК. Хорошо. А что делать дальше?

В окно вылетает халат. Солдатики смотрят в глаза друг другу. Потом солдатик №1 подбирает халат и надевает его.

СОЛДАТИК №2. Зови на помощь.
СОЛДАТИК. Вы не шутите?
СОЛДАТИК №2. Нам не до шуток.
СОЛДАТИК. На помощь!
СОЛДАТИК №2. Громче.
СОЛДАТИК. На помощь! Помогите!
СОЛДАТИК №2. Молодец. Когда придет доктор, скажи ему, что ты не ты. А тебя украли и уводят в лес. А я сделаю вид, что так и есть. И поведу переодетого тебя под караулом в лес. Но медленно, что бы они увидели. А ты в замешательстве убежишь.
СОЛДАТИК. Тогда давайте мне свой карабин скорее. С ним я буду натуральнее.
СОЛДАТИК №1. Ой. Совсем забыл. (Встает на цыпочки и протягивает на вытянутой руке карабин в окно). Смотри осторожно с ним. Он заряжен.
СОЛДАТИК. Мне почему-то кажется, что я умею обращаться с оружием. Но, кажется, кто-то уже идет ко мне на выручку.

Входит психиатр.

ПСИХИАТР. Что здесь происходит. Черт возьми.

С улицы раздается крик: - «Меня похитили! Скорее на помощь! Спасите!»

ПСИХИАТР. (Бросается к окну, на ходу выкрикивая). Кто вы такой?
СОЛДАТИК. (Изменив голос). Я солдатик оловянной роты его Королевского Величества.
ПСИХИАТР. (Подбегает к окну и видит уводимого под конвоем пациента). Стой! Стой! Стой, тебе говорю. (Пытается просунуть голову в решетку). Я это дело так не оставлю. (Обращаясь к солдатику). Среди бела дня украли пациента!
СОЛДАТИК. А мне что делать?
ПСИХИАТР. А кто вы такой?
СОЛДАТИК. Я не помню.
ПСИХИАТР. Тогда оставайтесь здесь и караульте помещение. А я побежал за помощью. И вообще для порядка я вас должен закрыть.
СОЛДАТИК. Не пропадайте долго. А то мне будет страшно. Дело в том, что ранее я никогда не оставался один, да еще и на долго в психиатрических лечебницах.
ПСИХИАТР. Да, вы правы. Здесь не безопасно.

Убегает вместе с ключами в руке. Оставив дверь открытой. Солдатик, пользуясь моментом, не спеша и осторожно, спускается вниз и выскальзывает на свободу.

                Картина вторая.

В приемное отделение входят помощник бургомистра и жандармы.

ПСИХИАТР. Ну, слава Богу! Наконец таки вы пришли! Прошла целая вечность, с того момента как я позвонил в полицию.
ПОМОЩНИК БУРГОМИСТРА. А что собственно случилось? Я не понимаю, что здесь происходит.
ПСИХИАТР. У меня украли больного.
ПОМОЩНИК БУРГОМИСТРА. Что за чушь. Вот уж не видел еще никогда, чтобы воровали больных.
ПСИХИАТР. Да, да, именно украли. Да вот и у солдатика спросите.
ЖАНДАРМ №1. У солдатика?
ЖАНДАРМ №2. Какого солдатика?
ПСИХИАТР. Ну, как же? У того самого.
ПОМОЩНИК БУРГОМИСТРА. Какого самого?
ПСИХИАТР. Ну, того, который остался в палате.
ПОМОЩНИК БУРГОМИСТРА. Так, значит, кто-то остался. Ну, значит не так все плохо, как я сперва, подумал.
ПСИХИАТР. Вы думаете?
ПОМОЩНИК ПСИХИАТРА. Ну, да. Кто-то это всегда лучше, чем никого. (Обращаясь к жандармам). Не так ли друзья мои?
ПСИХИАТР. Идемте же скорее. А то мне кажется, что я начинаю сходить сума.

Все поднимаются на второй этаж и входят в опустевшую палату.

ПСИХИАТР. Он только что был здесь.
ПОМОЩНИК БУРГОМИСТРА. Кто?
ПСИХИАТР. (Зловещим шепотом). Солдатик. Тихо. Какая страшная тишина. О Боже, я потеряю работу.
ЖАНДАРМ №1. Но не жизнь, или свободу.
ЖАНДАРМ №2. Не расстраивайтесь так. Ей Богу. А то мне вас становится жалко. А у нас в профессии это категорически запрещено.
ПОМОЩНИК БУРГОМИСТРА. А, по-моему, вы просто не в себе. Вы не здоровы. И будучи в состоянии болезни  выпустили своего пациента на свободу.
ПСИХИАТР. Я не понимаю, как это могло все произойти. Но где же они?
ПОМОЩНИК БУРГОМИСТРА. Кто они? Их было двое?
ПСИХИАТР. Да. Я все скажу. Все. Их было двое. Это правда. А если честно, то даже трое.
ПОМОЩНИК БУРГОМИСТРА. И, что все трое солдатики?
ПСИХИАТР. Нет, конечно же. Один из них мой пациент. И он то точно уж не солдатик. Но кто он? Вот в чем вопрос. На который я теперь видимо уж никогда не получу ответа.
ПОМОЩНИК БУРГОМИСТРА. По-моему, вы просто очень устали от своей работы.
ПСИХИАТР. Да, вы знаете, я устал. Я очень сильно устал. С утра до вечера вокруг меня только одни больные люди. И вы знаете, ... у каждого свои проблемы, свои истории. А мне так хочется общения со здоровым обществом. Я много лет живу в этом окружении, и уже перестал ощущать грань между здоровыми и больными. Я готов вылечить любого. (Обращаясь к помощнику бургомистра). И вас. (В сторону жандарма №1). И вас. (В сторону жандарма№2). И вас. Всех. ...  Всех. ... Всех.
ПОМОЩНИК БУРГОМИСТРА. Вам самому надо лечиться.
ПСИХИАТР. (Обращаясь к помощнику бургомистра). У меня будет одна просьба к вам. Она вас совсем не затруднит. Закройте, пожалуйста, меня на ключ, в этой палате. Мне будет так спокойнее. И ступайте себе с богом.
ПОМОЩНИК БУРГОМИСТРА. Пожалуй, мы и в правду закроем вас здесь до утра. Так всем будет лучше. А сами вернемся в город. Мне кажется, что там мы теперь гораздо нужнее, нежели чем здесь. Ведь у нас, как минимум нет медицинского образования.

С этими словами помощник бургомистра и оба жандарма покидают лечебницу.

                Картина третья.

Здание театра. На центральной городской площади. Перед ним стоят трое. И все солдатики оловянной роты. Один из них хромой, другой, в больничном халате.

СОЛДАТИК №1. Я думаю, что в таком виде я вам здесь больше чем не нужен, а могу еще и навредить. Я, пожалуй, пойду обратно в казарму.
СОЛДАТИК №1. Пожалуй, что так и есть. Дальше мне придется все одному.
СОЛДАТИК. Но как мы попадем внутрь театра, ведь у нас нет билетов?
СОЛДАТИК №1. Жди меня здесь. Я попробую пробраться к танцовщице. Только ни с кем не вступай в разговор.

Убегает в сторону театра.

СОЛДАТИК. Кажется, я начинаю что-то вспоминать. Эта площадь очень знакома мне. И я точно здесь уже когда-то бывал. И этот театр. Но в нем премьера.

Подходит поближе к афише театра и читает ее

СОЛДАТИК. Сегодня премьера балета «Оловянный солдатик». Какая интересная тема. А может быть этот балет посвящен мне? Но кто я такой, чтобы из-за меня была целая премьера?  Как же это могло все произойти со мной. Почему я оказался в чреве этой рыбы? Почему вообще я оказался в открытом море? Как много вопросов.

Из толпы отделяется стремительно приближающаяся фигура солдатика №1.

СОЛДАТИК №1. Я вернулся. У тебя тут все в порядке? Она не знает о том, что ты потерял память.
СОЛДАТИК. Кто она?
СОЛДАТИК №1. Танцовщица. Но это все поправимо. Теперь мы, зато можем пройти вовнутрь без проблем. Нас пропустят.
СОЛДАТИК. Уж не та ли это танцовщица, что будет танцевать главную партию на этой премьере?
СОЛДАТИК №1. Она самая.
СОЛДАТИК. И она сама побеспокоилась о том, что бы пропустили нас на ее премьеру? Значит мы ей дороги?
СОЛДАТИК №1. Да. И особенно ты.
СОЛДАТИК. Но почему? Чем я заслужил ее внимание?
СОЛДАТИК №2. Она любит тебя. Но у нас мало времени.
СОЛДАТИК. Почему мало?
СОЛДАТИК №1. После премьеры у нее свадьба.
СОЛДАТИК. Я вообще ничего не понимаю. Какая свадьба? На ком?
СОЛДАТИК №1. Да, нелегко тебе брат пришлось в жизни. И еще не легче будет сегодня вечером. Но надо выдержать еще и это испытание. Иначе и нет смысла тогда во всем этом.
СОЛДАТИК. В чем, во всем этом?
СОЛДАТИК №1. Во всей этой суете, которую мы почему-то все называем жизнью.
СОЛДАТИК. Но я ничего не могу вспомнить. Как не напрягаюсь.
СОЛДАТИК №1. А ты не напрягайся. Не спеши. Все должно произойти само собой, естественным путем.
СОЛДАТИК. Ну, пойдем же тогда навстречу судьбе.
СОЛДАТИК №1. Пойдем.

Идут в сторону театра и заходят вовнутрь.

                Картина четвертая.

Премьера. В зале нет мест. Многие стоят в проходах. Все переполнено. Солдатики садятся на самом верху.

СОЛДАТИК. Я начинаю что-то вспоминать. Мне кажется, что я уже здесь бывал раньше. Вот только не помню, как и с кем.
СОЛДАТИК №1. А ты не спеши. И тогда точно все вспомнится.

В зале начинает постепенно тухнуть свет. Поднимается занавес. Оркестр играет увертюру.
На конец, на сцене появляется танцовщица.

СОЛДАТИК №1. Вот она.
СОЛДАТИК. Кто?
СОЛДАТИК №1. Твоя танцовщица.
СОЛДАТИК. Какая красивая! И она ко мне неравнодушна?
СОЛДАТИК №1. Ты начал вспоминать?
СОЛДАТИК. Нет, мне кажется, что я жив сейчас не здесь, а там, на сцене. А здесь меня просто нет. Здесь я сплю.
СОЛДАТИК №1. С открытыми глазами?
СОЛДАТИК. Да. И я ничего не забывал. Просто память моя уснула.
СОЛДАТИК №1. А теперь что, проснулась что ли?
СОЛДАТИК. Да. Но еще нежится в кровати.
СОЛДАТИК №1. Слава Богу! Очухался!
СОЛДАТИК. Но что же мне делать теперь?
СОЛДАТИК №1. Вставать! Давно уже утро на дворе.
СОЛДАТИК. Я хочу подольше посмотреть свою жизнь, предлагаемую мне со сцены. У меня еще так мало сил на собственное мнение.
СОЛДАТИК №1. Мало сил? Не надо было так долго дрыхнуть.
СОЛДАТИК. Но, что мне делать с этой реальностью? Я не могу так быстро к ней привыкнуть. И она, если честно, пугает меня.

В этот момент на сцене появляется тролль из табакерки.

СОЛДАТИК №1. В каком смысле, что делать? Жить. Жить дальше и никого не бояться.
СОЛДАТИК. Но тогда почему мы прячемся от всех и почему вы меня похитили? В чем я виновен?
СОЛДАТИК №1. В том, что стоишь на пути у тролля.
СОЛДАТИК. Ну, да, конечно! Тролль-бургомистр! Его сын, шаловливый ребенок, играющий нашими судьбами, как игрушками, по одному лишь только намеку своего отца. Опять я на войне. Но враг коварен и жаден.
СОЛДАТИК №1. Ну, вот ты и вспомнил все.
СОЛДАТИК. Сейчас мне кажется, что я ничего и не забывал.
СОЛДАТИК №1. Эта премьера как никогда кстати.
СОЛДАТИК. Я вижу на сцене сам себя. И это, по крайней мере, страшно.
СОЛДАТИК №1. Чего же тут страшного? Мы же в сказке. А все сказки, как известно хорошо кончаются. Разве не так?
СОЛДАТИК. Не каждому доводится видеть свою жизнь со стороны. И не каждый способен ее оценить по достоинству, еще и не прожив ее. Многие не ценят того, что имеют.
СОЛДАТИК №1. Это все потому, что получают все без проблем и испытаний.
СОЛДАТИК. Но, в боях люди крепнут. И я стал сильным. Порою мне кажется, что я сделан из более прочного металла.
СОЛДАТИК №1. Дурачек! Сказка кончается! И начинается быль. Как же ты этого еще не понял?
СОЛДАТИК. Все так. Но я влюблен. И понял это сейчас снова! И не хочу, чтобы все оставалось в сказке. Я хочу по настоящему. Как в жизни.
СОЛДАТИК №1. Но ведь ты жив. Это и есть твоя жизнь.
СОЛДАТИК. Какая, из двух? Та, что на сцене? Или та, что живу я.
СОЛДАТИК №1. Та, что больше тебе нравится, ту ты и в праве выбирать.
СОЛДАТИК. Я выбираю правду, она настоящая, но беспощадна, и всегда обдает огнем.

На сцене появляется оловянный солдатик, в такой же форме, что и наш герой. Танцовщица смотрит на него, а он на нее. Все движения танцоров замолкают. Они стоят неподвижно, играет только музыка. В глубине сцены, ярким огнем горит нарисованный камин.

СОЛДАТИК. Мне не хватает мужества. Я боюсь сделать этот шаг. Но я должен.
СОЛДАТИК №1. О чем ты? Я не понимаю тебя.
СОЛДАТИК. И это не удивительно. Я сам не понимаю себя.
СОЛДАТИК №1. Я думаю, что вам надо бежать из страны.
СОЛДАТИК. Зачем?
СОЛДАТИК №1. Чтобы выжить и остаться вместе навсегда. И жить, до самой старости не обижая друг друга.
СОЛДАТИК. Разве для этого надо бежать? Да и к тому же я плохо бегаю после ранения.
СОЛДАТИК №1. В этой стране нет места простой и чистой любви. Здесь все замешано на предательстве и деньгах.
СОЛДАТИК. Я понимаю, что одному мне не справиться с целым миром. Но и в других странах все то же самое.
СОЛДАТИК №1. Согласен. Но там вас, по крайней мере, еще не знают, и вы сможете начать новую жизнь.
СОЛДАТИК. Меня устраивает моя старая.
СОЛДАТИК №1. Что же ты собираешься делать?
СОЛДАТИК. Я? Ничего. Просто жить. Жить, назло врагам.
СОЛДАТИК№1. Так живи же! Живи!
СОЛДАТИК. Но сказка давит на меня своей трагической концовкой.
СОЛДАТИК №1. Все в твоих руках.

Балет заканчивается. Зал встает и хлопает в ладоши. Слышны крики «Браво». Многие пробираются к сцене с букетами цветов. Танцовщица ищет глазами в зале своего солдатика. В царской ложе находится господин бургомистр. Он не двигается с места, только стоя аплодирует танцовщице. В этот момент к нему подходит его помощник и что-то нашептывает ему на ухо.

СОЛДАТИК №1. Я так и знал. Но мы и не могли бежать отсюда раньше, чем кончился бы сам балет.
СОЛДАТИК. Я хочу подойти к танцовщице. Но мне кажется, что все это уже со мной было один раз. Как будто в прошлой жизни.
СОЛДАТИК №1. Нам некуда отступать.
СОЛДАТИК. Нужно идти до конца.
СОЛДАТИК №1. Это все как в настоящем бою. Страшно сделать лишь только первый шаг.
СОЛДАТИК. Дальше все будет гораздо проще.

Оба встают и направляются прямо к сцене сквозь ликующую толпу зрителей.

СОЛДАТИК №1. Правда, на нашей стороне. И победа будет за нами.
СОЛДАТИК. А так ли она нам нужна? Мне достаточно только  одной танцовщицы. А войны меня больше не интересуют.

Занавес, то опускается, то поднимается. На сцену выходят артисты. Долго кланяются и потом опять уходят за кулисы. На конец солдатики добираются до сцены, именно в тот момент, когда на нее выходят все актеры.

СОЛДАТИК №1. Ну, прощай же. Ступай с Богом. Быстрее. (С этими словами подталкивает солдатика сзади, для того чтобы ему было легче взобраться на сцену).

Солдатик взбирается на сцену и становится в один ряд со всеми актерами, рядом с танцовщицей,

СОЛДАТИК. Так вот ты, какой мой сказочный герой.

Выталкивает театрального солдатика назад, за кулисы. Тот, в свою очередь, будучи осведомлен о случившимся, легко поддается на толчок и скрывается в темноте за кулисами. Солдатик же продолжает кланяться вместе со всей труппой уже как актер.

СОЛДАТИК. (Танцовщице). Нам нужно бежать.
ТАНЦОВЩИЦА. Куда?
СОЛДАТИК. Назад, в прошлое. Ведь мы в сказке.
ТАНЦОВЩИЦА. (Со вздохом). Мы наяву.
СОЛДАТИК. И тем ни менее.
ТАНЦОВЩИЦА. Тогда, в будущее, за кулисы.

Тем временем бургомистр начинает нервничать не понимая, куда пропал солдатик. Не догадываясь о том, что он уже на сцене, в своей роли.

БУРГОМИСТР. (Подоспевшим жандармам). Где он? Немедленно найдите мне его и арестуйте. Не заставляйте меня нервничать.
ПОМОЩНИК БУРГОМИСТРА. Но вот же он, на сцене.
БУРГОМИСТР. Этот проклятый солдатик. Он уже начал у меня двоиться в глазах. (В сторону жандарм). Куда же вы? Вот он, на сцене, рядом с танцовщицей. Хотя, он ли это?
ПОМОЩНИК БУРГОМИСТРА. Какое уже это все имеет значение? Арестовывайте всех. Потом разберемся.

Жандармы ломятся на сцену, хватаясь за опускающийся занавес. Он отрывается и плавно падает на их головы. За одно накрывая и всех других участников балета. Так же и частично оркестровую яму. Огромная шевелящаяся масса, покрытая занавесом, копошась, передвигается по сцене, в дальний ее угол, срывая на своем ходу еще и «задник», с изображением пламени от камина. И теперь напоминает живой, передвигающийся, и поглощающий все на своем пути огонь.

БУРГОМИСТР. Найдите мне танцовщицу! Танцовщицу! В первую очередь! С солдатиком разберемся уже потом.
ПОМОЩНИК БУРГОМИСТРА. Смотрите господин бургомистр. Там, в зале, еще один солдатик.
БУРГОМИСТР. О Боже! Сколько же их здесь? Вся оловянная рота. Схватить всех! Всех! Никого не оставлять на свободе!
ПОМОЩНИК БУРГОМИСТРА. Но у нас просто нет столько жандармов.

В этот момент на сцене действительно начинается пожар. Потому что завалено несколько декоративных факелов, освещающих ее, во время представления. Из-под горящего занавеса, наконец, таки выбираются люди, и тут же разбегаются в разные стороны.

БУРГОМИСТР. (Обращаясь к освободившимся жандармам). Где же танцовщица?
ЖАНДАРМ №1. Не могу знать господин бургомистр.
ЖАНДАРМ №2. (Держась за огромное, распухшее, красное ухо).  Я держал ее уже за ногу, года кто-то закричал: «Пожар!». И тут меня укусили за ухо. И мне пришлось ее выпустить.
БУРГОМИСТР. У меня сегодня должна состояться свадьба. И на ком, по-вашему, я буду жениться?
ЖАНДАРМ №1. Не могу знать.
ЖАНДАРМ №2. Может быть, еще найдется?
БУРГОМИСТР. Перекрыть все дороги из города. Отправьте людей срочно в порт. Ищите везде. И тушите же этот пожар! Тушите! Тушите! Мне не нужны отрицательные эмоции в такой день.

Пламя огня поднимается все выше и выше. В театре паника. Все пытаются выбежать на улицу. Начинается страшная суета. Наконец кто-то приносит воду в ведрах. Появляются пожарные. Пытаются тушить пламя из шланга. Но оно как будто и не собирается перекидываться на здание самого театра, а только лишь пытается уничтожить все декорации балета, при этом только слегка касаясь потолка.

ПОМОЩНИК БУРГОМИСТРА. (Обращаясь к бургомистру). Смотрите же какая мистика! Горит только сцена. Огонь не распространяется дальше ее границ. Он как будто сжигает весь этот спектакль, который  был разыгран перед нами, чтобы не осталось и малейшего его следа.
БУРГОМИСТР. Какая чушь. Вы становитесь сентиментальным. Это совершенно вам не к лицу.

Появляется директор театра. Он пытается отобрать шланг у пожарных и тушить сам. В результате падает на пол, тут же вскакивает и продолжает метаться по краю сцены и оркестровой ямы, эквилибрируя на ее мокром краю, как канатоходец.

ДИРЕКТОР ТЕАТРА. Какой ужас! Я не переживу этого! Ведь это все не застраховано! Я не успел! ...  Опять ничего не успел. ...  Так нельзя. Так больше нельзя.
БУРГОМИСТР. Вот что я вам скажу. Вы бездарный руководитель.
ДИРЕКТОР ТЕАТРА. А? ... Что? Что вы говорите? ... Какой ужас. ...
БУРГОМИСТР. Да не переживайте так, ей Богу. На вас страшно смотреть.

Вдруг директор театра со страшным грохотом падает в оркестровую яму.

ДИРЕКТОР ТЕАТРА. А, черт! Уж лучше бы я умер, только бы не видеть весь этот ужас. ... Весь этот конец света!
БУРГОМИСТР. Подождите умирать, вы еще будете мне нужны для следующей постановки.

Из клубов рассеивающегося дыма выходит, и подходит к бургомистру его сын.

СТАРШИЙ БАНКИР. И я думаю, что народу нужно что-то попроще. Ну, скажем, например, "Свинопас", или "Оле-Лукойе", но только не про политику и не дай Бог про любовь. Это все такие возвышенные темы, которые просто не понятны основной массе зрителей, и волнуют и без того наше нервное, не способное на крупные кредиты,  общество.

Помощник бургомистра подходит к оркестровой яме и подает руку директору театра. Тот, в свою очередь, хватается за нее как утопающий за руку своего спасителя.

ПОМОЩНИК БУРГОМИСТРА. Вы слышали? Вас ждет новая карьера. Поспешите же на поверхность из сих мутных вод забвения.

                Картина пятая.

Утро следующего дня. Помещение зала театра. На сцене рабочие разбирают завалы из обгоревших театральных декораций. Сцена практически уже расчищена. В центре зала на первом ряду сидит не выспавшийся господин бургомистр, рядом с ним спит его помощник, нелепо поджав ноги, на театральном кресле. Сам зал театра представляет из себя как бы штаб операции «перехват».

БУРГОМИСТР. (Обращаясь к жандарму, который, запыхавшись, подходит к нему с докладом). Ну, что там у тебя? Поймали кого-нибудь?
ЖАНДАРМ №2. (Уже с перебинтованным ухом). Никак нет ваше высокоблагородие. Подступы к городу контролируются нами. Мы проверяем все, что только выезжает из города. Их нигде нет. Осматриваем даже цистерны с живой рыбой. Все пусто.
БУРГОМИСТР. Не путайте сказки. Мы же не ихтиандра ищем, в конце концов.
ЖАНДАРМ №2. Ихтиандра мы не видели.
ЖАНДАРМ №1. Но если надо…
БУРГОМИСТР. Какая невыносимая царит кругом глупость.
ЖАНДАРМ №2. Только поставьте задачу, и мы найдем вам кого угодно.
БУРГОМИСТР. А как с кораблями?
ЖАНДАРМ №1. Этой ночью ни одно судно не выходило из порта.
БУРГОМИСТР. (С безысходностью в голосе). А лодки? Баркасы? Шхуны? Яхты? Шлюпки, черт возьми?
ЖАНДАРМ №1. Ни одно мало-мальски малое суденышко не выходило из порта. Даже бревно, осмелюсь доложить, не выплывало.
БУРГОМИСТР. (Расталкивая своего помощника). Что все это значит, хочу я вас об этом спросить?
ПОМОЩНИК БУРГОМИСТРА. (Резко вздрагивая и сдерживая зевоту). Ума не приложу.
БУРГОМИСТР. Но так, просто не бывает. От меня еще никто и никогда не уходил.
ПОМОЩНИК БУРГОМИСТРА. А может быть и в правду?
БУРГОМИСТР. Что? И в правду?
ПОМОЩНИК БУРГОМИСТРА. И в правду все это была сказка?
БУРГОМИСТР. Что вы несете? А еще взрослый человек. Такую должность занимаете в городском правительстве.
ПОМОЩНИК БУРГОМИСТРА. Ну, подумайте сами, их же нигде нет.
БУРГОМИСТР. Ну и что? Что с того?

На сцене происходит какая-то возня. Рабочие что-то находят и переговариваются между собой.

БУРГОМИСТР. Ну, что там еще у вас приключилось?
ПОМОЩНИК БУРГОМИСТРА. По всему, видать, они что-то там нашли.
БУРГОМИСТР. Ну, несите же сюда скорее это, что там у вас еще такое? Скорее же, скорее.

Один из рабочих огибая оркестровую яму, спрыгивает в зал и подходит к бургомистру, протягивая ему едва удерживая на вытянутых  руках, два, черных и обугленных предмета.

БУРГОМИСТР. Что это за дрянь такую вы принесли? Не подносите мне это близко к носу. Уберите сейчас же. Покажите лучше моему помощнику. Пусть он сам определит что это.

Рабочий подносит найденные предметы помощнику бургомистра, и кладет их перед ним на пол. Тот лениво приподнимается на кресле, и долго разглядывает их.

БУРГОМИСТР. Ну, что же это такое? Не томите меня. Говорите же скорее.
ПОМОЩНИК БУРГОМИСТРА. По-видимому, это расплавленная брошь танцовщицы и кусок олова, в виде сердца, скорее всего и есть сердце солдата.
БУРГОМИСТР. То есть как это? Вы хотите сказать, что они сгорели?
ПОМОЩНИК БУРГОМИСТРА. Почему? Я вообще молчал. С чего вы взяли?
БУРГОМИСТР. Но тогда зачем вы показываете мне это? (Указывает пальцем).
Я думаю, что танцовщица просто обронила свою брошь.
БУРГОМИСТР. Хорошо, что же тогда это такое? (Указывает на кусочек расплавленного олова).
ПОМОЩНИК БУРГОМИСТРА. Я думаю, что это театральный реквизит.
БУРГОМИСТР. То есть?
ПОМОЩНИК БУРГОМИСТРА. Ну, то есть то, что должно было остаться после последней сцены балета на полу, по задумке режиссера, когда поднимется занавес, с изображением камина.
БУРГОМИСТ. Но почему же тогда этого не было видно в конце балета?
ПОМОЩНИК БУРГОМИСТРА. Это может знать только балетмейстер.
БУРГОМИСТР. Где он?
ПОМОЩНИК БУРГОМИСТРА. Приведите автора.

Театральный работник убегает в темноту за кулисами, и через какое-то время возвращается с каким-то пьяным и не выспавшимся господином, с бутылкой вина в руке.

БУРГОМИСТР. Вы балетмейстер?
БАЛЕТМЕЙСТЕР. Наверно да, а что случилось? Что тут случилось, я не понимаю?
ПОМОЩНИК БУРГОМИСТРА. Скажите, пожалуйста, как должен был закончиться балет?
БАЛЕТМЕЙСТЕР. То есть как это как?
ПОМОЩНИК БУРГОМИСТРА. Ну, то есть чем?
БАЛЕТМЕЙСТЕР. Чем, чем… (С удивлением). Не помню.
ПОМОЩНИК БУРГОМИСТРА. А сказка?
БАЛЕТМЕЙСТЕР. Что сказка?
БУРГОМИСТР. Да, да, сказка чем кончается?
БАЛЕТМЕЙСТЕР. Ах, сказка.
ПОМОЩНИК БУРГОМИСТРА. Да, сказка.
БАЛЕТМЕЙСТЕР. Ну, сказка кончается примерно такими словами… «На другой день служанка стала выгребать из печки золу и. ...

(пригубляет горлышко бутылки и делает глоток).

БУРГОМИСТР. Не тяните же мерзавец.
БАЛЕТМЕЙСТЕР. ... нашла маленький комочек олова, похожий на сердечко, да обгорелую, черную, как уголь, брошку.
           Это было все, что осталось от стойкого оловянного солдатика и прекрасной плясуньи». (Громко икает).
ПОМОЩНИК БУРГОМИСТРА. (Показывая на найденные, на обгоревшей сцене вещи). Вот эти?
БАЛЕТМЕЙСТЕР. Эти? Ах, э-э-ти! Их еще эффектно должен был высветить прожектор. Но, они бутафорские.  И знаете ли, танцоры так театрально входили в нарисованный на заднем занавесе камин с пламенем, и потом этот эффект, этот эффект. ... Далее занавес и, ... ничего, пустая сцена, и на ней. ... Но потом мы отказались от этих грустных, сказочных ассоциаций, отдав предпочтение простым, понятным зрителю, сценам.
БУРГОМИСТР. (Приподнимаясь на кресле, и перебивая балетмейстера обращаясь к своему помощнику). А может быть они убежали в другую сказку?
ПОМОЩНИК БУРГОМИСТРА. Но такого еще никогда не было. Сказки не пересекаются. Вы думаете, что это возможно?
БУРГОМИСТР. Какая чушь, какой бред, как можно было выбрать свободу, имея перед собой долгую и радостную жизнь? Неужели смерть сильнее свободы? Неужели остались еще люди, способные принимать решения. не руководствуясь логикой?
ПОМОЩНИК БУРГОМИСТРА. Ну, может быть они еще и живы? Ведь это все бутафория. Как впрочем и деньги. и жизнь.
БУРГОМИСТР. Да, бутафория, но где же тогда они сами? Где? Испарились? Как дым от пожара? Это просто какой-то театр да и только.
Как же хорошо, что в свое время я не пустил сына по военной карьере. Я всегда говорил, что самая ненадежная составляющая часть государства, это армия.

Молча, не спеша, встает и уходит.
   



                З А Н А В Е С.

05.02.17 г.