XXX

30. Но не стоило так долго праздно рассматривать все. Мы уже подошли к триклинию, в первой половине которого управляющий принимал счета. И что более всего удивило, к дверям триклиния были прибиты ликторские подвязки с топориком, нижняя часть которых была сделана в виде корабельного носа из бронзы, на котором красовалась надпись:
Г. ПОМПЕЮ ТРИМАЛХИОНУ, СЕВИРУ АВГУСТАЛОВ, КАЗНАЧЕЙ КИННАМ
Над этой надписью из-под свода свисала лампа с двумя светильниками, а по обоим сторонам были прибиты таблички, на одной из которых, если мне не изменяет память, было начертано:
НА ТРЕТИЙ ДЕНЬ И НА КАНУНЕ ЯНВАРСКИХ КАЛЕНД ГАЙ НАШ ОБЕДАЕТ ВНЕ ДОМА
 На другой же изображен был ход луны и семи звезд, и те дни, что были благоприятны или неудачны, были отмечены разными шариками.
Наполненные восхищением, мы только решились зайти в триклиний, как закричал один из мальчиков, что находился рядом при службе:
- Правой ногой!
Без сомнения, мы немного посуетились, так чтобы никто из нас не нарушил этого предписания.
Но как только мы все вместе приготовились сделать шаг правой ногой, голый раб, лег к нашим ногам, умоляя нас заступиться, чтобы ему простили небольшой проступок, за который он может понести серьезное наказание, всего-то он не заметил, как в бане украли одежду распорядителя, которая и десяти сестерциев едва стоит.  Мы опустили правую ногу, и стали упрашивать распорядителя, который пересчитывал золото в атрии, чтоб тот ему простил этот нетяжкий проступок. Он же гордо приподнял лицо и сказал:
- Не столь меня волнует потеря, сколь пренебрежение негодного раба. Эта застольная одежда была подарена мне на день рождение клиентом, Тирийская конечно, хоть и раз мытая. Ну что с того? Дарю вам его! 

[XXX] Non licebat <tam multa otiose (праздно)> considerare. Nos iam ad triclinium perveneramus, in cuius parte prima procurator (управляющий) rationes (счета) accipiebat. Et quod praecipue (более всего) miratus sum, in postibus (к дверным косякам) triclinii fasces (ликторские подвязки) erant cum securibus (топориками) fixi, quorum imam (внизу) partem quasi embolum navis (корабельным носом) aeneum finiebat, in quo erat scriptum: C. POMPEIO TRIMALCHIONI SEVIRO AVGVSTALI CINNAMVS DISPENSATOR (КАЗНАЧЕЙ). Sub eodem titulo et lucerna bilychnis (с двумя светильниками) de camera (из под свода) pendebat, et duae tabulae in utroque poste defixae (прибиты), quarum altera, si bene memini, hoc habebat inscriptum:
III ET PRIDIE (ЗА ДЕНЬ) KALENDAS IANVARIAS C. NOSTER FORAS CENAT, altera lunae cursum stellarumque septem imagines pictas; et qui dies boni quique incommode (неудобные/неудачные) essent, distinguente (разными) bulla (шариками) notabantur (были отмечены).
His repleti voluptatibus (наполненные удовольствием) cum conaremur in triclinium intrare, exclamavit unus ex pueris, qui super hoc officium erat positus: "Dextro pede! (правой ногой)" Sine dubio paulisper trepidavimus (посуетились/поволновались), ne contra praeceptum (против предписания) aliquis nostrum limen transiret.
Ceterum ut partier (ровно/одновременно) movimus dextros gressus (шагом), servus nobis despoliatus (раздетый) procubuit (бросился навзничь / лег ) ad pedes ac rogare coepit, ut se poenae (наказание) eriperemus (избавили): nec magnum esse peccatum suum, propter quod periclitaretur (чтоб он страдал); subducta (украдкой вытащена) enim sibi vestimenta dispensatoris in balneo, quae vix fuissent decem sestertiorum. Retulimus ergo dextros pedes, dispensatoremque in atrio aureos numerantem deprecati sumus (молили) ut servo remitteret poenam. Superbus ille sustulit vultum et: "Non tam iactura (потеря) me movet, inquit, quam neglegentia nequissimi (негодного) servi. Vestimenta mea cubitoria perdidit, quae mihi natali meo (к моему дню рождению) cliens quidam donaverat, Tyria (Тирийская) sine dubio, sed iam semel lota (мытая). Quid ergo est? dono vobis eum."