Ажопсог Ахум

Ажопсог Ахум носила короткую  дымчато-фиолетовую причёску, тонкие, нарисованные химическим карандашом брови, сложенные в виде червонного сердечка губы, покрытую монистами дребезжащих прищепок взволнованную грудь, и большой медный таз, в котором всеми оттенками радуги переливалась мыльная пена.

  Бывало, что причёска Ажопсог Ахум меняла цвет, становясь, то морковно-красной, то бордово-синей, то  жёлто-канареечной, брови также меняли  цвет, конфигурацию  и местоположение на лице, бусы прищепок, то редели, то тучными рядами обвивали шею, но вот таз, таз оставался неизменным всегда. Каждый день ярко блистал он своими начищенными  боками и радостно пузырился  щелочной пеной. Крепко держа таз в  руках, шла мадам Ахум по жизни, ибо принадлежала к тому особенному племени женских и мужских особей,  чьей необыкновенной страстью является стирка чужого грязного белья.  И горе было встреченным на пути беспечным прохожим: пуская в ход тысячу уловок, Ажопсог Ахум с ловкостью фокусника лишала их носовых платков, носков, шаров, перчаток и прочих предметов гардероба. Если  вдруг оказывалось, что  добытая  вещь не нуждается в стирке, то и тогда  Ажопсог Ахум не унывала, ведь по обочинам дорог всегда хватало и пыли, и грязных луж, а грязь, как известно, пахнет только грязью и ничем больше. Так что, если вдруг  некто, чьи вещи Ажопсог Ахум торжественно стирала в кругу своих товарок, гордо именовавших себя членами общества Открытой Прачечной, начинал возмущаться,  то доказать свою правоту не мог ничем. Стирка была произведена по всем правилам и в присутствии свидетелей. Если же кто-то пытался схитрить и отказывался признать выстиранную вещь своей, то рано или поздно его  ловили на этой лжи и  стирали уже по-настоящему, всем обществом,  даже не удосужившись отделить несчастного от его одежды. Но подобных казусов было  мало, ибо всем известно, что нет на свете никого идеально незапятнанного  и чистого абсолютно,  и что  даже на новой праздничной скатерти лежит тень от вазы с цветами.   
 
 Однако некоторые предприимчивые особы научились   извлекать пользу из  страсти Ажопсог Ахум и ей подобных.  Они перестали стирать свои  вещи и носили их в  Открытую Прачечную. Кроме того, что это было удобно, подобная общественная стирка приносила также  и  определённую известность. Ведь прославиться своими самыми грязными в мире подштанниками было не так уж и трудно. А известность, как дорогой плесневелый сыр, хоть и бывает иногда  на редкость зловонной, остается тем не менее для многих амбициозных, но обделенных другими талантами  индивидов, вещью весьма привлекательной.

 Вот так и жила Ажопсог Ахум, изводя каждый день несколько килограмм стирального порошка «Долой покровы» и упаковку хозяйственного мыла  « Мой до дыр», так и жила бы она по сей день, не случись с ней непредвиденная история…

  …Одним ясным июньским утром, в  тени  плакучей ивы заприметила Ажопсог Ахум спящую юную девицу. Незнакомка была прекрасна: благородное лицо покрывал нежный румянец, на длинных ресницах дрожали капельки росы,  золотистые локоны  источали аромат распустившихся роз, полупрозрачное  нежнейшее платье сиреневым облаком окутало стройную фигурку. Но Ажопсог Ахум  не собиралась всуе любоваться спящей красавицей. Придирчиво осмотрела она девушку с ног до головы и от её пытливого взгляда не укрылись ни  испачканные травяным соком ступни ног,  ни запутанные в волосах травинки, ни маленькое  земляничное пятнышко в уголках губ.  И вдруг Ажопсог Ахум радостно воскликнула: в изголовье незнакомки лежало несколько кусков разноцветной  материи, покрытой удивительными узорами. Не раздумывая ни секунды, Ажопсог Ахум схватила  один из них, скомкала,  и быстро пустилась прочь. По пути она усердно посыпала ткань придорожной пылью и окунала в грязные канавы.

 На заседании Общественной Прачечной Ажопсог Ахум  продемонстрировала всем собравшимся свой необычный трофей и с важным видом погрузила его в мыльный раствор. Раздался какой-то странный звук, не то вздох, не то стон, таз озарился радужным сиянием и вспыхнул ярким пламенем. Ажопсог Ахум   в ужасе вскрикнула, и в то же мгновение с неба ударила молния и испепелила злосчастный таз. Солнце закрыли тучи, поднялся ураганный ветер, все остальные тазы  поднялись в воздух и закружились в водовороте. Снова ударила молния, и все они рассыпались на миллиарды железных песчинок. Песчинки  начали слипаться между собой, принимая очертания  огромной и грозной фигуры. С ужасом, в чертах гневного лица, Ажопсог Ахум узнала встреченную утром незнакомку. Она хотела броситься на колени, хотела молить о пощаде, но вдруг почувствовала, как неведомая сила растягивает её тело, сминает и перекручивает как пружину. И вдруг всё кончилось. Во всём теле была необыкновенная лёгкость и невесомость. Безоблачное небо отражалось в  сотнях линз её фасетчатых глаз. Антенны волосков тянулись во все стороны, улавливая миллионы запахов, пока не различили  один упоительный аромат. Госпожа Муха радостно потерла лапками и полетела в сторону навозной кучи.