Головастик

«Школьные годы чудесные…», самозабвенно выводил некогда детский хор, но многие ли из поющих действительно так считали? Для некоторых школа была бесконечной чередой унизительных испытаний, уклониться от которых не было никакой возможности.

В 1954 году эксперимент по возвращению раздельного обучения для мальчиков и девочек в школах посчитали нецелесообразным, и свернули. До постперестроечного времени спецшкол было крайне мало. Родители, как правило, отдавали своих чад в школы, находящиеся поблизости с местом проживания. Пожалуй, тогда это был единственный фактор, которому отдавалось предпочтение при выборе учебного заведения.

Классы в школах комплектовались детьми из близлежащих районов, без учёта социального статуса родителей. За одной партой могли оказаться дочь местного партийного функционера и сын условного дворника дяди Васи. В те времена это считалось нормой, и претензий со стороны родителей не вызывало. В школах даже небольших городов были и «элитные» классы – «физматы», элитарность которых выражалась исключительно в способности учеников к точным наукам.

В классах, где заметного расслоения среди детей не было, отношения складывались вполне здоровыми. Другое дело, когда среди учеников оказывался один, а то и несколько «дворовых» ребят, которые насаждали жестокие нравы улицы в классах и коридорах школы. У младших вымогали деньги, слабых, не умеющих постоять за себя ровесников били, и всячески издевались над ними. Учителя, по мере своих сил, пытались бороться с произволом, но, как правило, безуспешно.

В небольшом подмосковном городе, где несколько лет назад построили крупный завод, заметно увеличилось население. Количество детей в дошкольных и учебных заведениях выросло до критического, в связи с чем в детсадах города создавались дополнительные группы, а в школах классы.
 
Вот в такой класс и пошел учиться Саша Клюев, родители которого недавно переехали в этот город из крупного областного центра Сибири. Завод построил несколько домов для своих работников, и Сашина семья въехала в двухкомнатную квартиру нового пятиэтажного дома, по прошествии лет ставшего называться «хрущёбой».

Саша никоим образом не отвечал укоренившемуся стереотипу сибиряка. Маленький, худой, с большой головой на тонкой шее.

В сборном классе, после непродолжительных выяснений отношений, сложилась некая иерархия. Новоявленный лидер и его клевреты, к моменту, когда Клюев переступил порог школы (учиться он пошёл с ноября),  затерроризировали одноклассников так, что те и пикнуть не смели. Саше, под угодливый смех класса, один из приближённых лидера, вертлявый веснушчатый мальчишка, с бегающими нахальными глазами, тут же придумал обидную кличку – Головастик, и не видя в нём серьёзного противника, отвесил пинка, когда тот проходил к свободному месту за партой. Клюев, не привыкший к такому обращению, так  с разворота врезал своему обидчику портфелем, что тот грохнулся на пол. Только появление учителя спасло Сашу от немедленной расправы.
 
На перемене Клюева избили. Его попытки отбиться от рослых крепких ребят не дали никакого результата, кроме оскорбительных насмешек.

В тот год снег выпал рано. Пришедшая оттепель превратила сияющее белизной пушистое бархатное покрывало на газонах в грязно-серую, пропитанную водой рогожу.

Димон, руководивший избиением Головастика, и сам принимавший в нём активное участие, шёл после занятий с двумя своими дружками домой. Он не сразу понял, что это было. Глаз на долю секунды уловил какое-то движение, а потом взорвался искрами. Дима схватился руками за лицо. Рыжий, второй раз за день, приземлился на зад, но уже в мокрую жижу на тротуаре. Тяжёлый, крепко слепленный комок угодил ему прямо в лоб. Гришаня размазывал по щекам кровь, льющуюся из расквашенного носа. Всё произошло так быстро, что никто из ребят не заметил, кто их атаковал.

- Это, наверное, зареченские, - предположил Рыжий, прикладывая ко лбу горсть мокрого снега.

- Не, - гундосо возразил Гришаня, - те бы в открытую напали. Это с Серафимовича пацаны. В прошлый раз мы их отметелили, вот они и мстят, ссу… ближе подойти.

- Разберёмся, - мрачно пообещал Димон, морщась от пульсирующей боли в глазу.

На следующий день Татьяна Александровна, классный руководитель, опытным глазом сразу выявила отсвечивавшую синяками и ссадинами троицу, хоть те и прятались за спинами сидящих впереди учеников.

- Ну, с вами всё ясно, - досадливо махнула она рукой, - а с тобой-то, Клюев, что стряслось? Это не они тебя? - Татьяна Александровна кивнула в сторону Димона и компании.

- Нет, - поднялся с места Саша.

- А кто же?

- Не знаю. Я недавно в городе…

- Не советский город, а Чикаго какое-то! – покачала головой Татьяна Алек-сандровна, и начала урок.

Несколько дней класс отдыхал от ставшего нормой произвола. Димон, Рыжий и Гришаня угрюмо перешёптывались, строя планы мести своим обидчикам.

- Слышь, Димон, - потрогал распухший нос Гришаня, - я тут подумал…

- Ты ещё и думать умеешь? – дурашливо заржал Рыжий, но заткнулся, схлопотав от вожака подзатыльник.

- Ну?

- Что-то не припомню я, чтобы среди пацанов с Серафимовича или зареченских такие «снайперы» засветились. Три комка, и все нам в морды.

- Верно говоришь, там мазилы одни.

- А кто же тогда? – чем-чем, а сообразительностью Рыжий не отличался.

- Вспоминайте, кого из чужаков мы не так давно пригнули? – Димон посмотрел на приятелей.

- Да мало ли… - протянул Гришаня.

- Вот, как вспомним, так борзоту и вычислим, - подытожил Димон.

Приостановив на время утомительный мыслительный процесс, ребята занялись привычным третированием одноклассников. В поле зрения Рыжего попал Саша Клюев, сидевший за партой. Рыжий скомкал мокрую тряпку, которой вытирали классную доску, и запустил её в Клюева. Не достигнув цели, тряпка упала на раскрытую тетрадь, оставив на страницах  грязное пятно. В тот же момент мокрая тряпка смачно влепилась Рыжему в физиономию. Наблюдавшие за этой сценой ученики не смогли удержаться от смеха. Униженный провокатор бросился на Клюева с кулаками. Саша, как мог, отбивался, но явное преимущество было на стороне более развитого физически противника.

В тот же день, во дворе своего дома,  Рыжий поймал глазом каменной твёрдости снежок, после чего несколько дней не появлялся в школе. Понимание причинно-следственных связей у него было не выше, чем у отупевшего от городской жизни голубя, и поэтому он никак не соотнёс нападение со стычкой с одноклассником.
 
Димон же с Гришаней, в отличие от Рыжего, дураками не были. Однажды, когда их дружок ещё зализывал раны, они, укрывшись за углом от глаз учителей, перекуривали на пустынном заднем дворе школы, во двор заглянул Саша Клюев. Заметив невесть как оказавшуюся во дворе ржавую консервную банку, подняв её, он нашёл подходящий камешек, подбросил банку вверх, и метнул в неё камень. Банка обижено звякнула, и изменив траекторию полёта, упала за школьной оградой.

Клюев ушёл, а наблюдавшие за ним из укрытия Димон и Гриша без особого труда пришли к единственно верному выводу.

- Ты это видел? – спросил Гришаня приятеля.

- Не слепой. Вот он, наш чужачёк. Всё сходится, - мстительно прищурился Димон.

С того дня жизнь Саши Клюева приобрела все оттенки цвета от чёрного, до очень чёрного.
От отчаянья мальчишка пошёл в городской физкультурно-оздоровительный комплекс, записываться в секцию бокса.

- Ты не спортом пришёл сюда заниматься, - посмотрел на его сходящие и свежие синяки тренер, - а обидчикам своим отомстить. Да и не в этом, в общем-то дело. Ну какой из тебя боксёр?

Едва сдерживающего слёзы Сашу поймал за рукав невысокий мужчина в спортивной майке, с играющими под кожей бугристыми мускулами:

- Да ты не спеши, парень. Давай ко мне, в гимнастику. Мышечную массу нарастишь, силы наберёшься. Воля у тебя, вижу, есть, а для начала это самое главное.

Так Саша пришёл в спортивную гимнастику. К восьмому классу его было не узнать. Новички не могли взять в толк, почему этого широкоплечего, мускулистого парня зовут головастиком.

Все предыдущие годы стычки с Димоном и его дружками не прекращались, правда, справиться с ним в одиночку мог только Димон, да и то благодаря навыкам, полученным в уличных драках, но Саша быстро учился. Вызвав его на разговор, поубавившая гонору шпана, предложила ему заключить мир, но Клюев отказался, взяв под свою опеку одноклассников. Ребята, столько лет терпевшие над собой издевательства, сплотились вокруг своего защитника, и стали давать обидчикам отпор. Теперь Димону и компании не поздоровилось, били их с наслаждением. Благо для них, что учиться после окончания восьмого класса троица не собиралась.

Школу Саша окончил без троек, но в институт решил поступать после службы в армии. Мать была против такого безрассудства, но отец принял сторону сына:

- Правильно Сашка. Что за мужчина, не умеющий держать в руках оружие, а институт никуда не денется.

Осенью 1979 года Клюева призвали в армию. Служить он попал в201-ю Гатчинскую мотострелковую дивизию. В начале августа 80-го, старший сержант Клюев погиб в Машхадском ущелье, прикрывая отход товарищей.

Пятнадцатого февраля 2011 года на стене старой школы торжественно открывали памятную мемориальную доску бывшему ученику, воину-афганцу.

Чуть в стороне от толпы остановились трое мужчин лет сорока.

- Вот тебе и Головастик, - пробурчал себе под нос один из них, с россыпью веснушек на лице.

- Пойдём, помянем парня, - подтолкнул спутников рослый, с внушительным животом здоровяк, - выгребай, сколько, у кого есть.

На ходу лазая по карманам, троица поспешила прочь от школы.