А ещё, был случай

                (Повесть)
 
                Пролог                               

  Как  всегда,  раз  в  пять  лет,  или  когда  позволяло  время  и возможность,  Андрей,  Алексей  и  Виктор  –  друзья  юности, встречались  у  последнего  из  друзей.  Они  топили  баньку  и  под пивко  рассказывали разные случаи из жизни, которые случались с ними. В этот раз они опять встретились потому,  что был повод - день рождения у Виктора, да и не виделись давно. 
Друзья созвонились по мобильной связи, прихватили всё, что необходимо для мальчишника- пикника, и в назначенное время встретились в загородном доме  Виктора. Алексей взялся, по привычке, колоть дрова. Андрей, готовил стол. Он был отменный кулинар. В свободное от встреч время, семейных обязанностей и конкурсов, Андрей работал шеф – поваром в ресторане «Astorija». Виктор – был до мозга костей технарь, как говаривали в советское время, технарь – практик. К нему обращались научные сотрудники и доктора наук, если возникала необходимость  в руках, знаниях и делах  Виктора. Алексей же был художником и, кроме, как в своей мастерской, работал в одной из гимназий города, в котором жили все выше названные друзья. Наколов дров для мангала и, затопив печь в бане, Алексей пошёл помочь Виктору. Он чистил картошку, овощи, промывал и подавал Виктору. Друзья обменивались новостями, новыми анекдотами и подшучивали друг над другом. Не забывали глотнуть и пивка, как говорил Виктор: «Для рывка». Дрова горели, банька топилась, вода грелась. Минут через сорок, друзья собрались в баню. Алексей ещё раз подложил крупных берёзовых кругляков в мангал и побежал в предбанник. Андрей и Виктор уже разделись и готовились войти в парилку. Алексей поспешил за друзьями. Виктор в этой баньке придумал всю систему водоподачи, поставил датчики температуры, соорудил в предбаннике душевую кабину собственной конструкции и  сушильную  камеру,  в  которой  можно  просушивать  не  только веники,  но  и  грибы.  Для  рыбы  она  не  подходила,  потому  что после  копчения  или  вяления, оставался  запах  рыбы,  а  при большой  температуре  в  парилке,  такой  запах  приводил  к неожиданным  последствиям.  Прозвенел  мелодичный  звоночек таймера, который Андрей установил на первый заход в парилку. Попарившись,  друзья  выскочили  из  парилки  в  предбанник. Ополоснулись под душем, укутались  простынями и сели за стол. Андрей подал холодненькое пиво из холодильника, кету, красиво нарезанный  сыр  и  жаренные  с  чесноком  хрустящие  хлебцы. Распечатали  «Dark», Утянского пивзавода. Сделали  по  несколько  глотков  и стали закусывать кто сыром, кто рыбкой, кто хлебцами.   
 - Ну что, начнём братцы, нашу постоянную рубрику «А ещё был случай»…-  предложил  Алексей.   С  кого  начнём?  Расскажи, Андрюша, о каком-нибудь случае, который произошёл с тобой. 
               
                Глава I
               
                Андрей 
 
   -  Знаете,  ребята,  я  не  любитель  рассказывать  и  расписывать
подробности, но со мной произошло что – то необыкновенное. Я до сих пор в каком – то трансе от этого, рад и счастлив, тому, что это случилось со мной. 
  - Да ладно, не томи. Выкладывай всё начистоту, мы поймём. Не для  бахвальства  или  победами  над  женщинами  собрались  и собираемся, - чуть не одновременно сказали Алексей и Виктор.   
  - Хорошо, - сказал Андрей. Слушайте и  решайте,  как быть мне
дальше. Ваш совет для меня очень ценен. 
   Произошло это как – то случайно. «Гуляя» однажды в Инете, я зашёл на сайт знакомств и увидел очень красивую женщину, похожую на мою первую любовь. Меня удивило, что она предлагает не дружбу, а хочет «посмеяться над мужчиной определённого возраста». Я написал ей письмо достойного  содержания,  что  –  то  вроде  того,  что  это  подобно  выходкам  и деяниям женщин  лёгкого  поведения. Написал прямо,  что – «при её  внешности  и,  имея  мужа,  можно  было  бы  по-другому написать, что ей нужен  бойфренд». Через  пять  минут я получил от неё не менее гневное ответное письмо, в котором она пыталась меня  убедить  в  том,  что  она не  писала  ничего  подобного  и  это дело рук её подруги. Она обозвала меня  неприличным  словом и сказала,  что  такие,  как  я,  ей  не  ровня,  не  пара,  ну  что  –  то похожее  на  это.    Я  набрался  терпения,  извинился  перед  ней, объяснил  моё негодование  и поинтересовался, с  кем  она хотела бы  дружить.  Уже  в  более  мирных  тонах  мы  начали  переписку. Через  пару  дней  она,  по  моей  просьбе,  дала  свой  позывной  в «Skyp»-е  и  мы  смогли  пообщаться,  принести  друг  другу извинения.    Она  сообщила,  что  имеет  возможность    в  первых числах марта приехать в наш город к своему брату. И если будет
у меня желание, то мы могли бы встретиться.  И вот, 6 марта я ехал на своё  свидание и  очень волновался. Она просила приехать часам к 11, объяснив это тем, что брат болен и в это время он будет спать, и мы смогли бы пообщаться.
  -  А  как  же  её  зовут,  твою  знакомую,  это  секрет?  -  Спросил Виктор. 
  -   Секрета нет. У неё красивое испанское имя – Камилла. 
  -   Наверное, в роду были испанцы или португальцы?
  -  Не  знаю,  но  она  смугленькая,  небольшого  роста,  с  красивой грудью,  широкими  бёдрами.  Мне  она  очень  понравилась.  И, главное!  Представляете,  ребята,  она  выскочила  мне  на  встречу без  верхней  одежды,  в  свитерке  и  брюках.  К  тому  же, захлопнулась входная дверь  и  она не могла её  открыть, потому, что в спешке забыла ключи. Помните, в фильме « Три тополя на Плющихе»  героиня  Дорониной  ищет  ключи,  чтобы  открыть дверь  и  поехать  с  таксистом?  В  этом  случае  получилось  с точностью наоборот! Она забыла о ключах, выскочила на холод налегке. Я расстегнул свою дублёнку и, обхватив её через спину, обнял за плечи и не дал  ей возможности озябнуть. Хорошо, что,  шла  девочка, видно домой, с собачкой и открыла дверь.
Уже в квартире я вручил ей цветы и небольшой сувенир. Камилла налила горячего чаю, поставила фужеры, вино, пирог. Мы сидели и  разговаривали,  извинились  за  столь  неприятные  сообщения друг другу, порадовались тому, что встретились.
     Спустя  некоторое  время,  она пригласила  меня  в свой  город. Я приехал  к  ней.  Была  в  расцвете  весна.  Светило  солнце,  цвела сирень.  Она  встретила  меня  на  вокзале.  Мы  зашли  в  кафе. Заказали  кофе,  по  50  граммов  бренди  и  кусочки  торта «Наполеон». Потом мы поехали на  автобусе.  За окном мелькали красивые  дома,  витрины  магазинов.  Мы  выехали  за  городскую черту. С двух сторон проносились лесные красоты. Приехали мы в небольшую деревушку около большого озера. Автобус ушёл. Я  не заметил, какой  номер и  название  маршрута.  Было  не  до того. Мы  пошли  по  просеке.  Показался  деревянный  сруб,  только  без куриных ножек. Снаружи  дом, как дом: небольшая веранда, окна с  резными  наличниками.  Вошли  в  комнату.  Это  было,  как  в сказке. Деревянные полы, на стенах картины, искусстно вышитые нитками «Мулине» фотопортреты. 
   -  Это  мои родители, их  дом.  Тебе будет хорошо  в  нём, сказала Камилла.  Сегодня  отдыхай,  а  завтра  я  приеду  и  пообщаемся. Сейчас я тороплюсь. Не обижайся, пожалуйста. Проголодаешься, всё необходимое найдёшь на плите и в холодильнике. Она ушла, а  я  остался  один.  Вы  представьте  моё  состояние,  братцы?  Я вышел  из  дома, пошёл  к  озеру. Красота  необыкновенная.  Жаль, что не художник. Но для тебя, Леш, я сделал отличные снимки и перешлю  в комп.  Ты  будешь  просить меня  на  коленях,  чтобы  я показал  тебе  эти  места!  Это  правда,  сказочное  место.  Вернулся где  –  то  после  9  часов  вечера.    Нашёл в  холодильнике  всё,  что нужно для  ужина. Отметил, что  в  холодильнике были и  водка и марочное  вино!      В  печке  в казанке  стояла  тёплая  картошка.  В  морозильнике были: ветчина, колбаса «сервелат», сало солёное и бочок  копчёный,  лосось  мелко  нарезанный.  Я  накрыл  стол, включил радио и начал трапезу. После приятного ужина  вышел на  крыльцо.  Послушал  соловьёв,  пощёлкал  на  себе    комаров  и вернулся  в  избу.  В  спальной  была  приготовлена  для  меня кровать. Я быстро разделся и лёг. Мысли одолевали: 
   -  Почему она  уехала, ничего  не объяснив?..  Дела,  работа, муж, дети, внуки?  В раздумьях я уснул.   
  Проснулся  от  яркого  света,  который  бил  в  глаза.  Утро  было солнечным.  За  окном  заливались  в  пении  птицы.  Запах  сирени наполнял комнату.  Во всём  теле  чувствовалась лёгкость. Встал, не  надевая  обувь,  выбежал  во  двор,  пробежал  вокруг  дома несколько кругов, сделал зарядку и пошёл к рукомойнику. Около него  стояло  ведро  с  питьевой  водой.  Вылив  всё  ведро  на  себя,  растёрся полотенцем, которое висело на вешалке у рукомойника. Закончив  утренний  моцион,  пошёл  готовить  кофе  и  завтрак.  Сварил  кофе,  налил  в  кружку  и  в  этот  момент  раздался телефонный звонок. 
  -  Приветик,  как  спалось, выспался?  Что  делаешь?-  раздалось  в
трубке. 
  -  Женщина везде женщина, подумал я и ответил односложно: 
  -  Спасибо,  завтракаю,  когда  приедешь?  Я  в  ссылке  или изолирован от общества? 
  - Нет, мой дорогой, ты в «отключке»… В отключке от мирских забот. Я приеду после 12 часов и буду с тобой  всё время. Извини меня  за  такой  финт,  но  я  очень  хочу,  чтобы  ты  отдохнул, набрался  энергии  и  очень  ждал  меня,  не  волновался.  Я  скоро приеду.   
  -  Так всё – таки, когда тебя ждать?   
  -  Скоро, очень скоро. Она отключила телефон. 
Я вышел на крыльцо. Утренняя свежесть, благодать звали что – то делать. Я подошёл к пристройке. Здесь когда – то держали кур. На стене, на старом гвозде, висела коса – литовка. Рядом нашёл и брусок. Прошёл бруском с двух сторон лезвие косы. Сказалось старое пристрастие косить траву, как когда - то с отцом в деревне. Вспомнилось и то, как мать приносила парного молока испить, а сестрёнка Шурочка несла в узелке казанок с варёной картошкой, луком, огурчиками, хлебом ржаным и с солью.
   Воспоминания… Они всегда трогают душу, сердце… Я взял косу и вышел к заросшему травой палисаднику. Чвирк, чвирк, запела коса, срезая высокую траву. Чвирк – чвирк… Рядами ложилась трава. Я почувствовал запах этой скошенной травы, которая в  предсмертии своём стала изливать свой сок. Он наполнял воздух нежным,  чистым, неповторимым  ароматом,  который невозможно  забыть даже  с малолетства, если вдохнул его однажды. Так незаметно я скосил  довольно – таки большой участок. Зазвонил телефон.   
  -  Как  ты,  дорогой?  Не  скучаешь?  Я  скоро  буду… 
И  опять короткие гудки отбоя разговора.
Через  полчаса  у  ворот  раздался  звук  клаксона.  Я  увидел  подъехавший  «Фольксваген»,  из  которого  выходила Камилла. Она приветливо помахала рукой. Одета Камилла была в летний  брючный  костюм,  который  состоял  из  светлой полупрозрачной  блузки,  через  который  просвечивался  бюсте, ажурный  белого  цвета,  светлые  брючки  ладно  подчёркивали  её стройное тело. На лице были тёмные зеркальные очки. На голове, светлая  шляпка.  Смуглая  кожа  и  белый  цвет  наряда  очень контрастировали  и  придавали  шарм  этой  красивой  женщине.  Я стоял перед ней по пояс раздетый, взмокший от работы.   
   - О,  милорд, вы заслужили поощрение и большую награду, - сказала Камилла и подойдя вплотную, стала целовать меня в губы. Поцелуи становились более жаркими. Я нежно отстранил женщину от себя, попросил разрешения повесить на место косу, привести себя в «божеский» вид.
    Повесив косу, подошёл к рукомойнику. Намылил руки, лицо и потянулся к «носику» рукомойника, но почувствовал, что холодненькая водичка уже сама льётся на мои плечи, шею, голову. От неожиданности я даже вскрикнул. Заливистый смех стал ответом на мой вскрик. Вымывшись, я почувствовал, что меня начинают обсушивать полотенцем со спины. Я резко повернулся и увидел ясные зеленоватые глаза Камиллы, её улыбающийся ротик, белые зубки. Я уже ничего не соображал. Подхватил её на руки и понёс через сени в спальню, где я спал. Я не помню, как мы остались без одежд, но хорошо помню, как ласкал её губы, шею, плечики, груди. «Танцевал» языком в ореоле её груди… Это было наваждение, сумасшествие… Мы взлетали ввысь, к самим небесам, резко опускались в морскую глубину и опять вверх…
Мы, изливались соками любви и нам ещё хотелось вознаградить друг друга своим жаром души, любви, нежности и страсти… Нам  это  удавалось  без  особых  усилий.  Уставшие,  обессиленные, мы долго  лежали, прижавшись,  друг  к другу,  шепча  слова,  которые сами находились и радовали  души.
  - А  знаешь,  милый  Андрюшенька,  -  вдруг  сказала  Камилла,  я проголодалась  и  чего  –  нибудь  поела  и  выпила  бы.  Как  ты смотришь на моё предложение? 
 -  Я,  за!  -  сказал  я  и  быстро  вскочил  с  кровати.  -  Я  сейчас приготовлю, Мила, вкусненькое.   
 -  Андрюш,  я  сейчас  принесу  из  машины  продукты,  а  ты,  если пообещал, исполни своё обещание. Накорми голодную женщину. 
Я поцеловал Камиллу в губы и, надев брюки, пошёл на кухню… 
  -  Андрей,  тебе  счастье  привалило!  Ты  чего  не  радуешься? Красивая  женщина,  любит  тебя,  взяла  в  заложники,  в  «плен». Радоваться  надо,  а  ты?  Да что  с  тобой?  -  почти  вместе  сказали  Виктор и Алексей.   
  -  Видите ли, братцы, - радуюсь  я  и  в  то  же  время, грущу!  Она замужем  ,  но,  действительно  я  ей  очень  нужен,  но  в  качестве кого?  Друга,  любовника? Временного,  постоянного.  И ещё, я  её тоже очень полюбил и не знаю, что буду делать без неё.   
  -  А когда ты опять встречаешься с ней? – спросил Виктор. Вот и поинтересуйся, в качестве кого ты ей нужен? 
  -  Ладно,  Андрюша,  не  переживай.  Я  расскажу,  что  со  мной произошло.  А сначала, надо погреться в парной. Вперёд, ребята! 
Выйдя  из  парилки,  друзья  разлили  по  бокалам  холодненького пива и  продолжили рассказывать истории, которые произошли с ними за последние пять лет. 
    У  меня  произошёл  такой  случай,  -  начал  своё  повествование 
Виктор. 
 
                Глава II   
               
                Виктор

  Случай произошёл со мной казусный. Я тоже люблю женщину. Замужнюю. У  неё  с  мужем видимый  порядок.  Он  её  любит,  но беда в  том,  что  она его  не любит. Охладела,  что –  ли  или было мало внимания со стороны близкого ей мужчины. Представляете, приходит женщина уставшая с работы, с сетками с продуктами, а дома  бугай,  который не  поможет принять  сетки,  сказать  доброе слово.  Мог  бы  и  он  сходить  в  магазин,  посоветоваться  с жёнушкой, что купить, да и сам мог бы увидеть, что необходимо для  стола,  дома.  Вот  и  надоела  ей  такая  жизнь.  Захотелось чуткости, внимания, маленького праздника. Вот такой праздник я ей  и  дарю,  когда  мы  встречаемся.  Она  счастлива  и  мне  с  ней очень хорошо!  Да и  чувства проявились у нас.  Правда, недавно произошёл  случай,  который  укрепил,  а  не  разрушил  наши отношения. Мы с ней поехали в Ниду. Сняли квартиру, отдались нашим нежным чувствам, а потом, поехали  к морю. Прихватили по пути в магазине пивка, минеральной воды. Погода солнечная, но очень ветреная. Пришли к морю. Народу мало. Спрятались от ветра  в дюнах,  недалеко  от  моря. На  море – штормовая погода. Волнение  в  три  балла,  грохот  от  шума  набегающих  волн.  Мы разделись,  нежимся  на  солнце,  время  от  времени  целуемся. Потом  спустились  к  воде.  Фотографировались  и,  минут  через пять  вернулись  к  вещам.  Ничего  неприятного  не  заметили. Только я сказал: 
  - А вон, какой – то парень пробежал. Да и не обратили никакого внимания на него. А жаль! Где – то часа в три решили пообедать в приморском кафе. Начали собираться. Одеваемся. Надевая «бронежилет»- куртку с множеством карманов и без рукавов, я почувствовал, что она стала лёгкая. Ощупал карманы и обнаружил, что бумажника с документами и деньгами нет на месте. Спросил у своейподруги, всё ли на месте у неё? Оказалось, что нет её сумочки, в которой были мобильники,  деньги и документы. Оп  -  па!  Приехали.  Денег нет,  документов нет.  Хорошо,  что  у  меня  был  мобильник,  которым  мы фотографировались.   
  - Что будем делать? – спрашиваю у Алины. Она в расстроенных чувствах. Потом она вспоминает, что у неё есть подруга, которая живёт    в  Ниде.    Звоним  ей.  Нестерпимо  долго  ждёт  вызов  и, наконец, на другом конце раздаётся голос её подруги… 
  -  Пошли,  -  сказала  Алина  после  разговора.  –  Аста  скоро подъедет и отвезёт нас, а там будем думать, как нам дальше быть.   
Когда  мы  подошли  к  выходу  пляжа,  нас  действительно  ожидал серый  «Мерседес».  Мы  сели  в  него и поехали. Алина  волнуясь, рассказала  Асте  о  случившемся.  Та  внимательно  слушала,  а потом сказала: 
  - Вот  что, едем ко мне. Вы и перенервничали, и  голодные.  Мы стали  отказываться  от  предложения  поесть,  но,  Аста  была непреклонна.   
  Особняк,  в  котором жила  Аста,  был  одноэтажным,  с  большими
окнами,  красивым  кафельным  полом.  Во  дворе,  находился бассейн  обложенный  плиткой  нежно  салатового  цвета.  Вода    в нём  переливалась  под  лучами  солнца.  Ветра  не  было  и  можно было загорать здесь же на шезлонге. 
  -  Располагайтесь,  а  я  сейчас  распоряжусь,  -  сказала  Аста  и оставила нас одних.
Мы присели за столиком у бассейна и стали её ждать. 
  -  У  Асты    солидная  фирма,  сказала  Алина.  -  Она  может
позволить себе такую роскошь. 
  -   Так  сейчас  многие  могут  позволить  себе  подобное  или
лучшее. Главное, чтобы «капуста хрустела», - сказал я. 
  -  Что? - не поняла Алина. 
  -  Я о деньгах, а не о том, что любят козы и зайцы. 
  -  Причём  здесь капуста  и  козы  с зайцами? – спросила  подруга.
Ясно,  она  не  поняла  юмора  и  жаргона,  которым  пользуются
миллионы россиян.  На  террасу  вышла  Аста,  неся  на  подносе  стаканы  и  пакет яблочного  сока.  Он  был  в  капельках,  взятый,  видимо  прямо  из холодильника. 
  -  Скоро накроют на стол,- сообщила Аста
  -  Не стоит волноваться, - говорю я. - Мы не голодны.   
  -  Не поверю, что  не  голодны! И нервы на пределе, и…   Сейчас принесу  для  поддержки  нервов!  –  решительно  сказала  Аста  и скрылась за стеклянной дверью.   
  Вскоре она вкатила на террасу двухъярусный стеклянный столик с напитками. Чего там только не было!  Я выбрал себе «Tortino» из  вишни.  Алина  присоединилась  к  моему  вкусу.    Аста  налила себе  бренди.  Мы  сделали  несколько  глотков  божественных напитков. Помолчали.   
  -  А  теперь  спокойно,  ещё  раз    расскажите,  что  произошло,  -
сказала Аста.
Выслушав  меня  и  Алину,  она  молча  поднялась  с  плетёного кресла. Её не было минут пять. Выйдя на террасу, она положила передо мной и его подругой по тысяче и сказала, как отрезала: 
  - Когда сможете вернёте, а не сможете, то, я не обеднею, но вам они помогут решить некоторые вопросы. 
В  проёме  стеклянных  дверей  появилась  девушка,  которая
впереди  себя везла столик,  накрытый большой  белой    льняной салфеткой.  Сняв  салфетку,  она  расставила  на  столике  тарелки,  разложила приборы и налила холодного свекольного борща. Перед каждым в  блюдечке  поставила  горячую  картошечку  и  ушла,  поняв  знак хозяйки. 
  -   Ну, что ж друзья? Давайте выпьем  за то, что вы есть, любите друг  друга,  а  в  этом  я  убедилась,  наблюдая  за  вами.  За  то,  что чувства и любовь сильнее неприятностей и скрепляют в трудную минуту.   
   -  Люблю  я  эту  женщину,  но  и  разбивать  семью  не  хочу,  -  с грустью сказал Виктор. - Что посоветуете, братцы? 
 -    Любишь - люби, - сказал Андрей. 
 -  Сам решай, как быть, Витюша, не  маленький. Шестой десяток за  кормой,  -  сделал  своё  резюме  Алексей.  –  Но,  если  любовь взаимная,  то и советы  никакие  не нужны.  Поступай  по  совести,  по желанию души и сердца, - заключил он.               
-   Кстати, - сказал Виктор, - а что ты расскажешь? Что произошло с тобой, за тот период, когда мы не виделись и не общались? 
 -    Да    со  мной  тоже произошла история. Но,  сначала,  пошли в
парилку… 
  В  очередной  раз  выйдя  из  парной,  друзья  обернули  свои  тела простынями,  сели  за  стол  с  новой  порцией  холодного  пива  и продолжили свои повествования. 
               

                Глава III   
                Алексей
   Понимаете,  ребята,  я  не  буду  повторяться  в  некоторых эпизодах,  потому  что  близость  с  женщиной  чем  –  то  похожа  у всех.  Это  жизнь,  потребность  матушки  Природы,  да  и  для обоюдного здоровья нужно и полезно.  Со  мной  произошло  что  –  то  необыкновенное,  после  встречи  с одной из моих заказчиц. А дело было так… 
   Однажды в дверь моей мастерской позвонили. Я открыл дверь и увидел, не поверите, да я и сам до сих пор не могу поверить в то, что произошло и происходило! Передо мной стояла Фея! Нет, она не махала крыльями, не была не плотским существом. Это была женщина в ореоле света, хотя в коридоре у моей мастерской светила только обычная лампочка. Она была одета, как говорят: «с иголочки Платье стиля «роброн»*. Это старинное женское платье с очень широкой колоколообразной юбкой на кринолине 
-------------------
*в  России  XVIII  в.  —  женское  платье  с  широкой  колоколообразной  юбкой  на каркасе в виде обруча с фижмами. нитью,  узорами. 

Я  посторонился,  пропуская  гостью  в мастерскую.  Она  вошла,  мило  улыбнулась  и,  потупив  глаза, сказала  тихо,  но  голос  её  лился,  как  хрустальный  ручеёк.  В мелодичном звучании его я услышал: 
  -  "Не  будете  ли  вы  так  любезны,  сударь,  написать  мой портрет?". 
  -   Я не пишу портретов. У меня другое направление, - сказал я.
  -  Я  знаю  это,  -  ответила  гостья,  -  но  я  знаю,  что  вы  хороший художник и милостиво прошу не отказать в моей просьбе.
У меня не было никаких сил отказать столь прелестной женщине и  я  согласился,  не  -  смотря  на  загруженность  заказами  и  мой давний обет – не писать портреты. Это было вызвано тем, что все те,  кого  я  когда  –  либо  рисовал,  болели,  выходили  из  круга общения  или уходили  в  мир  иной.  Я попросил эту прелестницу позировать   мне,  но она извинилась, сославшись на занятость и, вдруг исчезла, оставив  лишь  тонкий  аромат духов...  Я  долго не мог  подготовить  себя  к  выполнению  заказа  этой    необычной гостьи. 
  Однажды мне приснился сон. Во сне я был в музее Дж. Помпиду,
что во Франции, где в зале современного искусства выставлены и две  моих  картины.  В  одном  из  залов  я  увидел  написанный портрет.  Рядом  с  портретом  название  и  дата  –  «1805  год»... Образ,  написанный  на  холсте,  показался  мне  очень  знакомым. Проснувшись,  я  не  мог  не  запечатлеть его,  вначале эскизом  на, готовом  для  работы,  подрамнике.  Полагаясь  на  свою  хорошую память, я забросил все дела и начал работать над портретом. Эта работа  захватила  меня.  Через  неделю  портрет  был  готов. Заказчица  не появлялась  несколько месяцев.  Я подумал, что  это было видение, но  картина  напоминала  о  действительном  факте  происшедшим  со мной, а также о факте её существования.
    В 2006 году, я был приглашён во Францию на Международный симпозиум по проблемам современного искусства. Получил  пригласительный билет на два рабочих дня симпозиума - 14 и 15 сентября, по программе «Опыт центра Помпиду в организации  выставок современного искусства». Я взял несколько своих работ для представления в экспозиции в перерывах работы симпозиума. Настроение  было  приподнятое.  Я  же  наяву  буду  в  центре Помпиду в Париже! 
 Когда я приехал  в  Париж,  меня  и  многих  прибывших  на  симпозиум участников,  поместили  в  отеле    Халле  (Les  Halles).    Так  вот,  в первую же ночь после моего приезда в Париж, мне снится сон, в котором  я  встречаюсь  с  той  же  женщиной,  которая  заказала  у меня  свой  портрет.  Она  была  в  том  же  самом  платье,  что  и  в первое своё посещение  моей мастерской. Улыбаясь, она сказала: 
  -  Примите  мою  искреннюю  благодарность  за  прекрасно написанный мой  портрет.    Извините  великодушно за  то, что не смогла  придти  во  время  за  ним.    Завтра  вы  будете  в  Центре Бобур.  К  вам  подойдёт  женщина.  Оформите    мой  заказ  через дирекцию центра  этой женщине. Она щедро оплатит за портрет,  над  которым  вы  работали  и  выполнили  его  прекрасно.  И  ради бога, не удивляйтесь ничему.   
Я  проснулся.  Сон  прервался.  Остаток  ночи  я  не  мог  заснуть, вспоминал этот сон. На следующий день, как я уже говорил, нас отвезли в центр  Помпиду. В зале, где были полотна  Сальвадора Дали  -  художника,  картины  которого  я  люблю,  ко  мне  тихо  подошла какая – то женщина и шёпотом назвала меня по имени. Я  обернулся  и, как  в  таких  случаях  говорят,  вошёл  в ступор, как будто, окаменел. Да и было от  чего!  Передо мной  стояла  таинственная  незнакомка.  В  модном  брючном костюме  светло  –  серого  цвета,  лет  45  –  50,  светло  -  русая  с длинными распущенными  волосами,  красиво  ниспадающими  на плечи  и  спину  локонами.  При  ней  была  небольшая  сумочка серебристого цвета.  На левой руке  красивое, изящное  колечко с бриллиантом.  Под  стать  колечку,  в  ушах,  были  красивые небольшие серёжки. 
  - Господин Алексей, очнитесь, - сказала незнакомка на чистейшем русском языке, в котором не было и намёка на акцент или французскую картавость. Вас же предупредили, чтобы вы ничему не удивлялись, хотя, конечно… - сказала незнакомка.  Разрешите представиться. Ведь нам необходимо будет оформить сделку. Меня зовут Ирэн Буатьё. 
   - Простите, Ирэн, но я не смогу оформить на продажу портрет, потому  что  он  приобретён уже  для  музея.  Я  вам  могу  написать другой  портрет,  -  сказал  я,  очнувшись  от  столбняка.  Она улыбнулась, чуть прищурив свои изумительные зелёные глаза. 
  - Я попробую договориться с директором и советом музея, а вы для  них  напишите  другой  портрет.  Место  для  работы,  холст, краски и похожую раму для картины я вам представлю. На какой срок у вас виза? Или у вас Шенгенская? 
  - Шенгенская…
Тогда    вы  успеете  завершить  работу,  -  с  уверенностью  сказала Ирен. Ваши вещи уже в комнате, в которой вы будете жить. Это в моём особняке, в Винсенском  лесу, что недалеко от Парижа 
Всё что происходило со мной,  было как в мистическом сне. Эта красивая женщина сразу подошла ко мне, назвала по имени, мои вещи у неё  в особняке. Невероятно,  но  это происходило именно так!   
  - У меня нет выбора в решении? – спросил я. 
  - Нет, категорично, произнесла Ирэн. - Идёмте.   
  - Кстати, ребята, надо выходить и ставить шашлыки на мангал,
сказал Алексей. Дрова уже прогорели и в мангале самый жар. Андрюша,
а  ну, выполняй  свою  миссию! Я за  шашлыками  продолжу  свой рассказ. А  вы  вспомните  ещё свои случаи  из  жизни.  Вперёд, на «баррикады», братва! 
  Пока  жарились  на  мангале  шашлыки,  аромат  их  заставил  нас  - любителей этого яства, урчать  голодными  желудками.  Ведь, что это  за  еда:  пиво,  сыр  и  солёненькие  хлебцы,  поджаренные  с чесноком  на  подсолнечном  масле?  Так,  баловство,  затравка для голодных и дистрофиков, коими мы не были. 
  Вечерело. Андрей посмотрел на часы. 
  - О, братцы,  уже половина  восьмого вечера! Скоро  и шашлыки подойдут! Кто, что, пить будет?   
Виктор  с  Андреем  предпочли  коньяк,  а  Алексей  водку  с томатным соком. 
Когда сели за стол, Алексей продолжил свой рассказ.
 
  - Через полчаса мы вырвались из города и поехали по шоссе А.4 на  восток,  в  сторону  Винсенского  леса.  По  дороге  к  особняку, Ирен рассказывала, чем знаменит этот лес, места и замок*. 
  - Недалеко  от  моего  поместья  располагается  зоопарк, Ботанический  сад,  3  озера. Они очень красивы  Вы,  Алексей,  не пожалеете,  что  приехали  ко  мне.  Неподалёку  располагается орнитологический  центр.  Сколько  там  птиц,  -  с  восхищением сказала Ирен.
Ещё  час  быстрой  езды  по  скоростной  дороге.  Вскоре  мы подъехали к старому, судя по стилю и архитектуре дворцу, коих осталось  много  после    царствования  королей  разных  династий, времён  Республики,  правления  императоров  из  династии Наполеонов, возвращения монархии и прочих властвований.  Ворота тоже старинные, кованные, с ажурным орнаментом. Он чем – то напоминал рисунок, вышитый на платье гостьи. 
Я сказал Ирен об  этом и получил короткий,  но  вразумительный ответ: 
  -Моя прабабуля любила рисовать. Вот и решила, что орнамент на её платье очень подходит к орнаменту ворот.
  - А кто же приходил ко мне в мастерскую? – спросил я. 
  - Обо всём позже,  а сейчас в душ или ванну, обедать и в парк.  Надо с дороги отдохнуть.   
Привратник  открыл  большие  ажурные  ворота,  и  мы  въехали  во
владения госпожи Ирэн. 
-------------
*В Венсенском Замке к востоку  от Парижа  до  Лувра жили короли Франции,
многие из них здесь родились, женились или ушли из жизни. Донжон XIV века
дошёл  до  нас  со Столетней  Войны,  когда  необходимо  было  защищаться  от
английских  нападений.  Здесь  же  находятся    крепостные  стены,  защитного
рва  и  Святой  Часовни.  Донжон  (верхний  и  самый  высокий,  пристроенный
замок, закрыт на реставрацию).
       (Материал из Википедии — свободной энциклопедии)
 
  - Кто она, какого сословия, откуда такое богатство. Она известна, почитаема. Никто не назвал её «графиня», «герцогиня», или «Ваше высочество», но везде чувствовалось очень высокое почтение. Оформление покупки моей картины заняло всего полчаса.  И  на  счёт переведена не малая сумма,  не  оговариваясь, не торгуясь. – Я задавал  себе вопросы и ни на один  не находил ответ. 
  - С  ней  никто  не  смел  спорить..  Да  и  мне  не  удавалось противиться. Вопросы, на которые я сразу получал лаконичные и в  то  же  время  ничего  не  значащие  ответы  я  тут  же  забывал.  – Ладно, поживём, всё решится и откроется, успокаивал я себя. 
Когда я вышел из ванной комнаты, в дверь постучали.   
 -  Войдите.  В  комнату  вошёл  слуга  в  форме  унтер  офицера царской гвардии.   
 -  Её  сиятельство  просят  вас  к  столу  откушать,  сказал,  как отрапортовал унтер.   
 -  Вольно,  идите.  Передайте,  через  пару  минут  буду,- подстраиваясь под интонацию слуги, сказал я. 
Невольно подумал: «Сиятельство», значит княгиня, не иначе.    
------------------
*Унтер – офицер, соответствует званию ст. сержанта.
** «зеркала» - Оклеенные гипсовым орнаментом стены, внутри которых
проклеивают обои или ткань. 
 
   Ровно  через  две  минуты  я  вышел  из  своей  комнаты  в  зал  для приёмов.  Он  был  отделан  в  стиле  эпохи  «Возрождения»: ажурность  и  переплетение  орнаментов  на  потолке,  стенах поражали изяществом. В «зеркалах»** были вклеены шёлковые с рисунком  ткани.  Ажурная  позолоченная  люстра  состояла  из лампочек  и  свечей.  Обратив  внимание,  как  я  разглядываю  эту комнату, Ирэн сказала: 
  - Лампочки для каждого дня, а свечи для вечеров и балов. После обеда я покажу вам другие комнаты, библиотеку и вашу рабочую комнату. Там уже всё готово для работы. А вечером, мы погуляем по  парку,  если  не  возражаете,  сударь.  Я  приглашаю  вас  на свидание, - с нежной улыбкой сказала она. 
Я почувствовал в тембре голоса хрустальные звуки.   
  -  Значит,  это  был  не  сон,  а  она  действительно  была  у  меня  в мастерской.  Столь  долгое    отсутствие  объясняется  тем,  что она жила здесь и не могла приехать по каким – то причинам. Но как она пропала? А сны? Вещие сны!   
   Стол был богато сервирован и накрыт. Сёмга, фаршированно - запеченная ставрида, заливные из курицы, фазаны, запеченные с яблоками. Салат, не менее десяти  видов.  Отдельно,  на  передвижном  столике  стояли  бутылки  с винами,  коньяком,  водкой.  В  основном  это  были:  «Абсолют», «Столичная»,  «Московская»,  «Кедровая»,  «Путинка»  и  другие.
Это  я  отметил  своим  профессиональным  взглядом  художника. Натюрморт  был  прекрасным, но перегруженным  в  плане изображения  на  холсте.  Прислуживал  уже  знакомый  «унтер  - офицер»  и  миловидная  служанка.  «Унтер»  зажёг  свечи  на канделябре**.  Да,  забыл  отметить,  что  на  столе  и  в  больших напольных вазах стояли нежно жёлтые и нежно оранжевые розы.   
  - Ваше сиятельство, прекрасная Ирэн, я заметил, что вы любите розы. Я их тоже люблю и, как ни странно, но, именно таких тонов и  расцветок  или,  как  говорят  художники: в  «таком  колере или палитре».  Жаль, что  не имею  садика,  где  мог  бы в  свободное время  выращивать их и  ухаживать  за ними.  Розы  имеют  женское  начало и символ. Как же не любить их, не лелеять? 
---------------
* Канделябр - Канделябр (лат. candзlвbrum «подсвечник») — декоративная
подставка с разветвлениями («рожками») для нескольких свечей или ламп.
(Википедия – «Инет»).

  - О, дорогой Алексей, сказала Ирэн. Цветы любить – это одно, а женщину,  другое.  Почему  вы  живёте  отшельником?  У  вас  что, проблемы с женщинами? Вы любите мужчин? 
  -  Да,  как  вы  смеете,  сударыня?-  вскочив, вспылил  я.  - Я,  я…я
нормальной ориентации  мужчина,  а  живу  отшельником  потому, что  «наелся»  жизни  с  женщиной,  которая  меня  не  любила. Только  ребёнок  держал  меня  в  семье.  Сейчас  дочь  взрослая, имеет  свою  семью  и  от  неё  я  не  отказался,  как  и  от  жены.  Я помогаю им обеим. А жениться.…  Наверное, трудно будет найти мне  пару.  Загруженность  в  работе  помогают  мне  не  думать  о женщинах, хотя, многие считают, что я их меняю,  как перчатки. У меня много женщин – заказчиц. Как и вы, сударыня, приходят и  заказывают  картины с видами природы,  цветы  или  картины  на  другие темы. 
  - Сударь, я не хотела вас обидеть, - улыбнувшись, сказала Ирен.         
  - Мне было очень интересно увидеть вашу реакцию. А как вы сказали: «пару», вы скоро найдёте её, я уверена в этом. Такими, как вы не бросаются. Если влюбляются, то надолго  нет, навсегда.  Да  вы  кушайте,  Алексей,  не  обращайте  внимания  на  мои каверзные вопросы. Вы победили. Давайте за это выпьем. Что вы будете пить?   
  - Я предпочитаю любые  напитки с  основой  вишни или водку  с
томатным соком. 
  -  О,  я  знаю,  это  «Кровавая  Мэри»!  -  сказала  Ирэн.  Garзon, Василий, сделай и мне «Кровавую Мэри». А почему вам нравится этот напиток, Алексей? 
  - Так это и выпить и закусить в одном комплекте, ответил я.   
  - Вы сказали: «с основой вишни», как понять? 
  - Это для разжижения крови. 
  - Понятно. И вы много пьёте, Алексей? По вас этого не видно. 
  - Нет, иногда бывает, с друзьями. Спиртным не балуюсь. Это у Франциска  Гойя  были  «глюки»  и  он  писал  свои  гравюры  – «Сны»,после принятия хорошей дозы наркотического зелья. 
  - Кстати, Алексей,  моя прапрабабушка Мария  близко знала господина  Франциско Гойя. У меня тоже  есть мечта,  это, наверное, наследственное. Но, об этом поговорим позже.
 После  вкусного  обеда  Ирэн  предложила  показать  комнаты особняка, мастерскую,  где мне придётся работать, библиотеку, а после этого, прогуляться по её парку. 
    Вечерело, она переоделась на вечернюю прогулку.  Когда Ирэн вышла из своей комнаты, она была в тёмно синем вечернем платье с белым «жабо», белыми оборками на рукавах. Покрой платья был той старой эпохи, который «проскочил» два века назад. Оно не старило, а подчёркивало женственность, стройность и загадочность фигуры Ирэн. На голове была широкополая шляпка, под цвет платья. На полях лежала
искустно сделанная белая роза с лепестками. Лицо прикрывала лёгкая вуаль, которая не закрывало лицо, а  предохраняла от вечерних  комаров. Движения женщины были легки, несмотря на видимую тяжесть самого платья. Подойдя  ко мне, она сделала реверанс, потом,  взяла меня под руку и мы направились к выходу. Тёплый осенний воздух обдал нас лёгким ветерком и унёсся дальше, своим шлейфом лаская наши лица, шевеля  локоны    прекрасной  Ирэн.  Мы  медленно  шли  по  ухоженным
аллейкам парка, вдыхая вечерние ароматы цветов, которых было довольно  –  таки  много. Темнота быстро  поглощала  нас,  но  нам освещал  путь  небесный  фонарь,  который  был  в  полной  фазе. Медленно гуляя, мы подошли к реке Марна. Серебристые блики луны играли в догонялки в воде. Мы любовались этими бликами, шёпотом воды.   
  - Я немного устала, сударь, произнесла Ирэн. Идёмте, присядем в беседке, которая стоит на небольшой пристани, на воде. Какой прекрасный сегодня вечер, ведь, правда, Алексей?   
  -  Вечер  и  впрямь  хороший,  романтический  и  навевает  на приятные  мысли.  Жаль,  что  я  не  писатель  или  поэт.  Родил  бы непременно  стих  или  рассказ  об  этом  вечере.  Я  постараюсь запомнить и написать картину в память об этом вечере. 
  - Надеюсь, что оригинал вы подарите  мне, а копию повесите у себя в мастерской?   
  -  А если оригинал будет у меня, вдруг стал торговаться  я.
  - Пусть  будет  так,  как  –  то  сразу  согласилась  Ирэн.  Вы  будете смотреть, и вспоминать этот романтический наш вечер. 
Мы  сидели  рядом,  долго  говорили  о картинах,  природе…  Ирэн сняла свою шляпку. И подержала в руках. Вдруг я почувствовал, что её головка легла ко мне на плечо. Она взяла мою руку и стала нежно гладить её. Я не смел, пошевельнутся, чтобы не вспугнуть её грёзы. Вспомнился рассказ писателя Никиты «Лунная соната», где  он  рассказывает  о  влюблённых, сидящих  в ночи.  «…Только луна, море и мы…». В нашем реальном случае, была река, луна и мы.  Любовались  бликами  луны,  нежным  ароматом  вечернего воздуха и молча, вели беседу.   
  -  Обними меня, - вдруг произнесла Ирэн. 
Я обнял её, почувствовав нежность её тела, лёгкую дрожь.   
  - Сударыня, вам не холодно, - спросил я. - Время позднее. Может
быть, идемте в дом? 
  - Да, пожалуй, - с нотками горечи ответила Ирэн. 
Мы вернулись в дом.   
  - Ваше сиятельство, самовар подавать? – спросил унтер – слуга.   
  - Да, Василий, подавай. – Алексей, давайте пить чай с вареньем. 
Моя  экономка  Марфа  делает  отменное  варенье  из  вашей любимой вишни. Мы сидели напротив, пили вкусный цветочный чай, который приготовила всё та же Марфа. 
   На следующее утро я проснулся рано, прошёл на кухню и увидел экономку Марфу. Поздоровавшись, я попросил сделать мне кофе и  вернулся к себе в комнату, а  оттуда прошёл в мастерскую. На мольберте  стоял  хорошо  натянутый  и  загрунтованный подрамник. Кисти стояли в баночке, краски  в отдельном ящичке, масло и растворитель стояли рядом. Мастихином я сделал фон – драпировку  сзади  будущего  портрета.  Выделил  в  драпировке теневые тона и полутона.  В дверь постучали. 
  -  Ваш  утренний  кофе,  -  сказал  «унтер»  Василий.  Поставив поднос с кофе и бутербродами, он вышел из мастерской. 
Сделав  пару  глотков  из  кружки,  я  продолжил  работу  над портретом.  Закончив  через  час  писать  задний  план,  я  оставил высыхать  будущую картину, а сам решил выполнить вчерашнее вечернее  обещание.  В  арсенале  художника  всегда  имеется бумага,  картон  или  дополнительные  подрамники,  готовые  к работе.  К  моему  удивлению,  на  полке  я  нашёл  всё  о  чём упоминал. Взял новый  подрамник. Он был как раз не такой, как для  портрета.  Таких    было  три  штуки.    Я  с  упоением  стал наносить  фон  для  будущей  картины,  увиденной  воочию  вчера вечером.   
    Работа над копией портрета подходила к завершению. Я написал портрет  за  три  дня.  Осталось  лессировать  некоторые  части  и фрагменты,  прописать  глаза,  губы.  Одновременно,  пока  сохла краска на портрете, я дописывал ночной пейзаж – картину ночной прогулки. В дверь постучали. 
  - Войдите, сказал я. 
Дверь открылась и вошла Ирэн. Она поздоровалась, поставила на отдельный столик поднос с кофе и бутербродами. 
  -  Сударь,  вы  разрешите  взглянуть  на  вашу  работу,  –  спросила
она.   
Я откинул тряпку из мешковины, прикрывавшую портрет. Ирэн стала внимательно разглядывать его. Затем, она вначале села, а  потом  прилегла  на  находящуюся  в  мастерской  софу, венецианской работы. Запрокинув за голову руки, она лёжала на подушке  с  распущенными  волосами,  вытянутыми  стройными ногами,  в  изумительных  башмачках,  расшитых  золотом  со вздёрнутыми носами. 
  - Настоящая маха, как у Гойи, подумал я. 
  - А вы  можете написать  меня,  как бы читая мысли,  - спросила Ирэн. 
  - Так,  Фрэнсис  Гойя  уже  написал  маху  с  графини  Альба,  -  ответил я. 
  - То Гойя, а то вы. А вы напишите с меня свою маху, улыбаясь, отпарировала  Ирэн.  -  Вы  ведь  не  откажете  в  моей  просьбе, сударь?
А затем, вы попросите написать и второй вариант картины? – со скрытой издёвкой ответил я.
  -  А  почему бы и  нет,  -  не  приняла  вызова  или,  не  заметив  её, ответила она. Ирэн была настроена решительно. 
  - Могу, - согласился я, - но хочу закончить начатые работы.
Я был не в силах отказать этой женщине. 
  - Сколько вам потребуется дней для окончания работы? 
  - Думаю, что пару дней мне хватит, - сказал я. 
  -  Вот  и  прекрасно!  –  воскликнула  Ирэн,  и  я  увидел,  как заблестели  лучиками  её  глаза.  А  голос  зазвенел  хрусталём. Улыбка украсила и без того её красивый лик, обнажив красивые зубки.  Она  ушла,  оставив,  уже  знакомый  мне  аромат  духов.  Я вдруг подумал,  что  это  граничит  с  нереальностью,  или  мне  это показалось?  Но  тот  аромат,  когда  незнакомка  первый  раз появилась в моей мастерской. Он незабываем  и был реальным. 
   Через два дня я шёл в приподнятом настроении к себе в мастерскую, в особняке княгини Ирэн, чтобы вставить работы в рамы. Открыв мастерскую, я увидел лежащую на софе Ирэн. Она была в белой газовой блузке с большим декольте, Нежно – голубой длинной юбке, в своих остроносых, серебристого цвета, башмачках. Руки заложены за голову. Золотистые волосы волнами ниспадали, как бы, водопадом текли с правой стороны по шее, а с левой, через руку вниз, на пол. Было ощущение, что золотая вода водопадом ниспадает с головы Ирен и льётся на пол. Зрелище было изумительным. Я  любовался  этой  красотой, а  она
смотрела на меня. Её зелёно – изумрудные глаза сверкали. 
-  Доброе  утро,  дорогой  maestro.  Приношу  извинение  за вторжение  в  вашу  мастерскую,  -  сказала  Ирэн.  –  Я  готова  вам позировать, сударь. В прошлый раз я очень спешила и не смогла быть вашей моделью. 
Я взял новый подрамник с натянутым холстом и подготовленным к  работе, поставил  на  мольберт  и  начал  делать набросок.  Через час  работы  я  попросил  Ирэн  отдохнуть,  а  сам  красками  стал делать  задний план  – фон картины. Ирэн встала, посмотрела на набросок  молча, улыбнулась и вышла из комнаты.  Минут  через  пятнадцать  -  двадцать  она  вошла  в  мастерскую  с подносом,  на  котором стояли  две чашечки  с  кофе,  два  бокала  с вином и плитка шоколада на тарелочке. 
  - Отдохните и вы, maestro, с испанским акцентом сказала она. 
Мы сели за столик около софы, на котором позировала Ирэн. 
  -  Объясните,  сударыня,  как  вы  исчезли,  и  я  не  заметил  этого? Лишь  запах  духов  давал знать,  что  вы  были. Вы  появились  как фея и  таинственно исчезли,  словно  растаяли  в  воздухе.  Что  это было? Как?– спросил я. 
  -  Здесь  нет  никакого  секрета.  Вы  глядели  на  меня  так,  словно видите  какое  –  то  чудо.  Мне  не  составило  большого  труда загипнотизировать  вас.  Я  по  специальности  магистр - психотерапевт.  Занимаюсь  оккультными  науками.  Вот  и  весь секрет. 
Мы  выпили  по  бокалу  бургундского  вина,  кофе,  съели бутерброды  и  продолжили  работу.  Ирэн  терпеливо  позировала мне.  Ещё  через  пару  часов  я  сказал,  что  закончил  работу.
  - Необходимо краскам схватиться, подсохнуть. 
  - Тогда,  сударь,  мы  поедем  на  прогулку.  На  лошадях  вы  не ездите, тогда поедем на моём «Mustang»-е. Там не одна, а больше, 500 лошадок. Я покажу вам исторические места. Через двадцать минут я жду вас в холле. 
Когда я спустился в холл, Ирэн ещё не было. Ждать её пришлось недолго. Я опять поразился её вкусу. Она была в тёмно - серых  бриджах,  небольших  чёрных  сапожках,  болеро.  Белая  блузка  с жабо  подчёркивали  её  смуглую  кожу    лица  и  шеи.  Вместо шляпки, лоб был перевязан белым длинным шарфиком, который был  завязан  узелком  на  затылке,  под  её  золотистыми  волосами. Она  выглядела  божественно  красиво!  Нет,  мне  так  не  казалось. Это было действительно так! 
  -  Вы,  мадам,  обворожительны.  Я  поражаюсь  вашей  красоте  и удивляюсь,  почему  вы  не  замужем,  -  сказал  я,  подавая  руку спускавшейся по лестнице Ирэн. 
  - Я уже говорила вам – всему своё время. На один вопрос я уже
ответила. Отвечу и на остальные. 
Когда  мы  вышли  на  крыльцо,  к  нему  подъехал  красный приземистый кабриолет. Это был  Форд  «Mustang  Shelby Gt500». Кресла,  обтянуты  кожей  красного  цвета.  Передняя  панель отделана  породой  дерева  –  магонь*.  Ирэн  села  за  руль,  и автомобиль рванул с места. Я почувствовал, что авто управляется опытным гонщиком. 
  -  А  вы  правы,  -  вдруг  сказала  Ирэн.  Я  действительно, участвовала в соревнованиях, гонках. Призы не получала, но мне очень  нравится  экстрим  ситуации  и  чувствовать  ветер  в  лицо.  Ведь в пословице говорится: «Какой русский  не любит быстрой езды?»
Ирэн получала удовольствие: глаза горели, лицо украшала лёгкая улыбка.  От  большой скорости  концы  шарфика  развевались за её спиной. 
  - А я была замужем, - вдруг  сказала она. - Мой муж  умер  пять лет назад. Он был француз,  граф, Анорэ де Бутвиль. А я,  как вы правильно  догадались,  русская  княжна.  Этот  титул  я  оставила себе после смерти моего батюшки. А дед у меня был статским советником при царе Николае втором..
-----------------------------
* Магонь – ценная порода дерева, тёмно – красного цвета.

Муж умер от сердечной недостаточности. Как видите, я вдова. Детей у нас не было. Почему не вышла замуж второй раз? Не встретился тот, с кем хочется проснуться утром. Помните Кальмановскую «Богатую вдову»? У меня, почти подобная ситуация. Недаром говорят, что истории повторяются. По-разному, но повторяется. Кстати, мне недавно попался томик  стихов  поэта  Gerniсka.  Это  его  псевдоним.  Так  этот  стих  очень «запал» мне в душу. Вот, послушайте: 
 
И крутит жизнь нас, словно карусель.
И не решают ничего в гаданье блюдца,
А утром, вместе завтракать
И, уходя, друг другу улыбнуться...
Волнуясь, день ждать от тебя вестей...
Как белка мечемся: работа и дела.
Нам хочется услышать, даже слушать,
А на бегу, мелькают лишь тела...
Остановиться надо и услышать душу.
Нас выбирают сердцем и умом.
А почему, боимся на улыбку улыбнуться?
Ведь душу открываем лишь тому,
С кем очень хочется проснуться. 
 
Ведь,  правда,  красивый  стих,  Алексей?  А  вы  знаете,  мне показалось, что  есть интересный  для меня  мужчина.  В старину, сказали бы – партия. Это – вы, Алексей. Не смущайтесь. Я же вам нравлюсь, ведь правда? – вдруг спросила она. 
  -  Да,  нравитесь,  но  у меня  есть  жена,  хотя  мы  с  ней  давно не живём. Не было повода или желания развестись, что ли.
  - Жаль, не  разбивать же мне вашу  семью.  Мы были бы  с вами прекрасной  парой,  дорогой  Алекс.  К  тому  же,  богатство искусству  –  не  помеха.  А  я  могла  бы  быть  вашей  музой  и меценатом. А это мысль, - вдруг сказала Ирэн. И замолчала. Лицо её стало серьёзным, глаза потемнели, стали  сосредоточенными.   
  - А что, хорошая идея! – продолжила свой монолог она. – Я всё продумаю.  Вам  ведь  нужна  поддержка  как  моральная,  так  и материальная.  А  я  довольно  –  таки,  богатая  женщина.  Да  и нравитесь вы мне. Можете ничего не говорить. 
Я  не  ожидал  такого  поворота  разговора  и  сидел  смущённый рядом с этой женщиной. Кто я, по сравнению с ней? Она была быстра в мышлении, как и её автомобиль.  Мы подъезжали к красивому древнему замку.   
  - Это замок короля Генриха Наварского, - сказала Ирэн. – А вон,  справа,  замок  –  дворец  короля  Людовика  XIV.  *А  там  видна башня  -  Донджон**  В  XVIII  веке  короли  навсегда  покинули замок.  В  нём  распологалась  венсенская  фарфоровая мануфактура (c 1740), а потом  и тюрьма. В Венсенне  сидели герцог  де  Бофор,  Николя  Фуке,  Джон  Ванбру,  маркиз  де  Сад, Дидро и Мирабо.  В 1804 во рву крепости казнили похищенного герцога  Энгиенского.  В  XX  веке  в  замке  была  казнена французами — Мата Хари в 1917 г. **
 
------------------------
* В XVII веке архитектор Луи Лево выстроил по заказу Людовика XIV два павильона — один предназначался для вдовствующей королевы, другой для кардинала Мазарини. Однако после того, как внимание короля отвлёк новый проект – Версаль - работы по обустройству новых дворов были заброшены.  Строители  вновь  пришли  в  Венсен  только  в  1860  под руководством реставратора Виолле-ле-Дюка.
**  В  XIV  веке,  при  Филиппе  VI,  замок  был  существенно  расширен  и приобрёл башню-Донжон  высотой 52  метра,  в  котором были  устроены королевские  покои  и  библиотека. 
***Около  1410,  уже  при  Карле  VI,  был завершён периметр  внешних  стен. Во времена французских религиозных войн XVI века замок стал тюрьмой, в том числе — для будущего короля Генриха  IV.
(Материал  позаимствован  из  Википедии  —  свободной энциклопедии интернета)


   Где  –  то,  часа  в  два  мы  вернулись  в  особняк.  Слуга  -  «унтер» отогнал машину в гараж, шепнув что – то хозяйке. 
  - Хорошо, - сказала Ирэн и  обратилась ко мне. –  Сударь, через полчаса я жду вас в обеденном зале и быстро стала подниматься вверх  по  полукруглой  лестнице.  Я  любовался  её  стройной фигурой,  походкой.  Её  бёдра  покачивались,  наводя  на  грешные мысли.  Ирэн  вдруг  остановилась,  обернувшись,  посмотрела  на меня и улыбнулась. Помахала мне ладонью и, быстро взбежав по последним ступенькам, пошла в свою комнату. 
  -  Да,  чудеса  и  только,  подумалось  мне.  Был  бы  холостой,  не раздумывая, согласился бы с её предложением. Да, ладно. Всё нормально. Я же сказал, что женат. 
   После  обеда  я  пошёл  в  мастерскую,  чтобы  сделать  несколько
мазков,  прописать  контуры,  сгладить,  смягчить  переходы, сделать тени,  очистить палитру, промыть  после работы  кисти. В этот момент в дверь постучали.
  - Войдите, сказал я.   
Сердце,  вдруг  забилось,  как  поётся  в  песне:  «…не  ровно…».  В мастерскую  вошла  Ирэн.  Она  представляла  собой  образец элегантности и дизайнерского вкуса. На ней был большой лёгкий платок,  с  русским  национальным  рисунком.  Он  был  обмотан вокруг тела, прикрывал грудь и завязан на шее. И платья не надо. Молодцы  женщины.  Это  нам  надо  костюм,  рубашки  и прочее  - иначе,  не  поймут,  а  у  женщин  возможностей  много,  чтобы соблазнить  нас.  На  голове  была  белая  широкополая  шляпка  с голубой ленточкой и белой искусственной розочкой над полями. 
  -  Сударь,  к  вам  можно?  Вы  очень  заняты?  Хотела  пригласить вас на водную прогулку по озеру. Дивные места. Вам, любителю природы,  будет  интересна  эта  прогулка,  -  сказала  она.  – Собирайтесь,  пожалуйста.  Я  жду  вас  на  терассе.  Я  быстро собрался  и  вышел  из  мастерской.  От  террасы  до  небольшой пристани  вела  красивая  лестница.  Рядом  стояла  лодка  с вложенными в уключины вёслами. Мы подошли к ней. Я первый спустился  в  лодку  и  помог  Ирэн  сесть  в  неё.  Взялся  за  вёсла, развернул лодку, и мы отчалили от пристани.  Ирэн  была  права.  Места  здесь  были  действительно  очень красивые и запечатлевались в мозговых файлах, сейфовались. Их можно было достать, отобразить на полотне. 
   Я  не буду  вам,  ребята,  рассказывать о  красоте  природы.  Мы  её
видим  как – то, по  – особому, что – ли. Поэтому и  наносим  эту красоту,  как  видим:  копируя  один  к  одному,  изображаем  в красных,  коричневых  тонах  или  в  других  фонах.  Но,  продолжу повествование. 
 Ирэн живописно и очень интересно рассказывала об этих местах, как будто она была профессиональным гидом. Это действительно интересные  истории  и  легенды.  Кстати,  там,  на  западе,  очень многие  знают  свои  родословные  и  гордятся  этим. У  нас  с  этим  делом  –  проблема.  Нашим  потомкам  не  интересны    их  предки. Режимы  тиранов  вычеркнули  из  памяти  многие  поколения родословных. Мизерное  количество  людей пытаются  воссоздать свой род, хотя бы с трёх своих поколений.   
Где  –  то  через  три  часа  мы  вернулись  к  началу  своего путешествия. Я помог Ирэн сойти из лодки. Она взяла  меня под руку, и  мы направились  в парк. Гуляя по парку она  продолжила свой  рассказ,  а  потом,  рассказала,  что  мне  приснилась  её бабушка, а портрет в музее был её  прабабушки.
  - Я  похожа на неё, сказала Ирэн. А о вас я узнала от бабушки Марии, которая была тоже хироманткой и занималась оккультизмом. Она и  меня  научила  многим  чарам  и  секретам  магии.  Она  была ведьмой в хорошем понятии. Белой ведьмой, делающей добро и вылечившей  многих  больных.  Однажды  она  показала  мне фотографию  мужчины,  который  должен  был  быть  её  мужем. Обстоятельства  сложились  так,  что  он  женился,  а  через  год бабушка  вышла  замуж.  Она  очень  любила  своего  мужа.  У  них родился  сын  – мой отец. Бабушка была русская, а муж француз.
А вы очень похожи на её первую любовь, русского,  - заключила Ирэн. 
    -  Но,  я  - то  здесь причём? –  спросил  в  недоумении я. У меня нет  родни  во  Франции  и  в  других  странах.  У меня  есть  только дочь и жена.   
    - Я  покажу  вам  эту фотографию. Повторяю,  вы  очень похожи на этого мужчину на фотографии. А к тому же вы мне нравитесь, неожиданно заключила Ирэн. 
   -  Идёмте  в  дом,  Ирэн,  -  сказал  я.  Уже  темнеет.  Я  хотел  бы немного поработать. 
   - Вы спешите домой? 
   -  Да,  конечно.   У  меня  было  приглашение  на  два  дня  симпозиума,  я  уже,  почти  неделю  у  вас.  Я    ещё  работаю  в гимназии.  Учу  детей  понимать прекрасное: рисовать  и  историю искусства.
  - Так с Шенгенской визой вы можете оставаться сколько хотите. А в  гимназию  я  сообщу, что  у  вас творческая  командировка  от национального  музея  Франции.  Вы  в  этот  период  поработаете плодотворно,  затем  я  вам  организую  вернисаж  ваших  работ. Соглашайтесь,  Алексей.  Ну,  же!  –  с  улыбкой  закончила  эта необыкновенная женщина.   
   А  что мне оставалось, ребята, делать? Да и «шкурный» вопрос был  на  лицо!  Не  каждый  день  мне  устраивают  выставки  в престижном  музее,  а  это  имя,  да  и  деньги.  Вот  и  пришлось выплёскивать  своё  умение  и  старание  не  только  видеть,  но  и показать  увиденное  другим.  Вообщем,  два  дня  симпозиума продлились  на  две  недели.  Да  и  представить  работы  в престижном  музее  захотелось.  Так,  что  я  остался  и  стал  с упоением работать, благо тем, направлений много. К тому же, я, откровенно говоря, увлёкся Ирэн. В этот вечер произошло то, что должно было произойти рано или поздно. 
 Итак, мы вернулись в дом. «Унтер» доложил хозяйке, что ужин на столе. 
   - Спасибо, ответила Ирэн. – Сударь, идёмте ужинать.  После ужина я поднялся к себе в комнату, переоделся и пошёл в мастерскую. где проработал всю ночь. Я начал работать над вторым вариантом по мотивам Ф.Гойи Позировала мне прекрасная Ирэн. Часа в четыре ночи она ушла в свою комнату. Но это было потом. 

 Картина  была  фактически  уже  готова. Сна не было. Лишь некоторые  штрихи  и  подпись надо  было поставить, покрыть  льняным лаком и в рамку  можно вставлять. За дверью, я услышал какой – то шорох, а потом, раздался лёгкий стук. 
  - Сударь, к вам можно, - услышал я звук открывающейся двери и  голос  Ирэн.  Она  вкатывала  передвижной  столик  с завтраком. Видно,  это  ей  доставляло  большое  удовольствие  ухаживать  за мной,  в  ответ  на  моё  внимание  к  ней. 
   - Знаете, ребята, я говорил, что меня стало тянуть, притягивать, как  магнитом  к  этой  женщине.  Внимание,  забота,  прогулки делали своё дело. Мы со своей женой так до свадьбы не сходили даже  в  кинотеатр. Она постоянно пряталась от меня. У  неё был любимый мужчина. Но он куда – то временно пропал. А будущая жена  со  злости  на него вышла замуж за меня, да и прописка ей нужна  была  городская,  столичная....    Внимания  я  не  видел.  Не было  его.  Да  и  детей  не  хотела  от  меня.  Жили  мы  долго,  но скверно.  Конфликты  были  по  разным  пустякам,  особенно  она любила  устраивать  свои  «концерты»  при    дочери,  посторонних людях, на вернисажах. Но, вернусь к рассказу. 
  - Сударь, что же вы не отвечаете? Вы плохо спали?– спросила она, внимательно посмотрев на меня, продолжая вкатывать тележку. О, что это был за столик на колёсиках… 
За работой над пейзажами, портретами время пролетало быстро.  У  меня  уже  было  написано  более  двадцати  работ. Вдохновительницей,  моей феей и музой была Ирэн. Не буду вдаваться в подробности, какой была ночь до утра. Вы сами  знаете,  какой  она  бывает  с  любимой  женщиной  или  той, которая  тебе  нравится,  особенно,  если  обе  душой,  сердцем
отдаются  в  этой  ночи  друг  другу  и  становятся  близкими.  Как хочется  проснуться с той,  которая стала  для  тебя  самой  важной женщиной  в  мире.  Если  помните  стих,  который  мне продекламировала Ирэн: 
 «…Ведь душу открываем лишь тому,
С кем очень хочется проснуться…» 
 И это действительно так. Я «жаворонок» и  поэтому, встав рано, в  семь  был  у  себя  в  мастерской.  .  Взял  новый подрамник, с жадностью набросился на работу. Сделал набросок, задний план, драпировку. Часов в десять я услышал лёгкий стук в дверь.   
  - Войдите. 
Я думал, что это Марфа или «унтер» Василий принесли мне кофе,
но это была Ирэн.   
  -Здравствуй,  милый  Алекс! Вы уже  весь  в  работе?  Можно  я  взгляну?  О!  Я, оказывается  вовремя?!  Давайте  позавтракаем,  и  вы  продолжите работу,  на  одном  дыхании  проворковала  Ирен.  Она  была
счастлива. Глаза искрились, голос звенел хрусталём.
Как  по  мановению волшебной палочки, дверь раскрылась, и вошла служанка Марфа. 
  - Что вы будете? - спросила Ирэн.   
Мне не важно,  вот, от крепкого кофе с молоком, не откажусь.   
  - Марфа, принесите два кофе и бутерброды. Вы знаете, какие и с чем. 
Через несколько минут  раздался стук в дверь. Марфа вкатила на передвижном столике нам завтрак. 
После  завтрака, когда мы остались одни,  Ирэн  скинула  с  себя  халат,  обнажив  своё прекрасное  тело.  Легла на  нежно  –  разовую  простыню на  софе, подложила руки под голову и мило улыбнулась. 
  - Maestro, так будет хорошо?   
Я  поправил  простыню,  которая была фоном  для  картины.  Хотя, для смуглого тела  Ирэн хорошо подошла  бы драпировка  белого или  бордового    цвета.  Поправил  подушку,  руку,  волосы и вернулся  к мольберту. Я  писал  её,  а внутри меня  происходил  тайфун,  извержение  вулкана. Волнение захлёстывало меня… Ирэн была отличной, терпеливой моделью: глаза улыбались. Шейка без жировых складок  и морщин. Грудь – не  девичья,  но  упругая,  с  красивым  ореолом  и  выпуклыми сосочками.  Живот  не  отвислый,  плотный.  Чувствовалось,  что Ирен  до  сих  пор  занимается  гимнастическими  упражнениями. Приятно  любоваться  женщиной  с  таким  животиком.  Многие женщины  после  рождения  детей  забывают  о  стройности  своей фигурки  и  «наедают»  его  до  безобразного  состояния.  Я  уже  не говорю  о  «бермудском  треугольнике»  и  ножках.  Природа  – Матушка,  любящие  родители,  прекрасно  потрудились  над фигуркой,  телом  этой  красивой  девочки,  женщины.  Писать  её было одно удовольствие, легко. Тени мягко переходили в светлые участки  на  её  теле,  делая  фигурку  нежной  не  только  наяву. Кстати, вокруг её тела, было какое – то свечение, видимая лёгкая аура, светло - солнечного цвета. 
В работе,  разговорах  и  любовной  игре  с  этой  женщиной,  незаметно пролетело время,  и я закончил основную часть работы. Остались некоторые  детали, которые я  мог  закончить и один. Да и  краске надо было дать  схватиться, подсохнуть.  Об этом  я  сказал  Ирэн. Она встала, оделась, подошла ко мне, обняла меня сбоку и стала рассматривать  картину.  Я  чувствовал,  что  она  понравилась, потому,  что  Ирен  обвила  мне  шею  руками  и  стала  осыпать поцелуями. Потом  она оторвалась от меня,  глянула  на  большие старинные часы, которые стояли в мастерской и сказала: 
  - Милый сударь, вы не заметили, который сейчас час? Я очень проголодалась. Не соизволите ли проводить меня в трапезную? А потом мы обсудим наши познавательные планы. Вы согласны? 
Она встала, оделась, подошла ко мне, обняла меня сбоку и стала рассматривать  картину.  Я  чувствовал,  что  она  понравилась, потому,  что  Ирен  обвила  мне  шею  руками  и  стала  осыпать поцелуями. Потом  она оторвалась от меня,  глянула  на  большие старинные часы, которые стояли в мастерской и сказала: 
    Действительно,  было  уже  половина  третьего  пополудни.  Ирэн быстро оделась,  я снял рабочий халат, вымыл руки и мы  вышли из мастерской. Спустились по лестнице в гостиную.   
Однажды  она  мне  сообщила,  что  национальная  галерея приглашает меня принять участие в открытии новой экспозиции. Я удивился, но, Ирэн сказала: 
-  Я  созвонилась  с  директором  музея  и  порекомендовала  ему сделать вернисаж твоих работ.
Они заслуживают внимания  и превосходны. Выставка  состоится в  конце  месяца.  Ты  ещё  успеешь  написать  несколько  работ.  А сегодня мы поедем в орнитологический центр. После него у тебя появятся  новые  идеи  и  картины.  Я  уверенна  в  этом.  Эта  идея очень заинтересовала и я согласился. 
Вот и настал день, когда  я выставил свои картины на всеобщий «суд»  зрителя  в  Национальном  музее  в  Лувре.  Это  был вернисаж  моих  работ!  Волнения,  практически  не  было,  но была  гордость,  что  мои  работы  выставлены  здесь,  в престижном музее мира. 
   Мы  стояли  рядом  у  стены,  с  Ирэн  и  отпивали  бургундское шампанское маленькими глотками, смотрели на посетителей и их реакцию.  К  нам  подходили  посетители,  задавали  вопросы, которые  Ирэн  переводила,  хотя  я  и  сам  неплохо  понимал  и говорю по-французски.    В  конце вернисажа у меня раскупили почти  все  работы.  Остались  только  две?  «Вечер»  и  «Портрет Ирен» - копия. Я их оформил подарком музею. Но, не смотря на это,  я  получил приличный гонорар за  них. Вот  и  сбылась  мечта «идиота»  и  сон,  который  я  видел  несколько  лет  назад,  когда собирался  писать  портрет  незнакомки,  посетившей  мою мастерскую. 
  - Кстати, ты говорил о «свечении», когда Ирэн вошла к тебе –сказал  Андрей. 
  -  Как  объяснила  мне  Ирэн,  это  был  эффект  белого  расшитого платья  и  неожиданность  появления  незнакомки  во  всём  белом старинном одеянии,  расшитым золотой и серебряной нитями.  К тому же, у неё очень  сильная  энергетика  и  аура,  которая  светится!  Про  таких говорят: «Светлая женщина»…  А свечение  я ещё заметил, когда писал с неё картины. 
  -  Ну и как сложились ваши отношения? – спросил Виктор. 
  -   Она  моя  любимая женщина. С  женой мы развелись, а  Ирэн, моя жена и она беременна. Мы ждём ребёнка. Она не побоялась в поздние годы стать матерью. Она скоро приезжает, и мы летим на Майорку.
  -  Да,  по  тебе  видно,  что  ты  счастлив,-  почти  одновременно сказали Виктор и Андрей. – Твои глаза светятся счастьем! 
  - Да, это моя мечта –  иметь сына,  которому  я  мог бы передать свои знания и умения, любовь к искусству. И ещё, могу сообщить вам,  мои  друзья,  что  мне  присвоено  звание  «Член  – корреспондент  академии  искусств».  Следующая  ступень  – «Академик» и я постараюсь получить это звание. 
  -  Поздравляем, дружище  и  выпьем  стоя  за  тебя!  Мы гордимся тем, что наш друг  знаменит и счастлив! 
Друзья подняли стаканчики, чокнулись и выпили. 
  -  Ну,  что,  друзья,  как  говорится:  «На  горшок  и  в  люльку»?  – спросил  Андрей?  Будем  спать  на  сеновале  или  в  душных комнатах?  Кстати,  а  как  вы  смотрите  на  рыбалку  с  самого утречка? 
  -  Как  в  детстве  и  буйной  юности,  на  сеновал,  а  с  утра  на рыбалку - решили все и  полезли на чердак, где хранилось сено.   
               
                Глава IV       
               
                Виктор
               
   Я  расскажу    вам  об  одном  интересном  случае,  который произошёл со мной в детстве. Мне было тогда лет десять от роду, и  я  проводил  свои  каникулы  у  бабушки  с  дедом.  Меня  туда привезли  родители  и  оставили  месяца  на  два.  Представьте  себе: глубинка  России.  Заштатный,  но  очень  известный  городок Моршанск,  что  в  Тамбовской  области.  Когда  я  позже  прочитал книгу  Ильфа  и  Петрова  «12 стульев»,  то  наполнился гордостью,  что  Остап  Бендер  был  там  и  гулял  по  улицам Моршанска. И я там бегал пацаном, ходил по центральной улице и  стоял в том же месте, где Остап повстречался с беспризорным мальчуганом,  который  выпрашивал  у  Остапа  денежку.  Но разговор не о том. 
   Итак,  я  жил  у  деда  с  бабулей.  Лето,  жара,  я  в  коротеньких штанишках  со  шлейками  через  плечи.  У  бабушки  с  дедом  был старый дом, который от времени уже просел, как бы «окопался», как говорят  в армии, в землю. И помещения комнат находились, как  бы  в  полуподвальном  уровне.  Но  дом  был  ещё  добротный. Правда,  когда  я  приехал  через  пятьдесят  лет    в  Моршанск,  то дома уже не нашёл. На этом месте построили многоэтажку. 
 Как продолжение дома в сторону двора был амбар, где в больших плетёных корзинах  с соломой куры высиживали яйца. В амбаре был глубокий погреб. Даже летом, в жару там было холодно, как в холодильнике. Так вот. Я любил, как  услышу  кудахтанье курицы, юркнуть в амбар. Брал ещё тёпленькое яйцо, пробивал маленькую дырочку гвоздиком и с удовольствием выпивал содержимое, а на вид целую скорлупу выбрасывал в  отхожее место, которое было здесь же во дворе. Дверь в туалет оставлял открытой.   
   Однажды, во время  завтрака  бабушка, как  бы невзначай сказала деду:   
  - Слушай, дед, что – то странное происходит с курями нашими. 
  - А чё происходит, - спросил дед. 
  - Дык, нестись стали чавой – то в отхожее место, а не в гнёздах. Иди, глянь, там внизу штук пять лежит.   
Я  был  красный,  как  бурак  от  того,  что  любимая  бабуля  так буднично говорит деду о моей пакости, а не надрала мне уши. 
  -  Алёна,  а  чё  ты  дверь  в  отхожее  место  не  затворяешь.  Вон гляди, сколько курей там , глянув на меня , - сказал дед. 
-  Дык,  забыла,  видать  затворить,  -  ответила  бабуля.  –  Жаль шкарлупу нельзя дать курям, чтоб яйца были твёрже. 
-  А  чё  нельзя?  Достану  и  кину  курям, пусть клюют,  -  отозвался дед. А ты чё ишо за столом делаешь? Марш на улицу, с деланной строгостью сказал мне дед. 
Я  пулей выскочил из  –  за стола  и  выскочил  во  двор.  Мне  было
очень стыдно. 
С правой стороны от туалета находился дровяник, в котором дед держал наколотые дрова. А ещё правее, курятник, в котором ночевали куры. Над курятником дед соорудил помещение, в котором он по молодости лет лежал, караулил огород от набегов местных пацанов. Это помещение имело небольшую дверь и маленькое оконце.  Дед называл надстройку «голубятней» Я любил здесь играть, читать книги, предаваться мечтам о море, дальних походах. К тому времени я прочитал книги Станюковича, Всеволжского, Жюль Верна. Мечты о море захватывали меня в то время. Потом, когда я стал морским офицером, я убедился в том, что романтика правильно ведёт мальчишеские фантазии туда, где они должны быть. В
«голубятне» я часто засыпал в мечтах и грёзах. Многие мальчишки строили себе «штабы в кроне деревьев, а у меня был свой капитанский мостик – каюта! Полежав там некоторое время, мне надоело одиночество и, спустившись вниз из «голубятни» я пошёл к калитке. Ворота и калитка были изготовлены из толстых  досок и крепились на толстых брусьях. Со двора улицы не видно. Я открыл калитку и выйдя на  улицу, сел на лавочку, на которой любила  вечерами  посиживать  бабуля  с  соседками.  Сидеть  в одиночестве мне пришлось не долго. Ко мне подошла и подсела
соседка  Галя.  Она  жила  в  двухэтажном  коммунальном  доме.  Я бывал у неё в гостях. Её мама – тётя Клава, угощала меня солёной хамсой, приговаривая: 
  - Ешь, сиротка, но без пива. Хошь, квасу налью? 
Я, конечно же, хотел и пил самодельный вкусный хлебный квас, ел эту хамсу. А она, как «семечки шла». До меня никак не доходило, почему она называла меня «сироткой», но я помалкивал, потому что знал её крутой характер и нелюбовь к вопросам, которые задавали ей. Тётя Клава.  Работала  фельдшерицей  в  больнице,  которая  находилась недалеко  от  реки  Цна.  Так  вот,  подсела,  значит,  Галя  и спрашивает: 
  -  Скучаешь,  значит?  Идём  в  «дом»  играть  ко  мне.  У  нас  есть пустой  дровяник.  Вот  там  и  будем  играть. 
Мы  пошли  в проходной  задворок.  Среди  нескольких  сарайчиков  свой  Галя быстро  нашла,  открыла  деревянную  поворотную  щеколду,  и мы  вошли  в  него.  Слева  располагались  двух  ярусные  полки для банок с заготовками,  а справа  дрова. На  тот  момент он был пуст.  На  первом  ярусе  у  неё  стояли  самодельные  игрушки, тарелочки  и  прочая  девичья  утварь  для  игры  в  куклы.  Кстати, кукла  у  неё  тоже  была  тряпичная,  самодельная.  Галя  была разбалованной девчонкой, хотя мама Клава была строгих правил и  пыталась  держать  дочь  «в  руках»  и  строгости.  Гале  шёл  пятнадцатый  год.  А  это  «опасно  –  подростковый  возраст».  Она следила за дочкой и не зря…
-  Давай  готовить  обед,  -  вдруг  сказала  Галя,  когда  мы  вошли  в сарай – «дом».   
   - Давай, а что и как будем делать? 
   - Ох, уж эти мужчины. Ничего и никогда не знают, что делать, - сокрушённо ответила Галя. 
Мы что – то делали из помидоров и огурцов, благ они уже поспели. Были свежие, «мясистые», сладковато – кисловатые, это помидоры, на вкус. Галя заранее принесла несколько отваренных картофелин из нового урожая. Она отодвинула доску в стене и выскочила наружу. Через пару минут она вернулась и принесла  нащипанный зелёный лук и  укроп. Когда «обед» был готов, мы начали, есть приготовленное.  Полутаинственная  обстановка,
импровизированный  обед.  Галя  с  набитым  ртом  что  –  то  мне говорила, я кивал в ответ головой. Закончив с едой, она сказала: 
  - А теперь пойдём спать.   
  - Как спать? – спросил я. – День на дворе, а ты спать. 
  - Так мама и папа всегда ложатся после обеда спать, - ответила Галя и полезла на верхнюю полку.  – Снимай  свои штанишки и лезь. 
  - А зачем снимать?   
  - Так, зацепишь за гвоздь и порвёшь.   
Я начал расстёгивать шлейки и в этот момент мы услышали крик  Галиной мамы: 
  - Галька, где ты, сучка паршивая? Опять пацанов  соблазняешь? Вот я сейчас покажу тебе, негодная! 
Галя  мигом  слетела  со  второго  яруса,  отодвинула  доску  и зашипела: 
  - Давай быстрее за мной. Тикаем!   
И  скрылась  за  доской,  которая  вернулась  на  своё  место.  Я пытался  быстрее  застегнуть  шлейки,  но  тётя  Клава  была  уде  у двери  сарайчика  и  трясла  дверь,  пытаясь  открыть  её.  Потом,  я увидел, как откинулась щеколда. Это тётя Клава тонкой палочкой или  щепой  отодвинула  эту  щеколду  и  дверь  открылась.  Я  уже стоял у задней стены, около потайного хода. 
  -  А  что  ты  здесь  делаешь,  стервец? –  накинулась  на меня  тётя Клава.  –  Что  своих  складов  и  амбаров  мало?  Вот  я  пожалуюсь твоим батькам, что ты лазишь по чужим складам! – орала она. 
- Я прячусь от пацанов, стал выкручиваться я, пытаясь нащупать заветную доску.   
В руках у тёти Клавы была крапива.   
  - Я покажу тебе, как лазить по чужим сараам, - продолжала кричать она и хлестнула по моим голым ногам.   
Я взвыл от боли. Тысячи иголок впились в мои ноги, и я в шоке рванул в заветной доске, оторвал её и нырнул в проём. Новая боль пронзила меня, но уже были обожжены не только ноги, но и руки и тело, через тонкую рубашечку. Не помню, как я добрался  до  дома.  Бабушка,  увидев  меня  всего  красного  и  в  волдырях, всплеснула  руками,  но  надо  отдать  ей  должное,  немедленно потащила меня в хлев, в подвал, а сама рванула, вверх, и это при её  комплекции,  грузном  теле,  за  холодной  водой.  Она  долго делала мне холодные примочки, пока я не замёрз, но боль стихла.
С  тех  пор  я  не  боюсь  крапивы. Но  это  был и мой  первый опыт «семейной»  жизни,  который  запомнился  на  всю  жизнь.  Может поэтому у меня и нелады в моей семье? 
   Ребята еле сдерживали смех от рассказа Виктора. 
- Да  не повезло тебе, братишка, - сказал Андрей. Ладно, давайте таскать рыбу. Клёв пошёл. Рыбе тоже интересно стало от твоего рассказа, заметил Алексей.  После  нескольких  удачных  забросов  удочек  в  лодке  было  уже довольно – таки много рыб разной величины. 
  -  Давай,  сматываем  удочки  и  к  берегу.  Время  подошло.  В желудке марш уже играют, - сказал Алексей. Андрей сел за вёсла и, через каких – то минут десять, пятнадцать, друзья были уже на берегу.  Андрей  сразу  взялся  чистить  рыбу,  Виктор  рубить хворост, а Алексей чистил картошку, морковь и лук.  Через  каких  –  то  полчаса  на  берегу  весело  горел  костёр  из хвороста.  Две  металлические  стойки,  перекладина,  походный котелок. Вода греется, вот закипит.   
  - Ну, что, скоро закипит вода, спросил Андрей Виктора. - Давай  жарку, кишки «марш» играют. 
  -  Картошку,  лук  и  морковь  я    подготовил.  Где  у  нас  крупа?  - спросил Алексей.   Будем  без  крупы,  вкуснее.  Вон,  сколько  картошки,  и  лука  с морковью. Итак, будет вкусно - ответил Андрей.  Когда  уха  была  готова, Андрей  положил на  угли, завёрнутые  в фольгу  очищенные  и  обсыпанные  приправой,  несколько оставшиеся рыбины. Подождал немного, пока не услышал, как в фольге заскворчало, зашипело, и вернулся к друзьям с котелком с ухой. 
  -  Ну  что,  братцы,  пока  готовится  рыбка,  поедим  ушицы.  Она готова. Прошу на «поляну»! А где у нас горелка, а по украински – горiлка?- спросил Андрей. 
  - Счас, - с ударением на «а» ответил Виктор и достал из рюкзака завёрнутую во  влажное полотенце бутылку белорусской водки – горелки  «Два  бусла»  (Два  аиста).  Затем,  он  достал  и  шесть бутылок пива. Три отнёс к воде и вкрутил «штопором» в мокрый песок в воде, чтобы были холодненькими. 
  -  Ну  что,  господа  –  судари,  -  начал  первый  тост  Алексей.  – Предлагаю выпить за день «Варения» нашего друга Витюши. Мы многолет дружим. Общаемся, знаем друг  друга. Как говорится, «не  один  пуд  соли  съели»  вместе.  Наша  дружба  проверена временем и скажу откровенно, я счастлив, что у меня есть такой друг,  близкие  друзья,  которых  я  по  праву  могу  назвать  – братьями. Спасибо , что ты есть, Вить и ты, Андрюша. Выпьем за это. 
Друзья  опрокинули  в  себя  «огненную»  жидкость  и  стали  есть уху, похваливая Андрея за её приготовление. Второй тост поднял  Андрей. 
  - Ребята, я поддерживаю Лёху, его тост. Спасибо и вам, что вы у меня  есть.  Наша  братская  дружба,  открытость,  откровенность  и поддержка  друг  друга  в  трудные  минуты  вселяет  уверенность, что  рядом  есть  друзья,  с  которыми  можно  идти  в  разведку.  Опереться на руку и плечо друга. За тебя, Вить и за нас. 
Покончив с ухой, Андрей достал из затухающих углей свёртки с готовой рыбой в фольге и принёс к импровизированному столу. 
  -   Витюш, скажи пару слов, - попросил Алексей. 
  -   За хороший улов, за нашу дружбу, за наши встречи и за нас!  Ребята  опрокинули  в  себя  огненную  жидкость  и  принялись аккуратно  разворачивать  фольгу,  чтобы  не  развалилась  рыба. Приятный аромат испеченной рыбы наполнил воздух. 

                Глава V

                Андрей
 
-  Так,  кто  хочет  ещё  рассказать  случай  из  жизни?  -  спросил Виктор  у  друзей.  Два  дня  воспоминаний  продолжаются.    Так, твоя  очередь,  Андрюша.  Вспоминай и  повесели  нас интересным  рассказом. 
 -  Да,  -  хихикнул  Андрей,  дожёвывая  рыбу.  –  Был  случай  в отрочестве…  Я тоже был у деда с бабкой. Дед у меня юморной был. Всё 
молодился  и  норовил  к  сватье  сбегать,  пока  бабка  к  соседке уходила или на базар. Делал он разного рода настойки на корнях, для  мужской,  так  сказать,  силы.  Если  кто  из  вас,  ребята,  читал произведения  Новикова  –  Прибоя,  то  должны  помнить  случай описанный  писателем,  как  в  одной  деревне,  ещё  в  царские времена,  бабка  выбросила  на  компостную  кучу  вишню, настоянную на самогонке, и что из этого вышло. В моём случае, тоже  самое  вышло  с  дедом,  который  выпил  всю  настойку,  а семечки  от  тыквы,  которые  настаивались,  выбросил  перед компостной  кучей.  Ветерком  продуло  запах  самогонки  и  их начали клевать  две  утки  и  гусь. Белые, большие,  красавцы!  Ну, поклевали  они  эти  тыквенные  семечки,  захмелели  и  уснули рядом с кучей. Бабка вышла во двор очистки кинуть на компост, увидела  «дохлых»  гусей  и  громко  закричала,  запричитала.  Дед выбежал из дома на крик бабки, а она не унимается: 
 -   Что за напасть  напала  на  нас? Дед, а  дед,  иди, помоги. Давай хоть  перья  повыдергиваем  и  жиру  натопим.  Не  есть  же дохлятину.   
Сказано, сделано! Сидят оба, горюют. Бабка причитает. Дед уже сообразил, от чего гуси подохли, но помалкивает. Ощипали гусей. Дед затопил во дворе «уличную» печь, поставили большой латунный таз, сложили гусей задом на дно, чтобы жир вытапливался быстрее. Ждут, когда жир вытапливать начнёт. В печке дрова разгораются, нагревая таз. Зады у гусей стало припекать. Ветерок, такой лёгко – сквозняковый во дворе  обдувает гуся с жёнами. В какой – то момент они очнулись от сквозняка или от боли, а может и от одного и другого. Выскочи из таза и стали носится по двору, наводя шорох, гогоча и шипя. Бабка с испугу шмякнулась в обморок. Дед, как в молодости, шустро запрыгнул в бочку (для засолки огурцов или квашения капусты) и подглядывает: то приподнимется чуть- чуть, то опустится на корточки. А гусь своих жён не узнаёт, те, своего мужа. Клюют друг друга. Хорошо, что приметили корыто с водой. Рванулись туда остужаться. Бабка очнулась, стала
поливать гусей своих. Так несколько дней и просидели в воде, пока пушком не обросли. Слава Богу, всё обошлось. А дед  больше  не  выбрасывал  семена  из  настоек  на  компост,  а закапывал.   
Взрыв хохота огласил место стоянки рыбаков. 
  -  Ну,  что,  выпьем  за  выздоровление  гусей,  -  произнёс  тост Виктор. 
  -  Принято,  -  ответили  вместе  Алексей  и  Андрей.  Они опрокинули  по  стопарику  и  продолжили  закусывать свежеиспеченной рыбкой. 
 
 
                Глава VI
 
                Алексей 
 
  -  Ладно,  -  сказал  Алексей,  -  я  расскажу  вам  свою  флотскую байку. Я  ещё не  рассказывал вам её.  Как вы  знаете,  я  служил в военном  -  морском  флоте.  Когда  я  был  курсантом  морского училища, меня, с ребятами из нашего курса РНПК (Радиолокация надводных  и  подводных  кораблей),  направили  на  стажировку. Попали  мы  на  корабли  Северного  флота.  Кого  направили  на катера, кого на подлодки, кого на средние сторожевики, а я попал на КВН.
  -  Это  в  команду  весёлых  и  находчивых,  что  -    ли?  –  спросил Виктор. 
  -  Нет,  так  называли  корабли  воздушного  наблюдения  за дальними  и  высотными  целями.  Это  были  старые  600-тонные корабли  –  тральщики,  переделанные  в  плавучие радиолокационные  станции.  Они  могли  месяцами  находиться  в морях, нести свою трудную вахту, выдавая данные о самолётах и кораблях, как надводных, так и подводных. 
Итак, дело было перед инспекторской проверкой со штаба флота. Они  должны  были  присутствовать  на  учениях,  с  применением как артиллерийских, так и ракетных стрельб. А наш корабль  должен быть  давать данные о ходе  этих учений.  Плавучий штаб находился  на  нашем  корабле  и  становился  флагманским.  Для стрельб  нужны  были    плавающие  мишени.  Вот  меня,  как старшего,  и  послали  с  командой  матросов,  выбрать  найти  и выбрать 5 – 6 мишеней.  Команда  состояла  из  старшины  2  статьи  Фёдора  Иванушкина  и 10  матросов,  среди  которых  был  и  первогодок  из  Молдавии,  с непривычным  именем,  Кошту,  по  фамилии - Чабану. Он разговаривал  с  небольшим  цыганско  –  молдавским  акцентом. Мы  звали  его  Костя.  Мы  приехали  на  место  к  заводи,  где  из плавучего  металлолома  нужно  было  выбрать  более  или  менее годные  для  подготовки    мишени.  Их  исправляли,  выравнивали. На  них  натягивали  брезенты  с  нанесенной    отражательной поверхностью  и  ли  краской,  под  цвет  корабля.  На  подготовку отводилась  неделя.    Найдя,  то,  что  было  нужно,  мы  стали потихоньку передвигать этих плавающих «динозавров» в выходу из заводи. Почему «динозавров»? Да, потому, что у них размеры были довольно – таки внушительные – метров по пять – шесть и шириной  катамарана,  в  три,  шесть  метров,  чтобы  при  волне  не опрокинулись.   В  заполярье  темнеет  очень  быстро.  Стоял месяц октябрь.  Оступиться  нельзя.  Вода  всего  –  то  4  градуса.  В заполярье  октябрь  – это  уже  зима.  На  сопках  и  на  земле  лежал снег.  Нам    давали  всего  пару  часов  на  поиск.  Потом,  быстро темнело.  Прожектора  светили  со  столбов,  но  они  норовили слепить  глаза,  а не  освещать  территорию  заводи.  Мы  вытащили три щита – мишени. За нами приехала машина. Перед посадкой в машину Костя обернулся и застыл, как вкопанный. Он, указывал на необычную конструкцию   одной  из  покорёженных  мишеней, напоминающую пусковую установку. Она стояла под углом в 60 градусов. Верхний угол был направлен вверх. 
  - Ччч-то это такое? - спросил, вдруг заикаясь, Костя. – Ччто это
там, командиру?. 
Я не успел ответить. 
  - Как это что, -  подмигнул всем старшина 2  статьи Федя  Иванушкин – весельчак и балагур. – Ты что, не видишь, это же стартовая установка для запуска космических и других ракет.  Ребята,  некоторые,  заулыбались,  но  утвердительно  закивали головами. К нам подошёл и водитель автомобиля газ-66. 
  -  Да, - подтвердил он. – А ты чё, не знал, салага?. 
  -  Но  я  видел  в  газата  и  телевизор,  там  они  пускаются
вертыкално – ответил обескураженный Костя. 
  -  Парень,  -  продолжил  Федя,  Ты  знаешь,  чабан  и  в  тундре  – чабан, но  отдельно  для  молдаван  объясняю,  здесь  установлен конкретный  угол,  рассчитанный  для  запуска  на  орбиту  в определённую  точку к  цели. А для полёта в космос ,  на орбите, угол  немного  корректируется и  ракета  летит  прямо, попадая  не расчётную траекторию. Понял?  Ребят  брал  нервный  тик  от  смеха,  но  они  сдерживались, поддакивая Феде.  Федя  служил  уде четвёртый год.  Находился в ранге  «годка».  Его  уважали  за  юмор,  доброту  и  дружественное отношение  к  сослуживцам.  Он  служил  в  радиотехнической службе  и  умел  легко  опелировать  терминами,  соединяя  в немыслимую белиберду, но лицо  у  Феди  оставалось  серьёзным. Не верить тому, что и о чём Федя говорил, было не возможно.   
  -  Вот,  смотри,-  Федя    стал  показывать  траекторию  полёта вражеского спутника  или  ракеты  одной  рукой,  а  другой, нашей ракеты.  –  Цель  летит  по  этому  эллипсу  или  траектории.  Пока вертикально  взлетающая  ракета  будет  разворачиваться, потеряются  несколько  подлётных  секунд.  Время  уйдёт.  Ты слышал,  Костя,  о  палубной  пульсации  с  когерентным ускорением?*.  Жаль.  А  здесь  это  и  происходит!    За  считанные секунды  цель  поражается  очень  далеко,  ракетой  выпущенной  отсюда. Понял?   
Костя промычал что – то не членораздельное. Тупо уставился на подобие пусковой  установки. 
--------------
* абракадабра, какая – то. (Замечание автора)

  Вдруг,  он  заулыбался,  как  бы просветлел и изрёк: 
  - Так что, здес и есть Байканур, о котором, а слышал?   
Громкий хохот взорвал мирный диалог Кости и Фёдора. 
  - Чего смеётесь, он врёт или здес Байканур? 
Ребята, давясь от смеха стали дружно поддерживать Фёдора: 
  - А ты что не знал, что  тебе придётся здесь служить,  На   этом «космодроме»? 
   - Тебе гордиться надо, что служишь в особо секретной зоне. 
  -   Я и буду гордиться. А почему  на  воде  установка? –  спросил
Костя. – Байканур  в степи Казахстана. Ребята   шофёр  стали ждать, что  же  скажет старшина. Но Фёдор не долго думая ответил:
  - Так, это подвижной, морской вариант Байконура с цифрой 2! –
ответил Фёдор. 
Новый  взрыв  хохота  потряс  склад  искорёженных  плавающих щитов – целей.   Костя заулыбался и с гордостью заявил: 
   - Я напишу к себе  в  село, своя девушка,  что служу на морской Байканур. Они, гордится мной будут.  Вино будут пить. Барашка зарежут.
  - Только не забудь о важном: - это военная тайна. Твои письма цензура  читать  будет,  понял,-  серьёзно  сказал  Фёдор.  –  После службы и расскажешь.  Если вернёшься. 
  - Как вернёшся? – с тревогой спросил Костя. 
  -  Как,  как?  Каким!  Вон,  в  группу  космонавтов  набирают
служивых! Отряд  создают.  О  тебе  замполит  спрашивал.  Ребята, подтвердите,  -  подмигнув  окружающим,  серьёзно  сказал старшина.   
Очередной взрыв хохота  потряс округу. 
  - Да ну вас, - махнул рукой Костя. – Врёте вы всё! 
  - А зачем? – удивился Фёдор. – Увидел, послужил, запомнил, а на  дембеле  будешь  рассказывать,  что  служил  на  плавучем Байконуре  –  2.  Понял? Гордись и служи,  чтобы взысканий  не было и тобой гордились дома. 
  -  Хорош,  баланду  травить  и  салагу  пугать,  сказал  шофёр.  –  В машину! Ехать ещё надо. Дорога не лёгкая. 
Всё отделение погрузилось в кузов газона . Я, как старший, занял место  у  водилы и мы  поехали  к базе, на  корабль.  А ребята ещё долго шутили в кузове. Но эти  шутки  не обижали, а  веселили  с сплачивали команду боевого корабля.  А  Костя  до  конца  службы  верил,  что  он  служит  и  охраняет Байконур. Военно – космический объект Родины. 
  -  Ты,  как  всегда,  Лёша,  любишь  свои  морские  байки рассказывать, отметил  Виктор,  вытирая  проступившие слёзы  от смешного рассказа.   
  - Хорошо, расскажи что – нибудь страшненькое, - предложил  Алексей.               
 
                Глава VI       
               
                Виктор 
 
   Я  не  рассказывал  вам,  ребята,  как  я  первый  раз  «покорял» высоту.  Нет,  это  не  Монблан,  не  Эверест  и,  даже  не  Эльбрус, хотя,  позже  мне  пришлось  лазить  по  сопкам  Заполярья  и Уральским горам. А покорил я две высоты – старую кирпичную трубу  и  новостроящуюся  металлическую  телевизионную антенну.  Она  не  полностью  была  смонтирована,  а,  где  –  то  до высоты  9  –  10  этажного  дома.  Итак,  о  трубе.  Это  была  старая кирпичная труба в старом таксопарке, которая шла от котельной. Построена  она  была где – то в году 18  – 20 прошлого столетия. Так вот, о трубе. Учился я в вечерней школе, как вы знаете. Наш 9-й класс располагался в учебном помещении таксопарка. Общее
здание  нашей  вечёрки  строилось,  и  классы  были  разбросаны  по
учебным  кабинетам  на  близлежащих  предприятиях.  К  нам приходили учителя – предметники и занятия шли полным ходом.
   В тот день я впервые пришёл в класс. Одного, какого – то урока не было и парни, девушки стояли во дворе, курили, обменивались мнениями, кто о футболе, кто о трудовом процессе и технологии. Кто  –  то  пил  пиво.  Я  подошёл  к  ребятам.  Поздоровались.  Я представился:  кто  таков,  где  работаю.  Кто  –  то  из  ребят предложил проверить меня на смелость, задав вопрос:
  -  А слабо забраться на эту трубу? 
  -  А зачем, - спросил я. 
Тот же подстрекатель спросил:
  -  А что, может есть смельчаки? 
Вызвались четверо. Подстрекатель, глядя мне в упор спросил: 
  -  Чё, слабак или сцишь? Кто залезет, тому стольник, как премия. 
  -    Вооот,  стимул  есть,  можно  рискнуть,  -  заметил  один  из кандидатов,  –  труболазов.  Первым  полез  длинный,  худощавый Олег  Герасименко.  Не  добравшись  и  до  середины,  спустился  и отошёл  в  сторону.  Его  ноги  дрожали.  Вторым  начал  подъём Игорёк  с  завода  «Эльфа».  Он  поднялся немного  выше,  но тоже молча спустился и встал рядом с Олегом. Третий отказался лезть. Настала моя очередь испытать себя и не показать свою слабость. Я  полез.  Не  смотря  на  то,  что  скобы,  встроенные  снаружи  в трубу, от времени уже немного шевелились, я молча лез, глядя на верх. Представляете, скобы, хоть и вмурованы, но они шевелятся, когда ставишь ногу. Страховки никакой. В паху сжало судорогой, но,  упорно  лезу. Сделаю шаг,  подобью скобу во внутрь и выше. Медленно  и  верно.  На  высоте  и  ветерок  почувствовался. Поднялся  до  самого  верха.  Кромка  трубы  от  ветра  и  бывшего жара  раскрошилась.  Не  стал  опираться  о  неё.  Стал  думать,  как спуститься. Собрался, волю и страх в кулаке держу, стараюсь не думать о судороге в паху. Медленно  стал спускаться. Подбиваю щиколоткой  скобу  и  руками,  для  надёжности.  Прижимаюсь ближе  к  трубе.  Вот  уже  осталась  половина.  Левая  рука,  вдруг, чувствует, как скоба не просто свободно лежит в своём гнезде, а свободно двигается вместе с рукой, наружу. Прижался сильнее к трубе. Вставил скобу, ладонью подбил до упора и перенёс левую руку на нижнюю скобу, правую ногу поставил на нижнюю скобу, подбив её  во внутрь. Так медленно и спустился. Ребята помогли мне  стать  на  землю.  Ноги  ватные,  идти  не  могу.  Чувствовал, задним  умом,  что  мог  запросто  сорваться  и  упасть  на  асфальт. Пронесло!  Массовик  –  затейник,  он  же  подстрекатель,  положил  мне  в карман стольник и похлопал по плечу: 
  - Не думал, сто ты такой экстримал, - сказал он. 
     Эта  экстремальная  выдержка и  упорство потом  не раз помогали мне во время службы и в житейских передрягах. После свободного, экстремального урока у нас должен был быть урок  литовского  языка.  Преподаватель  явно  задерживался,  а когда  пришёл,  то  сразу,  сделав  перекличку  находящимся ученикам,  стал  ставить  «двойки»,  не  спрашивая,  Не  задавая вопросов. Потом, посмотрел на меня и своим визгливым голосом велел  мне  отвечать  по  заданной  на  дом  теме.  Я  ответил,  что только что пришёл первый раз в школу, но он слушать не хотел. Однокашники загалдели в возмущении  и  за  поставленные  ни за
что  «двойки»,  и  за  несправедливое  отношение  к  нам.  Тогда  я, сидя, спокойно, глядя ему в глаза, с грузинским акцентом сказал словами Ибрагима из «Угрюм реки»: 
  -    «Жал,  нэт  Прошка! Надо  ему  прыежжат.  Дома  нет  парадка. Кое кого убират надо»! 
  -   Что? – побледнев , спросил учитель. 
  -  Рэзать  надо,  шяшлик  дэлать  надо!  Хороший  барашка прападает! Шкур хароший, ремен делать нада. 
Учитель  побледнел  и,  как  ошпаренный,  выскочил  из  класса. Больше мы его не видели.  Ребята ржали,  как лошади.  Кто –  то уже  сбегал  в  рядом  стоящий  магазин  и  принесли  четыре «Агдама»,  колбасы,  хлеба.  Так,  как  уроков  больше  не  было, ребята  засели  за  накрытый  газетой  стол,  а  я  попрощавшись  со всеми,  пошёл  домой.  Надо  было  переодеться  и  идти  во  вторую смену на завод.   
   На  следующий  день  к  нам  пришла  вести  урок  географии директор школы – Тамара Георгиевна Матвеева. 
  - Что у вас за инцидент вышел с учителем литовского языка? – с хитрым  и весёлым прищуром  в глазах,  спросила  она.  - Он весь трясся,  написал  заявление  об  увольнении  и  ушёл.  Надо  искать нового  учителя.  Он  же  был  профессор  –  литуанист  из университета. 
Мы рассказали о том, что он не спрашивая и всем, кто не был на уроках,  ставил  «двойки».  Не  выслушивал,  вот  и  пошутили  над ним, использовав цитаты из классики русской литературы. 
    -  И  кто  же  знаток  классики,  -  спросила  Тамара  Георгиевна улыбаясь? 
Все повернулись в мою сторону. 
  -  Ладно,  инцидент  исчерпан,  -    сказала  Тамара  Григорьевна.  -Начнём урок.  Прошу шутника к доске. 
  Географию я знал хорошо и была мысль поступить на историко – географический факультет в институт, но, вторая мысль – мечта, звала меня в море, дальние походы, в романтику… А пока я был технарём  –  механиком,  специалистом  по  металлу.  Моя  мечта осуществилась, но немного позже.
  -Удивительная  была  женщина.  Она  нас  всех  называла  по именам.  Бывала  на  наших  предприятиях,  помогала  нам  со сменами. В выпускном классе мы все имели пятёрки и четвёрки. Я  до  сих  пор  помню  её,  уважаю  и  люблю,  эту  замечательную женщину:  очень  умную,  загадочную,  сердечную  и  самую таинственную.  Она  знала  о  нас  всё  или,  почти  всё,  а  мы…  Давайте,  друзья,  выпьем  за  таких  славных  женщин  -  учителей, которых  мы  помним,  любим.  За  учителей  и  женщин,  которые заботились и заботятся о нас с нежностью, уважением, оставаясь при  этом,  для  нас  загадочными,  таинственными,  желанными  и любимыми. 
Все встали, опрокинули в себя содержимое  стаканов. 

                Эпилог

На этом истории наших друзей не заканчиваются. О новых историях и приключения читатель узнает в следующих главах.
 
2014. Вильнюс