Раненое сердце

От автора. Эта повесть о тяжёлой судьбе подававшего большие надежды мальчика-восьмиклассника, по воле судьбы вовлечённого в плохую компанию и в конце концов попавшего в колонию для несовершеннолетних по ложному обвинению в изнасиловании. В один день можно потерять всё: и друзей, и дом, и даже маму, которая растила, кормила и вложила в тебя свою душу и сердце... Раненое сердце - так была названа повесть, и я думаю, название наиболее полно отражает её сюжет и внутренний мир главного героя, Славы Соловьёва. К сожалению, повесть осталась незаконченной, поскольку, как это часто бывает у литераторов, коварная Муза покинула меня в самый неподходящий момент и больше не возвращалась. Поэтому публикую произведение в первозданном виде, предоставив читателю уникальную возможность самому "дофантазировать" окончание. Все стихи автора.


ЭПИГРАФ

Нас манили большие дороги,
Чёрной лентой неслись поезда...
Наши страхи, сомненья, тревоги
Наблюдала лишь в небе звезда.
Мы всё время чего-то искали,
Долю счастья пытались найти,
На опасность себя обрекали,
Находясь на неверном пути.
Наша участь, увы, незавидна:
Жизнь идёт в бесконечном бою,
И конца что-то вовсе не видно!
Так и бьёмся за правду свою.
Мы бездомны, как волки в пустыне,
И вокзал наш приют навсегда,
И все долгие годы отныне
Проходить будут в вечных трудах.
Хоть крупицу тепла и заботы
Просим мы каждый день, каждый час,
Но огонь той душевной свободы
Ещё долго гореть будет в нас.


ГЛАВА I.

  ...Перед директором Дома малютки Раисой Васильевной сидит молодая женщина с грустным лицом. Она словно пытается что-то сказать, но никак не может подобрать слова.
- Понимаете, Раиса Васильевна, я... пришла к вам по очень важному делу... Не знаю, как и начать..
- Что случилось? - сухо спросила Раиса Васильевна, которой инстинкт 37-летней работы на посту директора Дома малютки подсказал цель визита молодой особы.
- Дело в том, что я... хочу отказаться от ребёнка. У него врождённое заболевание почек, а у меня нет возможности поднимать ребёнка-инвалида одной.
- Вы хотите отказаться от ребёнка? Искалечить жизнь и без того несчастному созданию? Какая же вы после этого мать? - буквально взорвалась директиса.
За годы работы она насмотрелась всякого: видела отказников матёрых преступниц, проституток и бомжих, но привыкнуть так и не могла. Каждый новый случай отказа от ребёнка причинял ей нестерпимую боль. Раиса Васильевна знала не понаслышке, какая жизнь уготована этому невинному созданию, мирно спящему на руках горе-мамаши и не подозревающему, что именно сейчас две взрослые тёти распоряжаются его судьбой по собственному усмотрению. Она также знала, что никакие уговоры тут не помогут. Поэтому, печально вздохнув, сухо выдавила:
- Пишите отказ!


ГЛАВА II.

  К счастью для маленького Славы Соловьёва, фортуна улыбнулась ему вдвойне: во-первых, врождённый дефект почек впоследствии не подтвердился, а во-вторых, его усыновила прекрасная девушка по имени Алла, которая потеряла ребёнка и всю свою нерастраченную любовь и нежность отдавала мальчику. Он рос подвижным, смышлёным, обладал живым умом и редкой любознательностью. Алла по-настоящему любила Славу, легко прощала ему невинные детские шалости и искренне считала его своим сыном. Малыш отвечал ей тем же. Так они и жили друг для друга. А дни шли и шли, складываясь в недели, недели в месяцы, а месяцы - в годы. Всё так же вставало и заходило солнце, зима сменяла осень, лето - весну, пока за окнами незаметно не промелькнуло семь лет. Славе пришла пора идти в школу.
- Ну, сынок, собирайся, завтра твой первый учебный день, - весело объявила накануне вечером Алла.
  И вот он, этот день! Сколько цветов, музыки, смеха, грёз! Ах, детство... С каждым днём всё больше кружат голову воспоминания о нём: первое слово,  первый шаг, первый класс. Как совершенно правильно заметил кто-то умный, нет трудней дороги, чем возвращение в детство: ускакали деревянные лошадки, и ищи ветра в поле!
  На широком школьном дворе толпились дети всех возрастов и их родители. Слышались щёлканья фотоаппаратов, шутки, поздравления. Гладко причёсанный, одетый в новенький школьный костюмчик и обутый в начищенные до блеска ботиночки Слава одиноко стоял в стороне от своих будущих одноклассников и внимательно наблюдал за происходящим. Мальчик был настолько погружён в собственные мысли, что не заметил, как речь директора закончилась и колонны первоклассников стали расходиться в разные стороны. Наконец он очнулся от размышлений и увидел, что стоит один-одинёшенек посреди абсолютно пустого школьного двора, и стремглав помчался по направлению к школе. Приоткрыв дверь класса, Слава осторожно заглянул внутрь. Посреди залитой солнцем комнаты стояла красивая молодая женщина - учительница, догадался он.
- Можно войти? - робко спросил Слава.
- Проходи-проходи, малыш, - приветливо улыбнулась учительница, взяла опоздавшего за руку и подвела к парте, где уже сидел известный всему двору хулиган и задира Ромка Свистков, по кличке Свисток. Выбирать было не из чего - свободное место осталось только около него...
Увидев, кого к нему подсадили, Свисток вначале презрительно улыбнулся, а затем расхохотался на весь класс.
- А-а-а, маменькин сынок пришёл! Уроки, значит, учить - коры, значит, мочить. Правильно, Лилия Константиновна?
- Свистков, ну что это такое? Мы ведь ещё совсем не знакомы! Так зачем же портить праздник? Прекратите ругаться! Правда, ребята?
- Плавда, плавда, - раздались со всех сторон тоненькие детские голосочки.
- Ну ладно, мир! Давай лапу! - развязно сказал Свисток и откинулся на спинку стула, жуя жвачку. Он протянул Славе свою руку с грязными ногтями. Слава в ответ медленно подал свою. Больше в этот знаменательный день ничего яркого не случилось.
После уроков дети разошлись по домам, а Слава медленно побрёл по улице, разбрасывая ногой опавшие листья. Он был настолько переполнен новыми впечатлениями, что чувствовал необходимость всё хорошенько обдумать.


ГЛАВА III.
 
  Потянулись длинной вереницей скучные осенние дни, насквозь пропитанные холодным дождём и порывистым ветром. Первоначальная радость от свидания со школой улетучилась, и теперь осталась лишь тоска по безвозвратно ушедшим годам детства да привитое Аллой чувство долга, ради которого люди готовы на многие жертвы. Что и говорить, "ученье" быстро перестало быть для Славы "светом", но он всё же исправно ходил на занятия, по большей части из благодарности к Алле. Знания давались ему легко, а кроме того, Ромка Свистков взял его под своё покровительство, и в конечном итоге Слава умозаключил, что школа - вовсе не так уж плохо, разве что немного скучновато. Но не всё же коту Масленица, надо когда-нибудь и за дело приниматься!
   У читателя вполне может возникнуть резонный вопрос: что объединило двух диаметрально противоположных, совершенно непохожих мальчиков? Здесь нужно сделать лирическое отступление и немного рассказать о судьбе Ромы Свисткова. Когда-то это был тихий, послушный ребёнок, один из тех, кого недолюбливают сверстники и насмешливо называют "маменькиными сынками". Он жил с отцом, матерью и старшим братом, трудным, неблагополучынм подростком. Словом, обычная семья, каких миллион... Но потом мама Ромки встретила другого человека и подала на развод. Отец, который любил жену больше жизни, с горя начал пить. Пил он запоями, и через короткое время из цветущего мужчины превратился в дряхлого, больного старика-алкаша. За детьми, разумеется, не следил. Этим обстоятельством немедленно воспользовался старший брат Ромки, Коля, который в свои четырнадцать лет несколько раз побывал в детской комнате. Немудрено, что в пять лет Ромка начал курить, в шесть попробовал спиртные напитки, а в семь уже считался своим человеком на улице. Но когда Свисток впервые увидел Славу, в его душе словно шевельнулись почти забытые  воспоминания о той, другой жизни, в которой он был счастлив и любим. Вот почему с первых дней их дружбы, пусть немного странной, но зато самой крепкой и самой прекрасной, Свисток так рьяно принялся оберегать Славу от нападок кого бы то ни было. Никто не смел не то что обидеть, а даже косо взглянуть на маленького Соловьёва: все знали, что с его покровителем связываться опасно...


ГЛАВА IV.

  Начиная со второй четверти в 1 "А" ввели дежурство по классу. Дежурные должны были оставаться после уроков, подметать пол и мыть доску. А кроме того, им вменялось в обязанность поливать цветы, которые Лилия Константиновна принесла из дома. Дежурства проходили спокойно, и некоторым ребятам они даже нравились. Наконец настала очередь Свистка и Славы. Как обычно оставшись после занятий, они принялись лениво подметать пол. Точнее сказать, подметал Слава, а Свисток, рассевшись на парте и поставив ноги на стул, давал ему ценные указания на предмет того, как правильно держать в руках веник и тому подобное. Кроме них, в классе осталось ещё человек пять "добровольных помощников". Вообще, в кабинете царил неописуемый хаос! Ребята носились как угорелые, опрокидывая всё, что попадалось под руку. И сколько бы ни старался Слава, сколько бы ни подбирал бумажки, ровным счётом через пять секунд всё снова зарастало грязью!
  Наконец Славе надоело бесполезно трудиться. Решив, что куда благоразумнее полить цветы, он взял лейку и неторопливо, один за другим, полил все цветы на подоконнике. Затем его взор упал на шкаф, где красовался здоровенный кактус в большом деревянном ящике. Кактус был буквально усыпан красивыми розовыми цветочками. Сие творение природы являлось гордостью Лилии Константиновны. А прямо возле ящика стояла роскошная расписная ваза. Слава подтащил стул и приподнялся на цыпочки с лейкой в руках, пытаясь дотянуться до кактуса. В тот момент когда ему это почти удалось, кто-то из маленьких бесенят случайно или нарочно толкнул стул, и Слава, ища опоры, уцепился за раскрытую настежь дверцу шкафа. Шкаф пошатнулся, и - ах! - злополучная ваза грохнулась на пол и разбилась вдребезги! Воцарилась гробовая тишина. Все были настолько напуганы, что не могли вымолвить ни слова. Первым опомнился Свисток:
- Ну чё молчите, а? Кокнули Лилькину вазу, теперь хана! - с ехидной улыбочкой, развязно произнёс он.
- Ну да, так уж и хана, - возразил кто-то. - Между прочим, вазу кокнул вот он!
Взоры тотчас обратились в сторону Славы. Мальчик покраснел, потом побледнел, в страхе опустился на стул и вдруг безудержно разрыдался. Глядя, как он плачет, ребята стали хихикать. И тут Свистку пришла в голову остроумная мысль.
- Слышь, Соловей, хватит потоп устраивать! Я тут кой-чё придумал: ты решаешь мне все примеры назавтра, а я говорю Лильке, что это я вазу разбил. Ну чё, по рукам? Да или нет, я спрашиваю? - слегка прикрикнул он, чтобы привести в чувство Славу.
- Д-да, - заикаясь, ответил тот.
И пришлось Славе Соловьёву весь вечер корпеть над примерами "за себя и за того парня", а потом ещё в знак благодарности по собственной инициативе делать за Ромку русский...


ГЛАВА V.

  На следующий день всё началось как обычно. Математика прошла спокойно, Лилия Константиновна вначале даже не обратила внимания на отсутствие вазы. Но когда Слава уже был готов вздохнуть спокойно, фортуна повернулась к нему спиной.
  ...Отложив учебник на край и развернув тетрадь чуть ли не на полпарты, Свисток с усердием писал диктант по русскому. Лилия Константиновна неторопливо прохаживалась по классу среди притихших ребят. Остановившись посреди кабинета, она стала с интересом разглядывать цветы на подоконнике, словно видела их впервые, затем внимательно изучила стенд с классными объявлениями, и в конце концов её взгляд упал на то место на шкафу, где ещё вчера стояла красивая расписная ваза. Но сегодня её там не было!
- Ребята, - срывающимся голосом проронила Лилия Констартиновна, - кто вчера дежурил?
Славе показалось, что в этот миг земля разверзнется и прямо посреди урока поглотит его вместе с Ромкой! Он так заёрзал на стуле, будто сидел на сотне раскалённых гвоздей остриями вверх. Уши его сделались пунцовыми, а глаза наполнились слезами. Но тут Слава услышал спокойный, даже какой-то безучастный голос Свистка:
- Я, Лилия Константиновна, - сказал он, - Соловьёв, Дубинин, Алексеев и Веретенников.
- Ребята, - с волнением в голосе продолжала Лилия Константиновна, - а куда делась ваза, которая стояла на шкафу? Для меня это не просто ваза, это - память о маме...
- П-понимаете, Лилия Константиновна, тут такое дело... Короче, я её разбил! - почти без запинки, на одном дыхании выпалил Свисток.
У Славы потемнело в глазах и перехватило дыхание! Превозмогая подступавший к горлу ком, он медленно поднялся с места и еле слышно произнёс:
- Простите, Лилия Константиновна, но на самом деле это Я разбил вазу!
После урока Свисток подошёл  к Славе, посмотрел ему прямо в глаза и сказал:
- А ты молодец, Соловей! Не струсил! Дружба навсегда!
Этот день стал самым счастливым днём в жизни Славы Соловьёва. Сколько раз в сложные моменты он вспоминал чудесное мгновение, оставшись совсем один на белом свете! Но не будем торопиться...


 ГЛАВА VI.

  Время летит быстро, за ним не угонишься, подрос и Слава. Теперь он являлся учеником 8 "А" класса и очень этим гордился. Мелкие детские обиды навсегда стали частью прошлого, и Слава ощущал себя совершенно взрослым человеком, способным отвечать за свои поступки. И как всякий взрослый, считал нецелесообразным ввязываться в какие бы то ни было разборки и никогда не лез на рожон. Драться он не умел, да и не хотел, а предпочитал спорные вопросы по возможности решать миром. За это одноклассники прозвали Славу Забитым. Кличка так прилипла к нему, что, по сути, стала его вторым именем. Да и Слава привык к ней, как к родной, и нисколько не обижался, когда его так называли. Действительно, не имеет большого значения, кто ты: Соловей, Свисток или Забитый. Хоть горшком обзови, только в печь не ставь!
  Как водится в этом возрасте, начались первые, пока ещё робкие ухаживания. Например, Ромка Свистков избрал в качестве объекта обожания угрюмую старосту Верку Пестрову, неподъёмную глыбу с классным журналом подмышкой. Возможно, она пленила его именно своей неприступностью: у Ромки даже охотничий азарт разгорелся! Одним словом, когда в жизни любого мужчины (мальчика) появляется женщина (девочка), друзья автоматически отходят на второй план. Так произошло и со Славой. Известный на весь район хулиган Ромка Свистков, по кличке Свисток, как верный рыцарь, покорно носил портфель Пестровой, провожал её до дома и в конце концов так увлёкся, что совсем отдалился от Славы. Это был первый, пока ещё тихий, звоночек в его благополучной до настоящего момента жизни, первая рана на его сердце. Слава больше и больше замыкался в себе, отчуждался от коллектива и таким образом полностью оправдывал данное ему прозвище. Но поскольку все переживания он держал глубоко внутри, даже Алла, самый близкий его человек, ничего не заподозрила!
   Кто разгадает сложный мир подростка? Кто подберёт нужный ключик к его сердцу, чтобы оно раскрылось, как цветок? Кто, оглянувшись вокруг, заметит страдания живущего рядом и поспешит протянуть руку помощи тонущему в море мелочных обид и замерзающему среди равнодушия людей? Рука, протянутая вовремя, зачастую спасает человека от самого себя и не даёт ему перешагнуть через последнюю, опасную черту, за которой мир внезапно обрывается и остаётся только пустота, холод и одиночество... Сейчас тебе 11, потом 12, 13, 14... 14! Трудный возраст, трудный подросток, трудное детство. Как часто мы машинально повторяем набившие оскомину слова, ни на секунду не задумываясь над их смыслом: почему ТРУДНЫЙ, ТРУДНОЕ? Не сами ли взрослые в этом виноваты: недоглядели, не поняли, не помогли? Как часто мамы и папы, толком не зная, что предпринять, принимаются диктовать ребёнку свою волю, свои законы, свои правила игры, не оставляя ему ни малейшего выбора и вызывая лишь недоверие и конфликты. Подросток должен научиться правильно мыслить и исправлять собственные ошибки. Ведь он родился на свет для того, чтобы самостоятельно постигать жизнь со всеми её суровыми законами, трудностями и лишениями, и выходить из этой борьбы победителем! Только в борьбе за место под солнцем крепнет сердце человека...


ГЛАВА VII.

   На осенние каникулы классный руководитель 8 "А" Валентин Иванович организовал поход. Началась обычная суета - беготня по магазинам, родственникам и соседям в поисках всего необходимого: спальников, костюмов и прочего-прочего-прочего. Продолжалась эта канитель вплоть до самого отъезда. Алла не хотела отпускать Славу: её томило нехорошее предчувствие. Но в конце концов она решила, что отрывать ребёнка от коллектива будет намного хуже, и уступила.
  И вот долгожданный день пришёл. На широком школьном дворе собрался почти весь класс. 14-летние подростки смотрелись весьма солидно с большими рюкзаками за плечами. Многие родители, понятное дело,  сопровождали своих чад в походе. Слава пришёл один, потому что Алле нездоровилось. Ему сразу же бросилось в глаза то, что нигде не было видно Свистка. "Странно, он же хотел пойти, - мысленно удивился Слава. - Может, задерживается?" Словно угадывая его мысли, Валентин Иванович бодро объявил:
- Ну, ждём опоздавших ещё две минуты и отправляемся!
Вокруг было шумно и весело. Кто-то, умничая, "травил байки бывалого походника", кто-то рассказывал анекдоты, кто-то из родителей направо-налево раздавал советы по правилам поведения в экстремальной ситуации... Наконец, когда все уже начали строиться, Слава увидел Ромку. Тот, от натуги сопя как паровоз, тащил помимо своего рюкзака ещё и тяжеленный рюкзачище Верки Пестровой. Она шла рядом, довольная, как после маникюра! Похоже, неприступная крепость Измаил всё же пала под его натиском и сдалась на милость победителя. На Славу Свисток почти не взглянул, преисполненный решимости закрепить успех с Веркой.
  ...Поезд нёсся по уснувшей на зиму равнине. Валентин Иванович всячески подбадривал заскучавших ребят. Он то бренчал на гитаре, то рассказывал смешные случаи из своего детства, то с ловкостью циркача проворачивал разные хитроумные фокусы. И так занятно это выходило, что постепенно вокруг него собралась толпа не только из 8 "А", но и из других пассажиров. Ромка сидел вместе с Веркой чуть поодаль и оживлённо жестикулировал, показывая на проплывающие за окном пейзажи. Слава был настолько преисполнен новыми впечатлениями, что, казалось, даже потерял дар речи. В общем, начало ему очень понравилось. А поезд нёсся всё дальше и дальше, мимо голых перелесков и пустых полей, навстречу новым приключениям.


ГЛАВА VIII.

   Наконец ребята вышли на какой-то глухой станции, построились парами и стройной колонной двинулись по лесной тропинке.
 - Не отставать! Не отставать! - подгоняли отстающих взрослые.
Слава, согнувшись под тяжестью рюкзака, шёл чуть поодаль, погружённый в свои мысли. Ему было больно наблюдать, как стремительно развивается роман Свистка и Верки, ведь теперь он не только лишился главного покровителя, но и остался совсем один. Этим незамедлительно  воспользовался заклятый враг Славы, Мишка Медведев. Он всегда завидовал Славе, потому что мечтал, чтобы Свисток был его "опекуном". Вражда Славы и Мишки длилась ещё с третьего класса, и началась она с того, что как-то на перемене Мишка крепко подрался со Свистком. Неловко упав и ударившись о перила, Ромка сломал руку. Возник сильный "разбор полётов" между родителями, но Свистку этого показалось мало. Не простив нанесённой обиды, он всё рассказал своему старшему брату Коле, который буквально "жил" в детской комнате милиции. Коля вместе с дружками подкараулил Медведева и отметелил так, что Мишка полтора месяца пролежал в больнице. Этого он конечно же не забыл, и таким образом первоначальная мечта о дружбе с сильным покровителем трансформировалась в жгучее желание отомстить. К нему примешивалась и патологическая зависть, которую Мишка испытывал к Славе, и когда два чувства соединились вместе, получилась взрывоопасная смесь! И вот настал долгожданный момент, которого Медведев терпеливо ждал пять лет: окрылённый первой любовью Ромка Свистков совсем позабыл своего "сыночка"!
   При переходе через ручей ребята испугались, и никто не решался первым ступить в воду. Первым полез Свисток, за ним Верка, а там и остальные подтянулись. Слава и Мишка оказались последними.
- Ладно, Забитый, я потом с тобой разберусь, - угрожающе прошипел Медведев и, отпихнув Славу, прошёл вперёд.
Ночь надвигалась стремительно. Вот уже дальние деревья превратились в едва различимые силуэты... Посмотрев на часы, затем на небо, затем снова на часы, сопровождавшие группу взрослые сказали:
- Ребята, здесь мы остановимся на ночлег. Снимайте рюкзаки и располагайтесь!
- Ур-ра, дожили! - радостно завизжал кто-то.
В угольно-чёрном небе одна за другой зажглись звёзды. Прохладный ветер разносил по всему лесу терпкий запах костра, только что сваренного супа и печёной картошки. Уютно расположившись вокруг костра на брёвнах, ученики 8 "А" с космической скоростью уничтожали припасы. Когда наконец животы оголодавших детей были забиты под завязку, Валентин Иванович взял в руки гитару, и над затихшим осенним лесом полетела походная песня...

Собрав походный свой рюкзак,
Посмотришь разом, что не так,
И отправляешься ты в путь,
Чтоб хорошенько отдохнуть.
Через леса, через поля -
Как велика твоя Земля!
Вперёд, вперёд! Не отставать!
Смотреть вокруг и не зевать!
Твой каждый час и каждый миг
На волю рвётся счастья крик.
Ты долго шёл и ты устал.
Мы остановимся. Привал!
И ночь, и песни у костра -
Для нас чудесная пора.
Поход помог сдружиться всем,
И всё о'кей, и нет проблем!
Но расставаться день пришёл -
Увы, наш уик-енд прошёл!
Нас дома тоже ждут дела,
В обратный путь пора пришла.
Нам на прощанье машет лес,
До новых встреч, его чудес.
В ручье журчит чиста вода,
Она нас ждёт к себе всегда!

 
ГЛАВА IX.

   Утро вроде бы начиналось для Аллы как обычно, принеся с собой кучу неотложных дел, мрачные мысли о том, что в холодильнике ничего нет, а следовательно, полдня придётся провести в толкотне на рынке. Алла разом вскочила с кровати, стряхнув с себя жалкие остатки сна, и первым делом отправилась в душ. Затем она позавтракала и принялась за уборку. Вдруг... что-то сильно кольнуло в области сердца, и на минуту  перехватило дыхание. Отдуваясь так, будто мешок кирпичей втащила на пятый этаж, Алла медленно опустилась на стул. Сердце бешено колотилось и словно готовилось вот-вот выскочить из груди. Всё тело пронизывала адская боль, от которой темнело в глазах.
  Скорая приехала на удивление быстро. Пожилой доктор внимательно осмотрел Аллу и со вздохом сказал:
 - Переутомляться тебе нельзя, милая! Сердечко-то у тебя слабенькое, может случиться удар! Избегай любых стрессов, волнений. Всего доброго.
Алла подошла к столу, взяла в руки рецепт выписанных доктором сердечных капель и долго изучала его, думая о чём-то своём. Потом разделась, легла в кровать и сразу же уснула.
  Это был второй, уже более громкий, звоночек в жизни Славы, который он не услышал. Слава тем временем проснулся в прекрасном расположении духа - вчерашнюю тоску как рукой сняло, чему весьма поспособствовал сон на свежем воздухе. Сегодня маршрут предстоял очень длинный и утомительный, и к нему следовало подготовиться заранее. Несмотря на ранний час, ребята были уже на ногах. Одни вместе с родителями упаковывали вещи, другие сжигали мусор, третьи мыли походные котелки. Словом, работа шла полным ходом.
  Едва только первые лучи солнца коснулись верхушек деревьев, осторожно пытаясь  разбудить спящий лес, 8 "А" в полном составе двинулся в путь. Проплутав битый час в почти непроходимой чаще,  отряд всё-таки выбрался на тропинку, которая нескончаемой лентой бежала куда-то вдаль.  Пройдя по ней несколько десятков метров, юные путешественники очутились перед огромным болотом. Зловонные испарения поднимались вверх тонкой струйкой, в разных местах что-то булькало, шипело и квакало. Кое-где на кочках росли камыши и осока. По правде говоря, зрелище было не из приятных! В первый момент Валентин Иванович даже  растерялся, ведь на него как на руководителя группы возлагалась большая ответственность за прокладку маршрута. Но он быстро взял себя в руки и поручил сопровождающим родителям найти толстые длинные дубины для переправки через болото. Осторожно прощупывая дно длинной палкой, Валентин Иванович наконец нашёл некое подобие "тропинки", основу которой составляла жухлая трава, плотным слоем покрывавшая болотные кочки. По ней группа и двинулась след в след. Предпоследнимбыл Слава, а Сашка прямо за ним. Он всё ещё точил зубы на Славу и только и ждал удобного момента, чтобы отомстить за всё сразу. Они как раз добрались практически до середины болота, где трясина устроила опасную западню. Один неверный шаг, и тина тут же опутает твои ноги, увлекая на самое дно! Слава медленно брёл, представляя себя ни больше ни меньше канатоходцем в цирке, как вдруг... 
 - Помогите, тону! - что есть мочи закричал Мишка Медведев и обеими руками ухватился за Славу, как бы ища опоры.
Моментально потеряв равновесие, Слава поскользнулся, и зелёные щупальца с готовностью потянули его в болотную пропасть. Перед глазами Славы на короткий миг промелькнуло затянутое тучами осеннее небо. Поднялась страшная паника! Те, кто успели перебраться на другой берег, протягивали Славе длинную палку, а сопровождавшие взрослые схватили мальчика за руки и общими усилиями, с огромным трудом, вытащили его из топкой грязи. Лишь только Мишка Медведев не принимал никакого участия в спасении одноклассника. В суматохе никто не заметил зловещий огонёк в его серых глазах и ядовитую ухмылку.


ГЛАВА X.

  После того как болото было успешно пройдено, заботливые одноклассники разложили костёр, чтобы те, кто промок и продрог, могли обсохнуть и согреться. За всеми этими событиями солнце незаметно начало клониться к закату.
  Слава сидел на земле, подтянув ноги поближе к костру, и изо всех сил пытался согреться. Его трясло, как в лихорадке. Иногда он подносил руку ко лбу, и ему казалось, что поднялась температура. Мишка Медведев был в палатке совсем один. Он никак не мог прийти в себя. Мысли его путались, становилось по-настоящему страшно и невыразимо стыдно перед самим собой за то, что он оказался способен на такую мерзость!
  Ноябрьская ночь опустилась внезапно. Уставшие от большого количества впечатлений ребята один за другим уснули. Родители тоже крепко спали, и даже бдительный Валентин Иванович сладко похрапывал в своей палатке. Бодрствовал только Мишка Медведев, которого мучила совесть. Вдруг возле его палатки послышался голос Свистка:
- Эй, Медведь, а Медведь! Вылезай, дело есть!
Мишка медленно вылез наружу и в полном недоумении уставился на заклятого врага.
- Чего тебе? - еле выдавил он.
Свисток вытащил из-за пазухи... бутылку водки и посветил на неё фонариком.
- Мы с ребятами хотим попробовать. Ты идёшь?
Как известно, ничто не примиряет лучше, чем поллитра! Ради неё, любимой, можно позабыть все прежние обиды, а при помощи неё - заглушить голос своей совести! Поэтому дважды уговаривать Медведева не пришлось. Вскоре собралось человек пять подобных "дегустаторов", и ребята осторожно, хватаясь за колючие ветви, пошли по направлению к маленькой полянке, позади которой находился глубокий овраг. С ними увязался ещё один классный тихоня, прозванный Пупсиком за крохотный рост и худощавое телосложение. По его убеждению, участие в этой попойке давало реальный шанс "выбиться из Забитых в люди".
   "Собутыльники" разложили слабое подобие костерка, и действо началось. Через некоторое время ребята были настолько пьяны, что практически не могли подняться с места! Наконец после нескольких неудачных попыток Пупсику удалось встать на ноги. Водочный хмель совершенно затуманил его рассудок, он категорически отказывался понимать, что делает и где находится. Шатаясь, как истинный алкаш, он побрёл куда-то в сторону от полянки. "Пройдя", если так можно выразиться, несколько шагов, Пупсик споткнулся и с нечеловеческим воплем полетел в овраг...


ГЛАВА XI.

  Именно этот вопль и разбудил Славу. Вначале он не понял, что произошло, и решил, что показалось спросонок. Но вопль повторялся снова и снова, с каждой минутой становясь всё громче и ужаснее. Слава вскочил и не разбирая дороги, цепляясь за колючие ветки, пулей понёсся по направлению к оврагу, откуда доносился истошный крик.
   Лишь один Мишка Медведев был трезв, как стёклышко. Он выпил чисто символически, "для примирения". И когда карманный фонарик выхватил из темноты щупленькую фигурку Славы Соловьёва, в голове интригана тотчас созрел новый дьявольский план мщения! Медведев оглянулся на Свистка и КО: те беспробудно дрыхли как ни в чём не бывало.
- Что здесь произошло, я слышал крики? - спросил Слава, и вдруг его нога наступила на пустую бутылку "Смирновки". - Вы пили?!
- Помогите, кто-нибудь! - крик из оврага не позволил Славе закончить "расследование".
Слава бросился к оврагу и на самом дне еле разглядел какое-то извивающееся существо. Внезапно крик Медведева пригвоздил его к месту:
- На помощь! Забитый столкнул Пупса в овраг! Ребя, сюда-а!
  Не успел Слава толком осмыслить, в чём дело, как вокруг него собралась почти вся группа. А Медведев продолжал:
- Представляете, вышел я ночью... сами понимаете, куда... вдруг смотрю, они (Мишка показал рукой на пьяных в дым ребят) и он (махнул в сторону Славы) сидят у костра и пьют вот это! Правда, Забитый не пил, - ради "справедливости" добавил он.
  Ребята разожгли костёр, а взрослые аккуратно вытащили из оврага потерявшего сознание от боли, окровавленного Пупсика. У него оказался сломан позвоночник! Несчастного ребёнка положили на сооружённые наспех самодельные носилки, а Валентин Иванович по рации вызвал подмогу. Чей-то предприимчивый папа собрал несколько человек, и они побежали на станцию. К счастью, она оказалась недалеко - совсем рядышком слышался грохот колёс проезжавшего поезда и гудок.
  А Медведев расцвечивал свой рассказ всё новыми и новыми подробностями:
- Вдруг пьяный Пупс начал задираться к Забитому, а Забитый схватил его и поволок к оврагу!
Славе показалось, что земля уходит из-под ног! Но самое возмутительное, он ровным счётом НИЧЕГО не мог возразить Мишке - "свидетели" были пьяны в стельку!!! Среди всеобщей беготни он уловил отдельные реплики:
- В тихом омуте черти водятся...
- Чужая душа - потёмки...
- Вот уж действительно - Забитый!
Больше терпеть не было сил! Слава убежал подальше в лес, сел на пенёк и горько-горько заплакал от собственного бессилия и позора...
   Светало. Постепенно непроглядная тьма уступила место голубоватым сумеркам, неохотно сдавая позиции дню-победителю. Пьяных ребят наконец-то удалось растолкать, и они с недоумением поглядывали на царящую вокруг суматоху. Пупсика ещё ночью отнесли на станцию, а оттуда доставили в больницу, и теперь вся группа спешно собиралась в обратный путь...


ГЛАВА XII.

   В это самое время в гостях у Аллы была её соседка по лестничной площадке, Марина Леонидовна. Она очень давно знала Аллу, а Славу любила как собственного сына. Их милую беседу прервал оглушительный телефонный звонок. Трубку подняла Алла. Металлический голос сухо отчеканил:
- Ставлю вас в известность, что ваш сын, Соловьёв Слава, будучи пьяным, нанёс увечья моему сыну, в результате чего у него оказался сломан позвоночник и теперь он стал калекой! - на том конце провода повесили трубку.
- Что? Слава пьян? Ребёнок-калека? Позвоночник? - еле вымолвила побелевшими губами Алла и, схватившись за сердце, упала без чувств.
   ...Скорая приехала быстро, как и в прошлый раз. Всё тот же старенький доктор пристально посмотрел в глаза Марине Леонидовне и безнадёжно покачал головой. Потом спросил:
- А вы кем приходитесь Алле Соловьёвой? Родственница?
- Нет у неё родственников, только сын Слава, 14 лет, он сейчас в походе на каникулах. А я так, соседка. Доктор, это серьёзно?
- Не буду скрывать, положение критическое. У неё уже был один приступ совсем недавно. Мы её госпитализируем немедленно!
  Тем временем ребят развозили по домам. Ни о каком походе, понятное дело, не могло идти и речи! Пупсика экстренно прооперировали, операция продолжалась 4 часа, но, к счастью, врачи сказали, что он сможет ходить.


ГЛАВА XIII.

  Уже подходя к дому, Слава ощутил какое-то непонятное волнение. Он почувствовал, как учащённо забилось его сердце и где-то внутри противно засосало под ложечкой. Войдя в подъезд, он услышал знакомое имя - Алла в разговоре старушек на лестнице.
- Да как же это, Господи! Ребёнок-то совсем один остался... Вот так и лежала она, родимая, на полу... Увезли её... инфаркт...
Не вполне отдавая себе отчёт в том, что делает, Слава подбежал к Марине Леонидовне:
- Мама Алла, что с ней? Скажите, пожалуйста! Ей плохо?!
- Бедный малыш! Маму твою в реанимацию увезли! Поживёшь пока у меня, даст Бог, она скоро поправится, - дрожащим голосом успокаивала Славу Марина Леонидовна, делая нечеловеческое усилие, чтобы не расплакаться самой. - А сейчас пойдём, тебе нужно поесть и отдохнуть!
  ...- Положение критическое! Больная не приходит в сознание, - заключил после тщательного осмотра доктор. - Родственников нет, только сын-подросток... Надо подготовить его к самому худшему!
А в школе только и было разговоров, что о происшествии с Пупсиком. Особое внимание привлекало заявление Медведева, ставшее почти легендой: Забитый напился... Забитый подрался... Забитый изувечил человека! Теперь Славе буквально не давали проходу не только его одноклассники, но и ребята из параллельных классов и даже учителя. Но самым ужасным было то, что его лучший друг Ромка Свистков никак не мог опровергнуть слова Медведева, потому что в ту ночь сам был мертвецки пьян!
 На следующее утро, едва вскочив, Слава отправился на поиски больницы, адрес которой подглядел в записной книжке Марины Леонидовны накануне вечером. Проплутав по городу битых два часа, он чудом отыскал-таки больницу. В приёмном дежурная медсестра с любопытством оглядела странного посетителя и неприветливо спросила:
- Чего тебе, мальчик? Ты к кому?
- К маме... её вчера привезли... Ей очень плохо, - робея и заикаясь, произнёс Слава.
- К маме? Фамилия как?
- Соловьёва Алла Георгиевна.
- Сейчас. Вот, в реанимации она, но туда нельзя! Постой, ты куда? - закричала она вслед убегавшему Славе.
Проплутав ещё полчаса среди бесчисленных корпусов больницы, Слава с горем пополам отыскал-таки отделение реанимации. Возле выхода стояло несколько врачей. Слава обратился к самому ближнему из них:
- Доктор, скажите, что с моей мамой, Соловьёвой Аллой Георгиевной? Её вчера привезли с инфарктом!
Доктор ласково погладил Славу по голове и тихо сказал:
- Мужайся, мальчик! Мама твоя сегодня ночью умерла.
  Нечеловеческий вопль отчаяния прорезал тишину осеннего утра...



                ЧАСТЬ ВТОРАЯ. УЛИЦА


ГЛАВА I.

   Не помня себя от горя, не разбирая дороги, то и дело толкая людей, Слава мчался сам не зная куда, прочь, прочь от этого страшного белого здания с большими прямоугольными окнами. В висках стучало так, будто голова сейчас треснет пополам! Мысли путались, и Слава с трудом представлял, на каком вообще находится свете. Только одна мысль настойчиво пробивалась сквозь этот бесконечный поток бессознания и заставляла Славу то плакать, то стонать от невыносимой боли: "Алла умерла!!!" Так он нёсся по дороге до тех пор, пока его кто-то не окликнул:
- Эй, чувак!
Слава на минуту остановился, с опаской поглядывая по сторонам. Но не увидел ничего, кроме полуразвалившейся сараюшки. Возле неё стоял парень довольно разгульного вида, с длинными крашеными волосами, в грязных брюках и засаленной куртке. Он подошёл вплотную к Славе,  и  тому в нос ударил такой перегар, что на глаза сами собой навернулись слёзы.
- Закурить есть?
- Не курю!
- А ты чё такой забитый, а?
Услышав знакомую кличку, Слава разрыдался и рассказал незнакомцу о своём горе. Парень заметно оживился:
- Слышь, чувак, пойдём к нам! Мы прямо вот тут живём.
Славе было решительно всё равно, куда идти, и он послушно последовал за "хиппи". Первое, что бросилось ему в глаза , когда он переступил порог "хаты", - невиданное количество мусора и пустых водочных бутылок. В комнате сидело как минимум человек десять таких же оборванцев. Едва Слава и его спутник показались на пороге, оборвыши загалдели в один голос:
- А-а, Трубочист опять салагу привёл! Давно пора - Пану нужна замена, уж неделя, как его зарезали!
- А он ничего, чистенький, я таких давно не обслуживала, - вдруг подала голос ярко раскрашенная, вульгарная девица. - За стольник отдамся!
- Молчать, Глупышка! - рявкнул на неё Трубочист. - Налей ему, да побольше, горе у него - мать умерла!
Затем он повернулся к Славе:
- А это - твои новые друзья: Арлекин, Кролик, Танк, Малыш... А вот она, - Трубочист махнул рукой в сторону девицы, - Глупышка. Но связываться с ней не советую - она баба нашего Босса! Да, кстати, что-то Босс задерживается!
- На деле, - коротко ответили ему.
Слава с минуту вертел в руках стопарик водки.
- Пей-пей, помогает, - подбадривали его новые "друзья".
   Слава крепко зажмурился, взял рюмку и разом осушил её до дна. Закашлялся. Вокруг послышался смех, аплодисменты и возгласы одобрения. Кто-то протянул Славе закуску. В это время дверь открылась, и на пороге показался тот, кого здесь уважительно называли Боссом - рослый, хорошо сложённый парень лет двадцати. В отличие от своих друзей, он был одет вполне прилично: поношенные джинсы и пусть старомодный, но зато целый пиджак являлись неосуществимой мечтой каждого представителя всей  шараги бездомных. Босс внимательно оглядел всех присутствующих и остановил взгляд на Славе.
- Трубочист!
- Я!
- Кто это? Где ты его подобрал?
- На улице, Босс. Он сказал, что сегодня у него умерла мама, и ему некуда идти.
 - Как раз то, что нам нужно! Ладно, пусть сегодня отдыхает, - усмехнулся Босс, глядя на быстро пьянеющего Славу, - а завтра будет работать вместе с нами.
- Я именно так и подумал! - заискивающе-вкрадчиво поддакнул Трубочист.
- Молчать! Слушать меня! Сегодня на барахолке появился новый товар. Надеюсь, объяснять не нужно? Все со мной, кроме Глупышки и Арлекина. Глупик, ты, как всегда, на работу. Арлекин будет стеречь этого, - он кивнул в сторону Славы. - И чтоб без всяких!
- Слушаюсь, Босс, - вяло промямлил Арлекин.

ГЛАВА II.

  Вот так неожиданно и решилась судьба Славы. Вскоре он перестал пугаться таинственных намёков Босса, привык к тому, что среди ночи они вдруг срывались с насиженного места, если их свободе угрожала опасность. Напрасно искали Славу соседи, одноклассники, безутешная Марина Леонидовна и даже милиция. Всё это осталось где-то далеко-далеко, совсем в другой жизни. Подававший большие надежды ученик 8 "А" класса, а ныне обыкновенный беспризорник Слава Соловьёв научился хорошо прятаться! Он начал "новую жизнь" с ограблениями и поножовщиной. Мало-помалу Слава привык к своим новым "обязанностям": чистил сапоги Боссу и воровал. За то, что он был встречен Трубочистом на улице, его прозвали Найдёнышем.
  Было и ещё одно обстоятельство, немало поражавшее самого Славу: его невероятно возросший интерес к Глупышке. Возможно, она привлекала его своим обширным "жизненным опытом" в одном вопросе, а возможно, притягивала как всё запретное. А скорее, и то, и другое вместе взятое. Слава видел в ней то, чего не видели его подельники. Найдёныша вдруг осенило, что Глупышка здесь такой же случайный человек, как и он. Этот вопрос необходимо было решить в самое ближайшее время. Но как? Ведь Босс разрешал "общаться" с Глупышкой только в постели за огромные деньги и только её клиентам, к коим члены банды не относились. Из этого положения только два выхода: либо заплатить большую сумму, чем платят клиенты Глупышки, либо не подходить к ней вообще! В противном случае можно навлечь на свою и без того больную голову страшный гнев Босса. Но и отступать не хотелось! Поэтому риск Славы был очень велик.
 И случай вскоре представился.
 

НА ЭТОЙ ОПТИМИСТИЧЕСКОЙ НОТЕ КОВАРНАЯ МУЗА МЕНЯ ПОКИНУЛА...


1995 г.