Чудесное рождение...

    Когда я была еще маленькой (как давно это было!), я думала, что меня родил папа. Во-первых, так утверждал он сам, а я ему всегда и во всем безоговорочно верила. В подтверждение своих слов, он подводил меня к большому зеркалу и говорил: "Видишь, и глазки мои, и носик точь-в-точь мой, вылитая - Я!" Когда я его спрашивала о том, а как же он родил меня, он, смеясь отвечал, что как-то он громко закашлялся, и, "Ах!" - я стремительно вылетела изо рта, только чудом он  успел поймать меня. Я заглядываю в папин рот и удивляюсь тому, какая я была кроха, что смогла пролететь без увечий жемчужный ряд его белоснежных зубов? И каждый раз, почему-то на глаза наворачивались слезы и в носу начинало щипать. А папа так умиленно смотрел на меня, что все сомнения улетучивались без следа.

    А, во-вторых, вы не поверите, моему чудесному рождению была уйма свидетелей! Где бы я ни появлялась, все люди в один голос твердили: "Мына кыз Хамзанын аузынан тусіп калган гой!" Что дословно означало - да она же выпала изо рта Хамзы! Откуда же мне было знать, что это означало, что я точная "копия" своего отца. Но в то время меня заботило совсем другое. Я недоумевала - если каждый второй житель нашего поселке, и не только, были свидетелями моего чудесного появления на свет, где же произошло это действие?
    И однажды меня осенило! Это было на площади, во время демонстрации 7 Ноября или 1 Мая, и поэтому весь народ на площади был свидетелем папиных родовых мук. Когда я поделилась своей догадкой с папой, он долго, заливисто смеялся, что бывало с ним крайне редко. Но после этой гениальной догадки меня перестал мучить вопрос моего чудесного рождения. При этом я напрочь забывала, что родилась-то я 18 марта, в день Парижской Коммуны, что тоже неплохо, но в этот день парады никогда и никем не устраивались!

    В семье нас было шестеро: 3 мальчика и 3 девочки. Я средняя из сестер и всеми признанная папина любимица. Папино особое отношение ко мне проявлялось во всем, даже в мелочах. По сути, прожив тяжелую жизнь, по природе он был строгим, даже суровым человеком. Но за его строгостью скрывалась безмерная доброта и бесконечная забота. Он во всем, даже в мелочах, опекал нас. Постоянно  заботился о нашем здоровье, учебе, о духовном воспитании. Всю любовь и заботу, что  недополучил в сиротском детстве сам, с лихвой восполнял всеобъемлющей любовью к нам.
    Никто из наших сверстников в те тяжелые времена не мог похвастаться, что отец изготовил для них комплект мебели для занятий дома. А вот наш папа собственноручно изготовил комплект деревянной мебели для нашей детской комнаты. В комплект входили рабочий стол, этажерка, стулья и тумбочка. У каждого из нас была своя полка для учебников и тетрадок, и каждый  был обязан содержать свою полку в идеальном порядке. Мебель была изготовлена мастерски, с ювелирно выточенными закругленными деталями. Впрочем, как и все, что делал папа. Мы до сих пор храним эту мебель как дорогую реликвию.

    Папа работал слесарем на суконной фабрике. В самую тяжелую, ночную, смену  рабочим давали талоны на дефицитную, в то время, молочную продукцию. Работа заканчивалась в 6 утра. Папа возвращался со смены очень усталым. Но, придя домой, он тихо будил меня. Мне, конечно, не хотелось прерывать свой предутренний сладкий сон. Папа, щекоча меня колючими усами, тихо шептал мне на ухо: "Я принес тебе кое-что вкусненькое". Сон мигом улетучивался, быстро соскочив с кровати, я бежала за отцом на кухню. Он ласково направлял меня к умывальнику, изготовленному им же самим, "алдымен дарет ал" - умойся вначале. И с бесконечной нежностью наблюдал как я, еще совсем сонная, уплетаю за обе щеки принесенную им, аузынан жырып (оторвав от себя), густую, душистую сметану. Ну уж очень я  любила ее - сметану. На шестерых детей ночной нормы папиной сметаны хватило бы разве что по губам размазать, а вот для одной - в самый раз!

    Наш папа прожил очень тяжелую жизнь. Все напасти (наубет), выпавшие на долю нашего народа в ХХ веке, не обошли его стороной. Еще шестилетним мальчиком, в голод, он потерял всех близких. Затем чудом спасся от рук людоедов. Он много скитался. Детство его прошло в Сергиопольском детском доме, а юность - в сталинских лагерях. Он валил лес в тайге и добывал уголь Воркуты. На волю он был отпущен с поражением в правах. Но папа был и остался на всю жизнь кристально честным человеком несгибаемой воли.

    Незаурядная личность, талантливый во всем, он не мог избираться на какую-либо должность, и всю жизнь ему пришлось довольствоваться малым. Он знал огромные пласты устного народного творчества, наизусть читал казахские предания. Он виртуозно играл на домбре, которую изготовил сам, и мастерски исполнял казахские и русские народные песни, которые он полюбил в суровой Сибири. Папа был обладателем прекрасного тенора. И все свои силы, знания, умения, всю любовь он неустанно вкладывал в детей. Каких трудов стоило ему, чтобы все, до единого, дети получили высшее образование! Мы получали знания во Львове, Ташкенте, Павлодаре, Алматы, Талдыкоргане. Эта была заветная мечта нашего отца. И он ее блестяще воплотил в жизнь. К сожалению, мы теперь уже никогда не узнаем, о чем он еще мечтал...

    Недавно мой младший брат Ажмат написал в социальной сети, что после семейного просмотра фильма "Дурак", сын-подросток Магауия сказал ему, что поступил бы точь-в-точь, как главный герой фильма. Просмотрев фильм, я могу сказать: "Дорогой Папа, ты прожил прекрасную жизнь! ПАПА, ты повторился во внуках!"

16.02.2015