Любовный шабаш глава 2

   В соседний санаторий мы попали после спуска вниз, в сторону моря, по многоступенчатой гранитной лестнице. В фойе здания санатория, украшенного колоннами, вовсю гремела музыка. В медленном танце кружились десятка два пожилых пар и никого больше не было. "Однако, - разочарованно пробормотал Анатолий Иванович, - ничего похоже нам тут не светит!" И тут же спрятал цветы за широкую спину, невольно выпятив грудь украшенную галстуком. "Придётся вам, парни, - погладил он свободной рукой лысину, - подниматься наверх, к вашим каменным статуям. А я , наверно, пойду искать счастья в ближайшем ресторане!" И направился было к выходу из фойе, но тут прозвучало:"А теперь дамы приглашают кавалеров!"
   Розы в руке механика шахты, до исчезновения их за спиной, давно привлекли внимание всех  дам соседнего санатория. Но всех опередила одна, средних лет, в дорогом искусно сшитом вечернем платье. Она тут же пригласила нашего товарища на дамский танец. И он, передав цветы на хранение Николаю, усердно зашаркал ярко начищенными штиблетами по кафельному полу фойе, энергично покачивая плечами. Танцуя, он придерживал партнёршу одной рукой за талию, а другой за кончики пальцев левой руки, украшенной золотым колечком.
   Радуясь удаче Анатолия Ивановича, я заметил краем глаза появление в фойе странной особы: её голову венчала чёрная чалма мелко завитых волос. Она подбежала ко мне и сходу выпалила:"А я Вас хочу пригласить на танец!" И только мы начали танцевать, женский танец сменился мужским, и я хотел было направиться к Николаю, он одиноко стоял возле колонны, но незнакомка, тряхнув завитками волос, вновь пригласила меня на танец. И мне опять пришлось елозить башмаками по кафелю пола вблизи лысого соседа.
   Он во время второго танца с одной и той же партнёршей перешёл к более решительным действиям. Стал крепко держать её волосатыми клешнями за удивительно узкую талию. И случилось чудо: дама в объятиях, судя по радостному блеску в её глазах, словно помолодела лет на двадцать, что - то стала нежно шептать механику, целуя его то и дело в мочку уха. Николай, приоткрыв рот, внимательно наблюдал за его действиями по обольщению знатной дамы, желая, видимо, перенять бесценный опыт по завоеванию сердец не только каменных женщин, но и живых.
   Я тем временем, во время второго и третьего танцев, довольствовался поглощением информации, передаваемой мне с быстротой азбуки морзе кучерявой, недавно разведённой матери двоих, как выяснилось, взрослых дочерей. "Вы, наверно, педагог, - прервал я ход её мыслей?" "Да тут все, в этом санатории, - ответила она, - педагоги!" И вдруг танцы закончились. Николай в сердцах махнул рукой, а Анатолий Иванович, выхватив у него из рук букетик роз, вручил его, припав к кафелю на одно колено, своей живой несравненной русалке.
   Возвращаясь в шахтёрский санаторий, он мурлыкал весёлую мелодию, а подойдя к фонтану, вновь вскочил на край его кольца и опять поцеловал свою статую в гипсовые губы. "Репетируешь?" - съязвил Николай, расстроенный неудачным походом на танцы. "Да, дорогой друг, - откликнулся счастливый танцор и ухажёр, - не привык стоять пнём и подпирать задом колонны!"
   На следующий день рано утром он с удвоенной энергией драил свою голову полотенцем и рассказывал о начале своей новой любовной истории:"Она - москвичка, работает экскурсоводом. Знает несколько иностранных языков и водит иностранцев по Красной площади! Пообещала и меня познакомить с ней. Я же в Москве никогда не был." После обеда, пройдя все процедуры санаторного лечения, он вновь отправился к своей новой знакомой. А я вместе с Николаем и его соседом решил пройтись по магазинам.
   Купить модные вещи в начале девяностых, даже в курортных магазинах, было непросто. Да, можно было купить галстуки, плавки, женские купальники и даже многие дефицитные лекарства, но костюмы и брюки нужно было шить в ателье. И я сразу распрощался с мечтой о приобретении приличных брюк и пиджака, и, как и Николай, стал помогать деду, его соседу, искать тройной одеколон.
   Дед, облачённый в новые армейские сапоги, бодро вышагивал с нами по городским улицам и знал местонахождение всех магазинов. "Я, - пояснял он, - второй раз приезжаю в этот курортный городишко и знаю: здесь этот одеколон всегда есть в продаже. Он же тройного применения:для облагораживания кожи лица после бритья, завораживания свежим ароматом женщин и успокоения внутренних органов человека при отсутствии иных горячительных напитков!Попробуйте в наших целинных землях купить водку без талонов!" Входя в магазины, он громко и по слогам кричал:"Трой - ной оде - ко - лон! Одеко - лон трой - ной!"
  Продавщицы смотрели на него с нескрываемым испугом. Думали, наверно:"Это старый и опытный вор. Хорошо, натурой берёт!" И отдавали ему весь одеколон, по два, по пять флаконов, а то и по целой коробке. Извинялись:"Больше нет, можете проверить!" Он им верил, расплачивался за выставленный из укромных мест одеколон и быстро уходил прочь. Объяснял он свой метод покупки дефицита следующими словами:"Иначе бы не продали. И ещё бы спекулянтом обозвали! В прошлый раз я здесь осенью лечился, вместо одеколона запасся лавровым листом."
   "А в каком санатории лечился? - поинтересовался я у деда, - помню один курортник возле мыса Видный общипал все лавровые листья с деревьев на территории санатория. И его за это чуть не отправили домой." "Нет, не я это был, - послышалось в ответ, - это мой сосед набедокурил, он лазал по деревьям." "Но сушил - то листья, я точно помню, старый дед, и он тоже ходил в кирзовых сапогах, - стал пытать я старика, вглядываясь в его морщинистое лицо, - он ещё посоветовал мне делать то же самое. Потом он упаковал высушенные листья в два мешка, связал их горловины верёвкой,  перекинул мешки через плечо. Подхватив правой рукой огромный фибровый чемодан, он махнул мне на прощание свободной левой..." "А вот это и был я, собственной персоной!" - обрадовался дед новой встрече со мной.
   Анатолий Иванович заявился в комнату поздно вечером. Его лицо светилось блаженной улыбкой, а желудок, судя по благородной отрыжке, радовался изысканной ресторанной пище и графинчику выпитой водки. Не говоря ни слова, он разделся до широких семейных трусов и мгновенно уснул, то и дело произнося во сне:"Позвольте Вас нежно поцеловать! О, Ваш муж - важный государственный чиновник? Надеюсь, он меня не уволит с работы за один страстный поцелуй!"
   Слушая его любовный бред, вспомнил о танцах в фойе соседнего санатория и о незнакомке с необычной причёской. Она была старше меня, назвалась Маргаритой Николаевной, имела кроме педагогического ещё и музыкальное образование по классу баяна. Но не этим привлекла моё внимание, а способностью дистанционно воздействовать на сознание не только животных, но и людей. "Я являюсь ученицей самой известной в стране целительницы." - сказала она после окончания танцев. И предложила для продолжения разговора встретиться рано утром, через день, на берегу Чёрного моря.


16.02.2017 года