Я не могу без тебя...

«SENSIZ YAPAMIYORUM»


Невидимой красной нитью соединены те,
кому суждено встретиться, несмотря на время,
место и обстоятельства. Нить может растянуться
или спутаться, но никогда не порвется.
                Неизвестный автор

    И на завтрак, на обед и на ужин был шведский стол. Удобная штука, ходи, сама выбирай, чего желает твоя душа. После стольких дней бурной деятельности душа отчаянно желала покоя, но меню отеля этого не предлагало. Народу на конференции набралось много, гул в ресторане не умолкал ни на минуту. Обходя длинные ряды с тарелкой в руке, благо меню ресторана это позволяло, Жанна придирчиво выбирала себе  еду. Вдруг, ей почудилось, что кто-то тихо окликнул ее. Нет, это был не звук, это был запах, до боли знакомый запах. Жанна резко обернулась. Мужчина, шедший следом, отпрянул от неожиданности. Статный, с копной волнистых волос. Жанна чуть дольше, чем полагается, задержала на нем взгляд и как бы просканировала его. На шее мужчины был небрежно повязан шарф, узел точь-в-точь как у меня, мелькнуло в голове. На его тарелке лежала еда, будто слизанная с тарелки Жанны. Жанна удивленно подняла брови. Мужчина первым пришел в себя от неожиданности и вежливо откланялся, а растерянная Жанна, как вкопанная, осталась стоять на месте.

   - Так, что стоим? Пока мы тут витаем в облаках, народ разберет все лакомые куски,- затараторила рядом Азиза.
Подруги двинулись вдоль столов.
   - Ой, как я люблю Турцию за свежую зелень круглый год,- приговаривала Азиза, выбирая себе еду. Они сели подальше, у окна. Жанна поискала глазами того незнакомца. Азиза, заметив это, оживилась:
   - Колись, кого высматриваешь?
Жанна хотела рассказать подруге о недавнем казусе, но ее перебил подошедший Аскар.
   - Чего так далеко сели то, думали уединиться? - он самодовольно хмыкнул, от зоркого глаза начальства нигде не спрячешься! Усевшись поудобнее он продолжил:
   - Да, сильно турки  замахнулись  на ЭКСПО, но ничего, Казахстан в 2017 даст всем фору!
Зная, что словесный поток шефа уже  никак не  перекрыть, Жанна молча уткнулась в свою тарелку.

   Уж поздним вечером, в номере отеля Азиза опять начала досаждать Жанне с расспросами.
   - Так на кого ты положила глаз, подруженька?
 Жанне пришлось рассказать подруге о недавнем столкновении.  Азиза расхохоталась.
   - Окликнул запахом? Незнакомый турок? И шарф повязан как у тебя и еда на тарелке та же? Ну и что тут такого? Простые совпадения! Ты неисправимый романтик, Жанночка! Очнись! Будь практичней, не забивай свою золотую головку всякой ерундой. Вон, посмотри на Аскара, мужчина что надо. Богат и с большими связями. Будешь, как сыр в масле кататься, ни придирок тебе, ни забот. Ты же знаешь, что он неравнодушен к тебе. Тебе еще дочь поднимать, сама, чай, уже не девочка, послушай меня!

    Подруги рассорились и уснули, разом отвернувшись к стенке.
Шел последний день конференции. Народ бурлил в огромном зале, все хаотично перемещались, кто-то пел,  кто-то делал фотографии на память. Жанна всюду искала вчерашнего незнакомца, и, наконец, увидела его. С фотоаппаратом через плечо, он неспешно переходил от одной группы к другой и делал снимки. Жанне показалось, что объектив  аппарата щелкнул и в ее сторону. Было видно, что он знаком со многими и его знают довольно хорошо. В какой-то момент Жанна вновь оказалась рядом с незнакомцем и вновь  почувствовала его запах.  Запах будоражил. Ей казалось, что он кого-то ей очень сильно напоминает. Но кого?

    Азиза тут же оказалась рядом, как будто выросла из-под земли. Толкнув подругу локтем, бесцеремонно спросила: «Этот?» И так же внезапно затерялась в толпе. В конце того же дня, деловито распихав в ящики самолета ручную кладь, Азиза плюхнулась рядом и заговорщицки подмигнув, сообщила: "Зовут его Эмре, архитектор, живет в Стамбуле. Больше информации не смогла добыть". Жанна крепко обняла подругу и потерлась щекой об ее щеку. Еле скрывая довольную улыбку, Азиза отмахнулась: "Да ладно уж!"

    А потом была зима. Как можно не любить Алматы! Но промозглая, затяжная, слякотная зима изъедает всю душу. Придирки Аскара, авралы, связанные с предстоящим участием в ЭКСПО, нескончаемые бытовые проблемы изнуряли Жанну основательно. В такие дни дочь, как ласковый щенок прижималась к ней, и, чувствуя, что-то неладное, тихо скулила: «Мам, ну, маа-а-м...» Жанна успокаивала ее: "Все хорошо, малыш, все хорошо".

   Когда тоска накатывала особенно сильно, Жанна вспоминала Эмре. И как киноленту прокручивала ту, единственную встречу. Теперь она знала, кого он ей напоминал. Его точеный нос, огромные карие глаза напомнили ей первую любовь, пронзительную и чистую. Звали его Сайфуддин. Он перевелся к ним в 9 классе. Жанна сразу влюбилась в  сильного, красивого плечистого парня, чем вызвала переполох в среде педагогов. Как же так, отличница, положительная девочка из хорошей семьи и парень чеченец? Вызывали родителей, проводили беседы. Чеченцы необузданный, горячий народ, он опозорит тебя и всю твою семью, и прочее, и тому подобное. А он грел на морозе своим дыханием ее озябшие руки и спрашивал, как же я могу тебя обидеть, тростиночка моя?
    Сразу после окончания школы Жанна уехала в город. А встретились они, спустя годы. В печальных глазах Сайфуддина не было ни капли укора. Он, молча, расстегнул рубашку и показал ей татуировку на груди. Она была в виде вензеля,и выколота прямо рядом с сердцем - красивое сплетение букв Ж и С. Сказал, что бы теперь ни случилось, ты навсегда останешься в моем сердце. По зову же сердца он уехал на Родину, в Чечню, когда там вспыхнула война. Да там и остался. Навсегда. Горный аул, в котором базировалась его часть, бомбили так, что хоронить было некого...

     На мысль искать Эмре в соцсетях, натолкнула, опять же, Азиза.
   - Слушай, что ты все ходишь и вздыхаешь? На дворе ХХI век, поищи его в сетях, сказала подруга.
     С замиранием сердца Жанна открыла страничку Эмре в фейсбуке. Вот огромное количество его работ, вот его друзья, всюду он, в самой гуще событий. Азиза съехидничала: "Ты посмотри, да он настоящий самовлюбленный Нарцисс!" И никакой личной информации. Жанна пометила лайком наиболее понравившиеся его работы. На следующий день, предварительно посетив ее страницу, он предложил ей дружбу. Так они и стали «захаживать в гости» друг к другу.

    Первой на мессенджер написала Жанна: "Я рада нашей дружбе в фейсбуке". Эмре вежливо поприветствовал ее начинание, сообщив, что и он очень рад. Да будет славен в веках «Google» переводчик, они начали переписку на турецком языке. Посыпались смайлики, стикеры, открыточки. Как-то Эмре прислал красивую картинку с силуэтом влюбленных. Жанна написала, что завидует им. Последовал вопрос, отчего же. Она ответила: "Мое сердце разбито и одиноко". Он извинился: "Очень жаль, сочувствую". А затем Жанна стала ощущать особую теплоту от посланий Эмре. Он ежедневно, чуть ли не ежечасно, справлялся о ней, о ее делах и заботах, о дочурке. Пытался давать советы и даже помочь ей, чем может.Жанна заметила, что она стала с нетерпением ждать сообщений с далекого берега...
    Но  однажды Эмре надолго исчез из сети. Жанна ходила как в воду опущенная, ей казалось, что дни тянутся невообразимо долго без его смс. Ей вдруг стало ясно, что эта виртуальная связь уже является неотъемлемой частью ее собственной жизни. И между ними протянулась сквозь пространство и время какая-то незримая нить. Спустя некоторое время, Эмре прислал сообщение с извинениями и объяснением, что находился в местах, где интернет был недоступен. Сознался: "Очень скучал по тебе". Жанна созналась, что и она скучала, сильно. Эмре написал: «Canim» (душа моя). Жанна опешила, ее обдало жаром. Она замешкалась с ответом. Эмре среагировал мгновенно: "Не надо стесняться". Жанну смутило, что, будучи так далеко, он тонко почувствовал ее душевное состояние. Эмре прислал селфи.  Выглядел он усталым. Жанна написала ему об этом. Он сказал, много работы, «kalbim» (мое сердце. Потом, спохватившись, поинтересовался, который час у вас? Жанна ответила. Он - время сна, почему же ты не спишь? Спокойных снов тебе, душа моя. Они пожелали друг другу спокойной ночи и приятных снов. Эмре пожелал присниться Жанне. Но не приснился, потому что в ту ночь, до самого утра, Жанна не смогла сомкнуть глаз.

    Весь следующий день Жанна чувствовала себя разбитой, никак не могла сосредоточиться на работе, и заслужила нагоняй от шефа. Подкатила в своем кресле Азиза.
   - Ну что опять творится с тобой?! Мадам, включай воображение! Ты же знаешь, на дворе кризис, всюду сокращения, на твое место десятки, если не сотни претендентов!
Но взглянув на утомленное лицо подруги, сжалилась:
   - Хорошо, поговорим вечером.

    За ужином Жанна чистосердечно созналась подруге во всем. Азиза была заинтригована.
   - Ну-ка, ну-ка, покажи-ка мне вашу переписку!
Она прожила год в Турции, и довольно сносно владела языком. Перечитывая переписку, она то - умилялась, то - оглушительно хохотала. Жанна недоуменно поглядывала на подругу. Насмеявшись вдоволь, Азиза сказала:
   -  Да-а, давно я не смеялась так, от души! Не хотела бы я передавать свои чувства с помощью Гугл переводчика, вы тут временами такую белиберду несете, живот надорвать можно!
 Жанна засмущалась:
   -  Но мы прекрасно понимаем друг друга!
Азиза нахмурилась:
   - Я вот одно поняла, подруга, процесс запущен и не управляем. Скатилась до сантиментов, а что тебе известно о нем, кроме пола, и ах, да, национальности? Ты же ничегошеньки не знаешь о его личной жизни! Судя по его хронике, он никого в нее и не пускает. Так, дорогая, сегодня же спроси его, женат ли он, а его точный возраст я разузнаю сама. И вообще! То, что он засыпает тебя всякой ерундой, еще ничего не значит. Эти мужчины хороши только на словах, поверь мне. Уж я-то этих горячих турецких парней знаю не по переписке!
Жанна сникла, ей было нечего возразить подруге.

    Дома ее ждало сообщение от Эмре, «Canim, gunaydin» (добрый день, душа моя), и фотография Жанны, сделанная на той самой конференции. Жанна расплылась в широкой улыбке:
   -  Так ты не забывал меня? Он ответил:
   -  «Hic unutmadim» (никогда не забывал).
Жанна рассмеялась. В спальню с шумом ворвалась дочь и радостно завопила:
   - А кто-то бессовестно запрещает по ночам сидеть в чатах!
 Жанна смутилась:
   -  Это по работе.
Дочка лишь хитро прищурилась в ответ.

    Вопреки запретам и запугиванию Азизы, переписка бурно продолжалась. Каждый день Жанну ждало сообщение от Эмре: «Nasilsin? Bitti mi icler? Yiruldun mu? Dinlen» (Как ты? Закончила дела? Устала? Отдохни).  От этих слов становилось очень уютно, и тихая радость наполняла душу Жанны. Еще не зная, точно ли передаст Google ее слова, Жанна написала ему о своих чувствах. Эмре ответил: «Efendim canim. Seviyorum» (да, душа моя, люблю тебя). Я влюбился в тебя сразу, как только увидел тебя на той конференции. Но я ничего не знал о тебе, и не мог расспросить никого, боясь причинить тебе вред. Я наблюдал за тобой постоянно, но лишь издалека. Я повязал свой шарф твоим узлом, все время старался держаться поближе к тебе, пытаясь как то привлечь твое внимание. И решив узнать, какую еду ты предпочитаешь, я пошел за тобой в ресторане по пятам, тогда то ты и обратила на меня внимание".

    Эмре стал часто отправлять Жанне свои фото и требовал этого и от нее.  Она смущалась и отправляла снимки различных цветов. Благо, весна была дождливой, и Алматы благоухал разноцветьем. Он отвечал: «Sen ciceklerden guzelsin» (Ты прекраснее всех цветов). В хронике Эмре стали появляться стихи. Жанна спросила: "Это для меня?" Эмре ответил: «Evet!» (Да). Жанна переводила их с помощью переводчика и поняла, что Азиза была права, не всегда можно доверять Google и начала выписывать в отдельный блокнот-«копилку» турецкие слова и предложения, и пыталасьстарательно их заучивать.

   Наступило лето. Жанна радостно сообщила Эмре, что предстоит командировка в Анталью. На ЭКСПО. Он был безмерно рад. Сказал, что обязательно встретит ее. Они строили совместные планы, он обещал научить ее плавать, показать ей античные памятники. Она спросила, а как же мы будем с тобой общаться? Он ответил, сердцами: «Kalbinin sesini dinle» (Следуй своему сердцу).

    Чтобы поглядывать на Эмре в рабочее время, Жанна поместила его фото на рабочем столе компьютера. Она поняла, что поступила опрометчиво, когда фото случайно попало на глаза Аскару.
   -  Так, так,- сказал он, знаю я этого парня. Это же Эмре Чинар! И что он делает на рабочем столе нашей компаний?
Азиза из-за спины шефа покрутила пальцем у виска: «Дура ты, дура!»...
А затем началось перекраивание плана командировок на ЭКСПО. План переделывался не ежедневно, он менялся ежечасно. Жанну то включали, то исключали из списка. Эмре бушевал на другом конце света. Но, наконец, список и очередность поездок были утверждены, и Жанна сообщила, что вылетает в Турцию 16 июля. Ответ был молниеносным.
   - Я буду с тобою субботним утром, «sevgilim!» (любимая).

    Жанна собиралась в дорогу суматошно. Азиза, помогавшая паковать чемодан, вдруг спросила:
   - А ты хоть раз разговаривала то со «своим»?
Жанна развела руками:
   -  Мы же не знаем языка друг друга, общаемся только посредством переводчика. Внезапно зазвенел телефон. Жанна подняла трубку. На том конце зазвучал приятный мужской голос: «Жаньна, Жаньна!» Жанна вспыхнула. Само собой вырвалось: «Evet!». Это был Эмре, он взволнованно и быстро заговорил, Жанна попросила: «Yavas yavas» (медленнее). Он начал говорить медленнее, еще раз подтвердив, что скучает, очень ждет и будет рано утром, «Сumartesi» (в субботу), рядом с ней, что сейчас он направляется к Босфору. Жанна закружила по комнате: «Боже, какой у него красивый голос!». Азиза хмыкнула:
   - Ты бы свой сейчас слышала, за ворковала, понимаешь ли… А ты, смотрю, дорогая, уже неплохо поднаторела в турецком языке «посредством переводчика».

    Самолет турецкой авиалинии вылетал в Анталию ранним утром. Служебное авто заехало за Жанной в последнюю очередь. Сидевший рядом с водителем на переднем сидении Аскар старательно изображал скуку. А душа Жанны ликовала, ей хотелось и петь, и плясать одновременно. Азиза исподтишка строила ей страшные рожицы, и подруги тихонько прыскали в кулаки.

    Вылет немного задержали. Обычно улыбчивые стюарды и стюардессы сегодня были как-то натянуто вежливы. Разместившись по местам, все пассажиры приготовились ко сну. А самолет все не взлетал. Потом началась суматоха. Какой-то запалошный пассажир вскочил с места и начал кричать: "В Турции военный переворот, там война, нас непременно собьют!" Аскар лихорадочно открыл свой ноутбук. В динамике раздался голос командира, он сообщил, что полет будет произведен после того, как пассажиры, желающие отложить полет, покинут борт, попутно объяснив, что все затраты на авиабилеты им будут возмещены. Затем он попросил оставшихся пассажиров сохранять спокойствие и поблагодарил за выбор авиакомпании.

    В числе покинувших борт пассажиров был и Аскар. Он судорожно собрал вещи, и ушел, даже не оглянувшись. Подруги, хоть и были взволнованы сообщением о перевороте,  после ухода шефа обе облегченно вздохнули. Азиза растянулась на опустевших креслах, а Жанна села у окна и с тревогой стала вглядываться в рассвет нового дня. Она с тревогой думала, что происходит там, в еще далекой Турции, что с Эмре? И в сердце холодной змеею заползал страх.

    На ЭКСПО почти ничего не напоминало о том, что где то в стране происходят бурные события. Выставка была организована грандиозно,и несмотря ни на что, поток посетителей не иссякал. Вот только… не было обещанной встречи, и что ужаснее, не было никаких вестей от Эмре. Суматошная работа немного отвлекала от тревог, но каждую свободную минутку Жанна пыталась дозвониться до Эмре, без устали закидывая его смсками. Но все попытки связаться с ним были тщетны.

    Звонок Эмре раздался поздно вечером. Он говорил так быстро, что Жанна не сумела ничего понять и побежала к Азизе. Подруга кивала в трубку, повторяя: «Evet, evet». Потом быстро стала передавать слова Эмре - события застали его на переправе через Босфор, он оказался в самой гуще. Крепись, дорогая, он сказал, он обязан быть там, он мужчина, и это его долг!
Жанна растеряно сказала:
   - А я? А как же Я?!
Азиза обняла подругу:
   - А тебе, дорогая, остается только молиться, терпеть и ждать. Да, чуть не забыла, он велел тебе передать, что он дал себе зарок, что увидит тебя непременно, в полнолуние. И вы поплаваете при лунном свете, как он и обещал тебе.
Жанна запрокинула голову, луна была почти полная, еще совсем чуть-чуть и наступит полнолуние.
   - Вот видишь, как мало осталось ждать,- подбодрила подругу Азиза.

    С этого часа Жанну начали раздирать двойственные чувства. Она то молилась за Эмре, то злилась на него. Потому что всюду кругом, весело переговариваясь и цокая языками, расхаживали его сограждане, сытые, довольные, с семьями. А он, ОН был там, среди крови и ужаса. Жанна с содроганием переключала каналы ТВ, на мировых новостных каналах прокручивались кровавые сцены. Хаос, танки, толпы людей, голыми руками противостоящие оружию. Какой-то отчаянный молодой человек раз за разом бросался под танки и под бурное ликование толпы выходил живым и невредимым из под танка. С замиранием сердца Жанна выискивала в толпе знакомое лицо, сжимая кулаки, шептала: "Война, я не отдам тебе Эмре! Я не отдам тебе Эмре!"

    Сведения от Эмре поступали скудные. В своих редких смс он сообщал, что он жив и здоров, «Canim, uzgunum. Kalbim carpiyor senin icin» (душа моя, мне жаль. Мое сердце бьётся только для тебя), - писал он. Жанна молилась, и с нетерпением ждала полнолуния. И наконец, Жанна получила радостную весть, «Yarin orada Аntalyadayim» (завтра я буду в Анталии). И приписка - прости, но у нас очень мало времени. Прости, прости, дорогая. Безудержная радость мгновенно сменилась горечью. Азиза пристыдила ее:
   - Радуйся, что он жив, и видимо, невредим. Будь довольна, что он вырвался к тебе из этого ада, пусть хоть и не надолго.
Жанна согласно закивала головой.

     На небе всходила луна, почти полная, с еле заметной щербинкой.
Весь следующий день Жанна провела сумбурно. Она то носилась по павильону в безудержном нетерпении, то замирала на месте в каком-то забытьи. Все это не ускользало от зорких глаз Азизы. Аскар, прибывший на ЭКСПО за ними через пару дней, притихший и куда более молчаливый, чем обычно, исподтишка наблюдал за Жанной. Азиза одергивала подругу - держи себя в руках, за тобой наблюдают. Но замечания как-то плохо действовали на Жанну.

    Наконец, раздался долгожданный звонок, «Ben buradayim» (я здесь). Жанна стремглав бросилась к выходу. Но на ее пути, как из-под земли, вырос Аскар. Перекрыв дорогу, он процедил сквозь зубы: "Покинешь рабочее место – уволю немедленно!"  Жанна оттолкнула его, бросив на ходу: "Увольняйте!" Азиза попыталась успокоить подругу. Жанна вырвалась из рук Азизы: "Мне дорога каждая минута, не задерживай меня, прошу тебя! Я однажды уже предала свою любовь, я не стану повторять дважды свою ошибку!"

    И Азиза отступила.
    Как дервиш в танце, закружилась Жанна, выискивая в огромной толпе Эмре. И все равно не сумела заметить, как и с какой стороны, он подошел к ней. «Sevgilim!» (Любимая!) Они стояли друг перед другом, смущенные и растерянные. Толпа обтекала их, пихаясь и отталкивая. Первым пришел в себя Эмре. Взяв Жанну за руку, он увел ее прочь из эпицентра бурлящей толпы. Он начал говорить. Она была растеряна, покачала головой, «anlamаyorum» (не поняла). Он задумался на минуту, затем быстро набрал текст на телефоне, и опять Google пришел на помощь. Он писал, у нас мало времени, где мы можем уединиться? Она написала. Мелькнула озорная мысль, а со стороны, наверно, кажется, что мы хвастаемся друг перед другом своими смартфонами.

    Эмре выглядел измотанным. Он оброс, покрылся многодневной щетиной. Жанна осмелилась и погладила его по щеке, как странно, подумала она, было ощущение, будто она гладит не щетину, а нежный шелк. Пальцы быстро пробежались по его губам. Губы были нежными, словно бархат.  Ей показалось, своим точеным профилем он сам сильно напоминает скульптуру античного героя... "Ну не может же в человеке быть все так совершенно!",- подумала она. Жанна прикрыла глаза и всей грудью вдохнула его запах. Запах, который когда-то окликнул и надолго взбудоражил ее душу. И она поняла, теперь она поняла магию этого запаха - так мог пахнуть только очень близкий, бесконечно родной человек. Она хотела сказать ему об этом, но мысли путались, и она не сумела выудить из своей «копилки» слово «родной».

    А Эмре говорил и говорил, жарко, безостановочно. Когда Жанна пыталась вникнуть в его речь, тут же переставала понимать его. И она стала просто слушать. И поняла почти все, о чем он ей говорил. Он говорил о любви, о трудной дороге к ней, о долге. Я не могу иначе, говорил Эмре, а я не могу без тебя, подумала Жанна. Он сказал, ни война, ни расстояния теперь не смогут разлучить его с ней никогда, потому что, «Kalbin kalbimde» (Наши сердца едины). Жанне тоже хотелось сказать ему: «Canim! Sevgilim!» Она сглатывала подкатывающии к горлу ком пытаясь произнести эти слова вслух…, Эмре чутко уловил ее порыв, потребовал, «soyle!» (говори!) Вместо «Sevgilim», вырвалось: «Ben sensiz olamam!» (Я не могу без тебя!)  Он крепко прижал ее к себе. Жанна замерла,  заклиная замереть и Время ...

    Ей показалось, что не прошла и минута, Эмре отвел руку и посмотрел на часы. Она встрепенулась, как, уже? Он отстранил Жанну от себя - «Canim», мне надо идти. Почувствовав отчаяние Жанны, он попытался рассмешить ее -  ты не скучай, видишь, у нас впереди еще много работы, нам надо еще учить языки.
    Жанна согласно кивнула головой.
   - Но я чувствую, спустя месяц в Турции, ты свободно заговоришь на турецком языке.
   - Да! Да! Да!
Эмре опять поглядел на часы. Жанна отвела его руку. Эмре отрицательно покачал головой:
    - Оlmaz! Ben orada olmali! (Нет, я должен быть там)
   - А как же море, а луна…?
Ладони Эмре бережно обхватили лицо Жанны. Он нежно поцеловал ее в лоб:
   -  «Sevgilim, sana Allah korusun!» (Пусть Аллах бережет тебя, любимая!)

   - «Sana Allah korusun!»,- откликнулась эхом Жанна.

    Жанна ушла, ни разу не оглянувшись назад. В висках стучало, «Ben sensiz olamam!  Ben sensiz olamam!  Ben sensiz olamam!» Как же так! Целую вечность, целую вечность, она ждала эту встречу, пролетевшую как одно мгновение. В душе поднималась буря возмущения. Ей одновременно хотелось и рвать, и метать, и рыдать. Вдруг запиликал смартфон. Это был смс от Эмре. Он написал по казахский:  «Мен автобуска  отырдым».  Жанна не выдержала и рассмеялась сквозь слезы.

    Азиза в нетерпении выглядывала подругу.
   -  Ну, как ты, дорогая? Так странно видеть тебя такой -  и счастливой и глубоко несчастной одновременно!
Жанна не выдержала и разрыдалась на плече подруги.
    - Я такая несчастная!
   - Ты счастливая, счастливая, - приговаривала Азиза. Вот увидишь, все у вас будет хорошо, и даже замечательно!
Понемногу Жанна стала приходить в себя. Азиза спросила:
   - Ну, и что ты теперь собираешься делать, вольная птица?

   - Что делать?! Что делать ... А что мне остается делать? Остается только одно - «Молиться, терпеть и ждать»!

    Жанна бросила таксисту: «Denize!»(К морю!). Он кивнул, «Ok!».
    Когда она очутилась на пляже, уже сгущались сумерки. Жанна шла вдоль берега. С моря подул освежающий бриз. Волны с шумом бросали густо взбитую пену на берег. А из-за горизонта медленно поднималась полная луна. Она была кроваво-красного цвета. От тусклого лунного света и море казалось зловещим. Жанна дрогнула, она, было, оступилась от задуманного, но луна медленно поднималась все выше и выше, и кроваво красный свет становился все мягче и светлей. И вдруг, насколько хватало глаз, все вокруг окуталось нежным золотистым светом, и от луны по воде, прямо к берегу, почти к ногам Жанны, протянулась серебристая мерцающая лунная дорожка.

    Превозмогая страх, Жанна осторожно вошла в воду. Первая же приливная волна сбила ее с ног. Немного отдышавшись и успокоившись, она опять вступила в море. На этот раз стихия была более благосклонна к ней. Жанна благополучно перешла полосу прибоя. Усилием воли она стала успокаивать свое судорожное дыхание, и ее тело постепенно окутала теплая, как парное молоко, морская вода. На волне прилива она сделала глубокий вдох, и море качнуло ее, словно, убаюкивая. Следующую волну она встретила с замирающим сердцем, и, отдаваясь воле стихии, вдруг почувствовала такое единение со всей огромной Вселенной, и такое блаженство, что глубокий стон вырвался из ее груди. Казалось, что все заботы, тревоги растворялись в волнах моря. Жанна чувствовала себя невесомой пушинкой в морской пучине и отдаваясь воле волн вдруг ощутила невероятную легкость бытия.

    Теперь, казалось, само море подчинялось такту ее дыхания, вдох - «Sevgilim!» Выдох - «Canim!» Вдох-выдох, вдох-выдох. «Sevgilim - Canim!, Sevgilim - Canim!»

А высоко над горизонтом сияла огромная серебристая луна…


- Я жить без тебя не могу,
Я с первого дня это понял…
Как будто на полном скаку
Коня вдруг над пропастью поднял.

- И я без тебя не могу.
Я столько ждала! И устала.
Как будто на белом снегу
Гроза мою душу застала…

                А. Дементьев


Алматы,  24 июля 2016 г.