Как я не стал киномехаником

Мало кто знает, но до поступления на истфак университета я год проучился в техническом училище № 8 профессии киномеханика. Попал я туда случайно, но не без промысла, конечно.

Стою я, значит, на остановке «Бытовая» 1 сентября 1982 года с документами и думаю, что мне делать дальше. Документы мне только что вернули в Инязе, куда я поступал, но не прошел по конкурсу, хотя уже один день отработал в полевой бригаде института на сборе огурцов, и даже ухитрился ими отравиться.

Город Иркутск был мне хотя и родной, но малознакомый. Проживал я на тот момент у тетки в Новоленино, домой на Сахалин возвращаться не солоно хлебавши было стремно, идей за что зацепиться было немного, мозг активно выхватывал подсказки и знаки, разбросанные вокруг. На мою удачу на заборе возле остановки висит объявление о наборе в училище, где мне обещают три важные на тот момент вещи: стипендию 70 рублей в месяц, 11 месяцев обучения и отсрочку от армии.
 
Должен сказать, что составитель этого воззвания хорошо знал свое дело и умело подчеркнул все сильные стороны предложения. 11 месяцев учебы и отсрочка от армии давали шанс на повторное поступление через год, прожить который на 70 рублей в месяц было в советское время вполне реально. Кроме того, успешно окончившим училище выдавали красный диплом, который при поступлении в ВУЗ приравнивался к золотой медали выпускника школы, что позволяло при поступлении ограничиться сдачей одного экзамена вместо четырех. Училище расположено рядом с остановкой "Кинотехникум". Тут как раз и 14 автобус подходит. Судьба, не иначе.
Оглядываясь назад, хочу отметить, что для семнадцатилетнего паренька я был довольно расчетлив.

Забегая вперед, должен сказать, что свой немудрящий план мне удалось осуществить на сто процентов. Единственным препятствием на моем пути стали комсорг и староста группы. Они преследовали меня с маниакальным упорством и ставил подножки где только это было возможно. Так, когда мы с приятелями вместо ленинского субботника решили съездить на Байкал, над нами нависла угроза комсомольского собрания с персональным разбором этого вопиющего случая нарушения дисциплины. Чтобы избежать этого чистилища, я даже написал заявление о своем выходе из комсомола, но заместитель директора училища проявила терпение и доходчиво объяснила, что при таком раскладе моим планам поступить в университет не суждено сбыться, и убедила меня не валять дурака и стоически перенести публичный акт моральной экзекуции.
 
Собрание проходила в небольшом, человек на сто актовом зале училища. Зал был набит до упора. Бедная на развлечения студенческая жизнь будущих киномехаников бурлила котлом на подобных самодеятельных капустниках и давала выход древним инстинктам прирожденных охотников и рыболовов, приехавшим учиться профессии из медвежьих уголков Сибири. Национальный состав обучающихся был умеренно экзотичен. Ровно половину студентов составляли якуты и буряты, парочка татар, остальных можно было с известными оговорками отнести к русским.

Собрание шло по самому скверному для меня сценарию. На меня нападали, я отбивался, включив всю возможную иронию и сарказм, что обычно только ведет к разжиганию страстей и усилению жажды мести у нападающих. Неожиданно, в середине уже почти зашедших в тупик дебатов, раздался странный звук. Этот звук походил на звук внезапно заведшегося мотоциклетного двигателя. В зале мгновенно наступила тишина, все прислушались. Звук был ровный, он практически не менял тональности и не прерывался, а только слегка усилил глубину звучания и приобрел бархатистые нотки. Судя по направленности взглядов публики, звук мог исходить от человека, который восседал в самом центре зала и беспечно похрапывал, сложа руки на груди. Дружный хохот аудитории, ливнем обрушившийся на голову несчастного, пробудил его ото сна и заставил экстренно поставить все свои рефлексы под контроль. Звук прекратился, и тут на мою долю выпало наблюдать со сцены за волновой природой распространения газов. Один за одним ряды присутствующих на собрании комсомольцев накрывало враждебным их обонянию запахом. Судя по лицам, мучения, которые они испытывали были подобны тем, что испытывали мученики первых веков христианства. Лицо виновника события выражало подлинное страдание, оно горело огнем и из глаз давно, казалось, должны бы пролиться слезы, когда бы сын степей знал, что это такое.

Кому-то первому пришло в голову броситься к окну и распахнуть его, окно оказалось надежно заклеено на зиму и поддавалось с трудом, ему на помощь бросилось с десяток людей и общее замешательство окончательно сбило пафос и накал собрания. К тому же, находится долго в оскверненном помещении ни у кого не было никакого желания. Все быстро само собой свернулось и закончилось с самым благополучным для меня исходом.

Мне же этот случай запомнился тем, что впервые я ощутил радость от нахождения на сцене, по другую сторону зрительного зала. Артиста, правда, из меня не вышло, киномеханика, впрочем, тоже, а жаль, хорошая история профессионального становления могла бы получиться.