Глава 1. Догорающий дневник

                «Даже в зеркале разбитом,
                Ты увидишь, наклоняясь,
                Две не прожитые жизни
                Разлетаются, звеня…»

                Олег Газманов.


Дрова в камине приятно потрескивали… Поверх дров догорала толстенная тетрадь. На скорчившейся обложке уже едва различимы было слово   «Дневник». Листки дневника сначала становились бежевыми, буквы делались ярче, и, при желании, можно было кое-что разобрать. Все записи были сделаны очень красивым ровным почерком, кое-где на полях были рисунки. Вернее, один и тот же рисунок. Мужской профиль…Мужчина на этих рисунках то улыбался безмятежно, то глядел вопросительно, то надменно усмехался. А иногда – грустил…
Очередной лист скручивался, вспыхивал ярко, отбрасывая свет на сидящих у камина, и моментально рассыпался на чёрные хлопья…
Сидящая у камина женщина то и дело ворошила догорающий дневник кочергой, помогая ему поскорее превратиться в кучку пепла.
Сегодня исполнилось её самое заветное желание. Вот только остынет пепел, она сразу же соберёт его в ладони и развеет по ветру, чтобы ничего больше не напоминало о прожитом времени. Она вела этот дневник с надеждой на то, что придёт время, и она сожжёт эту тайнопись безо всякого сожаления... Она свято верила в то, что день этот настанет. И сегодня это время пришло…
Дневник, долгое время бывший для неё единственным другом. Другом, которому она доверяла все свои тайны. Вдруг, в одночасье, превратился в заклятого врага, который мог выдать её самые сокровенные мысли, которыми делилась она с ним на протяжении двадцати с лишним лет.
Нет, об этом никто не должен узнать. Никогда. И она решила уничтожить его. С радостью и удовлетворением она наблюдала за тем, как превращаются в пепел странички, на которых были не только слова, но и соль от множества пролитых над этими словами слёз. Самая солёная соль. Солонее, чем в Мёртвом море. Странички были просто пропитаны пролитыми слёзами. Вот в мгновение ока почернела и рассыпалась крошечная, ссохшаяся от времени кисть сирени из того, давнего, букета, хранившаяся столько лет меж страниц дневника.
Сегодня другой, совсем иной день, и другая сирень буйствует в её саду.
Когда за окном светит солнце, и щебечут птицы среди пенных соцветий живой персидской сирени, наполняющей своим ароматом всё вокруг, мумии больше не нужны.
И больше не надо плакать над записями в дневнике.