6. Татьяна Шорохова. Рождественская сказка

Автор - Ванечка - Татьяна Шорохова http://www.proza.ru/avtor/gjkbyfhmz - третье место по итогам судейского голосования

Аннотация:
Чего только может произойти в рождественские  сутки, особенно если знать верное  заклинанье.  Обычный клерк становится могучим волшебником, а детская обида на мать усиливается до такой степени, что только сын…
А еще есть Город. Большой и живой, который чувствует и болеет, как обычный  человек, хоть и Каменный.
 А начинается все с праздничного  городка  у  городской ратуши…
Итак…. Трах-таби- дох!....
Полемика по аннотациям http://proza.ru/comments.html?2017/01/21/98

***

«Трах-таби-дох!»- произнес  невысокого роста молодой человек  с наружностью клерка  (на глазах – очки,  вокруг шеи - галстук ) и выдернул из небольшой  бородки клинышком три  русых волоска: «Трах-таби-дох!»
    Серое облачко поднялось над  Городом и выкристаллизировалось  в  человечка  в красной широкополой шляпе и огромными черными усами. «Уфф,- произнес  тот, всматриваясь в окрестности.- Холодно после Африки,  но чего не сделаешь Вас, сударь! Только уговор дороже денег: Вы – мне, я -Вам!»
     Город  затих, спрятав свое сердце в толще холодных волн, затаился.
     Клерк   раздвинул  в  улыбке тонкие губы.  Впрочем, с этого времени мы будем называть его человеческим именем – А-лек-сан-дер,  потому, что даже
фантастические  существа имеют вполне земные имена, если живут в мире фонарей, домов, машин, площадей и улиц.

- Ну что, начнем, пожалуй,- А-лек-сан-дер вытянул из бородки еще один волосок. То, что он шептал, трудно поддается воспроизведению и даже переводу, но действие заклятия превзошло всяческие ожидания. Огни на городской елке потухли, а стоящий рядом памятник вождю революции закружился вокруг своей оси, как флюгер, который не знает, откуда дует ветер.
 Человечек в шляпе хмыкнул:
-И на кой?
-Что на кой?
- Памятник-то этот на кой завертелся? Лучше бы вон того, в белом халате в пасть крокодилу кинул!
-Обождешь, - брезгливо сморщился А-лек-сан-дер. Ему явно не нравился выкристаллизовавшийся спутник, но за неимением лучшего…
А тот деловито спрыгнул с ледяной башенки на землю, потоптался возле лисичек со спичками, стукнул по холодному носу собаку.  Она только покосилась на него синим глазом. Это радовало. И человечек запел громким хрипловатым голосом:

- Маленькие дети!
  Ни за что на свете
  Не ходите в Африку,
  В Африку гулять!
  В Африке акулы,
  В Африке гориллы…
- Чего раскричался, - недовольно цыкнул на него А-лек-сан-дер, - не время еще!

Бармалей, а это был именно он, сжался. Спорить со спасителем не хотелось. Он может и в букашку… превратить.

2.  Наташа ругалась с матерью. Правда,  более это действо походило  на монолог: тра-та-та, трата-та, тра-та-та…
  Среагировала мать лишь тогда, когда дочь подытожила:
- Да ты меня и не любила никогда, все только ей, своей Сонечке: и вещи, и Деда Мороза.
- Ккакого Деда Мороза?
- Да неужели не помнишь? Мне тогда года четыре было, когда ты нас с Сонькой на елку в центр повезла. Так он ей и зайца, и руку на плечо положил!
- Так она же младше тебя,- охнула мать.- Чего ж ты так …о сестре?
- Так на два года всего! – ответила Наташа.  И хлопнула входной дверью.

 «В Африке большие
Злые крокодилы
Будут вас кусать,
Бить и обижать,-
Не ходите, дети,
В Африку гулять», – нудно прозвенело в ушах немолодой женщины.
   Через стекло  заглядывал, хохоча,  человечек в красной шляпе.

Екатерина  Ивановна вздрогнула и подошла к окну. Призрак исчез.

3. Наталья торопилась домой. На душе у нее было гадко. Пришла в гости, а получилось…  Вечно ее на воспоминания детства тянет: то красные носки матери припомнит, то  поросенка, на 50 рублей купленного. Сейчас  вот Мороза вспомнила ни с того, ни с сего.    А ведь хотела на Новый год пригласить!
   Погруженная в свои мысли, Наташа не замечала, как менялось все вокруг:
наметенные  за день сугробы двигались сами собой по определенной траектории, фонарные столбы гнулись к земле и жадно подмигивали тротуарам,  а те, в свою очередь, раскалывались и раскладывались на квадраты, словно играя с кем-то неведомым в крестики - нолики.

И тут Наталья запнулась и упала.
 

4. Город  осторожно достал свое сердце из холодных вод Исети. Первый страх перед непознанным прошел – настало время действовать. Мягкими шагами он прошелся по  Плотинке, заглянул в несколько окон близлежащих домов. Нет, все тихо, спокойно. Значит, на окраины переместилось… Город подошел к  новогодней ели. Та всхлипнула, протягивая ему обожженные лапы.  «Ничего, ничего»,- прошептал ей Город и огляделся. Поломанные фигурки беспомощно лежали, ожидая своей участи, и только старичок в белом  халате неподвижно сидел на высокой скале целый и невредимый.
Город снял его  и дохнул туда, где красной тряпочкой болталось холодное сердце.  Оно затрепетало бабочкой, разгоняя жизнь по невидимым жилам. Старик открыл  подслеповатые глаза, дрожащей рукой вытянул из нагрудного кармана очки:
- На что жалуемся, дружочек?

Город поморщился. Мучимый весной подагрой от затяжных асфальтовых луж, смешанных с реагентами, он вздыбливался асфальтовой кожей,  которая корчилась и крошилась от боли. Но сейчас ведь об этом!
- Ты же ветеринар, а не городотолог. Вон, зверушки твои. Лечи.

Айболит посмотрел вниз и охнул. Он заторопился к своим пациентам, а чуточку успокоенный Город  подался на окраину.

   А-лек-сан-дер, сидевший на крыше городской ратуши, скривился, наблюдая за работой доктора. «Покрошить, что ли, чтобы неповадно было,- подумал он, протирая очки.- А, успею еще!» Взгляд его переместился в ту сторону, куда стремительно шагал Город. Клерк выдернул из своей бороды волосок     ( трах-таби-дох!) и плавно полетел вослед.

5. Наталья сидела, привалившись к одному из сугробов. Сил не было. Уже не было. А причина-то – всего в каблуке! Застрял в одной из щелей тротуара и сломался. Или все-таки беда не в нем, а в этих кучах снега, которые не перешагнуть, не переползти? Нескладеха какая! И жизнь, и все это! Надо было у матери остаться, переждать…
   Злые слезы покатились по щекам. Они чуть задерживались на подбородке и двигались дальше, холодя шею.
«Так ведь и замерзнуть недолго!» - рассердилась на себя Наталья и вскочила.
  Задребезжал  сотовый.  Наташа достала его из сумки, приложила к уху.         - Мама, мама, ты скоро?- заговорил тот голосом сына.- Мне одному дома скучно и… страшно.
- Скоро, скоро, сынок…,- отозвалось сердце.
- А вот и нет, а вот и нет!- раздалось откуда-то сверху.
Наталья задрала голову:  на одном из сугробов человечек в широкополой шляпе и черными усами весело болтал ногами и корчил рожи.
«Цирк лилипутов в «Сибири», что ли, поселился?» - удивилась женщина.
-Сама ты ли-ли-пут!- обиделся незнакомец, словно прочитав ее мысли.- Тебе что, мама в детстве сказки не читала?
 И он запел:

-Я кровожадный,
Я беспощадный,
Я злой разбойник Бармалей!
И мне не надо…

 Но в сказки Наталья не верила. Уже не верила. Тем более, в такие, с бармалеями.  Лучше бы Бибигоном назвался - все поинтересней.

-Врешь, - протянула  насмешливо.- Я не ребенок, чтобы в сказки верить.

- А вот поверишь-поверишь… Поверишь!- хрипловато рассмеялся человечек.- Когда замерзнешь.

6. Город  торопился. Улицы складывались в кардиограмму его чувствований. Порою они напряженно звенели, и тогда Город  поворачивался в том или ином направлении, чтобы откопать, вытащить  из сугроба замолкнувшую в бессилии  машину с людьми.   Он помогал одинокому путнику найти в этой снежной метели верную дорогу, соединял влюбленных и гасил ссоры.  А в одном из дворов Город снял с крыши обезумевшую от страха кошку.  Та царапалась и кусалась, но  Каменный  не  отражал ее испуг в своем сердце.
   Звук нарастал. Он угрожал. Город взглянул на небо.  Там, среди  ночных облаков, плыл, покачивая руками,  А-лек-сан-дер.
 Каменный задрожал и бросился бежать. Быстрее, быстрее, еще быстрее… Обогнать. Успеть.
 Волшебник не отставал.

7. Екатерина Ивановна перебирала белые и красные лоскуты  и вспоминала слова дочери.  Про Деда Мороза. «Как долго держит в себе обиды Наташа,- подумалось ей.- Ведь если тогда сказала – все иначе бы было. А сейчас разве исправишь?»  Но исправить хотелось. Хотя нет – правильнее, подправить.
Она  выбрала из кучи самый большой лоскут, сложила вдвое. Ножницы уверенно прошлись по бокам материи, придавая ей нужную форму. То же самое женщина проделала со вторым, третьим лоскутом. Застрекотала машинка, стачивая, соединяя то, что было ранее бесформенной грудой. «Хоть не дочь, так внук обрадуется»,- думала Екатерина Ивановна, выкладывая на отдельный стол детали красного халата. Потом и они соединились в один новогодний наряд, который, однако, надеть пока было не на кого.
 Екатерина Ивановна вновь призадумалась. Соседа, что ли, позвать? Да обрядить, как подобает на праздники?  Но Петра Алексеича  ее дети знали достаточно хорошо. Еще бы! Столько лет на одной площадке! Его Артемка еще в садике заявлял, что, когда вырастет, на Сонечке женится. Нет, Петра Алексеича нельзя. Другого надо!
  Женщина перебрала  в уме всех знакомых. Можно было бы с бывшей работы, но со многими она отношений уже не поддерживала,  да и телефонов не знала.
   Екатерина Ивановна снова отправилась в кладовку. Там, в углу, она заприметила старую стойку-вешалку, и обрадовалась: « Поставлю у входных дверей, задрапирую, как следует. Халат, шапка, борода – чем не Дед Мороз будет! Зато в полный рост».

8. Наталья металась по вытоптанной площадке. Она уже пыталась делать проход в толще снега, но лишь искровенила пальцы и теперь грела их в  ангорских перчатках. Время от времени, рассердившись, она  кидала комочки слежавшегося снега в кривляющегося  наверху Бармалея, но тот лишь хохотал, увертываясь,   продолжая напевать:
-Я кровожадный,
Я беспощадный,
Я злой разбойник Бармалей!

- Послушай, - Наталья посмотрела на Бармалея и внезапно спросила, - а зачем ты хочешь, чтобы  я замерзла?
- А ты такая же злая, как и я,- радостно сообщил человечек, - и как А-лек-сан-дер. Ты умрешь, и он заберет твое сердце.
- Зачем?
- Ему нужна подруга. А ты подходишь.
- А если я не хочу?
- Хочешь!- опять рассмеялся человечек.- А-лек-сан-дер знает. Он говорит, что у тебя дома метла стоит. А еще,- Бармалей понизил голос,- ты «Оракул» читаешь!

- Зачем ты все ей рассказываешь? Болтун!- подлетевший А-лек-сан-дер брезгливо  схватил человечка за шкирку и сбросил вниз. Тот обиженно засопел, поднимаясь и потирая ушибленный бок.

    Наталья, предчувствуя недоброе, вжалась в снежную стену. Волшебник же взмыл  вверх и, сделав там несколько пируэтов, подлетел к женщине. Он коснулся ее холодными губами, забирая сердце. Тело Натальи безвольно упало ему на руки.

 А-лек-сан-дер исторг торжествующий крик и поднялся со своей ношей в небо. Ветер сорвал с Натальи шапку, рассыпая пряди золотых волос…

Внизу сгорбленно стоял Город, повторяя одно и  то же: «Не успел, не успел…».


8.  Екатерина Ивановна перебирала детские фотографии дочек. Вот Сонечка в садике в костюме снежинки, а вот Наташа в… Внезапно фото стало горячим … и вскоре превратилось в горстку пепла.  « Не к добру это, - подумала женщина.- Надо к дочке сходить. Проведать».

 Екатерина Ивановна оделась и вышла на улицу. Темно. А фонарик не взяла.
-Не нужно фонарика,- из-за угла выступил Город.- Я доведу. Только подарок нужно взять, какой шили сегодня.
 Вдвоем они вернулись в дом, где в прихожей  стояло чучело Деда Мороза.  Город обошел его со всех сторон, цокнул языком.  Пошарившись по  бездонным карманам, он выудил нечто треугольно – красное.

- Вот! Теперь можете ид-ти… А я от-дох-ну немно…., - прошептал он срывающимся голосом, ибо брать сердце легко, а отдавать всегда трудно.
 Но Екатерине Ивановне некогда было раздумывать над этой  дилеммой. Закрыв дверь, она заторопилась вслед за Дедом Морозом, который уверенно зашагал по улице. Сугробы под его палкой рассыпались, фонари  выпрямлялись…
 
Впрочем, А-лек-сан-дер, сидя с драгоценной ношей на облаке, этому и не противился – он получил   свое.  И только Бармалей одиноко слонялся меж домов. Ему хотелось обратно, в Африку. К крокодилам. Но волшебник, видимо, не собирался этого делать. А, может, к Морозу обратиться? Он, похоже, добрый. Вон ему как  фонари улыбаются. И человечек шагнул в полосу света.
- Это… Вы…в Африку меня не отправите?
- Ишь, какой скорый! А исправлять кто сделанное будет? – насмешливо сощурился Дед Мороз.

- Да я завсегда готов, только…
- Понятно. Боишься, значит. А если он тебя и в Африке найдет?
Бармалей испуганно посмотрел вверх. Этот может!

- Да  отправь ты его от греха подальше,- вступилась за человечка Екатерина Ивановна.- Что с малого возьмешь. Конечно, если можешь.

Женщина все никак не могла привыкнуть, что большая игрушка, сшитая ею для дочки и внука, ходит, разговаривает, даже волшебством занимается. Она даже дважды втихаря крестилась, моля Всевышнего, чтобы все вернулось на круги своя… Но безрезультатно.

Мороз улыбнулся:
- Ну, от греха так от греха…

Дед Мороз щелкнул пальцами,  стукнул палкой, которая на миг превратилась в волшебный посох. Человечек поднялся от земли, превратился в серое облачко и вскоре исчез с горизонта.

9. Егорка спал, завернувшись в мамину шаль.  Рядом с подушкой лежал сотовый. Все было тихо. И только черный кот, воцарившись на телевизоре, глядел куда-то в потемневшее окно.
 Скрипнула дверь. Мухомор насторожил уши, но не встал. Свои.
  Екатерина Ивановна включила   в прихожей свет. Увидела спящего внука. Но дочери  не было. Она встревоженно посмотрела на  Деда Мороза.

- Ребенка буди, - ответил он на ее молчаливый вопрос, - пусть звонит матери, не переставая звонит…

Проснувшийся Егорка удивленно воззрился на Деда Мороза, но послушно стал набирать: три-семь-семь, три – семь – семь…. Ответом была тишина… Час – другой. Наконец, телефон отозвался маминым голосом:
-  Егорка! Я иду! Уже иду!

«Вот и славненько»,- обрадовался Дед Мороз. Он выскочил на улицу и вскоре буквально внес на руках Наталью.
- Мама, мама, - бросился к ней сын.
Наташа слабо улыбнулась ему в ответ. Все закончилось. Но она знала, что никогда не расскажет сыну о том, что случилось на небе в последние минуты, и почему А-лек-сан-дер решился все-таки отпустить ее в этот грешный земной мир.
  Поздним вечером Наталья поила всех чаем, а после вчетвером они фотографировались у новогодней елки, и Дед Мороз обнимал за плечи и Егорку,  и Наташу и даже Екатерину Ивановну.

10. Проснувшись утром в своей квартире, Екатерина Ивановна увидела у входной двери  вешалку с висящим на ней костюмом Деда Мороза. Города не  было. Вероятно, забрав свое сердце, он отправился по своим делам. Очень важным.


© Copyright: Конкурс Копирайта -К2, 2017
Свидетельство о публикации №217013100864

Обсуждение http://proza.ru/comments.html?2017/01/31/864