Музейный экспонат

 
Его детство, отрочество и юность пришлись на 50-е и 60-е годы  XX века в советской Армении, где   любознательный ум питался той информацией, которая  в печатном виде, на русском языке, размещалась на страницах московских научно-популярных и литературно-художественных журналов, которые можно бы;о выписать или  или приобрести в  газетных киосках. В особой тетрадке он  записывал, в своей редакции, то, что его ум требовал сохранить. Одна из таких записей была следующего содержания:
 
Ацтеки обладали секретом раствора, куда помещали отрезанные жрецом, с помощью обсидианного ножа, голову молодой девушки, выбранной в качестве жертвы кровожадному богу; в растворе  отрезанная голова абсолютно симметрично уменьшалась до миниатюрных размеров и становилась неподвластной времени.
 
Прошли годы, он нашел  свою вторую половину, их своенравная дочь  пошла в школу, время от времени классная руководительница затевала экскурсии в тот или иной музей  Еревана, и он всегда вызывался  сопровождать детей.

Один из родителей работал в Эчмиадзинском монастырском комплексе и,пользуясь своим положением, предложил экскурсию по музею комплекса, доступ в который был открыт только  для гостей Католикоса.  Так с классом он оказался в музее, куда иначе попасть бы не смог.

Гид-священнослужитель начал с зала, где были выставлены атрибуты армянских Католикосов  со средневековых времен,и он, как родитель, получил возможность свободно пройтись по залам. Оказалось, что в последнем зале были выставлены   подарки Католикосу от государственных мужей и высших церковных иерархов иностранных государств.

И, среди расставленных многочисленных  подарков, его глаза выхватили маленький, сантиметровых размеров, стеклянный цилиндрик, внутри которого, на подставке, была укреплена  голова молодой  индеанки, аккуратно отрезанная  у самого основания шеи, с поразительно сохранившимся миловидным лицом, с закрытыми глазами, как во сне, с великолепной копной  темно каштановых волос; были видны мельчайшие детали лица – поры, оспинки, девичий пушок на висках…
               
Как Фома Неверующий уверился в воскресшем Христе только, когда погрузил перста в его раны, так и он был буквально потрясен внезапно  материализовавшейся  записью в тетрадке юношеских времен.

 Священослужитель со школьниками  прошел через зал с экспонатами-подарками,по-видимому, считая, что детям они будут неинтересны, и не заметил его взволнованности. Когда все скопились в купольном выходе из музея, гид обратил  внимание школьников  на облицовку стен красивым розовым мрамором, привезенным из Италии.

Уже глубоким вечером,когда дочура заснула, он вспомнил где хранил ту самую  терадь с записями, и, перелистывая постаревшие страницы, натолкнулся  на выписанные им, но позабытые, строки Марины Цветаевой:   

                На пушок девичий, нежный -
                Смерть серебряным загаром...