Леший

ЛЕШИЙ
Люблю природу Поволжья. Особенно летом, когда отцветает рожь. Гнус исчезает, и ни что не мешает наслаждаться красотой средней полосы России.
Для ежегодного отдыха стараюсь выбрать именно это время. На пару недель уезжаю из шумного и пропахшего выхлопными запахами мегаполиса в спокойную деревню, где отдыхаю душой и телом, останавливаясь в доме милой старушки - бабушки Маруси. В силу своих возможностей помогаю своей хозяйке в быту. Наколоть дров, принести воды, полить овощи в огороде. Все это не в тягость, а бабушка Маруся благодарит меня свежеиспеченным хлебом из настоящей руccкой печи и молоком из-под своей козы Лизы.
Большую часть дня я провожу в свое удовольствие, а вечером, возвращаюсь на постой и мы с милой старушкой, переделав все дела, устраиваемся за столом, и попивая ароматный чай на травах с медом ведем длинные беседы.
Бабушка Маруся одинока. Ее муж, которого она вспоминает с искренней теплотой, покинул ее лет пять назад. В одно холодное зимнее утро он просто не проснулся. И все. Врачи сказали, что он умер от сердца. Бабушке Марусе пришлось с этим просто смириться. Детей они не нажили, и она коротает свой век в компании своей козы Лизы и кота Мишки.
Я внимательно слушаю ее истории о жизни в советские времена, послевоенном времени, а также местные байки, которые мне нравятся больше всего. Заметив, что я начинаю клевать носом, бабушка Маруся отправляет меня спать в клеть, а сама запирает дом, и моет наши чашки.
Утром, а вернее, когда я высплюсь, я умываюсь, завтракаю, и отправляюсь по своим собственным делам.
Реки здесь полны рыбы, поля и луга дичи. Но мне по душе тихая охота. Нравится мне бродить по лесу, собирать грибы-ягоды и слушать лесную тишину. На самом деле, тишины, ни какой нет. Это я ее так называю. А послушать лес, и на душе становится так спокойно и хорошо, что и уходить отсюда ни куда не хочется. Вот ветер затрепал верхушки вековых деревьев, и унесся куда-то прочь, а вот закуковала вдалеке кукушка, которую я обязательно спрашиваю о том, сколько раз я еще приеду к бабушке Марусе. Под ногами хрустят мелкие веточки, в воздухе жужжат пчелы, в траве поют кузнечики. Хочется жить, и радоваться этим моментам, о которых мы напрочь забываем в городской суете. Набираюсь я этой лесной энергии на весь рабочий год, а воспоминания о моих прогулках согревают меня длинными, зимними днями в офисе.
В тот день бабушка Маруся, как обычно собрала мне с собой привычный пакет с провизией. Краюха своего хлеба, бутылочка молока, пара вареных яиц, вот и весь стандартный набор грибника. В лес я выдвинулся в начале девятого. Дорога была привычная и хорошо изученная. Я вышел за околицу села, свернул в посадку, а оттуда длинной тропой дошел до знакомого леса.
День выдался ясным, и явно намечалась жара за тридцать градусов. Но здесь в лесу, было прохладно, и зной практически не ощущался.
Я решил немного изменить свой привычный маршрут, и немного побродив по привычным для меня местам, углубился в самую чащу. Напал на поляну с подберезовиками, потом нашел россыпь лисичек. Мысли мои унеслись куда-то далеко, а руки механически срезали грибные ножки под самый корень.
Когда я пришел в себя и огляделся вокруг, то понял, что нахожусь в совершенно незнакомом месте. Я вышел на небольшую поляну. Передо мной стоял довольно широкий пень, густо поросший с одной стороны мхом, а прямо над ним склонилась большая кудрявая береза. Посмотрев по сторонам, я решил направиться в правую сторону, что-то подсказывало мне, что именно так я смогу отыскать выход из леса.
Минут через десять я понял, что забрел в совершенно непроходимую чащу. Внезапно на небо набежали тучи, за которыми исчезло солнце. Стало пасмурно и прохладно.
Верить в то, что я заблудился, совершенно не хотелось. Со мной еще ни когда не случалось, ни чего подобного. Мой внутренний компас всегда выводил меня даже из незнакомых лесов, в которые я попадал впервые, а здесь же были вполне знакомые места.
Я развернулся обратно и пошел назад. Очутившись на знакомой уже поляне, с пнем, я побрел в противоположную сторону, и снова оказался у непроходимого бурелома.
Не увенчалась успехом и третья попытка, а за ней и четвертая. Раз за разом я возвращался к кудрявой березе.
Наконец, полностью выбившись из сил, я присел на пень, и достал из кармана свой мобильник. Последнее, что я увидел на экране телефона, это умирающий силуэт, показывающий уровень зарядки, после чего дисплей погас, давая понять, что я остался без средства связи.
День катился к закату. Становилось жутковато, но я, как человек здравомыслящий, все равно рассчитывал выбраться из леса, хотя бы ориентируясь на естественные указатели природы. Мох, растущий на деревьях. А если я буду кружить допоздна, то звезды тоже могли бы помочь мне. Переживал я вовсе не за себя. Мне бы не хотелось, чтобы бабушка Маруся волновалась по поводу моего долгого отсутствия.
Внезапно дало о себе знать чувство голода. Я достал из заплечной сумки пакет с едой, развернул его, и отломив кусок хлеба, принялся задумчиво жевать кусок ароматного теста.
Взгляд мой упал на длинную травинку, растущую под ногами. По ней с упорством взбирался на самый верх маленький муравьишка. Он тащил на спине палочку, которая была в два раза больше его самого. Добравшись до вершины растения, муравей огляделся по сторонам, развернулся, и полез обратно.
«Ну, вот и товарищ по несчастью», - мысленно улыбнулся я: «Тоже заблудился».
- Вечер добрый, мил человек, - раздалось над самым моим ухом настолько неожиданно, что я чуть не выронил из рук свой ужин. Голос был таким скрипучим, словно где-то рядом повалили старое дерево.
Я оглянулся, и увидел рядом с собой маленького старичка.
Обут он был в лапти. В настоящие лапти! Из одежды на нем были черные широкие штаны, темная рубаха и телогрейка без рукавов. Длинные седые волосы переходили в густую растительность на лице в виде бороды и усов, за которыми с трудом можно было рассмотреть черные глаза-бусинки.
- Здравствуйте, - проглотив хлеб, поздоровался я с незнакомцем.
- Заблудился никак? – хитро прищурившись, поинтересовался старичок.
- Перекусить, вот сел, - ушел я от ответа, не желая признавать свое поражение перед лесом.
- Ну-ну, - кивнул собеседник: - А дедушку угостишь? Поделишься выпечкой? Больно ароматно пахнет.
- Да, да, конечно. Угощайтесь, - протянул я ему остаток горбушки.
- Спасибо, добрый человек, - старик принял, протянутое ему угощение, и с удовольствием откусил от краюхи: - М-м-м, - протянул он минуту спустя, закатив свои глаза-бусинки: - Вкусно как. Спасибо тебе, путник.
- Да не за что, - пожал я плечами: - Молочка не желаете? – показал я бутылку.
- Оставь себе, - разрешил дедушка: - А, ведь, верно заблудился ты? – повторил он свой вопрос.
- Правда ваша, заблудился, - ответил я.
- А звать-то тебя, как? – продолжал допрос дедушка.
- Артем, - представился я.
- Артем, - произнес старик, как бы пробуя имя на вкус: - Хорошее имя. Твердое. Сильное. А, знаешь, что, помогу я тебе, Артем. Глянь-ка вон туда. Тропинку видишь? - ткнул он в сторону палкой, которую я не заприметил в его руках раньше.
Я проследил в указанном направлении, и к своему удивлению заметил неприметную дорожку, ведущую вглубь леса.
- Вижу, дедушка, - кивнул я.
- Так и ступай по ней. Выведет она тебя к посадке прямо. Чего смотришь? Иди, говорю, - седые брови старика недовольно нахмурились.
- Ага. Спасибо, - убирая молоко в сумку, поблагодарил я собеседника.
Поняв с земли корзину с грибами, я направился было в сторону тропинки, но внезапно остановился, и повернувшись к деду спросил: - А вы как же? Не пойдете со мной? Смеркается уже.
- Куда ж я пойду? – хихикнул старик: - У меня здесь дел полно. А ты иди, поторапливайся.
- Спасибо, - еще раз повторил я и пошел по указанной им дорожке.
- И Машеньке привет передай, - донеслось мне в спину.
- Какой Машеньке? – не понял я. Но когда вновь обернулся, незнакомца уже не было видно. Исчез он также неожиданно, как и появился.
Из леса я вышел минут через десять. Тропинка и, в самом деле, вывела меня к знакомой посадке, откуда я без труда добрался до дома бабушки Маруси.
Хозяйка сидела на крыльце, и гладила, примостившегося рядом с ней белого кота Мишку.
- Что-то припозднился ты сегодня, - встретила она меня: - Никак на грибное место напал? Смотрю, целое лукошко лисичек принес. Хорошее дело. Картошки нажарим, да грибочки со сметанкой приготовим.
Поздним вечером, мы по нашему не писаному правилу, зажгли керосинку, и устроились за столом, наслаждаясь грибами с картошкой и маринованными помидорами, вкусней которых я ни когда не ел. Бабушка Маруся по привычке экономила электричество, и по мере возможности пользовалась либо керосиновой лампой, либо свечами.
- Так говоришь, леший тебя по лесу покружил? – задала она совершенно неожиданный для меня вопрос.
- Не говорил я ни чего подобного. Заблудился  я, - пришлось уточнить мне.
- Ну-ну, - по-доброму кивнула старушка: - А помог-то тебе кто выйти к селу?
- Дедушка какой-то, - простодушно ответил я: - Забыл спросить, как его зовут. Он еще привет какой-то Машеньке передал.
- Если не устал еще, то расскажу историю одну. Спать не хочешь? – внимательно посмотрела на меня бабушка Маруся.
- Не хочу, - замахал я головой: - А истории ваши мне очень нравятся. Знаете ведь.
- Знаю, - добродушно улыбнулась бабушка: - Ну, нравятся, так слушай. Девчонкой я тогда еще была. Сколько же годков мне было? Десять-то точно не исполнилось. Годочков восемь, или девять. Ну, не  в этом суть, - поправила она белый платок в синий мелкий цветочек: - Две подружки у меня было. Грапа и Люся. На день рождения родители подарили мне ленту. Синюю такую. Вплетала я ее в волосы и ходила так. А Грапа завидовала мне, все просила передарить ей ленту. Но я ей отказала. Вот пошли мы с девчонками по ягоды в лес. А год урожайный выдался. Набрели на поляну, а там места живого нет от земляники. Все красным-красно. Бросилась я собирать ягоды, и забыла обо всем на свете. Сколько времени прошло, когда опомнилась, не помню. Только смотрю, темнеть стало, а подружки мои пропали куда-то. Поаукала я, да и побрела сама не знаю куда. Плутала долго, пока не вышла на опушку, а на ней пень стоит. Большой такой в три моих обхвата, а над ним березка склонилась. Кудрявая вся. Красивая. Уселась я на тот пенек, и заплакала. Ночь на носу, а я одна-одинешенька. Подруг потеряла, куда идти не знаю. При мне только корзинка с ягодами да узелок с хлебом. Мама утром испекла, да положила в дорогу. Достала я горбушку, да есть принялась. Вдруг слышу, спрашивает меня кто-то: «Заблудилась, что ль, девочка?». Гляжу, а передо мной старичок незнакомый. Седой весь в лапти обутый,  а глазки маленькие и черные. «Заблудилась», отвечаю: «Дедушка. Подружек потеряла». «Твои подружки убежали уж давно. Слышал, как одна другой говорила, давай оставим ее здесь, раз ленту не дает поносить. Бочком, бочком, да с той полянки земляничной и ушли, а тебя оставили». А потом спрашивает: «А, что это ты такое ароматное ешь? Не угостишь дедушку?». Поделилась я с ним хлебом, а он глаза закатил, и говорит, что вкуснее в жизни ни чего не ел. Потом спросил, как кличут меня. Представилась я, а он и говорит: «За доброту твою, Машенька, пособлю я тебе. Гляди, вон тропинка в траве вьется. Ступай по ней, к себе в село и выйдешь». «Спасибо», говорю: «А ваш как звать дедушка?». А старичок-то хитро так улыбнулся, и отвечает: «А кто, как хочет, тот так и зовет. Кто лесничим, кто лешим. Да не бойся ты, ступай. Не обидит тебя никто в лесу. Найдешь ты дорогу домой». Так все и вышло. Дорожка та вывела меня из леса.
- Вот значит как? – недоверчиво протянул я, отправляя в рот небольшую помидорку.
- Не все это еще, - неожиданно проговорила бабушка Маруся: - Продолжение слушать станешь?
- Стану, - жуя сочный томат, ответил я ей.
- Дня через три, под вечер уж, принеслась к нам Грапина мамка. Плачет вся, да причитает, мол, дочка ее в лес ушла и до сих пор не вернулась. Люся, что с ней была, тоже с трудом дорогу домой нашла, а Грапа так и не объявилась. Все село тогда на ее поиски отправилось. И я пошла, хоть мама и просила остаться дома. Только я сказала, что знаю, как Грапу найти. Пришлось родителям взять меня с собой. Взрослые в лес углубились, а я у посадки осталась их дожидаться. Пообещала, что с места не сойду. Как только оказалась я одна, вошла немного в лес, да крикнула изо всех сил: «Дедушка Леший, отпусти Грапу, пожалуйста». Гляжу, а прямо на меня бредет подружка моя. Еле ноги ее держат. Стала я родителей звать. Взрослые вернулись, и все мы отправились в село. А Грапа потом повинилась передо мной, что бросила меня в тот день на поляне. Ленту я ей подарила. Так мы подругами с ней и остались.
Поверил ли я тогда бабушке Марусе? Скорее всего, поверил.
С тех пор ни разу я в лесу не заблудился. А иной раз бывает, оглянусь неожиданно на грибной охоте, и замечу, как в высокой траве или кустарнике мелькнут черные глазки-бусинки.