Заповедь

            Ирина быстро шла по извилистой сельской дороге, около рынка она увидела старушку, торгующую цветами, надерганными из палисадника. Женщина протянула стольник взамен получила букет туго смотанный ниткой, и не взяв сдачу в сорок рублей, поспешила перейти дорогу. Сегодня  в особенности  опаздывать на работу не стоило, новое начальство. Ирина немного запыхавшись, появилась в дверях кабинета, она не опоздала, а из бухгалтеров пришла первая. Только  кассир Людмила уже оказалась на своем месте, это была дама пятидесяти пяти лет, худосочная, с "боевым раскрасом” и яркой копной  стриженых волос. “Чё, ты эти веники, все покупаешь”? – недоуменно вскинув брови, сказала она вместо приветствия. “У тебя бурьяна нет в огороде или денег много”? – не унималась Людмила. Взаимоотношения Ирины с кассиром были натянутыми, она догадывалась, что коллегу очень раздражает её ортодоксальная, густая, пшеничного цвета коса, ниже пояса.  На это богатство Ирины посягали многие сослуживицы, уговаривали подстричься, предлагали своих знакомых мастеров в модных салонах. Она сначала даже подумывала о том, чтобы ампутировать косу, но чем больше она ощущала  давление, тем сильнее срабатывал закон – сила действия равна силе противодействия. Женщина убеждалась, что именно коса подчеркивает  индивидуальность облика и лишиться  её все равно, что  какого-нибудь из своих членов тела.  Она спокойно относилась к нападкам, понимая, что самая молодая в коллективе и дамы только из добрых побуждений пытаются окружить её своим назойливым вниманием.  Набрав в хрустальный вазочку воды, Ира распушила букет, вдохнула сладкий запах осени. Хорошая вещь цветы, особенно для уставших от цифр глаз как напоминание, что за окном и стенами офиса тоже есть  жизнь.
          Настроение у Ирины сегодня было “не ах”, вчера она смотрела жилье для съёма. За те средства, которые она готова выделять на аренду, ни чего хорошего не найти. Где теперь, Ирина живет с дочкой, тоже не апартаменты, но небольшая оплата, близость от работы и детского сада примеряла с бытовыми неудобствами. Какие можно было ждать условия от саманного дома 1885 года рождения, когда-то казачьей управы и когда-то лучшим зданием в селе. Наверно по каким-нибудь гигиеническим требованиям, если таковые существуют в современной России, этот дом не пригоден и опасен для жилья, некоторые балки давно вывалились и весели в воздухе, оседающие стены покрывались волнами, и печка форсунка давала каждый год трещины, которые нужно было замазывать, чтобы не отравиться угарным газом. Все удобства были на улице, а тазик с ведром заменял душ. За два года жизни в районном центре, Ирина приспособилась, отрегулировала свой бюджет, благодаря  умению готовить и вязать, сумела сделать небольшие сбережения. Теперь придется или всю зарплату отдавать за квартиру или жить в каком-нибудь сарае с сырыми стенами и плесенью по углам.  Вся скромная благополучность рассыпалась, женщина надеялась хотя бы перезимовать, но позавчера явилась хозяйка и попросила освободить помещение в течение двух недель. Её муж неожиданно решил в осень сломать дом и залить фундамент, чтобы по весне начать стройку.
         Иринка выросла с бабушкой сельской учительницей, об отце она ни чего не знала,  мать умерла после её рождения в медицинском пункте, по причине занесенной инфекции. Ира росла настоящим деревенским ребенком: летом самозабвенно любила купаться в реке, гоняла корову в стадо, кормила, доила и поила скотину, бегала в калошах и сапогах по проселочной дороге и вместе с тем все книги детской классики из скромной районной библиотеки, от “Маленького принца” до “Овода” были прочитаны. Последним не законченным совместным литературным подвигом Ирины и бабушки было чтение “Войны и мира” по главам, вечерами. Она очень любила, когда маленькая комната в скромном, деревенском домике наполнялась волнами толстовской прозы и в её воображении растворялись саманные стены, и больше не было преград, чтобы унестись в мир прекрасных героев.
                Варвара Александровна  удивительным образом сочетала в себе интеллигентность с крестьянской, практической хваткой, за которую её часто осуждали: “Зачем столько забот с хозяйством, разве двоим много надо”? Но близорукость этих рассуждений Ирине стали ясны, когда бабушка, умирая, вручила внучке сберегательную книжку с небольшими накоплениями. Бывшая комсомолка и коммунистка в конце жизни пришла к искренней вере и оказалась на удивление трепетной и глубокой христианкой. Хождение Ирины с бабушкой в церковь запечатлелись в сердце ребенка ярким событием. Старинная, величественная церковь была самым замечательным   зданием в деревне, население которой уменьшилось в несколько раз в течение двадцатого века вследствие войн и социальных экспериментов. Единственную заповедь, которую оставила бабушка подавать нищим и больным, тогда в “лют день защитит тебя Бог”. Она сама умела так подавать милостыню, что не понятно кто кому делает одолжение, бабушка нищему или нищий бабушке, так доброжелательно, на равных, как брату по несчастью. Ирина тоже этому научилась, её глаз всегда вычленял из толпы, тех, кому нужна помощь, или это слепой желающий перейти дорогу или бабушка стыдливо стоящая с какой-нибудь безделушкой: старой книжкой или помятым букетиком. Однажды уже учась в техникуме, Ирина бежала по мокрой от дождя улице в вечерний час, прохожих было мало, под навесом магазина стояла чета таборных цыган с девочкой лет трех, их можно было сразу отгадать по запаху костра и не опрятной одежде. За что-то пилила жена  мужа своей цыганской пилой, мало чем отличающейся от других женских пил. Он в ответ огрызался и опираясь на костыль, не решительно протянул руку для подаяния в  которую падали только капли дождя. Ирина кинула в ладонь последний полтинник, услышав в след все мысленные благословения от  здоровья до хорошего жениха. Не рассуждала, цыгане, не цыгане, ёкнуло сердце – помоги.
        Вышла Ира замуж на последнем курсе техникума за мальчишку, учившегося на автомеханика, семья просуществовала полгода. Что такое семья они оба плохо понимали, бабушка вздыхала – дети, дети. Ира честно себе признавалась, что в том браке, она мечтала больше о ребенке, чем о муже и семье. Как выросшая девочка захотела живую куклу, но этот не удачный опыт дал ей понимание роли мужчины, как стержня семьи и отношений мужчины и женщины. Поэтому теперь в её мечтах завелся образ принца старше по возрасту, возможно, даже с детьми от первого брака, Ирина считала, что материнского чувства ей должно хватить на всех.
              Рабочий день начался, как обычно, деловые разговоры  вперемешку со сплетнями и личными откровениями. Сегодня был день рождение у Светланы, старшего бухгалтера материального стола и закадычной подруги Людмилы. Ирина  предчувствовала не приятные разговоры, эти дамы, когда  выпивали, начинали навязчиво делиться богатством  опыта своих не очень удачных жизней, но улизнуть, не удаться – нельзя отделяться от коллектива, как Ирину уже предупредили. Обед начался поздравлениями и тостами, веселье набирало обороты. Когда Людмила подняла тост: “За нас с вами и хрен с ними” потянула Иру за черную юбку. “Посмотри, как мы все одеты, а нам уже “за” и больше, ты одна как баба рязанская, с русой косой до пояса”.  За столом, из шести женщин Ира одна была в юбке, все остальные кто в брюках, кто  в джинсах. “Не идут мне брюки” – оправдываясь и убирая руку,  смутилась Ирина. Чтобы разрядить обстановку зам. главного бухгалтера, рассмеялась: “У Оленьки, племяшке своей спрашиваю, почему  не носишь в институт платья и юбки, она говорит, что когда не в брюках, все подходят и спрашивают:  У тебя,  что день рождение? Светлана, именинница, ты наша, что ты не в платье пришла, а опять в робу джинсовую нарядилась?” Отцепить этих дам от Ириной персоны не очень было просто. Испытывая экзистенциальную неприязнь, вступила в бой Людка: “ Что, вы Ольга Митрофановна, её защищаете. Молодая, коллектив у нас, не бабский, мужиков куча, как будто я ей зла желаю. Слава Богу, не в школе работаем. Все Золушку из себя разыгрывает”. И уже скривив лицо в гримасу, сказала Ирине: “ Жди, жди, это сказка для прошлых  веков, а сейчас, нужно, чтобы в глазах доллары светились, тогда и мужик, попадется с деньгами”. “Почему,  для прошлых, Диана, до того, как стала принцессой, нанималась за полтора фунта, квартиры убирать”- отпарировала Ирина. “Ой, да, брехня, быть такого не может”- пронзительным тоном возразила Светка. “У них, там не у нас” – со знанием дела заявила Ольга Митрофановна. “Да, не у нас. Устраивала  дочку в садик по знакомству, принесла так называемый добровольное пожертвование, оно же взятка. А там дама тучная, с одышкой, двадцать пять лет в этом садике просидела, уходит на пенсию, а рядом худенькая маленькая девочка стоит сразу после института, оказалось дочка. Дела ей передает, и перед ней тетки воспитательницы, по двадцать лет стажу, стоят на выправку. Вроде не Золотая Орда, а государственные места по наследству передают”- заключила  Ирина. “Дюже, ты умная” – язвительным тоном вставила Людка. “Так вы определитесь, умная я или дура”- не унималась оппонентка. “Ира, умница, участок земли купила” – включила покровительственно материнский тон главбух Валентина Антоновна. Чем вызвала моментальную реакцию Людки, брызгая слюнями, она выпалила: “Летом, Ирочка, поливай получше”. “Чего поливать, то” – не поняла коллега.  “Участок, свой, того и глядишь домик, к осени вырастит” – уже давясь от хохота и радуясь, что победили в сражении, приятельницы вышли курить. Ира, собрав свою посуду со стола, отправилась  мыть, давя в себе раздражение: “Достали, одно учат жить, одна пять раз замужем была и любовников рота с отрядом особого назначения, другая  раза, два  и сейчас с ней живет на двадцать лет моложе, не понятно кто кого содержит”.  Сев за рабочий стол  Ирина, стала смотреть в окно, на полинявшее  дождем небо и разглядывая капли стекающие по стеклу.  “Выжить в офисе большое искусство, как в серпентарии, где каждый пытается впрыснуть в тебя порцию своего опыта и утомляет, порою не работа, а эта борьба за то, чтобы остаться самой собой” – размышляла Ирина. Многие и не догадывались, что у этого плюшевого мишки с косой ниже пояса, есть металлический каркас, который сформировался в течение семи лет одинокой жизни и умению надеяться только на Бога и на себя.  Подруги вернулись, Светка зачарованным голосом запела: “Видели, нового начальника, ну красавиц”. Людка вставила: “Прямо, таки голливудский”. “На Джима Керри, что ли похож” – не унималась Ирина. Светка развернулась и с вредным лицом, скривив губы, сказала: “Фрося Бурлакова, голливудские актеры тех времен, когда тебя ещё в проекте не было”. “А, это когда вы были молодыми и чушь прекрасную несли” -  препарировала чужую фразу Ира. “Ты, посмотри на неё, разошлась, да молодыми, а ты по ходу сразу бабкой старой родилась” – сердито закончила разговор Людка, с грохотом стала собирать посуду. Свежий воздух ворвался в проветриваемый от запахов копченостей и салатов кабинет. Потребовались усилия, чтобы настроить свой ум на работу. Перебранки никогда не нравились Ирине, и по природе своего имени она была мирным человеком, но по опыту знала, что не все люди принимают добрососедство, а воспринимают его как слабость и безволие и с ними приходиться держать оборону или вести войну. Женщины сели к своим рабочим местам, кабинет наполнился шелестом документов, цоканьем дыроколов и клавиатур. Неожиданно дверь широко распахнулась, и на пороге появился сельский "дурачок” Сашка. Ирина его хорошо знала, это её сосед, живущий через три дома. Когда он приходил с бабушкой оплачивать электроэнергию и видел Ирину в коридорах, то всегда шумно здоровался, а когда она шла с дочкой и  тяжелыми сумками домой, то подходил и помогал ей. Ирине вообще казалось, что ни какой он не “дурачок”, просто его юношеское сознание не справилось с трагедией, когда на машине разбились его отец, мать и старший брат, а он остался жить. Сашка говорил заикаясь, переставляя слова и слоги, как делают дети, но понять его было можно. Стукнуло ему в этом году двадцать лет, и брил ему дедушка бороду, а он бегал с мальчишками на рыбалку  и зимой катался с горки. Поминая родных, Ирина заказывала панихиду в церкви, а пироги, которые  любила печь, относила Сашиной бабушке. Сегодня он стоял в кабинете мокрый, грязный  и плачущий. Сашка размазывая по лицу кулаками слезы и сопли, бессвязно пытался объяснить Ирине причину своего горя.   Услышав не понятный шум, кассир выглянула из своего угла, и с издевкой сказала: “А, любовник к Ирке пришел”. В ответ раздался истерический смех Светки. И в завершении всех неприятностей в дверях кабинета возник молодой мужчина, лет тридцати, действительно с голливудской внешностью, как в тот момент подумала Ирина. По её спине потек холодный пот, она поняла, что получит от главбухши за это явление Сашки, в момент прихода начальника, что возможно теперь не только нужно будет искать жилье, но и работу. Ирина подхватила Сашку под локоть, мягко, но твердо повела его к дверям: “Я все поняла, ты потерял паспорт, и бабушка тебя будет ругать и пенсию тебе не дадут, я приду сегодня и поговорю с бабушкой, не плачь, иди домой. Зачем ты вообще взял его? А, мальчишкам хотел показать, не верили, что у тебя он есть”. Ирина проводила соседа за калитку электросети, в надежде, что вернувшись в кабинет, не обнаружит там начальника, но  ошиблась. Пройдя тихо  в подсобку и взяв тряпку со шваброй, она протерла лужу и следы оставленные Сашкой, молча села за свой стол и спряталась за монитор. Разговор руководителей закончился, Ирина подняла глаза и увидела, что зам. главного инженера направился к её столу, морально она уже подготовилась выслушать нотацию на тему офисного этикета. Мужчина, улыбнувшись, спросил: “Как можно к вам обращаться”?
- Ирина Васильевна.
- А я Александр Васильевич, мы с вами тезки. Это ваш родственник?
Ирина напряглась: “Нет, это мой сосед просто он меня знает и боится бабушки, но надо еще поискать паспорт дома, он мог  и напутать”.
“Выясняйте, если действительно потерял, я дам телефон мой родственницы и ему помогут с документом, чтобы не стоять в очереди”. Александр Васильевич с доброй улыбкой  исчез в дверях кабинета. Ирина облегченно вздохнула, только теперь она оценила мертвую тишину, которая воцарилась в кабинете во время беседы, все женщины заворожено наблюдали за происходящим. Людмила молча, поползла в свой угол, Светлана отвернулась, зарывшись в бумаги, Валентина Антоновна стала звонить по телефону, шестеренка рабочего дня, сделав прокрутку, задвигалась в привычном режиме.
       Наследующий день Ирина взяла номер телефона у Александра Васильевича и в понедельник уже благополучно  забыла о всей этой истории, потому что в выходные пробегала осматривая подходящие для съема квартиры и домишки. В среду, когда первая половина рабочего дня стремилась к обеду, Александр Васильевич зашел в бухгалтерию, здороваясь с женщинами, очень нежно посмотрел на Ирину, и в воздухе повисло хоровое “ах”. Вернувшись после обеденного похода в магазин, женщина услышала часть разговора. Людка возмущалась: “За что ей, а родит ещё раз, будет необъятная как земной шар”. Ира поняла, что разговор о ней.  Углубившись в работу, она почувствовала на плече руку Ольге Метрофановне: “Милая, давай сходим со мной к моему мастеру, сделаем тебе причесочку, мелирование. В выходные, дочка с мужем едет в краевой центр, у моей Танечки хороший вкус, я попрошу, поезжай с ней, что-нибудь  посмотри себе из одежды. Да, не носи ты, эти вязаные кофточки”.  Ира доброжелательно поблагодарила, подумав: “Вам, бы, мои проблемы”. Она не рассказывала о тех трудностях, которые возникали в её жизни, считая, что как взрослый человек решать их должна сама и понимая, у милых дам, кроме возможно сочувствия, практической помощи не получишь. Приятно примерить роль феи и переодеть Золушку к балу, с небольшой поправкой, все расходы в счет последней. В кабинет вошла секретарь главного инженера Инга, модельного роста и модельной худобы блондинка, взгляд который она бросила в сторону Ирины, сочетал в себе презрение с недоумением, как два в одном. Потом, в бухгалтерию заходила главный экономист, дама лет сорока пяти, глаза которой при виде Ирины заискрились интригующим блеском.
             Забрав дочь из садика, женщина шла по узкому тротуару, накрапывал унылый осенний дождик, в голове роились не веселые мысли: “Выбрать маленькую и теплую комнатку, но соседи, будут пьющие или все таки согласиться на домишку-сарай, холодный и сырой. ”. Мимо проехала машина  и остановилась напротив соседского дома, из неё  вышел  высокий мужчина. Только в свете фонаря Ирина поняла, что это Александр.
- Ирина Васильевна, у меня к вам предложение, поужинать со мной.
Сердце ёкнуло и Ира смущено сказала: “Да, вот только отведу Аленку, к соседке”.
Она договорилась о пребывание дочки, на время своего отсутствия, переоделась в темно синие бархатное платье, которое из всего  гардероба оценили  коллеги, когда видели,  и взяв связанный палантин с люрексной ниткой, вышла.
               Александр сам выбрал для Ирины блюда из меню, потому, что на все диковинные названия японской кухни молодая женщина пожимала плечами. “Ирина Васильевна, я на вас обратил внимание, в первый свой рабочий день, вы шли по двору с маленьким букетиком цветов. У вас, коса как у моей мамы, конечно, она сейчас седая и уже не такая густая, но я помню её в детстве, именно такого цвета”. Губы Ирины самопроизвольно расплылись в улыбке. На удивленный взгляд Саши она пояснила: “Просто, вы меня хвалите за то, за что в коллективе, ругали”. “Понятно, сейчас время фаст-фуда, на голове фаст-фуд, в голове фаст-фуд, в сердце фаст-фуд, на теле тоже, чтоб не жалко было выбросить, все на пять минут, быстро, дешево и бездушно”- пояснил Александр. “Вы, еще и вяжите” – догадался Саша. Ира смутилась и не решительно стала теребить бахрому палантина, уже пожалев, что его одела.
-“Мама, тоже любит вязать, ношу ей связанную вещицу, очень, тепло”- в доказательство Александр показал краешек шарфа.
-“ Ирина, я с вами уже немного познакомился, посмотрев личное дело. Хочу теперь рассказать вам о себе. Мне тридцать три года, я закончил московский энергетический институт, был женат. Время, такое перестроечное было, да, еще молодость и мода на моделей, вот, на такой я и женился. Да, очень красивая, но этого оказалось не достаточно для семейной жизни, более того у нас родился не совсем здоровый ребенок, с церебральным параличом. Она хотела от него отказаться, я был, против. Вернулся с сыном к родителям”. Вдруг смутившись своих слов, Александр продолжил: “Только не подумай, мне не нужна сиделка для моего ребенка, мама очень любит внука. Он, действительно, замечательный мальчик, да, еще и талантливый. Я просто, хочу, чтобы моя жена принимала бы его сердцем, только, тогда семья станет настоящей”. Ирина, понимая, куда он клонит, подумала, что попросит время для размышления и сказала: “Но, вы меня не знаете, я наследующий год, собиралась поступать в институт”.
“Я, не против, твоей учебы. А то что, для меня было важно, я в тебе увидел, остальное, мелочи по ходу жизни. Если, ты дашь мне ответ до субботы, то смогу тебя познакомить с моими родителями. Мне кажется, у нас все должно хорошо получиться”. Ира неожиданно для себя сказала: “Хорошо”.
Александр же, как фокусник извлек неизвестно откуда бархатную коробочку, одел на Ирин палец, кольцо с голубым камешком зажав её ладонь в своих теплых руках.
Из-за того, что все произошло мгновенно, Ирина немного опешила и подумала: “Вот шустрый, даже сказать не дал, не то, чтобы подумать”. Уже, деловым, но теплым тоном Александр уточнил: “В субботу знакомимся с родителями,  а в воскресение у тебя день рождение”. Ирина, пожимая плечами и разведя руки в сторону, улыбаясь сказала: “Вы меня окольцевали, даже глазом не дали моргнуть” “Да, я такой, что моё, то моё” – целуя руку невесте, сказал Саша.
              Ирина вернулась домой в десять часов, соседка уже уложила Аленку. Налив чай Ирина, долго смотрела на портрет бабушки и думала о том, что всегда чувствовала её присутствие в своей жизни.
Через несколько лет сын Александра получил грант на обучение изобразительному искусству в Германии, дедушка и бабушка поехали с ним. Ира родила троих детей.
Это замечательная, дружная и гостеприимная семья.