Жайме и Лаис

               


               
               
                одноактная пьеса







                Действующие лица:

Жайме Морено, полицейский, 30 лет
Лаис Сампайо, проститутка, его ровесница



Действие происходит в полицейском участке маленького городка недалеко от Рио-де-Жанейро.
















Занавес открывается. На сцене – перегородка, которая имитирует решетку камеры в полицейском участке. Таким образом сцена разделена пополам. С одной стороны – камера, в которой есть стул и койка. С другой – коридор полицейского участка. Лаис лежит на койке. К решетке подходит Жайме.

Жайме (шепотом): Лаис… Да вставай же! Что, правда, уснула?
Лаис (приподнимается и потягивается): А что здесь еще делать?
Жайме: Скажи спасибо, что ты здесь одна. Это просто везение.
Лаис (подходит к решетке): Ну и зануда ты, Жайме.
Жайме: Поверить не могу, что ты на это решилась…
Лаис: На что?
Жайме: Хватит дурочку изображать…
Лаис (подносит палец к губам): Тихо, дурень! Нас могут подслушать.
Жайме: Когда я тебе все это говорил… я просто шутил, неужели ты не поняла?
Лаис: Ну, да… Шутил – и в первый раз, и во второй… и в десятый… Сколько лет ты так прошутил, Жайме?
Жайме: Ты понимаешь, что можешь реальный срок получить?
Лаис: Буду жить за госсчет…
Жайме: Идиотка!
Лаис: Ну, что ты так трусишь? Ведь сам все придумал! А если уж я и, правда, туда попаду… найду способ кого-нибудь ублажить… У меня это всегда получалось!
Жайме: То-то и оно… к тебе ходила-то одна шушера… Был хоть один приличный клиент за последние годы?
Лаис: Если был бы, то мне бы твой план не понадобился.
Жайме: Какой еще план? Слушай… (понизив голос) Я здесь ни при чем, поняла? И не вздумай меня припутать!
Лаис (презрительно): Да знала я, что ты струхнешь… Только болтать языком горазд…
Жайме: Дура!
Лаис: Скажи что-нибудь новенькое… (кокетливо прижимается к решетке, хватает его за палец) А ты ведь можешь и дверь открыть, мы с тобой тут вдвоем…
Жайме: Ну, хорошо… (делает шаг в сторону) Давай все обсудим спокойно. Тебя ведь не я арестовывал. И ты вела себя тихо…
Лаис: Паренек был такой милый… похоже, он даже меня пожалел…
Жайме: Пожалел – убийцу! Он ведь думает, что ты убила…
Лаис: Но не специально. Просто так вышло – упал, ударился, умер…
Жайме: Многое будет зависеть от экспертизы. Но ты… скажи мне – как на духу… Помогла ему? Или и, правда, он сам неудачно свалился?
Лаис: Ты за себя… или за меня испугался?
Жайме: Да я и сам не знаю… (садится на стул)
Лаис: Мне нравится этот ночной допрос. Не дай бог разбудим кого-то…
Жайме: Все дрыхнут. Но кто-то может и притвориться, что спит, и подслушать…
Лаис: Когда ты мне все в таких красках описывал… ну, историю той проститутки, которую обвинили в убийстве клиента, и она заработала кучу денег, раздавая интервью направо-налево… болтая со всеми писаками, а потом еще сочинив свою биографию и продав ее одному из скандально известных издательств…  Казалось, что это сказка! Мечта!
Жайме: Но я не думал, что ты все примешь за чистую монету…
Лаис: Себе самому-то не ври. Ты не случайно мне все эти годы мозги промывал. Рассчитывал на свою долю.
Жайме: Лаис… было время такое, мемуары всяких там гейш шли на «ура»… Но если у них были высокопоставленные клиенты. А у тебя – мишура. Ты кого обслуживала? Нищую падаль, которая была даже не в состоянии расплатиться. Делились продуктами… да и то – какой свежести?
Лаис: Но ведь я могу и приврать насчет клиентуры… скажу, что у меня бывали богатенькие… кто проверит, а? Жайме…
Жайме: Приврать? Ну, в общем, об этом мы с тобой и говорили. Все приукрасить – сделать из своих трудовых будней чуть ли не новеллу!
Лаис: Ты грамотнее, поможешь мне все это описать. А не захочешь, найму кого-то, а расплачусь… ты понимаешь, как.
Жайме: Ты еще ни гроша за все это не получила! И не обольщайся, что твое дело прогремит в масштабах страны! Ты слишком мелкая сошка!
Лаис: Но помечтать-то мне можно?
Жайме: Мечтай! А что тебе еще остается? (встает, швыряет стул, отходит в сторону)
Лаис (наблюдает за ним, спокойно): Знала, что все так и будет… (насмешливо) «Мечтай!» Это ты, Жайме, мечтатель. Больше всего на свете любишь болтать, строить воздушные замки, а как до дела доходит – в кусты. Всегда был таким, с самого детства. И тебя бесит, когда надо переходить от слов к делу. Это тебе весь кайф ломает. Ты так бы всю жизнь промечтал! А мне все осточертело.
Жайме: О чем ты?
Лаис: Помнишь, как ты мечтал подкатить к Лауре, на свиданье позвать, а потом идти с ней, взявшись за ручки, по улице… и чтобы мальчишки свистели вслед? Нет? Не помнишь? Зато помню я! Ты мне пять лет об этом гундел, расписывал во всех красках, как к ней подойдешь, что скажешь, да как посмотришь… А я-то дура не понимала, что на самом деле она тебе не нужна. Вернее, нужна… как мечта! Очередная. И я стала ее уговаривать, чтобы она обратила внимание на тебя, внушила, что ты ее любишь… Она и поверила! Стала тебе улыбаться, сама с тобой ласково заговаривала, пыталась подбодрить… дошло до того, что сама и встречу назначила, ну а ты… ты помнишь, что с тобой было?
Жайме (глухо): Так уж и обязательно напоминать мне…
Лаис: Идет по улице эта твоя мечта, стащила у матери платье, помаду… ну, заглядение! Остановилась около твоего дома и ждет. А ты спрятался у меня, наклюкался и тебя рвет…
Жайме: Я тогда перенервничал.
Лаис: Я тебя пожалела. И даже… утешила. Это хоть помнишь?
Жайме: Да… помню.
Лаис: Я была у тебя первой… и больше ты никогда ни к кому не пошел.
Жайме: Подумаешь – парень шестнадцати лет испугался…
Лаис: Но не меня.
Жайме: Нет. Ведь я не любил…
Лаис: Думаешь, что только в этом все дело? Как ты стать полицейским отважился? С такой-то душонкой! Трусливой как заяц.
Жайме (растерянно): Я не ловлю серьезных преступников. Я за порядком слежу…
Лаис (задумчиво): Ну, у тебя хоть что-то сбылось… А у меня – так вообще ничего.
Жайме (внезапно разгорячившись): А почему, как ты думаешь? Потому, что терпения нет! Тебе подавай все сразу! Любого парня ты сразу же пыталась захомутать, не давая бедняге времени опомниться… вот они и сбегали – один за другим. А когда работать пошла… там тоже надо ждать, когда будет получка… Тебя это не устраивало – часы, дни, недели долгого ожидания! Невыносимого для тебя! Тебе нужны деньги сразу. Чтоб с неба упали. И ничего лучшего не придумала, как пойти в проститутки.
Лаис: Полчаса работы – и жить на это можно неделю. Где еще будут так щедро платить?
Жайме: Так у тебя только вначале было, потом… дорогие клиенты стали искать молоденьких, а на тебя только шваль западает.
Лаис: Я думала, это недолго продлится. Воспринимала как… авантюру. Думала – ну, на худой конец, женю тебя на себе. Ты зарабатываешь… хоть что-то.
Жайме: Нашла дурака!
Лаис (с горечью): Да, где уж мне! У тебя все мечты… Грандиозные планы. А вышло так, что единственная твоя реальность – это лишь я… Проститутка! Но я у тебя ведь совсем ничего не брала… Впрочем, ты и женился бы, если б можно было удрать куда-то, где ничего не знают о том, как я зарабатывала на жизнь… А так – слишком соседей боишься. Ведь засмеют!
Жайме: Да уж… жениться на шлюхе… (спохватывается) то есть… Лаис, я не то хотел…
Лаис (равнодушно): Да ладно, Жайме, я шлюха и есть. (с вкрадчивой интонацией) Я понимаю, ты слишком разнервничался, когда увидел меня в полицейском участке, услышал эту историю… но успокойся. Так ты себя можешь выдать. Никто не знает о нас с тобой… ты ко мне приходил тогда, когда все давно спят, и до утра не оставался.
Жайме (неуверенно): Ты думаешь… А мне казалось, что люди шушукаются потихоньку…
Лаис: Все твои нервы. Кончай психовать. Посмотри на меня – я спокойна.
Жайме: Знаешь, Лаис, я и, правда, подумывал иногда, не жениться ли мне… на тебе? (качает головой) Привык я к тебе. А это ведь хуже любви.
Лаис: Да. Хуже. Даже самое сильное пламя когда-нибудь да погаснет… а вот привычка к кому-то - это же как вторая кожа.
Жайме: Приросли мы друг к другу.
Лаис (с грустью): Больше не к кому было.
Жайме: Какие причины ни назови, результат не изменится… Да. Мы привыкли. И это надо признать… внутри себя…
Лаис (насмешливо): Для тебя такое признание – подвиг. Прикипеть к проститутке… подумать только, что все эти кумушки скажут!
Жайме (пожимая плечами): Да ведь в этом нет ничего необычного – я здесь таких признаний наслушался… Это со многими происходит. В том числе и с семейными, о которых журналы пишут, размещая все эти фотографии взрослых детей и внуков…
Лаис: Но эти люди хранят свои тайны. А в нашем случае… получится, что мы в открытую…
Жайме (подхватывая): Вот-вот… тайно – сколько угодно, а напоказ… связь полицейского и проститутки…
Лаис (смеется): А уж законный брак – и подумать-то страшно!
Жайме (подходит к решетке): Лаис… ты не была бы такой спокойной, если б и, правда, чувствовала себя виноватой в смерти этого бедолаги.
Лаис: Тише ты… Я убийца. Убийца! (отходит в сторону)
Жайме: Ведь врешь!
Лаис: Да не волнуйся ты так, тебя я не приплету. Даже имени твоего не назову. Никому и в голову не придет, что ты… автор идеи! (смеется)
Жайме: Идеи! Слово-то какое…
Лаис: Проститутка, которая выдает себя за убийцу клиента, может прославиться… и нажиться на этом. А потом выясняется, что улик недостаточно… и ее отпускают.
Жайме: Можешь мне в тысячный раз не напоминать, что это я все придумал!
Лаис: В кои-то веки у нас с тобой есть реальный шанс преуспеть…
Жайме: Или угодить за решетку.
Лаис: Я могу потом от своих слов отказаться… сделаю вид, что была не  в себе… напилась… придумаю что-нибудь.
Жайме (издевательски): «Придумаю что-нибудь!» Только в кино с полицией можно играть в такие вот игры… Не думай, что здесь работают идиоты, которых ты с легкостью обведешь вокруг пальца.
Лаис: Ты просто боишься реальности… Реализации своих грандиозных планов.
Жайме: Реальность, реальность… к черту реальность! (опрокидывает стул) Разве не согревали нас все эти разговоры – мечты о богатстве, о том, на что мы деньги потратим?
Лаис: Тебя – возможно. Но я не из тех, кто довольствуется болтовней.
Жайме (обиженно): Ну, зачем ты так?
Лаис: Ты мне в таких красках описывал, как я становлюсь скандально известной персоной, ко мне журналисты приходят, предлагают плату за интервью… и я с удовольствием им подыгрываю. Люди любят такие истории. А уж если бы меня показали в ток-шоу, я бы такого им там наплела…
Жайме: Ладно! Значит, ты ждешь тут… когда начнется шумиха вокруг твоей драгоценной персоны. И проститутка Лаис Сампайо станет вдруг знаменитостью.
Лаис: Не то, чтобы я свято верила в этот твой замысел… но мне захотелось попробовать… Как говорится… а вдруг?
Жайме: Мне надо знать теперь только одно. Как погиб этот тип.
Лаис: Не скажу.
Жайме: Не скажешь – я разоблачу тебя. Сделаю заявление, что пошутил, а ты приняла все за чистую монету и решила отправить на тот свет клиента ради какого-то там мифического пиара.
Лаис (раздраженно): Да ладно тебе – успокойся. Ты, правда, поверил, что я…
Жайме (вздохнув с облегчением): Ну, слава богу! По крайней мере, эта смерть не на моей… не на твоей совести.
Лаис: Он был странный какой-то. Может, уже наклюкался… Но его и толкать не пришлось. Стоило мне отвернуться, как он свалился. Но иной раз я думаю… надо было крепче его держать, а я ослабила хватку. Может, в этом моя вина… Все случилось так быстро. Я его не толкала. Но и… поддерживала недостаточно… Формально-то это, конечно, несчастный случай. Но… какую-то смутную вину я перед ним все-таки ощущаю. И не могу пока сформулировать это.
Жайме: Зачем ты вообще с пьянчугами водишься?
Лаис: А с ними проще всего. Они проспятся, придут в себя, выяснится, что вообще ничего не помнят. Их легко обмануть – рассказать, что у нас было что-то… и платят как миленькие.
Жайме: Ты на этих деньгах совсем помешалась. Скажи тебе, что, если прыгнуть с десятого этажа, найдешь денежки на тротуаре, ты побежишь прыгать. Лаис, даже если это квалифицируют как убийство по неосторожности, кому интересна эта история? Ты сама-то подумай!
Лаис: Да он же приезжий! Из Рио!
Жайме: И что? Вот если бы ты, как убийцы в детективах Гранже, увлеклась каннибализмом…
Лаис: Расчлененкой… что ли?
Жайме: Ну, ты понимаешь… Там разрезают трупы, достают то, что внутри… ну, сердце, к примеру…
Лаис: И едят?
Жайме (пожимая плечами): Кто как… Одним словом… ну… сейчас мода вот на такие истории. А ты что? Даже не можешь сказать, толкнула парня или же просто не удержала.
Лаис: При нем документы были?
Жайме: В машине что-то нашли. (смотрит на часы) К утру наши парни выяснят, кто он. Позвонить обещали.
Лаис (мечтательно): Жайме, а вдруг… это все-таки шишка? Одет скромно – да. Ну и что? Это еще не доказывает, что он был не в состоянии расплатиться.
Жайме (вспылив, колотит кулаками по решетке): Если он шишка, я тебе не завидую, дура! Да, та самая слава, о которой ты так мечтаешь, тебе обеспечена, но его родня сделает все, чтобы тебя упекли. И на снисхождение суда можешь тогда не рассчитывать.
Лаис: Много мне не дадут.
Жайме: На что ты рассчитываешь? Выйдя из тюрьмы, начать зарабатывать, пересказывая эту историю всем желающим заплатить за твои откровения? Да и какая история? Громко сказано! Так – нелепость… (понизив голос) Лаис… ты представления не имеешь, что такое тюряга. Нормальной, здоровой тебе оттуда не выползти. Будешь развалиной. И мечтать об одном – уснуть непробудным сном… на веки вечные. Может, деньги тебе и, правда, предложат, только они уже будут не в радость.
Лаис (подходя к решетке): Жайме… ты никогда мне не говорил, почему все-таки так мечтал стать легавым? С твоими-то страхами, с твоей осторожностью… если и есть в тебе авантюрная жилка, то только в мечтах… фантазиях… В жизни ты собственной тени боишься. Такой человек, как ты, - и в полицию… Не понимаю.
Жайме (задумчиво): Да я и сам не пойму… Но меня тянуло все это изучать, сортировать, классифицировать… Хотелось убить свои страхи, может быть, это был способ бороться с ними. Вообще-то мне стать экспертом хотелось… экспертом-криминалистом. Но не потянул – слишком сложные там экзамены. Эта работа не для тупиц… Вот и занялся самой рутинной мелкой и незначительной работенкой. Видно, на большее я не способен.
Лаис: Ответственность! Вот чего ты боишься. Ответственности. И хочешь, чтобы ее было как можно меньше… Иначе ты начал бы так психовать, что еще неизвестно, что бы с тобой приключилось… на нервной-то почве. О повышении и не думай. Ты, Жайме, не стрессоустойчив… Я удивляюсь тому, что тебя вообще сюда взяли.
Жайме: За такие гроши? А почему бы и нет?
Лаис: Ну, сейчас же в полиции развелись эти… психологи! Они не пытались тебя отговорить – не своим делом, мол, занимаетесь вы, сеньор Жайме? Риск, приключения, азарт, адреналин, опасность – все это, миленький, не для вас?
Жайме: Пытались, а как же… Правда, они говорили другие слова. Но мне в кои-то веки вдруг захотелось настоять на своем.
Лаис: А какие слова они говорили?
Жайме: Что мне лучше в герои не лезть, в полиции нужны люди и для рутины. Они думали, это мой пыл охладит… но я согласился работать и в таком качестве. Пусть кому-то и кажется, что это скучно. А на меня простые обязанности действуют успокаивающе…
Лаис: Ну, да… убаюкивают. И преступлений-то здесь у нас – раз, два, обчелся… все пьяные драки.
Жайме (иронически): Ну, может быть, ты прославишь наш городок.
Лаис:  Жайме, знаешь, я… может быть, и почувствую страх. Когда-нибудь. Завтра. Послезавтра. Через неделю. Черт его знает, когда это будет… а пока это ко мне не пришло. Почему? Не знаю… Сижу здесь и жду, когда же поверю в то, что все это – всерьез, и начну бояться… Ты говоришь, что тюрьма – это страшно, а я… слушаю тебя как героя какого-то фильма и все поверить никак не могу, что я за решеткой. Кажется, это – розыгрыш или спектакль.
Жайме: То-то мне эта твоя веселость кажется… неестественной. Лаис, может быть, это шок?
Лаис: Я не знаю. Но меня и саму начинает пугать то, что я… будто внутри онемела.
Жайме: И ты не хочешь домой? Не вспоминаешь о своей комнате, о вещах… обычно люди начинают все это ценить, когда попадают сюда. Скучают до слез. Просят им принести какое-нибудь полотенце, ложку… да все, что угодно. Лишь бы дом напоминало.
Лаис: Мне больше всего не хватает… знаешь, чего? Шума моря… Я плавать не очень любила. Мне нравилось по вечерам приходить на пляж, когда никого уже нет, садиться и слушать… как волны беседуют между собой. Так это мама моя называла. Я этот звук слышу… и вроде как с ней говорю.

Внезапно на сцене свет гаснет. И слышится, как шумят волны. Голос Лаис: «Господи, Жайме, послушай!» Голос Жайме: «Да что же это такое?» Через несколько минут свет снова загорается. Жайме и Лаис стоят, держась за решетку, оцепенев от изумления.

Лаис: Мне это не померещилось… это было! Ты слышал, признайся!
Жайме (встряхнув головой): С тобой тут свихнешься! Ну, слышал… да… было… Но мало ли, что это…
Лаис: Впервые в жизни желание загадала, и оно тут же сбылось. Как ты думаешь, что это значит?
Жайме: Лаис… может, твое желание попасть сюда – это вроде как бунт… у тебя накипело. Захотелось хоть что-нибудь изменить. Сделать шаг… туда, куда ты еще не ступала.
Лаис (устало): Опять начнешь мне лекции читать, что жить надо честным трудом, проституцию бросить…
Жайме: Ты и сама изначально думала, что это – так, приключение, и ненадолго… Заработаешь, чтоб долги матери вернуть банку, и точка. А растянулось – на сколько? На целых одиннадцать лет. Скоро двенадцать будет.
Лаис: Слишком много ты говоришь, Жайме… С другими – молчун, а со мной у тебя просто рот не закрывается… Помню, как мать говорила, когда мы сидели на пляже: болтливые волны… Вот и ты… стал болтлив как волна. Сравнение странное, правда? Ну, вот… пришло в голову… (садится на стул)
Жайме (неожиданно развеселившись): Болтливая волна… надо же… да… сравнила!
Лаис (отрешенно): Кажется, я начинаю бояться… да… страх подступает… пока потихоньку… потом как накроет меня – с головой, и я захлебнусь…
Жайме (довольный): Да слава богу! Люди без страха – это же… без тормозов… Кто-то рождается без инстинкта самосохранения. И восхищаться тут нечем.
Лаис: Знаешь, что? Давай-ка мы сделаем вид, что эта мечта сбылась. Ну, все – так, как мы представляли. Сыграем… как пара актеров в театре.
Жайме (пораженный): Зачем?
Лаис: Я попытаюсь представить, что все у нас получилось. Мне любопытно, а что я почувствую? А тебе разве нет?
Жайме: А потом что?
Лаис: Ну… это будет зависеть… ты сам понимаешь…
Жайме (не сразу): Да… кажется, да…
Лаис: Я хочу услышать эту волну внутри себя… что она скажет?
Жайме: Ну, я готов. (отходит в сторону) С чего начнем?
Лаис: Открой эту дверь. Ты же можешь.
Жайме (нехотя достает ключи и открывает дверь камеры): Вообще-то так мы не договаривались… но…
Лаис (делает шаг ему навстречу, выходит из камеры): Стой на месте! Я не убегу, не волнуйся, да это и невозможно, у вас тут столько всего…
Жайме: Да я и не думаю, что убежишь, но если сделаешь хотя бы шаг лишний, подставишь меня.
Лаис: Скажешь, мне надо было выйти… женские дела… что-нибудь в этом роде…
Жайме: Ну, ладно. (стоит и смотрит на нее) Как ты себя чувствуешь… на свободе?
Лаис: Знаешь, кажется, я созрела сделать признание. Только тебе. Для начала…
Жайме (нахмурившись): Это игра, Лаис? Или…
Лаис: Ты сам поймешь, Жайме.
Жайме (мягко подталкивает ее в камеру, запирает дверь): Начинай.
Лаис: Он был похож… на моего отчима. Безобидный на вид, но внутри скользкий… таких никогда ни на чем не поймаешь. Всегда будут все отрицать с этаким благопристойным видом. И им все поверят. Им, не тебе!
Жайме (озадаченно): Твой отчим?
Лаис: Его взгляд никогда ни на чем не останавливался, был каким-то вечно блуждающим, а руки шарили по сторонам… будто бы машинально, нехотя… но на самом деле искали… свежую плоть. Девочек, мальчиков… он был всеяден.
Жайме (искренне потрясенный): О, боже!
Лаис: Мне было одиннадцать лет, когда он меня совратил. Но мама… она бы мне ни за что не поверила… Этот тип выглядел святошей, педофилы они вообще такие – приличные до невозможности, не ругаются, не выпивают… за все годы мы от него не услышали ни одного бранного слова.
Жайме: Я знаю. Они и учителями бывают, и священниками, и психологами, и педиатрами… стараются искать работу, чтобы быть в постоянном контакте с детьми. Но твой отчим был банковским служащим.
Лаис: И положил глаз на меня.
Жайме: Поверить не могу…
Лаис: Какой ты наивный, Жайме! А еще полицейский…
Жайме (переводя дух): Продолжай…
Лаис: Я его ненавидела. Хотела убить, но боялась, потом мне никто не поверит… Из-за него я возненавидела… не всех мужчин, нет… а именно таких – чистеньких, сладеньких, приторных… которые кажутся безобиднейшими существами, а сами грязнее самого последнего пьяного матроса. Самого пропащего грузчика…
Жайме: Да-да, так бывает…
Лаис: Мне захотелось уничтожать таких. Вычислять и…
Жайме: Лаис! Но ты ведь могла ошибаться…
Лаис: Ну, разумеется… Но эта ненависть… если она захлестывала меня, я ничего не могла с ней поделать.
Жайме: А это уже болезнь.
Лаис: Плевать мне, как это называется! Посттравматический синдром, как тут у вас говорят все эти эксперты… или желание мстить тем, кто похож на него! Банально – просто похож, да и все! Я старалась себя убедить, что это не только внешнее сходство, они и внутри такие… Но разве можно знать это наверняка? Я следила за ними. Если замечала хоть какой-то, самый невинный, интерес к детям… нехороший огонек в глазах… принимала решение: этого типа больше не будет.
Жайме (испуганный, заикаясь): И сколько же ты… совершила… убийств?
Лаис: Не считала.
Жайме (стараясь держать себя в руках): Обычно убийцы… считают.
Лаис: У меня список есть. Но я держу его дома, под матрацем. Если у меня будет обыск, его найдут.
Жайме: Значит, это огромный список… раз ты не запомнила точную цифру!
Лаис: Внушительный, Жайме.
Жайме (словно загипнотизированный): Так-так… продолжай…
Лаис: Мой последний клиент… он был как раз из таких, которые кажутся вежливыми и потерянными… даже могут вызвать какую-то жалость у сердобольных наседок. Но я наблюдала за ним… и решила: он будет следующим в моем списке. Когда я с ним покончу, найду его документы и впишу имя с фамилией… аккуратненьким почерком, за который меня так хвалила учительница. Кому он потом нужен?
Жайме: Кто? Клиент?
Лаис: Да нет… почерк… (смеется) Но я не успела… Этот гад просто свалился и треснулся головой. Я могла убежать, но… не стала. Полицию вызвала.
Жайме: Лаис… О, Господи! Ты его все же… толкнула?
Лаис: Хотела, да не успела. Вот так все и вышло.
Жайме: Я понимаю… я понимаю теперь, почему ты здесь оказалась… Жить с тем, что ты натворила… с этой твоей идеей-фикс… Но ты больна… понимаешь? Тебе нужен специалист…

Лаис молча смотрит на Жайме. Тот тоже умолкает. Внезапно она разражается истерическим смехом и падает на колени.

Жайме: Лаис…
Лаис (торжествующе, подняв палец): Купился! Купился!
Жайме: Ты что…
Лаис: На эту грошовую и слезливую историю!
Жайме: А откуда ты…
Лаис: Я же тоже почитываю… детективы.
Жайме: И твой отчим…
Лаис: Да он ни разу на меня даже и не взглянул как на женщину… Хотя я иногда думаю – лучше это, чем тот дурацкий кредит, который он оформил на имя матери, потом смылся, а мне выплачивать… Я и, правда, его просто на дух не переношу. Но по другой причине.
Жайме (схватившись за голову): С тобой я с ума сойду.
Лаис: А ведь я неплохая актриса? Если ты поверил, то могут и остальные…
Жайме: Мы так с тобой не договаривались… Какая-то маниакальная война, убийства по списку…
Лаис: Ты же сам говоришь, одного убить – это мало. Так не прославишься.
Жайме: Боже ты мой…
Лаис: А что? Меня, пожалуй, и оправдали бы… как больную.
Жайме: Врачей-то не проведешь.
Лаис: Но попробовать можно.
Жайме (открывая дверь): Ну, все, с меня хватит…
Лаис: Эй! Ты что?

Жайме входит в камеру, Лаис вскакивает и отбегает от него. Он начинает гоняться за ней, она хватает стул и выставляет его впереди себя как щит.

Жайме: Сейчас… здесь… совершится убийство!
Лаис: Жайме, да ладно тебе… ну, я переборщила…
Жайме (достает оружие и направляет его на Лаис, она бросает стул и поднимает руки вверх) Еще хоть слово неправды…
Лаис (весело): Сдаюсь-сдаюсь… все… Жайме, хватит!
Жайме (выходит из камеры и запирает дверь): Я все это время боялся, что ты и, правда… причастна к смерти этого доходяги. Случайно или намеренно… Но у меня уже сил нет все это выяснять… (слышится звонок мобильного телефона, Жайме достает его из кармана) Жайме Морено… да, слушаю вас… ах, вот как? (лицо его проясняется, он вздыхает с облегчением) Все ясно. Спасибо.
Лаис: Это кто?
Жайме: Экспертиза…
Лаис (напряженно): И?..
Жайме: Он от инфаркта умер, а не от удара… Тот удар был не смертельным, у него даже сотрясения мозга нет. Будь с сердцем все в норме, тут же бы встал, так что… Даже если его и толкнула именно ты и сделала это специально… умер он не по твоей вине. В любом случае сердце бы отказало.
Лаис (закрывая лицо руками, сдавленно): Я его не толкала…
Жайме: Ты просто не поддерживала его так, как надо бы… И про себя думала: а что, если он на ногах не удержится? Вдруг это тот самый случай?
Лаис (тихо): Да… думала.
Жайме: Ну, Лаис… так просто совпало. Думала ты в тот момент о чем-то или не думала…  Даже я, хоть меня и дразнят здесь деревенщиной, не верю, что мысль материальна.
Лаис: Я даже себе не признавалась, что все же виню себя… Знаешь, как это бывает: подумаешь о плохом, и оно вдруг происходит… будто по твоей воле.
Жайме: Не думай больше об этом… не надо.
Лаис: Внутри опустело…  (садится на стул) Так, значит, меня отпускают?
Жайме: Надо дождаться утра. Это – простая формальность.
Лаис: Пиар, интервью, скандальная слава… а я ведь и, правда, могла бы сыграть…
Жайме: Ты слишком уж размахнулась… Ограничилась бы двумя историями – якобы с отчимом и с последним клиентом. Это могло сойти за какую-то версию…
Лаис: Да, увлеклась… и меня занесло. (закрывает глаза) Не судьба нам разбогатеть с тобой, Жайме…
Жайме: Но какое же это все-таки счастье – чистая совесть…
Лаис: Смешно… а она у меня ведь и, правда, чиста.
Жайме: Может, стакан воды?
Лаис: Нет-нет, Жайме… иди, отдохни.
Жайме (пытаясь улыбнуться): Надоел я тебе?
Лаис (насмешливо): Да… пожалуй. (отворачивается) Я одна хочу встретить рассвет.
Жайме (растерянно): Но ведь ты его не увидишь… за этими стенами. Кроме того, есть еще всякие формальности… их надо будет уладить.
Лаис: Я понимаю… И все же – иди. И мечтай теперь осторожнее… или лучше вообще… не делать этого вслух.
Жайме: Да уж! (уходит)
Лаис (встает на стул): Я – Лаис Сампайо, мне тридцать лет. Я вам расскажу историю моей жизни… со всеми ее леденящими… подробностями и деталями… (смеется) Да… это была бы комедия… или трагедия? Черт ее знает…

   На сцене свет гаснет. Слышится шум морских волн. Голос Лаис: "Опять! Я опять это слышу!" Занавес опускается.