Однажды в автобусе. 30. Прекрасные 90-е годы

Огромная белая луна не отстает, сопровождает автобус, заливая все призрачным сиянием.
Хочется не в железной коробке ехать среди мусора и пыли, на луну бы смотреть, сидя на лавочке под тихими черными  купами деревьев, наслаждаясь летним теплом   ночи.


Но автобус едет из далёкого Южного  в парк - конец смене.
Времени – за полночь. Духота жаркого летнего дня  отошла,  и по салону гуляет приятный сквозняк, выносящий прочь дух давок, скандалов, жалоб, ядовитую бензиновую вонь, пыль, запахи пота, водочного перегара.
Улицы города уже пустые, и свет фонарей подчеркивает темноту за границами желтых кругов.


Отъехали метров двести от остановки, как водитель с кондуктором увидели вынырнувшие из темного проулка  серые фигуры двух,  спешащих к автобусу. Освещенные   луной, они махали руками, и огромные тяжеленные сумки не давали бежать еще быстрее. Водитель остановился и даже культурненько подождал, пока эти двое,  с сумками больше себя, добежали до машины.


- На вокзал? Отлично!
Торопливо заскочили, отдуваясь, лица потные, красные.

Не проходят.  Не садятся.  А на вокзал собрались ехать.
Кондуктор чувствует их непонятное  напряжение, оно передалось ей. Может, у них денег мелких нет, или наших, что не редкость. А баксы… можно нарваться на фальшивку.

А плевать – будут они платить или нет.
Решила уйти от них  подальше, вперед. В автобусе ни души.  Но тот, что стоял   рядом, пошевелился, не сводил глаз. Ей показалось, что он протянул руку с деньгами, глянула  и … похолодела. Ей в бок упирался пистолет.
Он тихо и жестко:


- Не шевелись! Поняла?   Ни слова! Слушай! Если зайдут менты и спросят, ты ничего не видела, поняла?  Молчи!  Болтнешь – вычислим!
Женщина сидела, от страха ни жива ни мертва. А вдруг этот страшный, с напряженным лицом, да и выстрелит? А автобус пустой гремит, несется водитель в парк, ничего не видит и не слышит.


До следующей остановки доезжают и тот, что возле двери, давит на кнопку. Не дожидаясь грохота открывающихся дверей, оба жмут на створки. Они выскочили с сумками  так быстро, что чудом не упали со ступенек, затерялись среди строений и исчезли в серой мгле, растворенной лунным сиянием. На прощание владелец пистолета торопливо снова угрожающе прошипел:


- Вычислим, запомни. Если что - тебе крышка.
Пока кондуктор приходила в себя, автобус снова остановился, и  неожиданно вбежали непонятно откуда взявшиеся милиционеры. Один стоял на улице серой фигурой, а двое быстро прочесывали каждый уголок автобуса.  Хотя, где там спрячешься?


Один из них внимательно смотрит на кондуктора:
- Ехал у вас кто-нибудь с вещами? Минут  десять назад.  Может быть, заметили что-либо подозрительное на улице? Двое… мужчины.
Женщина  пересиливает недавний страх, который еще не скоро испарится:
- Ехали сейчас. Сошли на остановке перед вами.  С вещами?  Не знаю про вещи, но с ними были две огромные сумки. Да кто сейчас с пустыми  руками ездит? На вокзал собирались, да вот  - раньше  выскочили.  Быстро убегали.  А что?
-  Квартиру ограбили , сволочи!


- Они… с пистолетом.
- Мы в курсе. А-а… вы откуда знаете?
Она с нервным  смешком:
- Пугали, что найдут. Вычислят и мне крышка, если я вам расскажу.
- Не бойся ничего. Именно пугают - сами больше боятся.


Испарились, словно и не было никого: ни тех первых двух, убегавших, ни этих трех, их догонявших.
- Что там у тебя? – грохочет через микрофон водитель. Услышав историю,  выматерился.
- Тебя бы убили, как ненужного свидетеля, очень даже запросто. Я бы не заметил и не услышал. Сидела бы там на своем рабочем месте до упаду. А я решил, что им в аэропорт надо, потому и выскочили на другой автобус. А это вон оно что.  Ну и ну.
Вот и помогай людям после этого.

В 90-е  ворья, домушников, карманников, мошенников  и прочего  подобного люда появилось  видимо-невидимо,  и  перестрелки были обычны, что  сейчас кажется  фантастическим и даже,   кое-кому,  романтически прекрасным.

1996-98 гг.