Проповедник. Часть 7. Последняя. Последний бастион

Проповедник (окончание)

Последний бастион.

Глава 1.

- Волнующе, - произнёс студент, - нет, трогательно. Скажите мне, благодаря жизни, которую веду, я теряю лучшее, что есть во мне?
Писатель с удивительно радостными глазами подошёл к окну, выходящему во двор.
- Ты готов изменить мир? - обратился он к студенту после паузы.
Студент, сидящий в низком, с почти доходящим до пола седалищем и перекрашенными боками кресле, поднял глаза к потолку, словно готов был заплакать.
- Я перестал чувствовать трепет от общения с девушками, - сказал музыкант, поняв, что студент не ответит, - где это щемящее чувство? Меня словно кинули в самое глубокое подземелье, испытав невзаимной любовью. Но сердце словно птица для полёта создано для любви. Это неоспоримый факт! Скажи, студент!
- Подсудимому встать! - ответил студент, справившись с нахлынувшими эмоциями, - я во всём виноват, по вашему? А что ты молчишь, художник?
- Я вижу мир твоими глазами.
- Что вам даст этот свет? - произнёс студент после очередной паузы, - что он вам даст в этом мире, в котором всё понятно? Жизнь проста: или ты на коне, или конь на тебе, либо ты кого-то везёшь, либо тебя везут другие. Да, деньги — свобода...Но это свобода, данная жизнью, то есть жизнью в городе. Что есть


сильнее этой жизни? Нет такого человека, кто победил её. Тот, кого объявили победителем, лишь играет по её правилам, а значит и он заодно с ней.
- Если жизнь сильна, то это не значит, что нужно подчиниться и жить по её правилам, - ответил писатель.
- Тебе действительно всё понятно в этом мире? - обратился я к студенту.
- Ты доподлинно знаешь, откуда берётся вдохновение? - словно принял эстафетную палочку писатель, - знаешь причины всех своих поступков? Легко можешь объяснить, отчего тебе бывает невероятно скучно в этом городе или невыносимо тоскливо слушать то, о чём общаются многие люди? Почему одна мысль в твоей голове может быть ярче сотни громких слов любого из политиков? Ты никогда не стремился понять причины поступков других людей? Откуда берётся равнодушие, злость, уныние, и как их излечить? Неужели ты никогда не чувствовал в себе магнит, который тянет не в какую-либо часть пространства этого мира?
Студент ничего не ответил, но, словно собираясь с мыслями, встал с кресла и подошёл к окну, выходящему на оживлённую улицу.
- Разве я живу не так, как действительно хочу? - произнёс он, не обернувшись, - я знаю, что жизнь моя далека от совершенства, но я знаю точно, почему. Как знают это мои близкие...Я должен меняться, но мне мешает лень. Она словно болезнь, которая всегда рядом. Телевизор — да, подольше поспать — да, послушать музыку — да, ничего не делать — да. Но вы правы в одном, хотя этого и не сказали: у меня нет цели в этой жизни. Я словно соответствую, а не живу. Жизнь остаётся каким-то фильмом, в котором я не главный герой. Она проходит мимо...Странное ощущение.
Из кресла виден дом напротив. Старое и серое от отсутствия краски здание. Этот дом кажется более скучным, потому что от моих глаз его отделяет давно не мытое окно, полоски пыли на котором усиливают унылость дома. 
Я просыпаюсь в один из множества дней. Завтракаю, надеваю рубашку, брюки, галстук, пиджак. Выхожу из дома. Окунаюсь в город. На небе завеса из облаков. Один из дней, когда мир кажется простым и понятным. Наверху небо, под ногами земля, вокруг люди. Как много я их видел? Много, ибо  в этом  городе их больше


миллиона. Школьницы в куртках, которые кажутся на них большими. Старушка в выцветшем коричневом плаще и с шерстяной шапкой на голове. Молодая женщина с яркими красками на лице и в одежде, обтягивающей тело. Школьники в почти одинаковой одежде. Мужчины, одетые в разнобой: кто в старой куртке, кто в пальто, сшитом по фигуре. Все идут и торопятся: кто учиться, кто работать. Раз установленный план: здесь те, кто живёт по плану. Я один из них. Мне говорили об истине и про свет. Его вспоминали вчера. Как он выглядит?
Подхожу к автобусной остановке. Люди стоят и ждут. Присоединяюсь. Так и есть. В маленьком красном автобусе упираюсь глазами в окно. Смотрю на то, что проносится за этим окном. Теперь всё так.
Автобус выехал на мост...О, невероятно! Свет! Но теперь он не солнце среди небес, а остров. Остров света. Не передать словами, насколько он желанен. Он есть! Как большой дворец вдали на реке, через которую построили этот мост. Сияет. Внутри меня спокойствие. Ты прекрасен. Я готов заплакать от счастья. Ты моя душа. Нет ничего драгоценнее тебя. Безмерно велик тот, кем ты дан. Я хочу к тебе. Дай мне вечную свободу. Ни в чём нет истины, кроме как в тебе. Ты — истина? Свет исчез.
Состояние счастья и радости не исчезло. Я вспомнил о начале романа - бар, аллея. Путешествие в город на жёлтом автобусе. Но увидев свет теперь, я почувствовал: начало в этом. До этого момента ничего не было.
Роман начат...Начат для того, чтобы достичь, понять. Свет появился вновь.
Писатель, узнав об этом, танцевал и прыгал по комнате. Музыкант пытался повторить торжественный финал одного известного хора. Художник улыбался.
- О, как это прекрасно! - восклицал писатель, - что бы мы без тебя делали? Наконец-то! Но что дальше?...
- Не знаю, - отвечал я, - но я чувствую бесконечную радость.
Студент молчал.
Через несколько дней на улице художник обратил наше внимание на молодую траву, росшую рядом с асфальтовой дорожкой. В ней полыхал свет. Писатель изумленно смотрел на землю, я ощущал огромную силу.
Но потом пришли другие дни, и они стали днями тишины, потому что свет больше не появлялся, словно каждого из нас настойчиво испытывали с тем, чтобы забыть о нём. Но я знал, что никто ничего не забыл.


- Я всегда был уверен, - однажды воскликнул я, - что свет появится перед нами и выведет нас к истине. Он знак и цель, и никак не связан с этим миром. Но теперь...Может быть, дело в нас самих? Может ли видеть свет тот, кто не достоин его?
- Ты прав, дело в нас самих, - писатель стоял у большого окна и смотрел во двор, - но куда мы должны двигаться? Сегодня ты увидел свет, и я понял: это максимальное удаление от мира. Мир — картина перед тобой, и ты не часть этой картины. Я начинаю понимать: как можно было приблизиться к свету, если ты, попав в отношения с людьми, живя эмоциями, чувствами, мыслями, которые вытекают из таких отношений, мог жить только этим, думать только об этом? Когда я стремлюсь к свету, я чувствую, что меня как будто держат путы, и я пытаюсь избавиться от тяжких мыслей, грустных мыслей, множества мелких и ненужных мыслей...Они возникают перед тобой, и ты задаёшь себе один вопрос: зачем они нужны? Свет — это сила понимания. Даже больше, я уверен, что достигнув света, как некой мысли, я буду понимать всё вокруг. Подумайте только, как много слов! А вещи надо понимать, а не описывать их. Мне даже кажется, что вещи описываются из-за их непонимания. Описание как попытка понять...Быть ребёнком, не знающим слов, но видящим и понимающим вещи. И знаю одно: живя миром, сути вещей не достигнуть...
- Вы достигли эйфории сегодня, чтобы завтра впасть в уныние, - включился в разговор студент, - зачем копаться в себе? Зачем думать и думать, замыкаясь, не зная определённо, что правда — свет или мир людей? Я увидел свет, а на следующий день от усталости во мне нет ни одной сильной мысли, и думаю, к чему ваши рассуждения? А потом испытываю желание пообщаться с кем-нибудь из незнакомцев, но тут же вспоминаю о своих недостатках, начинаю думать о том, как человек воспримет меня, как я его буду воспринимать, будет ли мне скучно в разговоре...Зачем думать так много? Есть обыкновенное желание, эмоция, которые я сам гублю, и нет никакого света, и уж тем более нет его вселенского значения для отдельно взятой личности!
- И ты прав! - ответил ему писатель, - мысли опасны тем, что могут стать паутиной, сковывающей движения...По-твоему я ищу свет как свет в виде яркого явления и не больше?


- А разве не так? В чём его важность для людей? Озеро над головой, сияющий остров за мостом? Эти фантастические образы чем-то ценны?
Возникло ощущение стены. Высокой и гладкой, не позволяющей ни за что зацепиться.
- Ты ничего не помнишь? - воскликнул писатель, - не помнишь ощущения замирающей высоты после урока литературы в школе? Вспомни, как ты пламенно говорил об истине учительнице, и тебе всё было ясно в тот момент, ты ни в чём не сомневался. Мир предстал новым домом, двери которого открыты для стремящихся к истине...Ты был прав, когда говорил о лени. Стремиться к истине — это работа. Нельзя, никак не трудясь над собой, говорить, что истины нет. Возможно, для тебя, вскормленного этим миром, эта истина станет шоком, неприятной по первым ощущениям. Но ты — настоящий? Ты можешь ощутить себя неподдельным, не копией? Твои слова не повторяют уже сказанное кем-то? Твой смех не есть чей-то попавший в твою душу смех? Что для тебя истина?
- Не знаю, - раздался голос студента.
- Ответ многих и многих. «Не знаю». Так легче, не правда ли? Меньше знаешь, крепче спишь. Свет — это символ, образ того, о чём здесь не говорят, о чём не говорят с упоением, но упоение суть этого неизвестного явления. И это даже не явление! Это маяк, ведущий к истине. Это ощущение истины. Когда корабль попадает в шторм, то вокруг не видно не зги, и лишь маяк показывает путь среди тьмы и вакханалии волн. Светлячок во мгле, и путь к нему — возможность спасения от холодной бездны. Вот, что значит свет.
- И от чего спасаться здесь?
- От себя, прежде всего от себя. Скажи, то, чем ты занимаешься все будние дни, твоё? Идущее от тебя?
Студент откинул голову на спинку дивана и вздохнул.
- Да, мне нужен путь, но, если свет - символ, знак, влекущий к истине, то  мне не хватает его значимости.
- Позволь показать попытку его обретения.
- И с чего ты начнёшь?
- Зависит от него.
С этими словами писатель посмотрел на меня.


В очередной раз я вышел в город. Времени не существовало, потому что не было приближения к истине. Остывший воздух казался резче. Больше внимания привлекали глаза людей. Одна особенность выделяла их — словно кто-то другой смотрел из них. Какое бы выражение эти глаза не несли, эта особенность давала им невероятную красоту. Ещё в школе я заметил это. Тогда я подумал, что это души. У кого-то они лёгкие, у кого-то - приземлённые, а кого-то - безвозвратно тяжёлые.
«Но почему так? - зарычал я мысленно, - почему ваши души тяжелеют? Почему нельзя жить легко и просто? Жить так, как ощущается свет — мягкий и понятный?» .
Время существует, потому что возможно увидеть свет. В другой раз я шёл по улице и вновь увидел свет. Как человек он стоял и сиял. Успокоил. «Как ты мне нужен!» - вскрикнулось внутри. Ощущалось, что он рядом, но приблизиться к нему нельзя.

Глава 2.

- Свет есть, - начал я нужный разговор со своими спутниками в комнате студента, - но что я могу сказать о нём? Прошло уже три года, но свет также недостижим для нас. Может быть, дело в нас самих? Город давал знания. Мы увидели любовь. В одной пьесе один умирающий человек в качестве завещания своему потомку сказал ему, что ни в чём в жизни нет смысла, кроме как в любви, что человек прожил свою жизнь зря, если не встретил любовь.
Музыкант смотрел на меня, не отрываясь.
- Я вспомнил всё, что я знаю о свете и о любви, - продолжил я, - и мысленно поставил рядом свет и любовь. Попытался увидеть, что есть свет рядом с любовью, и увидел, что его нет...Человек славен своим умом. Это вся разумная жизнь. Это когда говорит рассудок. С помощью ума мы делаем выводы о том или ином явлении. Я даже теперь говорю с помощью ума! И я поставил рядом с умом свет. И я увидел, что свет - это маленькая точка, светлячок. Потом он становился всё больше и больше, и он как лампа...Я понял, что это образы, которые даёт ум. Свет представляется мне таким. Но чем я могу понять свет, кроме как с помощью ума?


- Но что может ум? - подхватил писатель, - он может только описывать, делать выводы, рождать образы. Да, с помощью ума я буду приходить к новым выводам о свете, но может ли он его понять?
- Свет непостижим умом, - продолжил я, -  мышление по своим законам не разложит свет по полочкам. Но есть ещё кое-что...О чём старательно не помнят, о чём старательно забывают. Внутри она дарит ощущение полёта, из-за неё возникает желание вырваться, быть свободным. Я видел это в глазах людей, я был уверен, что она существует. Но жизнь в городе как каток раздавливает всё, что связано с ней...Её пытаются назвать, некоторые гордятся, что досконально изучили её, но я отчего-то не верю им. Слово «душа» больше всего подходит для неё.
- А может быть, свет и есть душа? - писатель пристально смотрел на меня.
- Или душа стремится к свету? - ответил я, - самое непонимаемое, что есть в нас, стремится к непостижимому?
- Как всё-таки много слов, - сказал писатель после паузы, - мы говорим, говорим, а я помню ту ночь и облако света над головой. У меня было ощущение истины, и невозможно другим людям объяснить это ощущение. Наверное, поэтому жизнь среди людей не приближает к свету ни на шаг.
«Свет всегда рядом», - подумал я. Вскоре я вытянул руку ладонью вверх. На моей ладони сиял небольшой шар света. Он был мягок и нежен, он вызвал улыбки на наших лицах.
- Что это? Фантазия? - спросил я, - или реальный образ?
- Но фантазия — это лишь игра воображения, - продолжил я, - фантазия не даст ответа на вопрос: что есть истина? А свет- это начало, это мир без картин, нарисованных умом.
- Может, стоит стремиться не к свету? - сказал писатель после паузы, - он всегда на расстоянии вытянутой руки до неба или до горизонта. Вспомни, какими мы были, когда увидели его впервые. Вспомни, какие чувства он вызвал в нас. Спокойствие, безмятежную радость, уверенность в том, что знаешь истину. Скажи, а именно сейчас ты ощущаешь эти чувства? И не случится ли так, что потеряв напрочь способность ощущать эти бесценные чувства, ты никогда не увидишь свет? Так, может быть, стоит стремиться оставаться тем, у кого есть такая способность?
- Думаешь, дело только в этом?


Писатель, вздохнув, ничего не ответил.
Я посмотрел перед собой. Вновь потекли дни, вновь я окунался в мир города, встречал и встречал людей.
В очередной раз посмотрев на писателя, а потом на художника и музыканта, я поймал их задумчивое состояние.
- Помнишь, писатель, ты говорил о том, что свет — это образ чего-то непостижимого для нас? - прервал своё молчание музыкант, - я искал совершенство в музыке. Когда-то я пытался вслушиваться в каждое произведение, но часто слышал лишь звуки, и они оставляли меня, даже не прикоснувшись. Я стремился к музыке, веря, что почувствую живое, на что откликнусь внутри себя или душой, о которой вы говорили, но постоянно приходил к мёртвой форме. Я был уверен, что музыка должна выражать меня. Однако, потом я понял, что любая композиция — отсутствие такого выражения. Стал ловить себя на мысли, что похож на наркомана. Мне нужна очередная порция, и ставлю диск или одеваю наушники. Я получаю наслаждение, но ощущения стремления к совершенству уже нет. Перед глазами мелькают кадры из фильмов, под них возникают отрывки из песен. Я очаровываюсь, «пускаю слезу», но не более того. Музыки нет. Казалось, обрети я совершенство, пойму в чём истина... И не есть ли музыка — образ того, к чему я стремился? Если теперь я слышу лишь песни, то музыкант ли я?
- А где та восторженность, с которой я говорил о своей лучшей картине? - сказал художник, - если картина — это тоже образ неведомого? А если я ничего не вижу, кроме «масс-культа» в кино? Я художник?
- Образ — это и есть попытка, - пробормотал писатель.
- Да, конечно, свет — образ для нас, - голос его стал громче, - а что есть литература, как не собрание образов? Так, это ключ, друзья! Не с помощью ли образов мы увидим сокрытое в этом образе? Вспомните фантазию. В ней мы видели всё то, желали увидеть в реальной жизни. Но иногда я вижу образы, возникающие не по моему желанию. Они словно обозначают моё нынешнее положение, мои стремления, а иногда несут в себе подсказку.
Он посмотрел далеко вперёд. Я посмотрел по направлению его взгляда.
- Маленький неугасимый огонёк, - произнёс он, - ничто не может его погасить...Облако, озеро света, парящее над землёй. Свет солнца сквозь листья


дерева. Улыбки и добрые взгляды людей, сидящих напротив тебя и знакомых тебе. Улыбка и влюблённый взгляд любимого человека. Чувство счастья, чувство нежности, чувство радости, чувство бесконечной силы, светлое чувство. Школьники со злобными лицами и лютыми взглядами, стоящие в холле школы, человек, громко ругающийся матом, холодный сильный ветер с колючим мелким снегом, равнодушные взгляды, каменные лица людей, незнакомых и знакомых тебе. Чувство страха, чувство непонимания, чувство злобы, тёмное чувство. Плачущий человек, человек, выходящий из горящего дома с двумя детьми в руках. Чувство сострадания, чувство смелости...Помнишь, музыкант говорил, что музыкальные композиции рождают в нём цвета и даже образы, картины. А художник настолько увлёкся фильмами, что однажды захотел быть всегда в мире, который отображён в фильмах. Ещё раз скажу: свет — это символ, знак, образ. Это способ постичь истину. Но символ чего?
А какими образами была наша жизнь? Разве человек живёт только по рассудку? Он живёт и чувствами. Живёт настолько, что его может увлечь игра чувств. А образ, картина, символ могут вызвать чувство.
- Ещё одно путешествие? - спросил я.
- Да.
Вдали показался большой лес. Перейдя дорогу, мы оказались на широкой поляне.
- Это ведь лес художника! - воскликнул я.
- Он самый, - подтвердил писатель.
Чувство красоты объяло меня. «Истина в природе» - вспомнил я слова художника. Вдоль поляны проходила большая дорога, которая исчезала в густой чаще леса. По этой дороге мы и вошли в лес. Казалось, что в этом лесу гудела жизнь. Около больших деревьев виднелись деревца, тянущиеся вверх.
- Помню, в детстве, ещё до школы, - сказал писатель, - у меня была мечта - приобрести «жигули» первой модели голубого цвета. Однажды ради этого я с двумя друзьями сбежал из детского сада. Это было спланировано за много месяцев до самой попытки. Мы спрятали еду, остатки столовского обеда, и сбежали после прогулки через дыру в заборе. Сели на трамвай, а на случай, если спросят билет, набрали полные карманы прокомпостированных билетов. Их лежали никому ненужные на асфальте


возле остановки. Избегали милиции, потому что один из друзей откуда-то знал, что милиционеры, поймав людей, бьют их шомполами. Когда воспитательница спрашивала нас, зачем мы сбежали, и сетовала на то, что мы могли заблудиться, я честно ответил: но мы же в лес не ходили!
Лес сменился оживлённой городской улицей. Навстречу нам шли люди.  Подростки сверлили нас глазами. Хотелось выдержать взгляд этих наглых людей. Смотря до конца, не опуская глаз, внутри возникало чувство ненависти. Заморосил мелкий холодный дождь. Он отчего-то норовил попасть за воротник. Небо сделалось пасмурным, воздух казался остывшим. Дождь то бил сильнее, то его капли становились настолько мелкими, что эти капли на коже казались холодным потом. Хотелось смотреть в глаза другим людям. Возникал вопрос: зачем? Зачем смотреть на каждого идущего навстречу человека? Но глаза словно смотрели сами. Некоторые люди смотрели в ответ, кто с немым вопросом: «зачем уставился?» и выдерживая ответный взгляд, кто с интересом, а некоторые опускали глаза. Дождь закончился, небо стало ясным. Интересно было заметить красивую девушку и смотреть на неё. Она смотрела в ответ. Настроение поднималось. Некоторые девушки вызывали взглядами ответный взгляд. Ответный есть. Внутри даже радостно. Кто-то с каменным лицом пытался задеть плечом. Чувство непонимания. Снова дождь, снова солнце. Дорога не прекращалась. Игры во взгляды с девушками уже не получалось. Они прятали глаза. Возникало чувство грусти. Другие люди тоже не смотрели в ответ. Либо скрывали взгляды, либо смотрели в сторону. Пасмурное небо, каменные стены. Возникало чувство тоски. Хотелось его победить, потому что оно мешало жить. Подавить, забыть...Каменное сердце, каменные лица. Что с этим городом? Какой он мучается болезнью?
- Свой путь земной пройдя до половины, я очутился в сумречном лесу! - воскликнул вдруг мой спутник.
Возникло ощущение, что мы ударили вожжами, и наши лошади пустились вскачь...Лес будто ждал нас давно, и мы оказались там, куда должны были прийти.
- Что для тебя цель? - спросил я.
- Хочешь услышать ещё раз? Обрести свет — эту цель я вижу ясно как никогда. Не раз я чувствовал, что во мне самом много того, что мешает жить так, как хочу. Это словно путы. Они держат тебя — не дают встать в полный рост, двигаться свободно.


А знаешь, что даёт мне ощущать их теперь? Стремление к свету.
- Всё началось с того момента, - продолжил он, - когда я сказал: «не согласен!». Не согласен с пацанами, не согласен с подлостью, предательством, слабостью. Я должен быть сильным. У меня должны быть верные друзья. Люди вокруг должны быть добрыми, честными, справедливыми. И я должен быть таким...А мне говорят: быть писателем это как иметь игрушку. Я играю в слова. От нечего делать. И моё увлечение отлично согласуется с логикой моего развития! Я оторван от реальной жизни, малообщителен, индивидуал...А, постой! Один роман я хотел начать словами: он был человеком замкнутым и необщительным. И не мог я разделять интересы людей, окружавших меня. Где больше заработать денег? Как быстро познакомиться с женщиной и затащить её в постель? Какой будет счёт в завтрашнем матче? Это не главные интересы! Жить, развлекаясь? Глупо. Я не мог забыться, приняв и ведя такую жизнь. Я ушёл в себя. И дальше я слышу: если живу в себе и при этом ещё много думаю, то рано или поздно что-то внутри меня станет значимым для меня, и я поставлю это во главу угла. И, конечно, реальный мир будет против этого, потому что это не от реального мира. Но...Что я скажу в ответ? А мир вокруг правилен? Почему признание мира вокруг неправильным называют бегством от него? А если я хочу быть самим собой? Поэтому мне нужно то, с чем я всегда буду самим собой!
- Писа-атель! - воскликнул я, улыбаясь.
- Помнишь, давным-давно в кинотеатрах показывали фильм «Не отступать и не сдаваться»?
В ответ я растянулся в широкой улыбке.
Город сверкал ночными огнями. Он привлекал, но нельзя было точно сказать, чем именно. «Живи своим умом!» - любят говорить люди, но складывалось так, что жили так, как было проще, комфортнее. Слова не переходили в дела.
- Ты пытался жить свои умом? - спросил я писателя.
- Я всегда пытался понять. Если я сталкивался в своей жизни с человеком, событием, чувствами, первое, что я делал, - пытался понять. Чтобы жить своим умом, надо приобрести этот ум или взрастить его. Я знаю лишь один путь его роста — путь к истине. А свет — его символ...


- Чувствуешь его силу? - спросил он через мгновение.
Словно магнит таился вдалеке. Город остался в шуме, потом в бликах огней, потом ощущением дымки в утренний час на реке. Дорога перешла в каменистое предгорье. Идти стало тяжелее. Приходилось взбираться на камни и спускаться на землю. Поднялся холодный ветер, который здесь казался более порывистым. За предгорьем исчезала в вышине высокая гора. Впереди нас виднелся вход в пещеру. Внутри ощущалось чувство уверенности в том, что надо идти дальше.
Вскоре мы оказались в пещере. Передвигаясь на ощупь, я понял, что нахожусь в каменном коридоре. Камни были не так остры, отчего путь казался чуть легче, чем казалось перед входом в пещеру. Я шёл вслед писателю. Он подавал мне руку в тех местах, где трудно было идти. Незаметно подобралась усталость. Наше продвижение по каменному коридору стало медленнее.
В одно мгновение я упёрся в писателя. Он не двигался.
- Что с тобой? - выдохнул я.
Он не отвечал. Я толкнул его. Он вздрогнул.
- Извини, я уснул, - выдохнул он в ответ, - чувствуешь усталость?
- Передохнём?
Мы опустились на камни. Я словно упал в сон. Очнулся я от того, что по моему правому уху били капли воды. Открыв глаза, я не мог понять, открыл я их или нет, настолько было темно. Тут же я почувствовал, как очнулся и писатель.
- Сколько, интересно, времени прошло? - сказал я.
- А это имеет значение?
Становилось ещё тяжелее. Через какое-то время пришлось залезть на выступ и продолжить путь ползком. Но вскоре проход стал выше и можно было свободно сидеть.
- Чем больше я увлекался литературой, тем больше понимал, что у людей есть незыблемые правила, основы, - тихим голосом сказал писатель, - сейчас я знаю, что знание началось с поверхностного. Добрый, злой, плохой, хороший...Меня учили на примере персонажей: хороших и плохих героев. Сначала я знал только историю, у которой один конец: добро побеждает зло.  Это учит: я тоже хочу быть хорошим героем. И здесь первый разлом с миром. В мире один человек бывает и хорошим, и


плохим. Но даже здесь я спрашивал: а что дальше?
В одном романе я узнал: злых людей нет на свете...Во мне совершился переворот. Как? Значит, все люди добрые? Значит, каждый человек изначально добр, только в течение жизни он становится плохим, и даже если человек плох, на самом деле он добр. А что же делает его плохим? Я сразу нашёл ответ: жизнь, которую он ведёт. Значит есть жизнь, живя которой можно остаться добрым? И я понял: найди этот путь, не сворачивая с которого, ты всегда будешь добр. Свернуть с дороги - значит поддаться обстоятельствам жизни. Значит, надо жить, не поддаваясь обстоятельствам жизни, не быть слабым, а быть сильным - держаться этого пути. Но как найти этот путь? И я понял: истина в том, чтобы найти этот путь, держаться этого пути. Я поверил в это. И это второй разлом с миром. В мире нет этого пути. Мир по сути и есть обстоятельства жизни. Только и живёшь, что подчиняешься этим обстоятельствам.
Однажды от матери я услышало Боге. Всегда есть тот, к кому ты можешь обратиться трудную минуту. Никто и ничто не поможет, а он поможет. Не совершай плохого. Если хороший, значит с Богом. И литература тоже говорила о Боге. Те слова о том, что злых людей нет на свете, сказал пророк от Бога. Но он всегда казался далёк, он как будто всегда был не здесь. Лишь в некоторые минуты, когда я обращался к нему, я чувствовал, что он слышит меня. И я думал ещё: он доволен моей жизнью, я не совершаю плохого, ко мне не может быть больших претензий. Безусловно, я был уверен: я в Бога верю. Я и сейчас уверен в том, что верю...
Возникла тишина. Тьма была всеобъемлющей.
Каменный коридор стал шире. Вскоре мы вышли в лесную чащу, после которой мы увидели поляну. Посередине этой поляны горел костёр.
Подойдя ближе, я заметил у костра человека.
- Студент? - воскликнул писатель.
- Теперь я иначе воспринимаюсь?
- Думаю всё дело в том, что ты скажешь нам, - сказал я.
- Что образы ни к чему не приведут?...Конечно, мне есть, что сказать. Вы задавались вопросом об истине...Ничего не изменилось, и вы также считаете, что свет и есть истина?
- Да, - ответил я.


- Скажу снова: это выдумка. Выдумка, заразившая вас своим ощущением. Выдумка, появившаяся для одной цели — не жить в реальном мире, быть вне реальной жизни, которая бьёт, которая не встретила вас с радушными объятиями, в которой столь много необъяснимой жестокости, много неумного, некрасивого, которая при одном приближении к себе уже губит вас — прекрасных и хороших, и в которой, конечно, нет света, с которым вы и хороши, и прекрасны...
- А если свет как цель порождает желание всё объяснить? - ответил писатель, - понять суть вещей, из которых состоит мир и жизнь человека в этом мире? Это желание тоже связано с бегством в вымышленный мир?
- И вы объяснили? Вы поняли?
- Нет, но только свет даёт ощущение истины, - сказал я.
- А если я скажу, что истина в другом? - студент испытующе посмотрел на нас.
- В чём истина, то и победит, - ответил я.
- Хорошо. Истина - в создателе всего сущего, в том числе и нас. Он милостив и милосерден. Он справедлив и суров в наказании за нарушение нами того, что он запретил.
- ...и все его называют Богом, - сказал писатель.
- У него много прекрасных имён. Он дал людям книги, в которых объяснил, как постигается истина.
- И как постичь истину? - спросил я.
- Признать, что есть Бог, единственный создатель всего того, что существует вокруг и внутри нас, и быть таким, каким он заповедал быть в своих книгах. А человек должен поклоняться только Богу и никому, кроме него, должен быть терпеливым, опережать других в совершении добрых дел, помогать сиротам и беднякам, уважать родителей и поддерживать их во всём, совершать молитвы определенное количество раз, держать пост, верить в то, что жизнь, которая длится сейчас, лишь наше временное пребывание в этом мире, что наша истинная жизнь начнётся после дня воздаяния, дня, в который нас оживят и покажут перед нами всё доброе и злое, что мы совершали в этой жизни, а после - определят наше вечное место пребывания - ад или рай.
- Бог и есть истина? - спросил писатель.
Студент утвердительно кивнул.


- А ты делаешь всё то, о чём говорил? - спросил писатель.
- Я - человек, и потому слаб, - вздохнул студент, - я предрасположен к греху. Всё началось с поста. Я и сейчас его держу, но теперь я и читаю молитвы пять раз в день. Это определённая высота, не дающая опуститься вниз. Стараюсь быть добрым. Радуюсь, когда получается, огорчаюсь - когда нет. Исповедовать религию, которую заповедал Бог, - значит быть в истине.
«Хорошо. Но что со светом? - подумал я.
- Твое сердце принадлежит Богу? - спросил я.
- Я сильно врос в жизнь, которую вёл. Отдать сердце Богу - значит полностью изменить свою жизнь, перебарывать себя, бороться с собой ежесекундно, отказаться от того, что тебе нравится. Бывает, что то, что нравится нам, губит нас, а что неприятно - на пользу. Дьявол, которому угодны наша слабость и то, что запретил Бог, всегда рядом, он в нашей крови...Что было бы с нами, не будь Бога? Как можно считать истиной что-то другое?
- И это всё? - сказал писатель, - а если забыть слова и посмотреть на дела?
- Что моя жизнь, если всё определено Богом? Всё предопределено. Деяния каждого - и совершённые, и совершаемые, и которые будут совершены - уже записаны в скрижали на небесах. Определено изначально, праведен ли человек. У человека нет выбора. Даже когда он думает, что выбрал, он выбирает то, что должен был выбрать. И меня радует то, что у каждого человека есть врождённое качество - верить в Бога. В священном писании сказано о том, что Бог - свет земли и свет небес.
- Ты в это веришь? Действительно веришь? - писатель словно пытался глазами вобрать в себя все волны, исходившие от студента.
- А возможно иначе? Книгу признают собранием не опровергаемых слов. Поверь в то, что написано в ней, — и ты поверишь в Бога.
- В таком случае у тебя нет выбора — ты признаёшь нас наущением дьявола, и всё в порядке.
- А как же истина? - спросил я.
- Тебе же объяснили...- удивился (действительно или иронично?) писатель.
- По крайней мере, думая так, понимаешь, что жизнь можно направить по отношению к Богу. Жить по определённым правилам и достигнуть цели.


- Но почему в твоих словах не сквозит ощущение истины, сильное как магнит? - встрепенулся писатель.
- Но разве ты никогда не думал о том, что есть нечто над твоим ощущением истины, над ощущением света, что всё, о чём ты говорил, может быть неверно, и ты поймёшь это, узнав это самое нечто? - лицо студента озарялось полыхающим огнём.
- Тогда мы должны прийти к этому, если в этом истина, - произнёс я.
Костёр неистово горел, как будто пытаясь победить окружающую тьму.
- А что ты скажешь о душе? - обратился я к студенту через некоторое время.
- Нам об этом дано знать очень мало, - ответил студент, - но я знаю, что в этом мире нет ничего бесконечного. Что появится, то и исчезнет, как и этот костёр перед рассветом. Лишь душе жить вечно.
- Но где истина, студент? - заговорил писатель, -  одно стремление во мне является главным: найти истину. Я смотрю на мир и не вижу истины...Бог- создатель всего сущего, но почему к нему ведёт религия, которая кажется мне обрядом? Остаются лишь действия. Я его раб, но что мне делать с ощущением света? Что мне делать, если подчиняясь этому ощущению, я обращаюсь внутрь себя и нахожу себя безвольным существом, для которого правила обязательны, а разбираться во внутренних ощущениях — есть сомнение, а сомнение — от дьявола? Может быть, я и не прав, но я хочу увидеть живой огонёк! Ведь даже этот костёр — всего лишь образ...
- Посмотри, чем завершится твой путь образов, и ты должен понять, где фантазия, а где правда. Истина не так близка, как ты думаешь, но и не так далека, как нам всем порой кажется...
Писатель молча посмотрел на меня. Костёр остался позади, и мы вновь оказались во тьме и каменном коридоре, который нас некогда вывел к поляне.
Я закрыл глаза и увидел падающие камни. Вдруг заиграла знакомая песня. Её когда-то ставил музыкант. Я вообразил, будто посмотрел направо. Я был похож на человека, пробежавшего на предельной скорости небольшую дистанцию и остановившегося, чтобы оглянуться. Лицо моё было мокрым, а длинные волосы обрамляли его по бокам.


Возник поезд. Надо идти, надо ехать дальше. Поезд стоит, его локомотив пускает пары - отчётливо видна готовность пуститься в путь. В этом его могущество. Он будет стремителен, когда полетит в путь.
Я вижу в своей правой руке пистолет. Я начинаю стрелять. Я словно освобождаюсь от страха. Страх - ненужная одежда, она сгорает от пламени пуль. 
Я открыл глаза, писатель недвижно сидел рядом. Я толкнул его в бок.
- Ты был прав, - произнёс я, - жизнь воспринимается через образы...Страха нет, осталось лишь стремление обрести истину.
- Но почему это стремление не помогает в жизни? - ответил писатель, - мне нужна истина, но жизнь словно существует для того, чтобы я отказался искать её...Не хватает сил, одолевает усталость, почему, скажи?
- Но если ты уверен, как ни в чём на свете, что идёшь к истине, - как можно отказаться от этого пути?
Писатель не мог идти, я стал его тащить волоком за собой.
Я снова возник перед собой. Теперь я был всадником, мчащимся на коне во главе отряда по степи. Я подгонял коня и слышал песню ветра. Я один в высокой зале. За окнами лунная ночь. В моей вытянутой руке шпага, которая блестит от лунного света. Я готов к борьбе.
- В один день, - сказал тихим голосом писатель, - я поймал себя на ощущении, что жизнь моя — сон. Насколько она однообразна, насколько верно то, что я ощущаю и что ищу. Даже днём с горящим факелом...Веришь, что однажды проснёшься.
- Это вера, это и есть вера, - прошептал я.
- Но верить можно только в Бога.
- А кто сказал, что истину, которую ты ищешь, не в Боге?
- Значит студент прав? Но я хотел ощущать Бога, чтобы знать, что мне не врут. Ощущать также, как я ощущаю истину.
«Вернуться к началу» - загорелась во мне мысль.
Окно, через которое видны сумерки. Лето, но на стекле примёрзший лёд. В доме темно, и это уже не дом, а замок, ворота которого атакуют люди с бревном. Они вскоре выломают ворота, и всё станет понятно. Надо лишь взять этот замок, возможно, последний бастион. Ещё чуть-чуть...
Комната в два окна, студент сидит на скрипучей кровати со спокойным взглядом. Писатель стоит напротив него, обернувшись спиной ко двору.


- Знаешь, студент, - воскликнул писатель, - свет - это всё! Когда я вижу его, я полон, когда его нет - я пуст. Но я не понят миром! Если истина в Боге, то почему я ощущаю, что мир пуст? Я не понят миром. И кто прав? Мир или я?
Он был воодушевлён в высшей мере.
- Не можешь закончить путь образов? Я говорил об этом: Бог - свет небес и свет земли, - студент по-прежнему был спокоен, - даже однажды, когда я молился ему, я видел свет, и по направлению к нему я совершал поясные, земные поклоны, стоял и сидел, читая молитвы...Но что вам мир?
- Мир отвращает нас от истины! - ответил писатель, - он берёт тебя за руки, забирается в твои глаза и уши, овладевает твоим языком и телом...Люди, музыка, кино, театр - всё это мир! Он тебя меняет, но его изменения не приближают к свету!
- А вы вглядывались в мир? Как он меняет вас? Мир - это люди, но и мы - люди. Я и вы живём среди людей, и нельзя противопоставлять вас по отношению к ним. Кино - это люди, музыка - люди, театр - люди. Они говорят, они поют. Вы приходите к ним, слушаете их, смотрите на них. Но приходите вы, а не они!
- Как мир может быть важен? Если он само уныние и недовольство?...Ты прав в том, наша жизнь - это жизнь среди людей. Другого не дано. Я иду по улице и встречаю их, и заражаюсь от них. Невесёлые лица, грустные глаза, вместо слов ругань...Как бы я не был светел, я не могу не стать тёмным.
- Будь терпелив, если тебе дан свет! Не мир тебя меняет, ты себя меняешь. Ты ждёшь света, забывая о том, что ты сам часть мира. Мы собственными руками впиваемся в мир, мы направляем свои глаза туда, где всеобъемлющая тьма, мы поворачиваем своё ухо к дурному, мы открываем своё сердце плохому - гневу, злобе, страху, ненависти, зависти, равнодушию. От тебя зависит быть далёким от света...Мир создан Богом, как и мы. Как ты, его творение, можешь отделять себя от его же творения?
- Я должен обнаружить свет в себе! - воскликнул писатель, сотрясая голосом тьму каменных сводов узкой и бесконечной пещеры.
- В чём истина, то и победит...Жаждущего истину  не обмануть, - проговорил я.


Вдруг перед нами возник светлячок. Он сделал движение, словно показывая нам дорогу.
- Вперёд! - воскликнул я, схватив писателя.
Маленькая точка света летела во тьме, не отдаляясь, позволяя видеть себя и показывая дорогу. В один момент светлячок сделал резкое движение и исчез. Вдалеке я увидел свет. Присмотревшись, я заметил выход.
- Смотри! - я стал тормошить спутника.
Коридор позволял стоять в полный рост. Писатель сделал движение и встал на ноги. Я почувствовал, что он улыбнулся. Последние метры были особенно тяжелы.
Сделав резкий вдох, я словно очнулся. Открыв глаза, я обомлел от увиденного. Вокруг было как никогда светло. Писатель сидел рядом. Взгляд его был счастлив, а лицо озарялось улыбкой.
- Смотри, я нашёл, - сказал он.
Он раскрыл правую ладонь, и я увидел на ней светлое зёрнышко. Писатель сделал в земле ямку, положил в неё зёрнышко, засыпал ямку землёй. Как только писатель провёл рукой по земле, вернув ей первоначальное положение, из земли выглянул росток нежного зелёного цвета. Он тянулся всё выше и выше, пока не стал деревцем.
- Истина жива, - произнёс писатель.
Мы посмотрели вверх. Небо было долиной света. Дорога исчезала в этой долине вдаль.
Мысли, словно увидев новый поворот, взметнулись к нему.
Новый дом, новая квартира. Снова вижу свет. Образ, ощущения, неповторимые и нездешние. «Но что ты? Что ты есть?» - я с упорством спрашиваю свет. Настойчиво продолжаю смотреть на него. «Может, хватит молчать?». Поворачиваю голову - он не исчезает. Вглядываюсь в него. Осенило: это Бог.
- Но что если я увижу свет в других? - произнёс писатель.
- Теперь представь, что пришла тишина, - продолжил он, - движение, которое я ощущал, исчезло. Я тих, и мир тих. Картина стала меняться, мир вокруг стал меняться. Все предметы стали избавляться от какой-то шелухи...Свет — это всего лишь ощущение. Он не даёт мыслей, объясняющих истину. Когда я вижу его, то понимаю, что у человека есть такое сокровище, как душа.
Вокруг всё полыхало светом.
- Я люблю тебя, мир! - раздался голос.


Конец.

первая версия
26.07.2008 - 25.10.2011 (написано),
четвёртый вариант - доработка: 18.12.2011, 06.10.2012 — 21.01.2014, 16.07.2016, 06.10.2016 — 02.01.2017