5. Последний разговор с Григолюком

НА СНИМКЕ: Член-корр. Эдуард Иванович Григолюк, член-корреспондент АН (1958), мой научный руководитель (1959-1963 гг.). Он уехал обратно в Москву в 1965 г.

Через недели две он заглянул ко мне в лабораторию и впервые увидел установку. По-моему, она его поразила. Он долго расспрашивал меня об установке, методике измерений, сравнивал теоретические кривые с экспериментом.

Потом позвал меня к себе. Моя диссертация лежала у него на столе. Он посмотрел диссертацию, полистал ее. Потом взял автореферат. Посмотрел введение и заключение. Посмотрел выводы по теоретической части диссертации. Потом – выводы по экспериментальной части. Потом общие выводы. Посмотрел, что я написал относительно новизны исследований и их практической ценности. Задал вопросы. Посмотрел мой полупустой список научных трудов и список использованной литературы. Сказал:

– Диссертация у Вас готова. Но нужно выступать и печататься. А это два-три года.

– Я это понимаю, – сказал я. - Но это мне неинтересно. Сидеть с готовой работой и ждать пока напечатают статьи, мне не хочется. И докладываться непонятно где. Я у Вас уже не один раз об этом спрашивал. Вы мне так и не сказали, ни – где докладываться, ни – кто может быть оппонентом.

– Но Вы можете в это время заниматься докторской, – сказал Григолюк. – Она ясно просматривается тут. Можно рассмотреть конические оболочки и конические патрубки. Можно рассмотреть овальные. Можно варьировать толщину оболочек. Можно варьировать жесткость в сочленении оболочек.

– У меня уже есть заделы в этих направлениях, – сказал я. Даже готовые решения. Но проводить эксперименты с овальными и коническими оболочками трудно, – большие сложности в изготовлении. На натурный эксперимент уйдут годы.

Кроме того, это мне надоело. Мне с некоторых пор стало неинтересно. Здесь нет ни красоты, ни масштаба. Сплошная рутина. Задание, которое Вы мне дали, я выполнил.
Будут они опубликованы в виде статей или нет, мне уже все равно. Я хочу найти то, что меня действительно будет интересовать.

– А кандидатская диссертация? А докторская, которая уже видна?

– Не хочу. Сделал за 4 года одну диссертацию, – сделаю и другую. Я прошу Вашего согласия на перевод в отдел к Жирнову. Я положил ему на стол свое заявление.

– Вы всё же подумайте, – сказал Григолюк и отпустил меня.

Он лишался не только потенциального диссертанта и сотрудника. Он лишался и личного секретаря, человека, пишущего отзывы на статьи и диссертации, автора рефератов в РЖ «Механика».

Георгию Сергеевичу Мигиренко я тоже написал записку, где просил утвердить отчет как научного руководителя работы. Указал в записке также и номер, по которому он может найти мои диссертацию и автореферат, где он был мною записан как научный руководитель. Я просил его посмотреть работу.

Наверное, он посмотрел, но меня не вызывал. Думаю, он ограничился разговором с Григолюком. А у меня остались только черновые несекретные записи. Я их хранил много лет... Зачем? 

Я не изменил своего решения, и через неделю был переведен в отдел механики струйных аппаратов – в лабораторию Вадима Васильевича Мусатова.

Больше никто и никогда к теме моей диссертации не возвращался. По крайней мере, я об этом ничего не знаю. Помещение и установка остались в отделе прочности. Там же остался и механик, работавший со мной – Юрий Владимирович Костылев. Вот расставаться с ним мне, действительно, было жалко.

Прошло 4 года и 9 месяцев с момента моего приезда в Академгородок, а я начинал всё сначала...

Продолжение следует: http://www.proza.ru/2017/02/18/505