Старый маяк

Маргарита разрушает стереотипы о старости, оставаясь внутренне молодой, даже озорной, бесподобно стареющей женщиной в летах.  Не пытается молодиться. Не стесняется морщин, не унывает по поводу изменений фигуры.  По сути, остаётся совсем как в те юные годы, когда молодёжь собиралась дома вечерами выпить вина и поговорить о самом главном. Танцевали, заводили невинные романы, пили вино и опять говорили, говорили о смысле жизни, о целях, о том, как выйти за пределы обыденного, как узнать Бога…

И сейчас она так же подвижна и легка, перемещается по дому с быстротой, которую нелегко воспроизвести иному пожилому человеку: то в комнату за альбомом, чтобы показать ту самую картину, о которой только что говорили, то на кухне быстро хватает сковородку и в мгновение ока уже готов омлет с помидорами и сыром. Всё, как тогда, когда накормить надо было ораву молодёжи, без изысков, чем Бог послал.

Она прекрасно знает о капканах и ловушках для стариков. Об этом пришлось давно задуматься: у неё не было детей. Беден или богат – каждый из вариантов может стать для одинокого  старика роковой западнёй, надо ухо держать востро. И ещё есть проблема, уж точно свойственная в основном старости: как превозмочь боль. Практически этого не удаётся без лекарств, да и с ними –  тоже. Можно немного отвлечься, если не сильно болит, или сделать над собой гигантское усилие и показаться более или менее здоровой. Но это уже театр одного актёра. Зато зрителям приятно и самому актёру тоже. Она не актриса, поэтому данным рецептом пользуется только когда нет выхода.

Одной из удач в её жизни была любимая работа: интересно, увлекательно, там сконцентрировалось всё то, что она любила. Летела на работу, а не плелась, как другие, проклиная очередные служебные проблемы.  Фильмы (документалистика), фоторепортажи  – её конёк, иногда и писала. Фильмов создала немало. Это уникальный кладезь жизненных ситуаций, научных,  природных и социальных явлений. Где её родной город, какой национальности она? Это оказалось совсем не так важно, как для иных, она была совершенно свободна и выше подобных привязок.

В молодые годы, когда работала фоторепортёром и носилась по разным уголкам Земли за новостями, сенсациями, ловила объективом страшные моменты боевых действий, смерти, ранений, людских мучений, страданий, она примеряла всё увиденное на себя, переживала всё так, будто это касалось лично её. Перенапряжение душевных сил – результат  такой работы.  Восстанавливаться пришлось в госпитале после страшного военного эпизода в одной из Восточных стран, когда она сняла взрыв на улице и гибель прохожих. Это было совершенно неожиданно, просто камера, как обычно, была при ней. И вот потом ей понадобился длительный отпуск. Больше она не снимала войну.  Теперь  шли её репортажи с  рыболовецких судов, из азиатских и африканских стран, где страдали люди, где  ещё жили в дикой природе животные и птицы, занесённые в Красную книгу. Последние годы она отказалась и от дальних поездок. Ей посчастливилось, благодаря её репутации, самой выбирать то, что было достойно  съёмок. Репортажи продолжали оставаться интересными и пользовались спросом. Теперь, утихомирившись и уйдя на пенсию, ей захотелось делать фотографии, благо материал был рядом, никуда не надо летать. Так получилось несколько  выставок, две из которых имели интересные последствия.

Первая -  «Руки»
Это редко встречающийся ракурс: человек раскрывает себя только через свои руки. Необходимо, чтобы они говорили в кадре, а ещё лучше – рассказывали.
Старые, печальные, молодые, активные, спокойные, деятельные… Волнуются, ласкают, работают, теряют... Эта серия была самой неожиданной для зрителей. Никто не думал, что эффект будет таким пронзительным. Серию Маргарита создавала два года. Руки матерей,  музыкантов,  работяг на самой тяжёлой работе… Руки, побеждающие, доказывающие, радостные, опустившиеся в отчаянии, мудрые, бесшабашные – все они раскрывали характеры, давали представление о моменте. Выразительные и подчас неожиданные жесты. И это было снято талантливо. Несколько удивительно живых кадров удалось подловить: стремительные, импульсивные движения, как крылья птицы в полёте, смазано на лету – они оказались на редкость эмоциональными.

Обычно фотографы передают характер через взгляд, а в этом случае был дан иной акцент, что удивило. Удивило настолько, что её попросили предоставить данный фотоматериал и написать свои комментарии для планировавшегося толстого альбома  «Человек».

        Вторая  – «Старый город»
Конечно, в первую очередь архитектура города,  потом  –  места, любимые коренными жителями, их обычно не посещают туристы. Много любопытнейших  кадров укромных уголков, которые были свидетелями зарождения города, необычных и забытых всеми деталей, оказавшихся теперь такими значимыми. Она нашла старинные барельефы, медальоны с вензелями хозяев дома, частично сохранившиеся каменные городские лестницы, красивейшие кованые решётки... Нашлись живописные старые-престарые деревья, им приписывали свидетельство многим историческим событиям. Но в основном, героями были горожане: на парковых скамейках, в очередях, дома, в больнице, идущие по улицам, в транспорте, в кафе… Лица, характеры, походки, фигуры.  Много стариков в старом городе, это нормально. В отзывах читала и слышала чаще всего слово «мудрость». Как хорошо, что именно это упало в осадок, а не жалость, скорбь, грусть от неизбежности старости, увядания.  Как оказалось,  в глазах стариков отразился мир внутренней глубины, раздумья, часто невесёлые мысли и тяжёлое состояние, но так же нередко мудрая улыбка и серьёзное понимание сути прожитого. Везло, если встречались не утратившие юмора и самоиронии старики.  Хорошо, что победила мудрость. Пока делала эти фотографии, о чём только не думалось.

В процессе отбора подходящего материала рождались ассоциации. Одна из них: сходство некоторых  стариков с маяками –  они светят тем, кто блуждает и нуждается в подсказке нужного направления, они успокаивают, дарят надежду. Так и пришла идея создать  фильм о маяках.

        Эти устаревшие сооружения  тоже отжили свой век и остались величественными памятниками ушедшей огромной эпохи, точнее, многих эпох. Они светили и предупреждали об опасности. Теперь некоторые из них модернизируют, делают современными, но смысл остаётся прежним, их не только не забывают, но и находят применение в новых условиях.  Маяки обладали магическим притяжением к себе, манили романтиков, влюблённых, поэтов. В них есть  сила привлекать, даже привораживать. Потом ей поведали сюжеты, когда влюблённые пробирались на смотровую площадку маяка и делали предложение руки и сердца, некоторые клялись именно на маяке, им казалось, это усиливало клятву. Подобные истории подпитывают иллюзии.

Она была  рада возможности снова поколесить по миру, обнаружить интересные маяки и сюжеты, с ними связанные. Оказывается, в ней ещё жива неугомонность. Не так-то легко состарить увлечённого работой фотографа.

Собирая материалы о маяках, Маргарита ездила по Англии, Испании, Италии и Греции. Эти морские страны она посещала по работе и ранее. Но настоящего общения с морем не получалось. Осуществиться мечте суждено было лишь в зрелые годы, чему помог проект о маяках. Стихия воды как никакая другая манила её с юности. В молодости она прошла курс яхтсменов, получила сертификат, чем тогда гордилась и рвалась в море. Видно, не судьба. Теперь же накопилась масса интереснейших морских фото- и кинодокументов, много сюжетов о маяках. Очевидно, что собранного вполне достаточно и на фотовыставку, и на документальный фильм. Видеоряд и текст идут в унисон и рождается рассказ о живых созданиях – маяках. Стоит разуверить людей, думающих о романтичной жизни маячника, а таких заблуждающихся оказалось просто уйма. Они ничего не знают о тяжёлой профессии, об особенностях жизни на маяках. Так и продолжает бытовать эта иллюзия, а для иных мечта – работать на маяке.

Служить смотрителем маяка совсем не так притягательно и возвышенно,  как думается юным мечтателям. Это труд тяжёлый, по вкусу разве что отшельникам, аскетам. Надо уметь быть с собой и с миром в ладу, уметь уживаться со стихиями и при этом быть порядочным, часто жертвенным и всегда верным долгу человеком, готовым идти на риск, спасая попавших в крушение, в беду.  Даже сам образ маяка сродни такому человеку. Одиноко стоящий на стыке двух стихий: воды и земли. Находящийся во власти стихии воздуха и огня. Отважный спасатель  с горящим сердцем и высоко поднятой головой.  Они тоже стареют. Настало время новых изобретений, которые оставят маяки лишь как памятники о старине. В эти музеи будут ходить романтики с буйным воображением, они захотят увидеть шторм и почувствовать то, через что проходили служившие там сильные люди. И это тоже одна из черт старости – принятие новой смены, передача опыта, подготовка к уходу в вечность…

За полтора года Маргарита создала фильм и фотовыставку. Фильм был очень успешным и показан в тех же странах, маяки которых стали его героями. В Греции по окончании фильма и после её выступления она познакомилась с австралийцем – бывшим смотрителем маяка. Он многое рассказал о любимой работе, показал фотографии, которые всегда возил с собой по миру. В молодые годы он был механиком на торговом судне, много видел стран. Потом был списан на берег и устроился смотрителем маяка. Через 10 лет маяк закрыли, он уволился. Делать нечего, только жить воспоминаниями.

Рита и Том подружились. Ей пришла идея, и она поделилась ею с Томом: сделать гостиницу в его бывшем доме смотрителя, а на том самом маяке организовать музей. Вся эта затея даст и бывшему маячнику, и маяку вторую жизнь. Только для этого придётся выкупить маяк, а местные власти, кажется, пойдут на это охотно. Маргарита придумала план «реинкарнации» маяка, а если всё пойдёт как намечено, то можно подумать о новом бизнесе. На удивление австралиец загорелся этой мыслью и пообещал держать её в курсе дел по возвращении в Австралию.

По прошествии года Том пригласил приятельницу посмотреть на результат его труда. Ему не хватало её творческого подхода к затее, ведь это её идея, ей и следить за воплощением. К тому же,  нужна была профессиональная реклама для привлечения туристов, а в этом Маргарита точно преуспеет.

Так фильм послужил фундаментом новой интереснейшей жизни и старого маяка, и потерявшего смысл в жизни его бывшего хранителя. Теперь для них открывались перспективы.

Маяк назывался Роковым по имени залива. Он из гранита, по соседству когда-то был гранитный карьер. Такому сооружению стоять и стоять. Тридцатиметровый – один из самых высоких на всём континенте.  В серьёзной сигнальной, навигационной системе была большая нужда из-за бесконечных кораблекрушений, но как только в XIX веке маяк воздвигли, море в том районе не поглотило ни одного судна, хотя гранитные рифы никуда не делись и оставались очень опасными. Бывало, на кораблях просили специальных слухачей определять, где скалы по звукам, которые издавали залегшие на скалах морские львы: часто был слышен громкий рёв самцов.
В наши дни взамен гранитного красавца был построен новый маяк в открытом море – так посчитали будет безопаснее для  мореходов, да и персонал не потребуется: процесс полностью автоматизирован. Роковой стал просто пенсионером, крепким, всё ещё сильным, смотрящим в море.

Кроме старого маяка, рядом было два коттеджа для семьи маячника и для служителей  (техник, механик), да  две небольшие хозяйственные постройки. Вот и всё поселение, к сегодняшнему дню пришедшее в явный упадок. Теперь  –  пора преображения. Два домика стали уютными отелями (там же поселился Том). Сам маяк помолодел, косметика пошла на пользу, а крепок он был от рождения.

Том, ещё работая на маяке, бережно хранил приборы, всё оборудование, старинные вещи, оставшиеся ещё от первых смотрителей. Сохранилась коллекция буёв и плавающих маяков. Керосиновые горелки, старые морские часы, карты с незапамятных времён   – вся экзотика будет выставлена в музее.

Маргарита предложила свои фотографии европейских маяков с её же текстами. И главный    презент – тот самый фильм о маяках. Похоже, с такими дарами музей должен получиться на славу.

В одном из писем мне, её подруге, Рита писала:
«Я старуха – так себя называю, когда злюсь на себя больную и нуждающуюся в чьей-то помощи. А вообще я дама в летах – это в сносном состоянии. Вот и сегодня болят суставы, трудно ходить, трещит голова и неймётся всему моему организму. Душа томится в такой клетке и рвётся наружу. Но выпустишь её – и останешься никем, или ни с чем. Душе – свобода, телу – смерть, но не всегда настоящая, просто бессмысленное существование, лишённое каких-либо мыслей и понимания – такого нам не надо. Душа, пребывай там, где положено, вот в таком старом теле. Можешь заняться воспоминаниями  о лучших днях, там есть что вспомнить. Вот мечтать уже не о чем, хотя, почему нет? Можно, к примеру, о том, как прекрасно быть в хорошем настроении, в творческом экстазе: вкусно готовить, обдумывать новые планы, писать, рисовать, или создавать ландшафтный дизайн своего или соседского сада…  Теперь есть новое занятие: маяк. Надо помочь сохранить его и поддержать родившуюся идею».

Мы часто касались темы старости с подругой. Сейчас, живя в разных городах, приходится больше переписываться, чем встречаться. Мне понравилась её неожиданная ассоциация старости со страстью:

«Есть созвучие в словах старость и страсть. Кажется, эти понятия никак не могут соседствовать – но нет, могут! Конечно, это не та физическая буйная потребность в ответном чувстве. Это страсть, сублимированная, ближе к духовной. Примеров масса. Нередко пожилые увлечённо пишут или наговаривают на диктофон мемуары, рисуют, увлекаются музыкой, танцуют, фотографируют, записываются на курсы ци-гун и иных практик, занимаются любимым делом со страстью, увлечённо и ничто им не мешает, отчего становятся очевидно моложе. Они свободны, а это великий дар, к которому надо было идти всю жизнь. Наблюдала, как старость уживалась со страстью. И не всегда эта страсть эгоистичная, часто она проявляется в заботе и помощи внукам, детям, друзьям. Эти пожилые нужны и знают это, а потому не дряхлеют в бездействии, а трудятся, как позволяют силы, и уходят из жизни, как альбатросы: умирают в полёте, в деятельной, так необходимой их близким, жизни».

Главным своим достижением она считала то, что нашла средство от безысходности и хандры: ключ в свободный, построенный по её желанию, мир. Она то и дело открывала ключиком ту дверь, когда на неё нападала серость.  Научилась «прижигать» на корню нежелательные, негативные мысли и притягивать положительное, желанное. Словом, одолевала серость. И теперь она ещё раз одолеет временную апатию и полетит в Австралию. Кроме маяка, у нее появилась хорошая возможность создать австралийский цикл фотографий, а возможно, и фильм. Она уже договаривается о встречах и планирует свои поездки и морские походы, задумала любопытные маршруты. Желает только одного: сил больше накопить, энергию не растратить, ведь поход предстоит любопытнейший. «Я благодарна Тому за приглашение приехать на старый маяк и провести австралийское лето во время нашей зимы. Надо успеть до наступления «зелёного сезона» ливней и штормов на Большом рифе. Собираюсь в путь через три недели. Рассматриваю фотографии обновленного маяка и думаю, как можно сделать жизнь там более насыщенной, удобной и даже прибыльной. Много работы мне предстоит и по исследованию континента. Но главное – походить по океану, насладиться синей прозрачностью воды, увидеть коралловые рифы и их обитателей. На родине уже с нетерпением ждут австралийских фоторепортажей».

Она приехала на мыс Рока ночью в дождь и шторм. Маяк предстал перед ней как актёр на сцене: снизу освещённый софитами и приветствуемый аплодисментами – волнами бушующего океана. Фоном гремел гром и сверкали ярчайшие молнии. Зрелище величественное, в то же время несколько печальное: теперь свет шел не изнутри маяка, как тогда, когда он работал, а снаружи, но освещение было щедрым, ярким. Это выглядело знаком почтения к его возрасту и большим заслугам.

Ветер с ног сшибал, брызги волн смешивались с ливнем, минут за пятнадцать созерцания бури Рита промокла насквозь. Пришло, наконец, долгожданное ощущение пронизанности водой. Поддавшись этой стихии, она словно перенеслась в иное бытие, в неведомую реальность и ощутила,  будто в ней бурлит река, готовая к созиданию. Воды обновлялись и дополнялись ливнями и водопадами. Очищенные и щедрые, они мощным потоком  рождали новые русла и свидетельствовали об энергии, о силе. Теперь уже ясно, что открывалась заветная дверь в мир водной стихии. Кому интересно – милости просим.

«Уже писала тебе, что познакомилась с отличной командой морского катамарана, капитан профессионально занимается подводными съёмками, что меня особо радует, самой это делать давно не под силу. Собираемся утром уйти из Брисбена в Куктаун с заходом на острова. Цель – Большой барьерный риф. Очень надеюсь на подводные кадры, конечно, сама погружаться не стану, а вот с маской поснимаю рифы и живность. Планируем путешествие совершить за две недели. Пришлю итоги, когда вернусь на базу –  маяк».

Пока это письмо последнее, а прошло уже более двух месяцев. От Тома тоже вестей нет. Может статься, он пошёл на катамаране с ними. Моя подруга словно растворилась в привлекавшей её стихии – воде. И почему она так грезила водой, стремилась в открытый океан подальше от берега? Упивалась ливнями, бушующим морем, огромными волнами. Никогда не понимала моего страха перед мощью и коварством стихии.  Есть надежда, что уникальная природа тех дивных мест заставила подругу изменить первоначальный план и продлить поход, а сообщить об этом не удалось. Можно было бы представить себе и романтичный финал этой истории, но принимая во внимание её преклонный возраст… Я верю в благой исход морского путешествия, но внутри так неспокойно, так тревожно…
Постскриптум.
И вот вчера письмо от Тома. Невероятно, какая-то мистика. По настоянию Риты  (ей перечить – себе дороже), они подошли к одному из маленьких необитаемых островов Вонамби (в переводе это Радужный змей) - самому загадочному месту рифов, известному как второй Бермудский треугольник. Обычно туда не заходят ни туристы, ни дайверы, это и для местных издавна табу: там таинственным образом пропадают люди, лодки. Никто не знает, что с ними происходит и никогда не находят никаких останков. Всё шло на редкость хорошо: и солнечный день, и море спокойно и приветливо. Капитан, превозмогая страх и рискуя, ненадолго погрузился и снял потрясающие кадры. Рита порадовалась такой удаче и с аппетитом позавтракала, внимая страшноватым рассказам команды о необыкновенных случаях вокруг Вонамби, кое-что записала в блокнот. Развернулись, чтобы больше не отклоняться от намеченного пути и спокойно пошли дальше. Риту с тех пор никто не видел…
***
Болгария. Август 2016 г.