Совок

Трудно избавиться от стереотипов, особенно если рождаешься и растешь  среди них, и они часть твоего восприятия мира чуть не с самого нежного возраста.

В последнее время я часто вижу в сетях невесть откуда всплывшее ругательство: "совок".

То ли занесло его в наши края вместе с "новой качественной алией", то ли это наши детки подросли с верой в мир, дружбу, жвачку, торжеству которых мешают исключительно наша тупость и грубость, вот и объяснили им умные люди, отчего мы все ущербные такие и не верим в светлые идеалы.


Помню себя в девяностом, перед отъездом, был тогда уже конченым антисоветчиком.

Еще там, на доисторической, не боялся говорить все что думаю. По окончанию школы наша комсорг написала в характеристике: "политически безграмотный". В институте то ли не заметили, то ли вообще не читали.

Лектор по истории КПСС товарищ Эдуард Теодорович Смейкал (по прозвищу Змейкл), из чешских революционеров, несмотря на то, что предмет я знал намного лучше других, стабильно ставил мне тройки за невосторженный образ мыслей, намекая, что если буду вякать лишнее, - завалит совсем .
Если б не перестройка - несдобровать бы мне рано или поздно.

И с лектором по научному коммунизму товарищем с героической фамилией Суворов мы уже вели вполне доброжелательные научные споры.
Он убеждал меня в бенефитах советского народного строя, я его - в преимуществах западной либеральной демократии.

Класс помалкивал.

И вот открылось окно в тот самый мир. Нужно было ловить момент.

Мы приехали в Израиль.

Конечно, Израиль - это не Европа и не Америка.
И реакционные силы мешали осуществлению мира во всем мире и победы демократии в отдельно взятой еврейской стране.

Я знал, что в Израиле правит партия толстосумов и реакционеров "Ликуд". Есть там еще "Авода", но они, хоть и за мир, но и за социализм, а социализма мне хватило на всю жизнь.

Еще там был "МЕРЕЦ" - маленькая партия честных и порядочных людей, настоящих интеллигентов и бессребреников. Они за мир, равенство и социальную справедливость.

Правда, люди, которые помогали нам с устройством на новом месте, знакомили с работодателями, давали рекомендации, хоть сами и жили в маленьких, бывших "амидаровских", квартирках и не шикующие, почему-то поддерживали "Ликуд", но это (думал я) - по незнанию и в результате империалистической пропаганды. Ведь ежу ясно, что настоящие наши защитники - это борцы за права угнетенных из МЕРЕЦ, надо только их отыскать, они и помогут.

С работой было плохо.
В тот год приехали сотни тысяч людей, образованных специалистов. Трудиться им было негде.
А еще нам негде было жить. В первый год дали деньги на съем, на второй мы поселились в караванах.
Министр строительства реакционного правительства Ариэль Шарон по прозвищу "бульдозер" начал возведение тысяч домов по всей стране, но пока он их не построил, крыши над головой у нас не было.
Но работа - это главное. Мне еще повезло. Работал на полставки в маленькой музыкальной школе, но этого, разумеется, не хватало на семью с  женой-студенткой и трехлетним ребенком.

Тут мне подсказали, что можно давать частные уроки.

Где?
Ну, конечно же, в Омере. Так назывался пригородный поселок вилл в пяти минутах езды от Беэр-Шевы. Там живут богатые и культурные люди. Надо только повесить объявление.
Ну что ж. Сел я на автобус и поехал в Омер. Приехал - и дивлюсь. Будто не в пяти минутах от Беэр-Шевы я, да и вообще не в Негеве. Да и Израиль ли это?

Утопающие в зелени виллы, чистые улицы, шмыгающие по широким прямым улицам новенькие большие автомобили.
На улицах - только садовники, прихорашивающие пейзаж, да дворники.

Калифорния - вот что это! Картинка будто из сериала про Коломбо.

Расклеил я объявления на специальных досках в центре и, не сильно веря в успех, отправился домой.

А через какое-то время мне позвонили.
Пригласили давать уроки девочке. Это очень удобно: девочка приходит домой со школы, а тут уже учитель гитары со всеми своими нотами и знаниями, и прямо тут, на дому.

Устроили собеседование: кто такой, какое образование, стаж и все такое.
Труднее всего было назначить цену. Нам, "совкам", ведь зарплату государство платило.
Точнее, делало вид, что платило. А мы делали вид, что работали.

Назначил какую-то смехотворную цену. Стыдно было ужасно.
А потом, - когда девочка уроки отменяла, - как честный человек за это деньги не брал. Ибо как же можно?

Впрочем, родители моей первой ученицы сделали мне рекламу:
что приходит, дескать, на дом сумасшедший русский, учит (и неплохо) ваших мотеков и денег почти не берет.

И тут же у меня появилась еще пара учеников.
А потом еще один. Целый рабочий день.
Целый рабочий день я ходил от виллы к вилле по утопающему в зелени калифорнийскому городку и дивился как же хорошо можно жить, а вечером возвращался в свой караван в Израиле.
А в конце месяца клиенты мне давали денежку, хоть и небольшую, и я стеснялся ее брать, хотя она была очень нужна нашей маленькой семье.

Клиенты все были друзья-знакомые, и иногда я учил двоих на одной и той же вилле.
Иногда приходилось ждать, когда второй придет.

Тогда мамаша ученика вела со мной светские беседы.
Скривив брезгливо губы, расспрашивала про советскую жизнь.
Сообщала, как много помогает "олим ми Русья".

Как?

Тетенька оказалась социальным работником. Социальные работники - защитники бедных и угнетенных.

"У меня знакомые - семейная пара из России. Они там учеными были, доктора наук по физике и математике. Теперь вот  устроились на работу, с моей помощью, я очень рада за них"

В университете, спрашиваю?

Она с недоумением смотрит на меня.
"Дворниками. И это замечательно, теперь у них есть средства к существованию!"

"Доктора наук - дворниками? И ты считаешь - это замечательно? Я уж не говорю как это унизительно, но это ведь еще и разбазаривание ресурсов, ты не находишь?"

Ее губы искривляются в еще более брезгливой гримасе:
"Они должны быть рады и тому что есть. Кто они вообще такие? Пусть спасибо скажут!"


Время было напряженное, дело шло к выборам, хотя, зарывшись в наших проблемах, мы не сильно вникали.

И вот опять я жду ученика. И богатенькая тетенька-социальный работник угощает меня чаем в ожидании сыночка ее подруги. И подруга тут же.

- За кого голосовать собираешься? - спрашивает строго.

Я мычу что-то неразборчивое, ибо и сам еще не знаю.

- Не вздумай за Ликуд! - командует она, - Только за МЕРЕЦ, в крайнем случае - Авода. Но мы состоим в МЕРЕЦ.
А подруга кивает согласно.

У меня тут же просыпается дух противоречия:
- Это почему еще?

- Они за мир! Они за права трудящихся!

- Чтоб профессора дворниками работали? - спрашиваю ехидно. Померещилось мне, вернулся я в родной Советский Союз и спорю с партийным работником что есть истина. А тот говорит, что стране рабочие нужны, и есть такое слово "надо".

Забыл только, что там-то уже перестройка была... Да и партийные работники задолго до того уже много чего сами понимали.

Разозлился от ее хамского покровительственного тона, и стал ей объяснять, что объелся социализмом и диктатурой еще там, а теперь уж сам решу за кого мне голосовать. Захочу за "Ликуд" - буду за "Ликуд".

А следующий урок был отменен.

Я пошел к подруге, там тоже должен ждать ученик. Подруга приоткрыла дверь и через щелочку протянула деньги. За двоих. И закрыла дверь молча.

Вскоре и остальные уроки в Омере прекратились.
А я решился дополнительного дохода.

И все потому, что не понял простых истин: служишь хозяевам - лижи хозяйскую ручку. Или еще чего. А то кость не бросят.


Вот такой вот "совок".