Снежные псы

Ноябрьская метель пришла нежданно-негаданно, когда на нее еще никто не рассчитывал, и обрушилась на городок по всем правилам – со шквалистым ветром, завыванием и смешением тьмы и света в одну белую непроглядную круговерть.

Днем еще туда-сюда, а ближе к ночи буран разошелся не на шутку, хлопья мокрого снега летели параллельно земле, налипали на провода, и в какие-то несколько особенно сильных порывов ветра старый, стоящий на отшибе дом остался без электричества, телефона, и даже антенна на крыше накренилась под опасным углом, намекая, что она здесь тоже надолго не задержится.

Хозяйка дома Ленка, незадачливая ведьма и в принципе вообще невезучий человек, подкинула поленья в печку, зажгла оставшуюся от одного давнишнего романтического ужина свечу и злобно подумала, что все-таки придется идти в сарай за дровами, пока не завалило окончательно и дорожку, и дверь на крыльцо.

Закутавшись в здоровенный, до пят, овчинный тулуп, Ленка мужественно бросилась на битву со стихией. Тулуп остался от деда, весил где-то около тонны, но был совершенно непробиваемый, хоть в снегу спи. С учетом погоды этот вариант нельзя было сбрасывать со счетов.

В дровянике было тихо, но стоило только открыть дверь наружу, и Ленку вместе со здоровенной охапкой дубовых чурок практически задувало обратно в сарай. Чудный тулуп, как оказалось, был не только очень теплым, но и придавал большую парусность. Жаль только, что идти приходилось против ветра.

Она уже почти добралась обратно к крыльцу, двигаясь исключительно по внутреннему навигатору и пропахивая тулупом в снегу глубокую борозду, как грузовая лошадь с телегой, но вдруг зацепилась за что-то взглядом и встала столбом.
Выругалась.

На дальней стороне двора, за пустым огородом, не выдержал тяжести снега и рухнул один из пролетов ограды, и теперь в заборе зияла здоровенная дыра.

В принципе – мелочь. Но только не для ведьмы.
Правильно говорят – «Мой дом – моя крепость». Это знакомо всем с детства, но только для Ленки эти слова были наполнены особым смыслом, основаны на опыте и проверены на собственной шкуре. Забор вокруг ее двора – старый, из рассохшихся штакетин, торчавших в разные стороны под кривыми, острыми и тупыми углами, был самой настоящей, неприступной крепостью, не хуже замковых стен, через которые не могла проникнуть никакая беда, никакая нечисть, которой в ведьминой жизни хватало с избытком.
Но только до тех пор, пока этот забор был цел, а охранный круг – замкнут.

С тяжким вздохом сгрузив дрова на крыльцо, Ленка размяла пальцы в толстых шубенках, зарылась поглубже носом в воротник и пошагала через огород по сугробам к месту пролома, спотыкаясь об коварно подворачивающиеся под ноги не убранные с осени капустные кочерыжки. Забор нужно было починить немедленно.

Проложив за собой очередную глубокую борозду, ведьма наконец с кряхтением подняла пролет штакетника, встряхнула, прикрутила проволокой к покосившемуся столбу. Сплевывая летящий в лицо снег, пробормотала скороговоркой положенные в таких случаях слова и уже с облегчением выпрямилась, когда услышала это.
Из черной полосы леса, почти заглушаемый свистом ветра, послышался вой. Высокий и чистый, как хрусталь, он раздвоился, потом распался на несколько голосов, заставив сердце дернуться и споткнуться на ходу.

Надежда на банальных волков или вышедшего на прогулку оборотня мелькнула в Ленкином мозгу и растаяла. Резко повернувшись на сто восемьдесят градусов, ведьма кинулась в сторону спасительного крыльца, тут же зацепилась за что-то, рухнула в снег, бестолково забарахталась, вскочила, хлопая облепленными снегом ресницами…

Снежные псы.

Эта напасть была известна давно, но Ленке всегда казалось, что они водятся намного севернее. Раз в 5-6 лет, обычно в сильную метель, стаи этих тварей проносились по окрестностям, оставляя за собой погибшие деревья с лопнувшей надвое сердцевиной, и тех, кто не успел укрыться – кошек, собак, птиц. От них оставались только маленькие скелеты с хрупкими, словно стеклянными, костями, почему-то всегда – без голов. Но людей эти твари не трогали.

Никого, кроме ведьм.

Ленку когда-то интересовал этот забавный парадокс (что ее, к собаке приравнивают, что ли?), но только не сейчас. Она со всех сил ломанулась сквозь глубокий снег, и только услышала, как позади с шумом рухнул только что починенный и заговоренный забор.

Уже добежав до старой вишни, которая торчала из-под снега едва ли на одну треть, ведьма рискнула обернуться, и поняла, что времени у нее почти нет. За оградой уже курился белый туман, снежинки складывались в вихри, а те – в силуэты четырех лохматых зверей, которые длинными, неслышными прыжками неслись прямо на нее, оставляя в снегу глубокие ямы следов.

Ленка рывком выскочила из тулупа, сразу почувствовав небывалую легкость в ногах, и рванула по направлению к дому, движимая уже не зрением и не сознанием, а только инстинктом.

Спасительная дверь на веранду была уже совсем близко, когда ведьма споткнулась, услышала внизу короткий взмявк и краем глаза заметила незнакомую, чисто белую кошку, которая забрела к ней во двор неизвестно откуда и, видимо, собралась тут тихо-мирно замерзнуть, если бы не попала Ленке хвостом под сапог.

Потеряв пару секунд, девчонка все же наклонилась, цапнула кошку через брюхо, белкой взлетела на крыльцо, в холодные сени, и с треском захлопнула за собой входную дверь.
Несколько томительных мгновений тишины.

Ба-бах!

В дверь как будто на скорости врезался таран, из косяка полетели щепки, и Ленке на мгновение показалось, что тяжелый, дубовый тес не выдержит. Но – обошлось. «Таран» с шуршанием отполз, но тут же по стеклу единственного окошка с противным скрежетом прошлась белая лапа с тремя когтями, и морозными узорами зазмеились трещины, расширяющиеся, как во время ледохода.

Похоже, звери не собирались пробегать мимо.

Ведьма, задохнувшись, распахнула дверь в дом, швырнула кошку в тепло, вбежала сама и со всех оставшихся сил налегла на тяжелый засов.

Дверь в дом, последняя преграда, досталась хозяйке еще от прабабки, ведьмы самой настоящей, была рассчитана на многое в этой жизни, так что шансы у Ленки были. Не сбавляя скорости, чувствуя, что стало тяжело глотать от страха, она нырнула в кухонный шкафчик, цапнула на ощупь пучок зверобоя и подпалила его от единственной свечи, цепляясь за небольшую, но надежду.

Ба-бах!!!

На дверь обрушился удар, а после него – еще более жуткое, издевательское постукивание. Э-эй… выходи…

Ленка, тяжело дыша, беспомощно огляделась. Пламя свечи затрепетало и начало клониться куда-то вбок, а хваленый, проверенный зверобой испустил бесполезный дымок и погас.
Единственным, кто сохранял спокойствие, была спасенная кошка. Белоснежная, с яркими зелеными глазами, она довольно потягивалась у печки, задрав вертикально пушистый хвост.

Ба-бах!!!

Из косяка полетели куски штукатурки.
Ленка заскулила, одним движением, наотмашь резанула палец кухонным керамическим ножом и торопливо, сдувая челку, начала рисовать выступившей кровью знаки перед порогом.
Кошка заинтересовалась. Подлезла под локоть, с любопытством понюхала линии и загогулины, потом подошла вплотную к двери, тронула ее лапкой и сказала, прося выпустить:
- Мяу.

Ленка вздрогнула и уставилась на нее, как на бешеную.
- Сдурела?! – паническим шепотом спросила она, - Тебя что, в туалет приспичило?!

От нового удара дверь затрещала, а штукатурка приземлилась прямо в центр кривой Ленкиной пентаграммы, запорошив половину линий. Рисовать заново их было уже некогда.
Дверь пошла мелкой дрожью, словно рябь на воде. С пальца мерно капала кровь, но это уже не имело особенного значения.

Кошка поглядела на ведьму несколько более требовательно и твердо повторила:
- Мяу!

- Туда нельзя, - сказала Ленка с отчаянием, - Съедят тебя, дура! И меня вместе с тобой…

Вдруг кошка выгнулась дугой, и звук ее голоса прокатился низким мощным рыком где-то под потолком, заставив ведьму присесть.
- РРР-рмяу!!!

За дверью стало тихо.

Ленка, икнув, встала на непослушные ноги. Хотела перекреститься, но не донесла руку до лба. Вместо этого она отодвинула засов и приоткрыла дверь ровно настолько, чтобы пушистая зверюшка смогла выскочить за порог.
- Ну гляди, - бормотала она, заново баррикадируя дверь, - я предупреждала… обратно не пущу…

За дверью, в сенях, с грохотом обрушились полки. Потом – звон стекла, которое, судя по звуку, вылетело вместе с рамой.

Ленка метнулась к окну.

Мимо нее, в снежной круговерти, пронеслось что-то бесконечно огромное, белое, похожее на облако или снежный вихрь, махнуло туда-сюда, и только спустя несколько мгновений ошарашенная ведьма поняла, что это был кончик кошачьего хвоста.

Она сделала шаг назад, второй, и села мимо табуретки.

Когда, чертыхаясь и потирая ушибленную пятую точку, Ленка опять доползла до окна, метель уже закончилась. Снег лежал тихий-тихий, белый, сверкающий, а выглянувшая из туч луна освещала тропинку, по которой бежала к дому маленькая белая кошка.

В дверь что-то поскреблось.
Ведьма подумала пару секунд, подобрала сломанную табуретку и открыла дверь.

Кошка зашла, с мокрой, заснеженной шерстью, и сразу по-хозяйски разлеглась у печки. Сверкнула зелеными глазами и начала неторопливо умываться.

Девчонка присела рядом, осторожно провела ладонью по шерстке, приглаживая вставшие дыбом волоски.
- Ну что, длиннохвостая? – сказала она, - Выбрала себе хозяйку?

Если бы кошка ей чего-нибудь ответила, Ленка б не удивилась. Но та лишь довольно прищурила глаза и принялась выкусывать из подушечек лапок забившиеся комки снега.

А далеко-далеко, освещенная луной, виднелась на сопке огромная вмятина, похожая то ли на место падения метеорита, то ли на кошачий след…