О чём плачут сосны Гл. 41

Гл.41


Семён сразу поторопился домой к Платону Еремеевичу и позвал его к Авдотье. Тот внимательно осмотрел её ногу и заверил, будто никакого перелома тут и близко нету, обыкновенный вывих, не более. И, вдруг с силой крутанул ступню в сторону, Авдотья заорала не своим голосом, но тут же смолкла, потому что спазмы были мгновенные и никакой боли она уже не ощущала.

-   Тихо, тихо, всё уже стало на свои места. - успокоил её медик.  -  Сейчас ещё туго перевяжу и в постель. Желательно дня два особенно не натруждать ногу, больше лежать и вскоре всё пройдёт. Вам крупно повезло. Упасть в яму с кольями и остаться почти невредимой.

Но на утро Авдотья не выдержала, осторожно ступая, отправилась к Угольниковым. Она застала старушек измученными и приунывшими, а Лушки и Михаила Фёдоровича почему-то там не оказалось.

-   А где Луша?  -  поинтересовалась она у них.

-   Дед повёз в больницу.  -  спокойно ответила Прасковья. Она совсем не ругалась на Авдотью и даже не попрекала ничем.  -  Что-то внученька ослабла совсем, может надорвалась, так живот, вроде не беспокоил её. Тут, как назло малец наш командовал всю ноченьку, а Луша не в состоянии с ним заниматься. У Мишки спина от нервов прихватила, Варенька тож на ноги села, а у меня прямо валится всё из рук, не могу и мальчонку удержать. Теперь он спит, а мы вот ждём, какие новости они привезут. Не дай Бог Лушу заложуть, как мы Сашеньку зачнём нянькать, все никуда негожие. Да то ладно, вот за неё переживаем. Ишшо молоденькая, чтобы нутро срывать.  -  Прасковья перевела дух и стала тереть свои высохшие морщинистые руки, кривясь и постанывая при этом.  -  Луша сказывала, вроде вы вместе по землянику снарядились, а после с тобой и произошло несчастье. Это хорошо, что вы смирились, давно б так. Всем от того только польза, хвалю тебя, Авдотья. Ты мудрее, потому и першая должна была всё правильно рассудить, что ты и сделала.

Авдотья смолчала, не стала переубеждать и разочаровывать свекруху. Раз Луша посчитала нужным так всё им передать, то значит, пусть и дальше всё так же и остаётся. Она испытывала жгучий стыд за своё поведение, но главное она всё же уловила - сия ложь от падчерицы, лишь во спасение, поэтому тут же, не раздумывая, предложила свою помощь.

-   Так давайте, я мальца к себе заберу на время, а там, глянем, как обернётся, а, мамань?

-   У тебя же, у самой болячка, он, вся перебинтована, как ты с ним сладишь?

-   Да ничего, мамань, добрела же к вам потихоньку, вот, Бог даст и там управлюсь. Сбирайте его живо, а я зараз и подсоблю. Простелю на пол разных тряпок, его туда в подушки посажу, а сама рядышком прилягу. Он же почти сидить уже, потому чашек ему наскладаю, шоб игрался и всё у нас получится.

-   Та он разобьёть их, у нас ужо четыре расколотил.  -  не зло выкрикнула Прасковья.

-   Да и что? Нехай бьёть, новые купим.  -  заверила свекруху обрадованная Авдотья, что ей без помех доверяют малыша.

Потом она аккуратно взяла спящего Сашеньку и они с Прасковьей направились в обратный путь. Свекровь несла в узлах детские вещи, Авдотья не смогла бы ещё и их прихватить. У самой двери, ещё у Угольниковых старших, её окликнула Варвара Петровна.

-   Авдотья! Спасибо тебе, что содействуешь в трудную минуту.

-   Ой, что вы, тётя Варя, мне это не в тягость. Заодно и привыкать надоть, у Артёмки тож скоро пополнение случится.

Яков целые сутки не появлялся в деревне, заказ весьма значительный поступил на брёвна и надлежало контролировать рабочих, это не шутки оставить их одних, ужо было недавно происшествие, а потом с него же и спросють. Да и не умел он отлынивать и отделяться ото всех и никогда не кичился тем, что он на лесопилке самый главный. И с наступившей зарёй снова задержался, чуть не с рассветом начальство с района прибыло. Пока всё проверили, пока заготовку приняли, время ушло чуть не до обеда. Но слава Богу всех отпустили на отдых и он сразу этим воспользовался. О последних домашних событиях, мужчина, конечно же, и не подозревал, он собрался вначале искупаться в баньке, а уж после вволю отоспаться. Но по привычке заглянул в дом, узнать, что там со строптивой женой творится. И только вошёл в помещение, как тут же услышал:

-   Подожди, мой маленький, баба Авдотья тебе ручки вытрет тряпочкой, чтобы чистенькими были, а потом, мой золотой, играй сколь хочешь! Да, солнышко моё ясное?  -  и сразу тишина, только голос супруги, которая неизвестно с кем общается.

Якова аж в жар бросило.

"Неужто Авдотья умом тронулась?! Во дела..."

Мужчина осторожно выглянул из-за угла и чуть не вскрикнул от удивления. На разостланном одеяле, на полу, сидел его внук в окружении каких-то деревянных игрушек и новой кухонной посуды. Несколько расколотых чашек лежало поодаль, куда ему не дотянуться, а рядом с мальчонкой примостилась его жена и так ворковала над ним, как будто над собственным дитяти.

"Во дела!"  -  мысленно повторил он. Яков боялся присоединиться к ним, чтобы не испортить царившую там атмосферу, вдруг при его появлении Авдотья вновь взбесится и устроит разгром. Но стой не стой, а выходить всё равно надо.

-   А, Яша, это ты?  -  увидев мужа, обрадовалась Авдотья.  -  Жду тебя не дождусь. Ты бы сбегал к родителям и Лушу привёл. Мальчонка глазками ищет её и плачет, а мне его так жалко, когда он плакать зачинает, никто ить ребятёнку родную матушку не заменит.

Яков молчал, он не понимал, что происходит, почему внук у них и не с Лушей, но Авдотья рассказала ему, как Луша вчера тянула её с самой тайги и что они вместе перетерпели. Мужчина и восторгался и тут же, кручинился о дочери, когда Авдотья сообщила, будто батька повёз её в больницу.

-   А толку, Авдотьюшка, коли я Лушу приведу. Побудет она туточки, раздразнит его, а потом что делать? Можа я мальца поношу, а ты полежи, нога ить у тебя.

-   Ты не разобрал с толком, Яша, о чём я. Я имела в виду, пусть Луша к нам жить переходит, насовсем. Если она согласна. Знаешь, сын - это сын. У него своя семья, свои заботы, а от дочка, то другой расклад, она ить родителям чаще внимание уделяет.  -  глаза женщины заблестели от слёз.

Яков сам себе не мог передать своё наступившее выстраданное счастье, ему хотелось крепко обнять жену и расцеловать, но Авдотья угадала его намерения:

-   Яша, позже зачнём обжиматься и выказывать телячьи нежности, а зараз ступай и без дивчины не являйся.

Михаил Фёдорович с Лушей уже возвратились и как только Яков перешагнул порог, девушка тут же повисла на его шее:

-   Папочка, а я тока к вам разогналась за Сашенькой. Платон Еремеич меня обследовал и ничего страшного не обнаружил, это просто от перегрузки, а так всё по-прежнему.  -  Луша отстранилась от него и прыснула в кулачок.  -  Ой, да я и не туда, ты ить ещё в неведении, да?

-   Нет, я ужо в курсе. Авдотья поведала. Луша, сбирай вещи.  -  не смело скомандовал он.

-   Какие вещи?  -  вмешалась Прасковья.  -  Зачем?

-   Луша буить с нами жить. Авдотья распорядилась.  -  он внимательно оценивал обстановку, ощупывая взглядом всех по очереди и беспокоился, чтобы ненароком не последовал отказ.

-   Да вроде, так то оно правильней, кады детки с родителями под одной крышей.  -  начала Прасковья и осеклась, тоже изучая реакцию внучки и Варвары Петровны. - Тако всё зависит от Луши. Где ей удобней, там она и осядет.

-   А что я?  -  пожала плечами девушка.  -  Я совсем и не против к тяте перебраться. С тёткой Авдотьей мы замирились и от неё ничего худого не последует.  -  высказала свою точку зрения Луша. Варвара Петровна кивнула, соглашаясь. Она всё наперёд предвидела. У них, у всех стариков, век ужо короткий. И к кому Луше теперича клониться, как не к отцу родимому. Михаил Фёдорович только крякнул, но не произнёс ни звука. Яков давно изучил отца, коли тот, хоть немного почуял бы подвох или какую угрозу для внучки, он бы уже вставил своё резкое слово.

-  Ну и ладноть.  -  вновь подала голос Прасковья.  -  Тады не медлите, а мы тут, по-стариковски, сами зачнём не спеша вертеться. К тому ж, не на край света провожаем, а все тут недалече, рядышком. Авось, кусок хлеба поднесёте нам ко рту с кружкой молочка парного.

-   Ма, ну что ты такое опять?  - возмутился Яков.

-   Да не, сынок, я честно не супротив! Наоборот радая, что дожила до того, как невестка с моей кровинкой общий язык сыскали.

Но ночью Луше стало плохо. Как умудрилась простуду схватить, когда ещё тепло на улице, рази студёной водицы хлебнула, но, вдруг поднялась высокая температура и Авдотья послала Якова за Платоном Еремеевичем. А пока муж бегал за доктором, женщина вытирала вспотевший лоб падчерицы полотенцем и плакала над ней, по-бабски причитая:

-   Деточка моя жалкая. Ты и так ласки материнской не знала, а я ещё и глумилась над тобой. Прости меня, родная. Ты для меня теперь так любая, не хуже Тёмки да я жизни для тебя не пожалею. И всё это проклятущая ревность. Господи, какая же я дура! Ить кажного дитёнка Бог не зря даёт на белый свет, а я удумала, даже супротив Него пойти. И вот тогда, когда ты меня вытягнула из той ямы, то не иначе мне было предупреждение Свыше.

Авдотья осознавала, что девушка, мечущаяся в полу-сознательном состоянии, вряд ли её слышит, но она готова всё это повторить, хоть ещё сотню раз.
Но внезапно, Луша непроизвольно схватила Авдотью за руку и произнесла:

-   Мама, мамочка моя...  -  сердце женщины дрогнуло, но она понимала, что Луше сейчас привиделась её матушка и слова эти вовсе не ей предназначались. И вдруг, сделалось страшно. А что, если мать Луши прилетела за нею?!

"О Боже Милосердный, не допусти!  -  Авдотья плюхнулась на колени.  -  Варенька, ты наверно испугалась за свою доченьку и решила её к себе забрать? Не надоть, милая, не делай того. Клянусь тебе, что отныне с её головы и волосок не упадёт! Тока оставь её нам, оставь пожалуйста!"  - стонала на всю комнату переляканная Авдотья.

Захарьев вновь их утешил. Сказал, будто Луша не сильно простыла, а жар мог подняться и от нервного перенапряжения. Во всяком случае, серьёзного он ничего не усмотрел. Лёгкие чистые, горло не покрасневшее, а от температуры сделал Лушке укол, после чего она притихла, дыхание выровнялось и девушка уснула крепким сном.
А утром, когда Авдотья кормила Якова завтраком, подсовывая ему тарелку с оладьями, густо политыми домашней сметаной, то не утерпела, с дрожью в голосе поведала:

-   Яшенька, Луша вчера бредила и взялась за мою руку. Она позвала, мол, "мама".  -  Я, конешне, разумею, что слова не для меня сказаны, но всё одно, аж сердце дрогнуло.

-   Как я могу звать свою родную мамочку, если я её совсем не знаю?!  - в проёме двери стояла Луша.

-   А кого ж ты тогда кликала? -  Авдотья насторожилась.

-   Мне сон приснился, вроде какая-то женщина ко мне тянулась и так беспокоилась обо мне.

-   А что собой представляла та женщина, ну, хотя бы как выглядела?  -  допытывалась Авдотья.

Луша улыбнулась самой доброй улыбкой.

-   Она на вас была похожа, тётка Авдотья.  -  просто ответила девушка.

Авдотья тут же раскрыла свои объятия, а Лушу не надо было дважды уговаривать. Яков и есть перехотел, наблюдая подобную сцену.

"Ну и слава Богу, что в семье всё наладилось."  -  подумал он и с упоением перекрестился.