Наш зять

Одна дальняя родственница замужем за иностранца, и каждый год она приезжает со своим мужем, в свое родовое село.

В подгорном селе Чуйской долины дышится восхитительно. И заграничный, гламурный мимишка, все не надышится чистым воздухом, все зырит, в свой розовый бинокль, озирая живописный, окрестный, горный пейзаж.

Помню первый приезд куйобала (зятя) в наши родные пенаты. Стоял тогда, один из летних, жарких, чуйских дней. За дастарханом зять молчал и все время улыбался, без устали обнажая свои крупные, бескризисные 32 зуба. Нас уже порядочно стала напрягать его искусственная лыба. Старшие были в недоумении, и озабоченно шушукаясь между собой, шепотом выражали свое сомнение, в психической адекватности куйобала. Ведь настоящий мужчина должен быть степенен, суров и немногословен.

Природная акклиматизация, вносит свои коррективы однако.)

Подали дымящееся, главное блюдо. Бешбармак - это этикет. Бешбармак вкушается вдумчиво, только руками, и трапеза происходит на полу, на расстеленных, цветастых тошоках (стеганные одеяла). Опять же тут тонкие правила рассаживания гостей, традиционное омовение. ДО и после приема пищи, ходит мальчик с кумганами-кувшинами, тазиком, полотенцем, и не разгибая спины поливает гостям на руки. Опять же процедура полива (по часовой стрелке, температуры воды, три перерыва между поливами, отжимать воды с рук, не расплескать, и щедрое благословение поливающему мальчику)

Традиционые позы для дастархана (малдаш-токун)
Кыргызы могут так сидеть часами, скрестив ноги, благо с детства тренированы.

Атрибуты бешбармака - баранью голову, нежнейшее казы - наш узкоджинсовый зять конечно же не оценил по достоинству.

Его также сильно поразило обилие и цветистость произносимых тостов, и ыр кесе.
Ыр кесе - это чаша из песен. Под уютным покровом ночи, чашу наполненную кумысом передают из рук в руки, и получающий отхлебывая из нее, распевает песни со смыслом. Заливисто играет комуз- и пусть весь мир подождет.

Поразил его и самый короткий наш тост -ну! Мы объясняем зятю, что в этих двух буковках сосредоточены вся сакральная мудрость и небывалые перипетии истории. Тут тебе и фронтовые 200 грамм, Берлин и Победа. Тут и удаль молодецкая и забубенная жизнь. Тут и правда сермяжная и беспросветная каторга. И ярыги, целовальники Екатерины, кабацкая повинность и небывалый бунтарский дух русского народа.

Это чудесное переплетение истории народов, братство двух народов. Мы цедим из кубка жизни и одинаково цитируем Толстого и Айтматова, Лермонтова и Токтогула, Пушкина и Тоголок Молдо. Одинаково меряем богатырскую поступь Кожожаша и Илья Муромца, пробуем на вкус медовый инжир, в словах Евгения Онегина и Байкучука.
Мы за Евразию, мы за братский Союз - толкуем зятю.

Еще зятя очень интересовало, почему у него все же нет "стальных яиц". На наглядном примере козлодрания, джигитовки, конной борьбы, ему конечно показали значение этих слов. И когда ушибленного зятя вносили в дом, нас встретила его жена, воющая воем раненного шимпанзе, у которой белые бвана, отобрали ее краснозадого детеныша.

Борьба, и на круг выходит зять. Аильный крепыш-сорванец валит его на лопатки, нещадно вываливая зятя в пыли, а поднимающийся зять улыбается по доброму. Мы тогда оценили по той улыбке, его душу. У джигита должна быть сильная душа, которая всегда улыбается сквозь оскал боли. Добрая душа.

И мы конечно,же стали знакомить зятя, с окружающей природой. Ведь, весь наш быт был пронизан нашей природой, Природа незримо присутствовала в нашей сноровке, в краткой речи, в кряжистых движениях, минимальных жестах. Горное утро неповторимо. И мы знакомили зятя с каждым утром.

А наутро мы зятя снова выкрадываем, из под недремлющего ока стариков. Как здорово жить утром. И зять понял. Он стоял на вершине горы, и видел рассвет, когда огромное, красное солнце появляется и нависает прямо пред тобой. Огромное поле алых цветов. А он прижавшись к земле ухом, слушал дробную мелодию, проносившегося в отдалении табуна ретивых коней. Он любовался,в небе борьбой гордой птицы с порывистым ветром, а опустив очи долу, наблюдал за затейливой игрой букашек, на изумрудных травах.. А проплывающие мимо облака, и как рвут их на части, снежные шапки гор. Эх, нет краше этой жизни!

Были и элементы современной атрибутики. Танцы на пределе человеческих возможностей, под бухающие динамики внедорожника. Сочные шашлыки, томящиеся соком под освежительным порывом ветра. Боль сводящих судорог в икрах, когда силками ловишь рыб, в студеных, горных реках. Ночной вокал под гитару, треск костра и мерцание близких звезд. Мы ткачи, и ткем чудесные мелодии, чтобы ничтожным, комариным писком рыкнуть на всю Вселенную.

Вкусный запах можжевеловки и наша растопленная банька в заоблачных горах. Колонный автомаршрут от древнего минарета Бурана на Чуе, до ущелья-каньона "Жомок" (Сказка) на Иссык-Куле.

Зятю полюбилась эта девственная дача Всевышнего. Зять ступает ногою на тропу всевозможного ландшафта, а сердце его убаюкивается живописным пейзажем.
Куйобала перестал быть беспокойным, и стал степенен в движениях. Он приобрел достойную осанку наездника. Он перестал беспричинно улыбаться. То ли понял, что родственными теперь горцами, это расценивается, как идиотизм, или сама природа сделала его душу безмятежной.

И в те редкие минуты, когда он улыбался по настоящему, это уже не было улыбкой радуги, это была улыбка солнца.

Куйобала уезжает, и всегда обещает вернуться, и каждый год он возвращается. Кыргызский зять.