Глубочайшая фаза инобытия

Паркинсон открыл Закон соответствия Больших сумм и Маленьких промежутков Времени. По памяти я представляю его так: чем больше сумма, тем меньшее время тратится на её обсуждение.
Как пример он приводит два пункта повестки дня в корпорации. Первый пункт – выделение десяти миллионов долларов на строительство нового цеха. Второй пункт – увеличение стоимости школьного завтрака, оплачиваемого предприятием на сорок центов.
Свое изложение вопроса Паркинсон открывает таким чудесным сравнением: миллион долларов никто из обсуждающих в руках не держал. Потому обсуждать особо некому и нечего. А со школьным завтраком сталкивался каждый, и каждому есть что сказать. Поэтому первый вопрос обсуждается десять минут, а второй – полтора часа!

К чему это мы?

А вот к чему. Десять миллиардов долларов кажется нам непостижимой уму суммой. Если никто не держал в руках миллиона долларов, то кто тогда держал в руках пять миллиардов?

Между тем есть логика, в которой осознаёшь всю мизерность этой ничтожной суммы, всю её смехотворную малость.

Что такое «миллиард долларов»? Фикция нашего сознания?
Одна из абстракций третьего рода?
Никто не держал в руках миллиарда долларов?
А вот на краю смерти бывать доводилось каждому!
А что такое смерть?
Сопоставима ли столь крошечная сумма со смертью?
Смерть – реальная смерть – есть переход в иное бытиё.
Абсолютно непостижимое нашим сознанием… или всё-таки постижимое?
Каждый взрослый прекрасно понимает, что такое пять лет жизни.
Он уже соприкасался с таким сроком.
Многие взрослые отчётливо представляют себе и двадцать и тридцать лет жизни. Есть и такие, кто могут представить себе и пятьдесят лет и даже семьдесят, поскольку «держали их в своих собственных руках».
Я встречал историков, которые открывали рот и уверенно проговаривали и три тысячи лет, и миллион лет до нашей эры.
Мне нравятся астрономы.
Они уверенно говорят о парсеках, о миллиардах километров, о световых годах.
Так, словно это тот же школьный завтрак.
Но как только интересуешься у них о сущности смерти, они уползают за край ковра, замыкая круг на словах навроде «иное бытиё».
Самые смелые здесь – теологи самых разных конфессий и ответвлений.
Я не собираюсь здесь вступать в высоко духовные дискуссии.

Сегодня у меня другая практика.

Я пытаюсь подвести вас к моему пониманию сущности глубочайшей фазы инобытия.

Самое трудное – это ждать и догонять.
Остановлюсь на первом элементе.
Самое трудное для человека – ждать!
А если нужно ждать не пять минут, и не три часа?
А если необходимо ждать не сто дней и не десять лет?
А если придется ждать больше, чем прожил на этом свете?
А если задача – подождать один миллиард лет?
Давайте на секунду представим себе: жалкий миллиард лет.
Не триллион километров.
Не секстильон парсеков.
А всего-навсего один миллиард лет.
Жизнь человеческая реально высшая ценность Вселенной.
Частица воды, достигнув однажды этого состояния уже не намерена расставаться с ним никогда!
И не расстаётся.
Но для оживления всех живущих требуется продержаться около миллиарда лет.
И тогда эту частицу вводят в состояние «смерти» в глубочайшую фазу иного бытия. Именно бытия, хотя и абсолютно иного.
И там, в этом странном состоянии все эти суммы и сроки, расстояния и событийные ряды сжимаются в крошечные пузырьки и время в них летит непостижимо быстро. И там не действуют ни принцип неопределённости, ни относительность к системе отсчёта. Там вообще нет ни действия, ни противодействия. Ничего из этого бытия там нет и не может быть. Зато там имеется Жизнь вечная и бесконечная. До Перехода. И если туда попадают разновременно, то обратно все вырвутся одномоментно.
И вот именно размышления об этой глубочайшей фазе инобытия и должны интересовать нас гораздо больше, чем «экономические» дискуссии «специалистов», которые рассуждают о триллионах долларов, хотя ни разу не держали в своих руках даже миллиона.
Ведь на пороге этой глубочайшей фазы инобытия на самом деле мы все топчемся на протяжении всей своей поразительно краткой жизни.