Ноль

НОЛЬ

Александр Широбоков


       Чего сегодня только не услышишь: - дилер, брокер, менеджер по обслуживанию, менеджер по продажам, топ-менеджер. Раньше, до революции,  было: - посредник, дворник, официант, продавец, приказчик. Сейчас – дресс-код, юбка миди, галстук, рубашка, фальшивая улыбка во весь рот, костюм,   а раньше зашёл в трактир и  – сразу по морде, если что не так. Как мы удивлялись когда-то, что в Америке преобладает сфера обслуживания. У нас – то были: – ракеты,  космос, социализм.   Базис и  надстройка, если кто Маркса читал. Закончил технический ВУЗ, желательно с оборонным уклоном, - получай сразу 120 рублей в месяц. Если же  ты после ВУЗа – гуманитарий,  то -  получай свои 90 за знание Петрарки и прочей ерунды. Некоторые гуманитарии  и меньше получали, если были они  распределены в глубинку или что-то с пятым пунктом у них  было не совсем так…

       Что же было делать тем, кто не закончил ВУЗ, не поступил в техникум или с трудом закончил ПТУ? Немногие шли в «завод». В торговлю продавцом устроиться было сложно. Брали только своих. А куда ещё им  идти?  Только в таксисты или в официанты. Туда, где есть «живые» деньги. Криминал я не рассматриваю. Было, правда,  не без этого…

      …В положенное время, лет сорок тому назад, отчиму моему Ивану Захаровичу исполнилось 75 лет. Воевал. Полковник. Был репрессирован. Потом зав. кафедрой, профессор, металлург, ученик академика Чернова. Юбилей отмечали рядом с домом в ресторане «Спутник» в Ленинграде. Гуляли красиво вместе с ректором и с прочим деканатом. Тосты. Учёные умеют говорить -  лекции, диссертации…  Хотя, у грузин в смысле тостов,  получается цветистее.

       В том же ресторане через десять месяцев справляли уже  поминки по Ивану Захаровичу. Опять ректорат, деканат.  Скорбящие родственники. Опять речи учёных мужей. На этот раз скорбные, поминальные. Хотя, как мне показалось, не всегда искренние – место-то зав. кафедрой освободилось… И тут боковым зрением…

       Надо отметить для тех, кто не знает, - человек обладает двумя типами зрения: центральным и боковым – периферическим. Боковым зрением человек видит хуже, но зато  отлично замечает малейшие перемещения предметов  на краю поля зрения даже в полумраке. Это нам досталось от далёких предков, живших в окружении диких зверей и прочих врагов.

       …И тут я боковым зрением вижу, как официант берёт со стола справа от меня почти полную бутылку водки и элегантно с ней удаляется, держа левую руку, как положено, за спиной. Мне тут же вспомнился эпизод годичной давности на банкете в Москве по поводу окончания всесоюзной научной конференции. Дело было в закрытой для посторонних гостинице ЦК  партии. В ресторане на первом этаже. Под приглушённые звуки музыки также элегантно удалялся статный лысый официант с блюдом, на котором одиноко лежал последний  ломтик отварной осетрины. Этот кусочек я оставил для себя, раздав весь деликатес соседним дамам и коллегам. Судя по выправке, возрасту, лысине и статусу заведения,  чин «человека» был не ниже капитана или майора  КГБ.

    - Любезный, - сказал я негромко, - В блюде остался мой кусочек!
      -Ой, извините. Я думал, что все уже наелись, - как-то недобро ответил лысый, водворяя блюдо на место.

     …А официант с бутылкой уже скрылся за служебной дверью. В дальнем углу зала за маленьким столиком восседал вальяжный метрдотель в галстуке бабочкой. Лицо у него было, как положено – скорбящее.

        - Послушайте, - сказал я, подойдя к нему, - У вас в ресторане  так принято - тырить бутылки со стола?

              - Кто это? Как? Покажите.
    -  Да вот он, - я показал на вновь появившегося нашего благодетеля.
- Коля, - позвал метрдотель официанта, - покажи - ка  ты мне твой ящичек  в раздевалке.

Он, видимо, знал, что говорил…


       В раздевалку мы отправились втроём. Коля мучительно долго искал ключ от ящика, кряхтел, умоляюще глядя на шефа. Но это был не тот случай. Слишком серьёзная публика сидела в зале. Наконец, дверца распахнулась. На верхней полке одиноко стояла та самая злополучная бутылка…

    - Как же тебе не стыдно, - обратился я к официанту. Мы были с ним примерно одного возраста, - Поминки. Такие люди сидят в зале -  ректор,  доктора наук, доценты, кандидаты!

   - А я что – ноль? – огрызнулся этот обмылок судьбы.
   - Конечно, ноль, - успокоил я его, удаляясь с бутылкой.
   - Мог бы и аккуратней, - уже у дверей услышал я совет старшего товарища младшему.

      Грустные мысли навеяло сейчас  на меня  это воспоминание. Кругом столько нолей.  И не все они официанты…