Лия 3

- Мама, мамочка, ма-моч-кааа!!!
Надрывный детский голосок отражался от голых стен, и будто бы только для того, чтобы сгустить и без того черные краски, отталкивался от них, оглушая эхом: Ааааааааа
Детский крик то прерывался рыданиями, то врезался в воздух на самых высоких нотах: Ма-моч-каааа
Девочка споткнулась и с разбегу, зацепившись о ступеньку, лицом упала на каменные плиты.
- Мама…
Малышка закрыла уши руками, только бы не слышать приближавшиеся шаги в тяжелых сапогах и хриплого дыхания за спиной. Кто-то схватил девочку за длинные спутанные волосы и с силой рванул на себя. Кожу обожгло горячее несвежее дыхание, Лия замерла, пытаясь подавить рыдания и не доставить этому чудовищу лишнее удовольствие. Но было слишком страшно, поэтому из ее груди вырвался нечеловеческий крик: МА-МА!!!
А ну заткнись, тварь!- мужчина перебросил ее через плечо и стал спускаться обратно в квартиру. Извиваясь словно уж, девочка из последних сил схватилась за газовую трубу и практически выскользнула из рук мучителя. Руки не слушались, и провисев долю секунды, она упала на грязный пол. Вскочила и побежала обратно по лестнице вверх.
Лия карабкалась по холодным скользким ступенькам, падала, вставала, ползла по лестнице на четвереньках, каждой клеточкой своего истерзанного тела ощущая своего преследователя. Это был последний этаж и бежать было не куда. Девочка сжалась в стену, понимая, что на этот раз ей не спрятаться. Мужчина, видя, что мышеловка захлопнулась, смачно плюнул, схватил ребенка под мышку и потащил вниз…

Руки оказались зажаты тисками, она металась по кровати и пыталась укусить того, кто пытался ее удержать
- Oh, fick mich in meinen Ziegenarsch ……
- Лия,Лийка!
Кто-то со всего размаху влепил ей пощечину, и это был не Он, рука была женская. Девушка открыла глаза и увидела 4 пары испуганных глаз. Кто эти люди, Лия не понимала. Ксю схватила мертвенно-бледную подругу за плечи и начала трясти.
- Лия, детка, все хорошо, я с тобой!
Оксана заключила девушку в объятья, прижала к своей необъятной груди и стала укачивать, как мама, в детстве…
Лия заплакала.
- Ну и напугала ты нас, подружка! Все гостиницу разбудила своими воплями, знала бы, что так орешь по ночам, в жизнь бы не стала с тобой жить в одной комнате.
Голос хоть и был недовольный, но очень нежный, и Лия, зарывшись в плечо подруги тихо плакала.
- Э, дорогая, ты об меня все сопли вытерла, вон, сорочку всю намочила,- Оксана отодвинула рыдающую подругу и уже совершенно другим тоном сказала: «Пошли покурим»
Накинув тонкие одеяла, девушки вышли на балкон. Город не спал. Пробыв здесь всего несколько дней, Лия поняла, что этот город не спит никогда, он вечно торопится, никогда ничего не успевает и никогда не устает. Ксю прикурила сигарету и протянула подруге.
- Я не курю, - хриплым от недавних рыданий голосом, протянула Лия.
- Бери, легче станет.
Девушка взяла из рук подруги сигарету и затянусь. Она ждала, что вот вот закашляет от никотина, как это делали девочки, учась курить за воротами школы. Но поняла, что тонкая струйка дыма, проходя через легкие, действительно успокаивает. Затянувшись еще раз, Лия села прямо на прохладный пол и закрыла глаза. Через минуту Оксана сидела рядом и тоже молча курила.
- Расскажешь?
- Нет.
- Твое право.
Она достала из пачки еще по одной сигарете, вытащила из холодных пальцев Лии почти докуренную и вставила новую.
- У меня отец пил, сильно, и бил мать, тоже сильно. А когда я подросла и меня. Один раз он ударил маму головой о стену так, что мама больше не встала. Мне было одиннадцать, я все видела, пытался ее поднять, а она как мешок, большой мешок картошки,тряс ее за плечи, а мамина голова об стенку: бум-бум…. Он ее в ванне затащил, а потом с ножом на меня. Я тогда убежала, у бабушки жила, он мне ночами снится, этот нож… Я сутки молчала, потом бабушка вытянула, когда пришли за отцом, его не было, только мама, порезанная как свинья, ее уже не узнать было…
Вот,-  и Оксана протянула вперед обе руки. Все руки, почти по самый локоть были в шрамах. Мне когда этот нож снится, я в магазин иду, покупаю похожий, и режу, режу…
Ксю затянулась и замолчала.
- Я отца почти не помню, прервала тишину Лия. Мне было три с половиной, когда он умер. Помню только его теплые сильные руки, когда он хватал меня, кружил над головой и кричал: Лийка, сейчас полетим смотреть Москву!- и подбрасывал вверх. И еще морщинки вокруг глаз. У него были добрые глаза, синии, как у меня.
Лия вздохнула и заговорила сбивчиво, быстро, как будто торопилась сказать сразу все и не передумать.
- Мать держалась почти полгода, а потом пить начала. Сначала за упокой его души, потом за мое здоровье, потом и за свое здоровье тоже. Я тогда мало что понимала, не то что  сейчас… Через год моей мамы, мамы которую я знала не стало. Я жила с чужой, вечно пьяной, вечно кричащей женщиной. Потом она начала меня бить. Под лестницей был чулан, я там и пряталась почти все время.
- Вот, - и Лия, повернувшись спиной к Ксю, задрала майку.
- Матерь божью, что это?
Вся спина девушки была в красных рубцах очень станной формы-треугольником.
- Это игра в десяточку, - голос Лии прервался и перешел в истиреческий шопот, - когда матери не хватало на бутылку, она посылала меня на площадь просить на хлеб. Денег давали мало, в основном продукты, и если я приходила без денег, мать гладила меня утюгом столько раз, сколько десяток не хватало…
-О, боже, детка!!!
- Все изменилось, когда у меня появился первый отчим. Он тоже пил, но мать меня больше не трогала, казалось совсем забыла о моем существовании. Года на три. За это время отчимов было еще семь.
Лия затянулась очередной сигаретой и посмотрела подруге в глаза, - А потом появился Он.
- Кто?
- Тот, кто приходит ко мне во снах.
Лия всхлипула, потом еще раз и …
Оксана резко дернула подругу за руку, побуждая встать на ноги.
- Хорош откровений на сегодня, спать пора, да и сигарет больше нет.
Девушки смяла пустую пачку и бросила на пол.


Лии не спалось. Она лежала тихо, как мышка, прокручивала в голове подробности сегодняшней ночи, и не могла понять, как смогла вот так запросто рассказать о самом сокровенном, о кошмарах, о матери, о Нем. Она не рассказывала об этом никому, ни врачам, ни нянечкам из детского дома, не разрешая даже дотрагиваться до себя, кусалась, царапалась как дикая кошка и молчала. Людмила научила ее не бояться прикосновений, не сразу, на это ушло почти семь лет. Она чувствовала, как мама гладит ее по ночам, тихо плача. И ни разу не спросила, откуда у нее эти отметины, просто сажала ее на колени, ее-уже взрослую девочку, пела колыбельные и нежно гладила рубцы, и молчала, только слезы катились по ее бледным щекам. Лия тогда еще не знала, что ее мама больна, очень, не излечимо, и скоро ее не станет.


- Опять пришла, вот неймется окаянной! Ишь смотрит глазищами, точно ведьма! Иванна, ты смотри как смотрит!
Лия прошла мимо уже знакомых ей подъездных старух и села на соседнюю скамейку. Уже три дня подряд Лия приходила в этот двор, садилась на лавочку и ждала. Но ни ранним утром, ни днем, ни вечером, ни даже ночью, вчера она отважилась просидеть здесь до трех часов, в квартире номер шесть никого не было. Она дала себе зарок просидеть на своем посту еще два дня и позвонить Катьке, попросить еще раз проверить все данные, возможно она нашла ей другого, с такой же фамилией «кавалера».
Тихо засвистели шины дорогой иномарки, машина резко остановилась у самого подъезда, обдав всех удушливой пылью, и пока Лия откашливалась и мысленно соглашалась с бранью подружек-старушек, из машины вышел довольно красивый мужчина, примерно тридцати пяти-сорока лет, с легкостью взбежал по ступенькам и скрылся за дверью, не удостоив кашляющих и чихающих мимолетным взглядом.
Минуты через три шторы в квартире номер шесть были распахнуты.