Новогодние Рыжики, сцена-14, кадр-1

                КИНОСЦЕНАРИЙ

                Сцена-14, кадр-1

                Ночная прогулка трёх Рыжиков

     Грета неспешными движениями промакивает платочком слёзы с носа и ресниц,
оборачивается, пальцами подзывает Колмана, и он, как застоявшийся жеребчик, разве что
без радостного ржания и цокота копыт, торопится на своё место за столиком. Усевшись на
стул, сразу же хватает ножик, вилку и подвигает к себе тарелку.
 - Спасибо, вам за угощение, - кивает он мне. – Дорогая, я быстро доем мясо, пока оно
не остыло, ага? - вопросительно говорит он, ласково улыбаясь Грете.
 - Кушай, не спеша, милый, - отвечает Грета, - мы увлеклись воспоминаниями, и я тоже ещё
не успела ничего поклевать.
     Жалко расставаться с подругой, к тому же возникает тревожная мысль, «не потекли ли
мои голубые ресницы и «тени» от слёз», но я поднимаюсь.
     Грета кладёт на моё запястье изящную белую ладонь, горячую, как утюг, и неожиданно
шепчет: «Твой избранник – очень даже импозантный мужчина».
 - Это Рыжик, папаша моей юной самолётной подружки, ужасно скучный и нудный тип!
 - Вот, вернёмся домой, встретимся и всё уладим, - шепчет Грета, подмигивая. Номер моего
телефона всё тот же. Ты обещаешь позвонить.
 - Сразу же! Как только вернусь!
 - Погоди, Лен. По-моему мы обе поглупели от радости. Ведь завтра - Новогодняя Ночь.
Новый год будем встречать вместе!
 - Замётано, - говорю, вспомнив словечко Лисоньки.

Возвращаюсь за столик к Рыжикам и мысленно ругаю себя, как последнюю дуру! Целый год
я обижалась и проклинала подругу за то, что она уберегла меня от соблазна выйти замуж за
нечистоплотного пройдоху. Когда же я поумнею? Вразуми меня, Господи…
   Но настроение резко упало, и самочувствие – хуже некуда. Аппетит пропал окончательно.
 - Frau Helene, - обращается ко мне Рыжик, - насколько я понимаю женскую психологию, вам
сейчас ни в коем случае нельзя оставаться в одиночестве и самым лучшим лекарством от
меланхолии будет небольшая прогулка к морю. Ничто не успокаивает нервы лучше, чем
ласковый шёпот прибоя! Предлагаю одеться потеплее и съездить к морю.
     Лисонька смотрит на меня выжидающе, и я соглашаюсь. Мы уходим тихо, по-английски,
не прощаясь с Гретой и Колманом. Одеваемся и через пять минут сидим в такси, вызванное
Леной-Лисонькой. Она рассказывает водителю в какое место на морское побережье нужно
отвезти нас, и такси, не спеша, катится по ночному сказочно освещённому городу.

     Празднично расцвеченный город остаётся где-то позади, слышно, как колёса шуршат по
галечнику. Машина останавливается. Выходим в сказочную темному азиатской ночи. Море
встречает нас шёпотом прибоя и ветерком, наполненным запахами моря.
 - Я знаю местечко, где расположена уютная скамеечка, - щебечет Лисонька и тянет меня в
сторону. – Не волнуйтесь, мой знакомый таксист нас подождёт! А вот и моя любимая
скамеечка. Давайте присядем и послушаем голоса ночного моря.

     Глаза адаптируются к темноте. Осматриваюсь. Скамеечка и в самом деле удобная,
и на спинку можно опереться. Низко над горизонтом, касаясь чёрной воды, повисла
огромная Луна, и до наших ног протянулась от неё ровная поверхность, переливающаяся
серебром на мелких гребешках волн. Сказочная красота живого мерцания Лунного света,
ласковая вода, едва слышно нашёптывающая успокоение и свежий морской воздух - вот что
необходимо мне сейчас для размышлений и подведений итогов года. Лисонька обняла своего
папочку, прилипла к его боку, видимо, пригрелась малышка. И я поднимаю воротник пальто,
втягиваю в него голову, опускаю подбородок в кашне, ладони засовываю в карманы.

     Помолчали. Никто не решается заговорить первым и вторгнуться в шёпот волн. Понимаю,
что настала моя очередь задавать вопросы. Соображаю, какой бы вопрос задать?
 - Кто я такая, вы уже знаете. Я глуповатая, невезучая, но упрямая женщина. Не могли бы вы
немного рассказать о себе? Откуда вы родом, как оказались в Германии?
 - Да, пап. Расскажи, пожалуйста, подробно с самого начала, ведь я тоже почти ничего не
знаю о твоём детстве.
 - Если рассказывать с самого начала, - то мы засидимся здесь до утра нового года.
 - Тогда, пап, расскажи кратко, но с необходимыми деталями.

     Мои родители жили в Казахстане, в городке, куда в 1942 году мудрый Сталин спрятал
немцев Поволжья от наступающих на Кавказ объединённых войск фашистской Европы.
Дураку понятно, что фашисты заставили бы воевать против Советской Армии всех немцев,
живущих на оккупированных фашистами территориях России и без сожаления бросили бы их
умирать в Сталинградскую мясорубку. На нашей рабочей улице эвакуированные немцы и
русские крестьяне, раскулаченные интернациональными комиссарами, жили бок о бок.
Вместе добывали уголь, вместе погибали в шахтах от взрывов метана, вместе отмечали
праздники, русские и немецкие, и детям часто давали имена ближайших соседей. Поэтому
в честь немецкого коммуниста Тельмана меня наградили немецким именем Эрнст.

 - Ага, - думаю, - Эрнст – борец со смертью. Теперь я знаю его настоящее имя, и пора бы мне
прекратить обзывать мужчину Рыжиком.
     Мне было года три, когда моего отца и единственного сына наших соседей похоронили
рядом в закрытых гробах. Моя мама, единственная внучка в семье кулаков, сосланных в
Казахстан, умерла от сердечного приступа в день похорон моего отца, и остался я один в
опустевшем нетопленом доме. Что запомнилось из детства? Свежевыпавший снег, черный
от угольной пыли. Лёд в углах дома, промерзавших зимой насквозь. Запорошенные угольной
пылью, тусклые стёкла маленьких окошек, постоянно «плачущих» от конденсирующейся на
них влаги. В углу каждого подоконника вбит гвоздик, и на нитке за горлышко привязана
бутылка. В горло бутылки опущена отрезанная от старого валенка полоска войлока, по
которой в бутылку с подоконника капает вода. Как только утром взрослые уходили на
работу, в бараках изо всех щелей появлялись крупные наглые крысы. Как стаи бездомных
собак, они нагло бегали по полу вокруг стола, на котором я от них спасался, чтобы меня не
загрызли. Чтобы отпугнуть особенно наглых крыс я стрелял по ним из рогатки мелкими
картофелинами.
 - Никогда бы не поверила, что ты в детстве боялся крыс, - перебивает Лисонька, - а что было
дальше, Пап?

 
Фотка Инета:   -i


Рецензии