Почти идеальное ограбление. Роман

Глава 1 «Карат»

Незадолго до полуночи по широкой, прямой как струна, улице Кирова медленно двигался коричневый, запыленный «Галант» 89 г. выпуска. Несколько минут назад он был угнан с парковки у магазина женской одежды «Миледи»; в его кабине находилось трое взвинченных молодых людей. За рулем сидел Макс - смуглокожий, гибкий как змея, он был сравнительно молод, недавно ему стукнуло двадцать четыре, но хищный изгиб рта и стальной блеск серых глаз выдавали в нем решительную натуру. Затянувшись папиросой с марихуаной, он передал «косяк» сидевшим сзади приятелям и принялся накручивать ручку настойки старой авто-магнитоле «Урал», пытаясь поймать какую-нибудь популярную музыкальную радиостанцию. Однако из динамиков не доносилось ничего кроме треска.
- Телега – полный отстой, - презрительно констатировал Макс. – Левый передний амортизатор не пашет, глушитель, того и гляди, отвалится, и даже радио сдохло. В ней хоть движок есть? Как она едет?
Сидящий сзади тридцатилетний мужчина в измятом сером костюме по имени Ринат Шакуров глубоко затянулся «косяком», вобрав полные легкие сладковатого дымка марихуаны.
- Не парься - эти японские старушки сделаны из отличного железа, они надежны как танки, - выдавил он с прононсом, выпуская дым из ноздрей.
Его настороженную физиономию покрывало невероятное количество глубоких, оставленных оспой рубцов, выглядевших точно метеоритные кратеры на Лунной поверхности. В небольшой спортивной сумке, лежавшей у него в ногах, лежало трое новеньких чулок «Голден леди», упакованных в прозрачный пластик. Он вынул их, одну пару передал водителю, вторую – оставил себе, последнюю сунул сидящему рядом Дежину Олегу – двадцатидвухлетнему парню, меланхолично клацавшему предохранителем  девяти-миллиметрового Макарова.
Пушка принадлежала Максу. Бог ведает, зачем он ее прихватил, но, узнав, о том, что у Макса есть ствол, Дежин чуть из штанов не вылез, чтобы его заполучить. В конце концов, Макс отдал ему пистолет.
- Что-то эта затея перестает мне нравиться, - признался Дежин, мрачным взглядом косясь за окно. – Нужно быть больными психами, чтобы вламываться в лавочку с сигнализацией. Она будет так вопить, что перебудит половину проклятого города.
- Забей, - лениво отозвался Ринат. – Плевать на сигнализацию. Когда появятся охранники, нас там уже не будет.
- А как насчет ментов? – кисло поинтересовался Дежин. – Если они услышат сигнализацию, то наверняка заинтересует, чего она надрывается посреди ночи.
- Время к полуночи. Сейчас они сидят в участке и выезжают только на вызовы.   
- Мы даже не попытались ее отключить, – продолжал гнуть свое Дежин. – В край-нем случае можно было перерубить силовой кабель и устроить замыкание. Без питания сигнализация вырубится, верно?
- Там наверняка есть источник резервного питания, какая-нибудь батарея с инвертором в подсобке или что-то в том же роде, - раздраженно отозвался Макс. – Какого черта, Олег? Мы уже все решили! Или ты сдрейфил?
Дежин отвернулся к окну и впился взглядом в пустынную улицу Кирова, освещенную тусклыми дорожными фонарями и фарами автомобилей. Всю предшествующую не-делю они тщательно готовились к налету:  под видом покупателей не спеша прогуливались по торговым залам ювелирного магазина, рассматривали витрины, прицениваясь к выставленным в них украшениям, изучали систему безопасности, расположение входов, выходов, камер видео-наблюдения.
- Зря мы это затеяли, – мрачно изрек Дежин. – Овчинка не стоит выделки. У нас всего полторы минуты, чтобы отжать лавочку и свалить. Хорошо, если удастся взять горсть колец. Лучше бы соорудили подкоп. В нашем распоряжении была бы целая ночь и весь магазин. Мы бы выпотрошили его до нитки!
- Дался тебе этот подкоп, - раздраженно выплюнул Ринат, натягивая на голову уз-кий чулок. С обтянутой нейлоном физиономией он походил на пародию Фантомаса.– Когда ты в последний раз лопату в руке держал? Это тебе не ямку под саженец выкопать. Нужно выломать из коллектора кусок бетона - а в нем арматура толщиной в палец - и вы-ковырять десятки кубометров земли. И все это, ползая по грязи с фонариком. – Он вновь наклонился к спортивной сумке, извлек из нее три новеньких туристических топорика и роздал приятелям. – Даже если мы проникнем в магазин, что с того? Стоит пошевелиться, и сработают детекторы движения. Ну и какой толк в подкопе? 
Медленно ползущий «Галант» неуклонно приближался к конечной цели их путешествия – небольшой Театральной площади, окаймленной тусклыми фонарями. Когда-то здесь находилось здание Кукольного театра с резными мраморными колоннами и рельефным фронтоном, но затем оно пришло в упадок, городские власти не нашли средств на его реконструкцию. В итоге старинную постройку снесли, а на ее месте возникла новая, со-временная коробка из стекла и бетона со сверкающими витринами. В ней располагался крупнейший в городе ювелирный магазин. На прямоугольной вывеске над входом назойливо пульсировала кроваво-красная надпись «Карат».
Как ни сдерживался Макс, но при виде ювелирного магазина и его обуял страх. Тонкая кожа перчаток прилипла к потным рукам. Ведя машину со скоростью тридцати километров в час, он натянул на голову нейлоновый чулок и прогрыз отверстие для рта. В последний раз затянувшись «косяком», выплюнул изжеванную папиросу и вдавил педаль газа. По обе стороны улицы светились витрины бесчисленных магазинчиков, салонов мод, забегаловок; большая часть заведений была уже закрыта. Ночная улица выглядела непривычно пустынной, лишь вдалеке у распахнутой двери «Гавайского коктейльного бара» виднелась компания молодых людей.
Сунув пушку в карман джинсовой курточки, Дежин откинулся на спинке сиденья и попытался унять охватившую его нервную дрожь. От острого приступа страха у него за-ныли зубы, в животе проснулась тупая резь. Сидевший рядом Ринат выглядел невозмутимым точно сфинкс, однако внутренне он тоже трепетал от волнения. Память услужливо напомнила ему о событиях семилетней давности. В ту пору он проходил обучение в Рижском институте Аэронавигации. Днем, совершенствуясь в управлении самолетом, он по вечерам, в компании таких же отвязанных приятелей тормошил небольшие окраинные магазинчики. Молодые люди прихватывали одежду из кожи и меха, дорогую аудио и видео аппаратуру. Шальные деньги текли рекой. Ринат вел беззаботную жизнь – посещал роскошные рестораны, знакомился с самыми очаровательными девушками. Казалось, веселой жизни не будет конца – вечеринки в элитных клубах, легкие наркотики, секс, дорогое шампанское… Но в один прекрасный день все пошло наперекосяк – они вломились в магазин, в специализировавшийся на продаже фототехники, не заметив припаркованный на противоположной стороне дороги патрульный автомобиль. В итоге Ринат оказался в наручниках, сидящим на его заднем сиденье, а следующие три года ему пришлось любоваться на самолеты исключительно сквозь прутья тюремной решетки.
Приблизившись к «Карату», Макс выкрутил руль и направил машину на тротуар. Рессоры протестующе взвизгнули, когда передние колеса вонзились в бордюр. Подпрыгнув на нем точно на трамплине, седан выскочил на безлюдную Театральную площадь и помчался прямо на ювелирный магазин. Витражная стена «Карата» - темная точно донышко у колодца, отражающая смутные отблески дорожных фонарей и свет фар несущегося на нее автомобиля - стремительно нарастала. На скорости в пятьдесят четыре кило-метра в час седан врезался в застекленную витражную стену. Осколки стекла брызнули словно шрапнель, засыпав крышу, капот автомобиля и мраморный пол магазина. В торговых залах вспыхнул тревожный красный свет, пронзительно завыла сигнализация
За секунду до столкновения Макс вдавил в пол педаль тормоза. Однако, проломив двойной тонированный стекло-пакет, седан влетел в торговый зал и проскользнул по нему еще добрых семь метров, остановившись лишь после того, как с грохотом вонзился в длинный прилавок в конце зала. По ветровому стеклу прошли глубокие трещины. Смятый капот приподнялся, пластиковый бампер разлетелся на куски. Сплющенная в блин фара вывалилась наружу и прогрохотала по стеклянному крошеву. От удара в кабине ожила магнитола.
- На Южном Урале двадцать три тридцать! - радостным голосом проблеял ведущий Челябинского отделения радиостанции «Европа плюс». - Что ж, добрый вечер, дамы и господа, наконец-то завершилась эта сумасшедшая неделька! Через полчаса начинается уик-энд - чему, я надеюсь, вы рады так же, как и я - а сейчас мы приготовили для вас сю…приз...
Изрыгнув шквал статистических помех, приемник выключился. Двери автомобиля распахнулись. Троица выскочила из кабины. Следуя заранее составленному и тщательно отрепетированному плану, Макс ринулся западный павильон, Дежин - в восточный. Ринат остался в центральном. Опустившись на колени, он принялся забивать поясную сумочку лежащими на полу украшениями.
– Что я вам говорил!? – радостным голосом вопил Ринат; он лихорадочно ползал по полу, сгребая драгоценности, просыпавшиеся из разбитых витрин. – Ведете, сколько здесь рыжья? Горы золота! И валяются прямо под ногами! Нужно только наклониться и взять!
Добравшись до западного павильона, Макс с боевым кличем кроманьонца вонзил топорик в стеклянную крышку длинного прилавка, который он присмотрел заранее.
- Ну и ночка, - выдавил он, оглядывая ряды прилавков с видом забравшейся в курятник лисы. – Даже не знаю с чего начать… прям глаза разбегаются!
Визгливый вой сигнализации резал барабанные перепонки и, казалось, способен был поднять мертвеца, но Максу не было до него дела. Внешний мир утратил всякое значение - Макс не замечал ни пронзительного рева сигнализации, ни залившего торговые залы красного освещения. Время замерло, секунды остановились, окружавшая его действительность сузилась до размеров прямоугольной витрины, заполненной сверкающими драгоценностями. И в этой новой реальности, внутри которой он обитал, уже не было места ничему кроме призывного свечения золота, дразнящего сияния платины и возбуждающего, яркого блеска драгоценных камней.
Дежин врезал топором по задней стенке стеклянного стенда, облюбованного им во время прежних посещений магазина, и набросился на его содержимое словно изголодавшийся стервятник - на гниющую тушу буйвола. Сметая со стеклянных полочек коллекционные украшения, кольца с рубинами и бриллиантами, колье, броши, серьги, золотые знаки зодиака и все, что только попадалось под руку, он вдруг почувствовал сумасшедший, совершенно безумный, не сравнимый ни с чем восторг. Бурлящий в крови адреналин вызывал чувство опьянение и сильнейшую эйфорию.

Одним из совладельцев «Карата» являлся широколицый, грузноватый Андрей Буторин. Несмотря на поздний час, он все еще находился в собственном кабинете, расположенном на втором этаже арендованного под магазин здания. Листая таблицы «экселя», он пытался выяснить, куда уплывает прибыль, и почему рентабельность магазина в третьем квартале просела почти на треть.
В семь вечера, повесив на входную дверь магазина табличку «ЗАКРЫТО», он вы-проводил сотрудников, пожелав им приятно провести уик-энд, подключил торговые павильоны к сигнализации и заперся в собственном кабинете, обложившись сандвичами с бужениной, пакетиками растворимого кофе и сигаретами. Он просидел безвылазно более шести часов, занятый просмотром бухгалтерских книг, изучая отчеты по прибыли, и, нужно признать, потратил время не зря:  в конце концов, ему удалось отыскать лазейку, с помощью которой его ушлый компаньон сумел безнаказанно отвести денежный ручеек прямехонько себе в карман. Андрей обнаружил пачку липовых накладных, переводы внушительных средств на счета фирм-однодневок, а в бухгалтерских книгах его внимание привлекли подозрительные махинации с налоговыми отчислениями. Похоже, его ушлый компаньон, выставил его старым, доверчивым мерином.
Он отхлебнул остывший кофе, а затем раздался сокрушительный удар, потрясший все здание магазина. Послышался звон крушащегося стекла, пронзительно завыла  сигнализация. Кофе выплеснулось на лацкан его твидового пиджака. На ум пришла мысль о землетрясении. Он взглянул на потолок, но тот, как будто, не собирался рушиться. А с чего бы ему на тебя падать? – скептическим тоном поинтересовалась трезвомыслящая часть мозга. Кажется, ты находишься на Южном Урале, а он никогда не считался  сейсмически опасным регионом, разве нет? Да, верно.
Он выбрался из кожаного кресла и подошел к окну, выходившему на тыльную сторону магазина. Из него виднелась служебная парковка, одноэтажный магазинчик «Кодак», и темные коробки стоящих неподалеку жилых зданий. Ночной ландшафт выглядел вполне безобидно, ничего странного и настораживающего он не заметил.
Он вернулся к столу и включил систему видео-мониторинга торговых залов. Как только на экране его монитора возникли изображения, транслирующиеся с шести установленных в торговых павильонах видеокамер, его сердце скакнуло с такой силой, словно намеревалось выпрыгнуть из груди, а в следующую секунду едва не остановилось. По позвоночнику прошел ледяной холод; нижняя челюсть проделала долгое расстояние до рас-стегнутого воротника светлой сорочки.
В центральном павильоне стоял грязно-коричневый седан, уткнувшийся смятой радиаторной решеткой в груду развороченных прилавков. Осколки стекла покрывали его капот и багажник, ими же был усеян мраморный пол. В стеклянной фасадной стене магазина зияла гигантская брешь, двух витражных пролетов как ни бывало. Сигнализация ре-вела, не затыкаясь, но ее захлебывающийся вой, похоже, ничуть не смущал троих молодчиков в натянутых на голову чулках, которые орудовали топорами, разнося вдребезги прилавки с драгоценностями.
Он замер на несколько секунд, не в силах оторвать взгляд от экрана монитора. Картинка, открывшаяся его глазам, выглядела столь сюрреалистичной, что в нее с трудом верилось. Словно выхваченная из дешевого гангстерского триллера: у него на глазах громились витрины его магазина, поднимались и опускались стальные топоры, крушилось стекло. Чьи-то руки в черных перчатках сметали из прилавков ювелирные изделия - сатанинское зрелище.
- Ах вы, поганцы, – зловеще прорычал он, пожирая глазами изображение дисплеев. Его вытянутое лицо покрылось красными пятнами; он с такой силой сжал кулаки, что на внешней стороне кистей побелели костяшки. – Поживиться вздумали? Ну, уж нет… нет, мальчики! Не на того напали… со мной такие фокусы не проходят!
Он подошел к стоящему в углу платяному шкафу, распахнул дверцы и принялся лихорадочно рыться в его содержимом. Отбросил в сторону старую демисезонную куртку, раздвинул вешалки, увешанные кожаными плащами, пуховиками, и, наконец, нащупал стоящее в углу зачехленное охотничье ружье. На верхней полочке за складным зонтом, двумя парами перчаток и норковой шапкой, пылилась парочка коробок с патронами.
- Подонки этакие, - запальчиво твердил Буторин, стаскивая с ружья чехол и поглядывая на дисплей: троица самозабвенно колотила прилавки, рассовывая их содержимое по поясным сумочкам. – Как работать - этого вы не умеете! В жизни не допросишься! Ну, ничего… ничего, вы по адресу обратились! Я быстренько вправлю ваши мозги, один момент, мальчики… один момент! Двенадцатый калибр вас устроит?!
Прихватив ружье и коробку патронов, он выскочил из кабинета и пулей слетел вниз по лестнице. Патроны были заряжены картечью, предназначенной для охоты на коз-лов и, будьте уверены, он прекрасно знал, на что они способны. Пару лет назад в его дробовике отказал предохранитель, и тот пальнул в некстати подвернувшуюся рядом лошадь. Той почти начисто оторвало заднюю ногу, бедное животное пришлось, в конце концов, усыпить.
Ринат, собиравший с пола драгоценности, заметил опасность в самую последнюю секунду. Краем глаза он уловил движение, обернулся и увидел несущегося на него разъяренного толстяка с горящими как уголь глазами и раскрасневшимся от ярости лицом. На мгновение он замер, а в следующую секунду в его челюсть врезался приклад ружья. Оглушенный ударом, он рухнул на пол, даже не успев вскрикнуть.
Окинув перекошенным взглядом торговые помещения, совладелец «Карата» позеленел. Никакие видеокамеры не могли передать истинной картины погрома. Зрелище, открывшееся его глазам, ввергло его в шок. Казалось, по павильонам промчался торнадо. В центральном зале было перебито более половины витрин, и примерно столько же в запад-ном и восточном.
- Ах вы подонки! - рявкнул совладелиц магазина, вскидывая ружье; глаза его переливались яростью. - Дряни этакие, что ж вы делаете?
Услышав позади себя гневный окрик, Дежин нервно обернулся. Глаза его впились в вооруженного дробовиком незнакомца. При виде распластавшегося на полу Рината его тело вдруг охватила чудовищная слабость. Он обмяк, ноги сделались ватными, на него стала наваливаться отвратительная, темная волна паники.
В противоположном конце магазина Макс чувствовал бешеные удары сердца, разглядывая вооруженного дробовиком толстяка. В правой руке он по-прежнему держал топорик, в левой – пригоршню вынутых из витрин украшений. На полу зашевелился Ринат. Потряс головой, пощупал челюсть и, убедившись, что та не сломана, осторожно приподнялся на локтях. Однако вставать на ноги покуда не решался. Несколько секунд никто из налетчиков не двигался. Затем Макс разжал пальцы и бросил на пол горсть украшений. Затем повернулся к толстяку и отступил от разбитой витрины. Заметив его движение, совладелец магазина тут же направил на него ружье:
- Брось топор, слизняк! Я тебе это говорю, или ты глухой?
Вглядываясь в отверстия двух зияющих дул, размерами ничуть не уступающим гаубицам, Макс с трудом подавлял рвущуюся наружу панику. Проклятый чулок прилип к разгоряченному лбу как вторая кожа, он даже не почувствовал, как прокусил губу. Впившись перекошенным взглядом в побагровевшее лицо визави, он пытался прикинуть, на что тот способен. Решится ли разъяренный толстяк с покрытым бурыми пятнами пиджаком нажать на спуск? Хватит ли у него духа спустить курок, влепить в него кусок свинца? Судя по его гневной физиономии и налитым кровью глазам, шанс нарваться на пулю был весьма велик. Хорошенько все обдумав, Макс решил не рисковать. Он швырнул на пол топорик, задрал обе руки, словно сдающийся в плен вражеский солдат, и неуверенными, короткими шажками направился к разъяренному толстяку.
- Только не нервничай, папаша, ладно? – успокаивающим тоном бормотал Макс, приближаясь к разъяренному совладельцу магазина. – Страшного ведь ничего не случилось. Ну, пару витрин поломали… их еще можно починить.
- Пару витрин? – взвыл Андрей Буторин, окидывая перекошенным взглядом разгромленные торговые павильоны. – Это ты называешь пару витрин? Три, пять, восемь... двенадцать! Двенадцать витрин! Все разнесли, выродки! Ну ничего… вы мне за все заплатите! Я вам такую сладкую жизнь устрою, засранцы, что до конца жизни будете поминать меня лихом!
Улучшив момент, когда внимание толстяка оказалось отвлечено Максом, Ринат вскочил на ноги. Но Андрей Буторин был на чеку. Увидев тень движения у себя за спи-ной, он резко развернулся и тут же попытался уложить ожившего грабителя на пол. Первого знакомства с твердым, как камень, ореховым прикладом, для Рината оказалось вполне достаточно. Он уклонился от удара, а затем двумя руками с силой оттолкнул от себя толстяка. Поскользнулся на  отполированных до блеска мраморных плитах, тот потерял равновесие и, неловко взмахнув руками, грохнулся на спину. Дробовик выскочил из его рук и отлетел к разбитым прилавкам.
- Живее, парни, сматываемся отсюда! – выкрикнул Ринат и в два прыжка одолел расстояние до «Галанта», чей двигатель все еще тарахтел на холостых оборотах. Мгновение спустя за руль запрыгнул Макс; тут же выжал сцепление и  врубил передачу. Визжа шинами, отчаянно проскальзывавшими на усеянных осколками стекла мраморных плитах, седан дал задний ход. Виляя из стороны в сторону, точно плывущий против течения угорь, и врезаясь в находящиеся на пути прилавки, автомобиль резко подался назад.
На выезде из зала он зацепился бампером за кабинку кассира. Седан развернуло. Он проскочил мимо проделанной им ранее дыры в витражной стене и воткнулся багажником в неповрежденный участок. Скорость машины была невелика: двойной стекло-пакет витражной секции покрылся глубокими трещинами, но выдержал удар. Макс рывком переключил передачу. Седан с покореженным багажником и капотом снова откатился в дальний конец павильона, запасаясь достаточной для разгона дистанцией.
От неловкого падения на спину у Андрея Буторина перехватило дыхание и потемнело в глазах. Косясь на пробуксовывающий на битом стекле автомобиль, он с трудом поднялся на ноги. Подобрал дробовик, отыскал в кармане пиджака коробочку с патронами и принялся ее распечатывать.
- Значит, по-хорошему вы не хотите? – забормотал он, переламывая ружье. - Ладно, мальчики, будь, по-вашему. Малость погодите… одну секундочку… всего одну. И мы по-толкуем на вашем языке.
Готовясь к ограблению, они выяснили, что безопасность «Карата» обеспечивается частным охранным агентством «Витязь», чья контора располагалась по улице Барбюса в четырех кварталах отсюда. Несколько дней назад Макс совершил тестовый заезд - стартанув от охранного агентства, он на сумасшедшей скорости промчался по городу и через сто сорок семь секунд достиг ювелирного магазина. Решив, что вряд ли охранникам удастся прибыть к «Карату» быстрее, чем это проделал Макс, они спланировали налет таким образом, чтобы за девяносто секунд управиться с ограблением, а оставшуюся в резерве минуту использовать для того, чтобы убраться от магазина как можно дальше.
Однако с появлением дородного совладельца магазина весь их тщательно срежиссированный и отрепетированный план стал трещать по швам и разваливаться на куски, словно карточный домик, угодивший в эпицентр торнадо. Дежин в панике наблюдал за отчаянными попытками компаньонов выбраться из магазина, затем впился перекошенным взглядом в циферблат наручных часов. Судя по показаниям ведущего обратный отсчет секундомера, до вероятного времени прибытия охранников оставалось не более сорока секунд.
Поняв, на каком невероятно тонком волоске повисло все его будущее, и с какой неотвратимостью приближается тот миг, когда прибывшие в магазин охранники обнаружат его, стоящим у раскромсанных витрин с натянутым на голову чулком и забитой драгоценностями сумочкой, Олег впал в отчаянье. Не стой как истукан, черт возьми! – стучал в его голове настойчивый истеричный голос. Немедленно убирайся или можешь забыть о мечтах обзавестись музыкальной студией! А вместо запланированной поездки на рок-фестиваль во Франкфурте, тебе придется принять участие в многолетнем забеге по сибирским медвежьим углам с двуручной пилой в руках под лозунгом: «на свободу - с чистой совестью»... мать ее!
Словно не замечая ничего вокруг, Андрей Буторин загонял патроны в дробовик, стоя в центре ограбленного магазина. Промчавшийся мимо «Галант» с оглушительным треском влепился в фасадную стену и под звон крошащегося стекла выкатился из магазина на газон. На негнущихся, одеревеневших ногах Дежин двинулся к сверкающему зазубринами пролому в витражной секции. Он шел медленно, заторможено, точно сомнамбула, или не до конца проснувшийся человек, с усилием толкая перед собой туловище, и волоча за ним налитые свинцом ноги, к каждой из которых, судя по ощущениям, была прикована пудовая гиря. Правая рука скользнула в карман брюк и бульдожьей хваткой вцепилась в ребристую рукоятку пистолета.
- Пропусти меня, дай мне выйти! – глухим голосом потребовал Дежин, приближаясь к совладельцу магазина. - Тебе нужны те двое, что в машине! Слышишь меня? Это была их проклятая идея!
Андрей Буторин снял дробовик с предохранителя и обвел стоящего перед ним грабителя испепеляющим взором.
- Конечно, красавчик, ты не виноват… ясное дело. Ты случайно тут оказался. Про-сто проходил мимо и заглянул на огонек.
Дежин вздрогнул, точно его с размаху огрели плетью, и остановился. Лицо обдало жаром, и снова нестерпимо скрутило живот. Горячая, обжигающая волна скользнула по ноге, пропитала штанину, вскоре добралась до носков и начала затекать в туфли: похоже, он только что надул в штаны. Его рука находилась в кармане брюк. Пальцы до боли стиснули рукоятку «Макарова».
- Не хочешь меня отпустить? – взвыл Дежин. От острого безнадежного отчаянья у него сел голос, так что он сам перестал его узнавать. – Ну и прекрасно – я сам выберусь. Ты не остановишь меня! Ни в какую вонючую тюрягу я не собираюсь, ясно?!
Он выхватил пистолет, навел дуло на грудь визави и дважды спустил курок. Оглушительные выстрелы прокатились по павильонам магазина подобно раскатам грома, на мгновение заглушив даже резкие, пронзительные завывания сигнализации. Андрей Буторин отшатнулся, когда пули вонзились ему в тело; затем пришла боль – столь жгучая и нестерпимая, что казалось, будто в грудь впились два раскаленных жала. Горячие струйки крови пропитали рубашку и стали затекать в брюки. Перед глазами начал меркнуть свет.
Широкое одутловатое лицо Андрея Буторина налилось серостью и приняло до странности задумчивое выражение. Несколько секунд он молча вглядывался в обтянутое чулком лицо грабителя, после чего опустил голову и покосился на залитую кровью грудь. Ружье выскользнуло из его ослабевших рук и грохнулось на пол. Он прижал ладони к груди, испачкав кончики пальцев в крови, и повалился на пол.
Описав широкую дугу, Макс развернул автомобиль, затем, услышав пистолетные выстрелы, ударил по тормозам. Краем глаза он заметил оседающего на пол толстяка (чья светлая сорочка на груди уже начала пропитываться кровью); затем из пролома в витраж-ной стены показался Дежин с дымящимся пистолетом в руке. Он подбежал к автомобилю, распахнул заднюю дверь и рухнул на сиденье, потеснив Рината. 
- Я подстрелил его! – не своим голосом выдавил Дежин, озираясь на силуэт распластавшегося на полу магазина мужчины. Затем порывисто обернулся к дружкам. Его блестящие глаза, обнажившие белки, словно у бешеной собаки, перебегали по напряженным лицам компаньонов.–  Он не собирался меня выпускать! Что еще оставалось делать?
Макс вновь покосился на лежащее в магазине тело; взгляд его был мрачным и напряженным, но отнюдь не испуганным. А вот выражение лица Рината Шакурова выражало крайнюю степень отчаянья. Он закусил губу и распахнул дверцу:
- Черт, мы пропали! Только убийства нам не хватало! Может, он жив? Я гляну, что с ним.
- Совсем спятил? – рявкнул на него Макс, вдавливая в пол педаль акселератора. - Нет времени, сматываемся отсюда!
«Галант» сорвался с места, точно дикий мустанг. Дверца захлопнулась, прищемив Ринату кожу на ладони. Он вскрикнул и отдернул руку. Покореженный седан с выбитыми фарами, исцарапанными дверцами, покореженным багажником и капотом промчался по Театральной площади и выскочил на проезжую часть. Макс метнул напряженный взгляд на Дежина через зеркало заднего вида: 
- Сколько раз ты в него попал?
Перед глазами Олега висела плотная кровавая пелена, окружающие предметы вы-глядели смутными и расплывчатыми, словно он разглядывал мир сквозь бутылочное стекло.
- Оба, - бесцветным тоном выдавил Дежин. Заметив, что все еще держит в руке пистолет, он брезгливо скривился, словно сжимал в ладони не рукоятку девяти-миллиметрового «Макарова» а горсть крысиного помета, после чего бросил пушку на сиденье рядом с водителем: – Я палил в упор, ему достались обе пули. Наверно, ему конец.
Макс выжимал из двухлитрового движка все, на что тот был еще способен. Покореженный седан с испещренным трещинами ветровым стеклом мчался по ночной улице Кирова со скоростью сто двадцать километров в час, оставляя за собой на асфальте блестящую дорожку из антифриза.
- Сам напросился, - холодно рассудил Макс. - Не размахивал бы ружьем, был бы сейчас цел.
- Есть разница между убийством и ограблением - это не одно и тоже, – гневно воз-разил Ринат. - Деньги можно вернуть, жизнь - нет. – Он окинул презрительным взглядом Дежина, чье физиономия все еще была обтянута черным чулком. – Что ты себе скажешь, если он отдаст концы? Ружье даже заряжено не было! Ты мог сто раз смыться, на худой конец пальнул бы ему в руку - тем бы дело и кончилось! Но ты всадил в него даже не од-ну, а две пули, черт возьми! Теперь это не просто ограбление - ты втравил нас в мокрое дело!
- Кончай, тоску нагонять, - оборвал его Макс. – Может, раны пустяковые, и он вы-карабкается.
- С двумя дырками в груди?
- Что сделано - то сделано, уже ничего не изменишь.   
Проскочив еще один перекресток, они свернули на парковку перед супермаркетом «Молния». Выскочили из разбитого «Галанта» и пересели в припаркованный у магазина форд "Мондео" Макса. Сменив машину, они дворами выбрались на соседнюю улицу. Убравшись на десяток кварталов дальше, Макс остановился перед старинным зданием Драматического театра в южном районе города.
- Ну и ночка! - нервно выдавил он, отключая двигатель. – Черт… меня до сих пор колбасит.
- Не тебя одного, - усмехнулся Ринат. – У меня  чуть сердце не выпрыгнуло, когда я увидел перед собой толстяка. -  Кончиками пальцев он пощупал вздувшуюся скулу. – А он хорошо ко мне приложился… ощущение, словно теннисный мяч во рту.   
Вскоре этих двух стало покидать напряжение, на лицах Рината и Макса засверкали ухмылки. Косясь друг на друга, они принялись обмениваться впечатлениями, припоминать щекочущие нервишки моменты и отпускать шуточки. Но угрюмая физиономия Дежина ни капли не повеселела. Пожалуй, она сделалась еще угрюмей. Он не испытывал ни эйфории, ни прилива воодушевления, просто сидел и с отрешенным видом пялился на носки собственных туфель, едва различимые в темноте. Никогда раньше, даже в самых страшных кошмарах, ему не приходило в голову, что он способен отнять чью-то жизнь. Сейчас, вглядываясь в какую-то лишь ему видимую точку в пространстве, он пытался сообразить, как так вышло, что именно он - не имевший никакого желания принимать участие в этом проклятом ограблении – вляпался в неприятности глубже всех.
Заметив его мрачный настрой и подавленное настроение, Макс ободряюще потре-пал Дежина по плечу:
- Ладно, хватит киснуть, все закончилось, понимаешь? Охранники уже в магазине. Они окажут ему помощь, вызовут «скорую» - с ним все будет в порядке.
- Проклятая ночь, - не поднимая головы, глухим голосом выдавил Дежин. – Этого не должно было случиться, никто не должен был пострадать. Чертов толстяк… и откуда он только взялся? «Карат» закрылась в семь, мы вломились в двенадцать, почему он в нем оказался? Такого не должно было произойти. – Он с мрачным видом покачал головой. – Мне нужно выпить.
Макс завел двигатель. «Форд» прокатился вниз по Артиллерийской улице и остановился у круглосуточного павильона на автобусной остановке. После двадцати трех часов продажа крепких спиртных напитков была в городе запрещена, но пара лишних купюр сделали сонного продавца менее законопослушным. На заднем сиденье «форда» вскоре появились три упаковки баночного пива «Холстен» и две ледяные, покрытые изморозью литровые бутылки финской водки с оленями на этикетках.
Сграбастав литровый бутыль, Дежин свернул крышку и с жадностью припал к горлышку. Адамово яблоко судорожно дергалось вверх-вниз, ручьи сорокаградусной выпивки лились по его губам, стекали с подбородка и заливали штанины брюк, но он продолжал хлестать ледяную водку. Хорошая, ударная доза – вот, что ему требовалось. 
Стоя у машины, Макс закурил и огляделся по сторонам: за исключением двух под-выпивших парней, потягивавших пиво под навесом автобусной остановки, поблизости не было ни души. Не заметив рядом ничего настораживающего, он снял свою поясную су-мочку и высыпал ее содержимое на сиденье водителя.
- Ты с ума сошел? – зашипел на него Ринат. – Отъедь хоть подальше, - смотри, сколько здесь глаз!
- Сейчас свалим, - успокоил его Макс, пожирая глазами внушительную груду сверкающих драгоценностей. – Просто глянем, стоило ли ради этого рисковать.
Ладонью он зачерпнул увесистую горсть украшений, чувствуя приятную - дьявольски приятную - тяжесть, оттягивающую его руку. Язык быстро, словно белка из дупла, высунулся изо рта и облизнул пересохшие губы. Затаив дыхание, Макс разглядывал серьги с авантюринами и голубыми аквамаринами,  массивные платиновые браслеты, кулоны, кольца, цепочки всех сортов и размеров, и внезапно представил себя за тысячи километров от Трехгорска на берегу неведомого острова, раскинувшегося где-то на другом краю земли.
Он предвкушал запах кричащей роскоши президентских номеров пятизвездочных отелей, в которых вскоре поселится; видел себя в залах казино, в шикарных притонах в окружении порочных женщин, впитывал утонченное обаяние светской жизни, рассуждал о достоинствах полотен Рембрандта. В тусклом сиянии благородных металлов, в завораживающем блеске драгоценных камней чудилось ему, что все земные удовольствия находятся где-то рядом - стоило лишь протянуть к ним руку.
Причудливые браслеты, отделанные бирюзой кулоны, броши с сапфирами – чего здесь только не было. На дюжине обручальных колец сверкали бриллианты, в желтоватом свете горящего в кабине плафона переливались морской зеленью изумруды, светились, словно огни стоп-сигналов рубины и мерцали бериллы. От разноцветного блеска рябило в глазах - сотни цветов, оттенков, бликов.
Дежин скользнул безразличным взглядом по роскошной коллекции драгоценностей и снова присосался к бутылке: адамово яблоко как поршень прокатилось под кожей вверх-вниз. Ледяная выпивка вызывала отвращение, спазмы желудка и острые позывы рвоты; он передернулся всем телом и обтер влажные губы рукавом курточки. Ничего, скоро он окончательно окосеет, и воспоминания об этой проклятой ночи выветрятся из его головы.
- Очуметь можно, - недоверчивым голосом выдавил Макс, уставившись на чудом уцелевший ценник на кольце с бриллиантом. – Две штуки баксов за одно паршивое колечко. На прежней работе мне бы пришлось горбатиться на него пол года.
- А ты чего ожидал? - саркастически поинтересовался Ринат. – Думал, мы пончики тырили из пекарни? - Из сверкающей груды он выудил тяжелый платиновый браслет, прикинул на глаз его вес (чертова сотня грамм, никак не меньше), швырнул на место и по-торопил Макса: – Ладно, время позднее, пора разбегаться. Подкинешь нас по домам?
Макс метнул взгляд на автомобильные часы: без семи полночь
- Сейчас двинем, - буркнул он и принялся сгребать украшения.
Когда «форд» отъехал от магазина, уже слегка заплетающимся языком к Максу обратился Дежин и попросил подкинуть его к загородному коттеджу, находившемуся в двадцати километрах от Трехгорска. Остаток ночи Олег решил скоротать в этом тихом уединенном гнездышке. Возвращаться в собственную городскую квартиру к своей подружке Анне, обладавшей помимо сногсшибательной внешности скверной привычкой устраивать ревизии его карманов, не было никакого желания. Денек и так не задался, до полного счастья не хватало разве что проблем с Анной. А они обязательно возникнут, если она сунет свой любопытный носик в его чертовски тяжелую поясную сумочку.
Несмотря на поздний час, движение в центре города было достаточно интенсивным. Несколько раз им на глаза попадались полицейские автомобили. Решив не искушать судьбу, Макс убрался из центра города и выбрался на окраину.
На одной из таких глухих пригородных улочек, проложенных между старыми частными домами, не имеющими ни единого дорожного фонаря и даже намека на искусственное освещение, они нарвались на патрульный автомобиль.