Оракул

Шел последний год войны в Афганистане. Около 5 утра Павлюхин Олег, командир разведроты, поспешно вошел в палату, в которой находилось несколько десятков коек, но все они были пусты и аккуратно заправлены, кроме той, на которой спал переводчик Роман Стариков. Олег спешил, потому что уже часа два была крайняя нужда ослабить стресс…
Стараясь вести себя бесшумно, он все же звякнул бутылкой, когда вынимал ее из матраса своей кровати. Роман Стариков открыл глаза и привычно прошептал:
- С возвращением. Будь я алкаш, как некоторые из отсутствующих, я постарался бы сесть тебе на хвост, используя свое красноречие и артистизм.
- В иных условиях я, может, и поделился бы, хотя тут всего половина, а сегодня… Возможному просителю я показал бы огромный такой…, какого у меня отродясь не было.
- А сегодня что – то необычное случилось? Ведь ты не каждый раз прикладываешься к бутылке.
 - Да, Рома, необычное. Я человека убил.
- Не смеши. Во – первых, мы здесь специально для того, чтобы убивать людей. Во – вторых, ты и раньше убивал.
- Раньше я часто не видел их глаз. Роман, дорогой… нет, сначала выпью.
Олег припал к горлышку бутылки, не торопясь выпил свои 250. Потом жадно закусил кусочком хлеба. Роман терпеливо ждал.
 - Роман, у меня к тебе такой вопрос: ты кого – нибудь топил?..
- Натурально, в воде, насмерть?!.
- Именно так.
- Бог миловал!
- А вот меня сегодня не миловал. Подробности рассказывать не хочу.
- Тогда не надо.
- Конечно, если бы не я, то он меня. Война вещь мерзостная. Мерзостнее нет.
- Есть, Олег, есть. Есть вещь пострашнее войны.
- Назови хоть одну.
- Не дождешься. Потому что их так много. Ты человек умный, ты сам должен это понимать. Олег, давно хотел спросить… Кто – то как – то сказал, что ты из породы оракулов, провидцев.
- Боюсь, что это так. Мой дед, когда немцы вошли в Польшу, угадал начало войны Германии с СССР с точностью до одного года. Сказал, что немцы на Польше не остановятся.
- А что – то подобное случалось с твоими близкими, с отцом, братом, например?
- Не помню. Может о чем – то догадывались, но язык старались держать за зубами. В этой стране чем меньше говоришь, тем больше проживешь.
- Олег, вопрос бестактный, а о своей судьбе не догадываешься?
Олег улыбнулся:
- Действительно, вопрос беспардонный, но приблизительную правду я скажу. Не исключено, что отдам концы на почве алкоголя. Печень у меня слабая. А может, значительно раньше… Мне нельзя убивать, потому и пью. Другие убивают спокойно, потом чай пьют.
- А когда выбор был сделан?
- В детстве. Романтика: шпионы, доблестные разведчики. Рома, большинство наших ошибок совершаются в детстве, молодости. А некоторые мои фамильные способности подсказывают мне, что есть люди, совершающие ошибки, глупости до последнего своего дня. А что про себя не расспрашиваешь? Бздишь?
- Есть такое.
И опять Олег улыбнулся.
- Ты проживешь счастливую жизнь.
- Ведь врешь ты все. И на том спасибо.
- А ты знаешь, Рома, когда я проникся уверенностью в том, что ты проживешь счастливую жизнь?
- Не догадываюсь.
- А когда узнал от наших лазаретных девчонок про отношение нашего хирурга к тебе. Дело в том, что Мадина знает тебя еще по Казани. В студенческие годы в университете на вечере поэзии ты читал поэтов Серебряного века. Вот тогда она узнала о твоем существовании. И когда подающий надежды знаток персидского языка внезапно отбывает в действующую армию, Мадина, к тому времени новоиспеченный хирург, оказывается там же. Случайность? Возможно.
- Господи, и такая красавица и умница что – то нашла во мне!
- Любовь зла, пардон. И вот тогда – то я подумал, что у этого парня все будет хорошо. Я самым фанатичным образом убежден, что любовь женщины продлевает жизнь мужчины. Что – то на литературу потянуло… С некоторых пор меня раздражают знаменитые монологи князя Андрея. Некоторые помню наизусть: «Никогда, никогда не женись, мой друг, вот тебе мой совет, не женись до тех пор, пока ты не скажешь себе, что ты сделал все, что мог…» И нередко всплывает ехидная мысль: «А ты, князь, уверен, что тебе есть что принести в жертву личному счастью?..» И помню, как князь заканчивает свой совет: «Женись стариком никуда не годным…» И опять я ехидничаю: «Разумеется, на молодой, образованной, чистой, а ты ей взамен свои запахи старости, сморщенную пипирку, желчный характер…»
- Как хорошо ты говоришь, как метко! Где большинство благоговеют, ты думаешь. Тебе надо было податься после школы в гуманитарный.
- А о романтике молодости ты забыл? Но мы отвлеклись. Повторю, любовь женщины продлевает жизнь мужчины. А ведь жизнь – это миг. Женись на любимой, но только на любимой, - вот тогда твой миг состоялся. Господи, о каких серьезных материях мы разговорились.
- Хочешь поговорим о несерьезном, почти о смешном?
- Валяй.
- Ты знаешь, Олег, а я ведь тоже кой – кого утопил.
- Рома, ты мог утопить только свою чувиху. В одно место, избытком спермы.
- Нет, я на полном серьезе.
- Ну, повинись, дитя мое, легче станет.
- Было мне лет пять, сидел я в доме один в большой комнате, где телевизор. И вдруг чувствую на себе чей – то взгляд. Оборачиваюсь. Сзади меня в двери сидит мышонок, небольшой такой. Поразил он меня. Во – первых, тем, что смело вошел в комнату, где человек. И почувствовал, что это не только смелость. Это еще и доверие было. Доверие и любопытство. Но в этих доверчивых глазах была еще какая – то тоска. Мышонок – то маленький, а тоска настоящая, большая. Мне показалось, что он хочет уйти из жизни, но сам этого не может сделать. Тогда я решил помочь ему. Я осторожно обошел его, он даже не шевельнулся. В туалете стояла швабра с очень большим и лохматым концом. Я взял ее и подошел сзади к мышонку. Накрыв мышонка лохматыми тряпками, которые были на конце швабры, я опустил швабру на самое дно туалета и спустил воду. Было слышно, как ухнула вода. Других звуков не было.
- Рома, смешного я что – то не заметил. Ведь ты мог прогнать ее на площадку. Совершенно немотивированная детская жестокость.
После нескольких секунд молчания Олег тихо сказал:
- Может, и обойдется… Я неплохо вижу твою судьбу.
Роман закурил.
- Рома, покури на улице, - попросил Олег. – Не люблю табачный дым. А я минут пять посижу с бумагами, потом опять к ребятам.
Прогуливаясь с сигаретой, Роман значительно отдалился от палаты, что спасло ему жизнь. Каким – то чутьем вой снаряда Олег услышал раньше Романа и успел сказать с улыбкой:
- Вот и все…
Сбегались люди к тому месту, где стояла палата. Первым прибежал медперсонал. А впереди всех была Мадина. Задержавшись у догорающей палаты на несколько секунд, она стала озаряться. И быстро увидела Романа. Она подбежала к нему, буквально приникла к Роману и сорвалась на крик, когда убедилась, что он еще жив.
В Москву отправили на одном самолете останки Олега Павлюхина и контуженного Романа Старикова. Мадина добралась с ними до Москвы, на просьбу Мадины находиться возле Романа на протяжении всего его лечения не удовлетворили. Заканчивалась война и эвакуация нуждалась в людях.
Романа выписали из больницы через две недели, когда со слухом и прочими болячками дела более или менее нормализовались. Только после посещения могилы Олега он пошел к билетным кассам.
Роман сообщил Мадине по телефону номер своего вагона, и когда фирменный поезд остановился, любимая через несколько секунд оказалась у окна. Мадина расплакалась, когда прижалась к любимому. Один Бог знает, каких усилий стоило Роману сдержать рыдания.
Потом они не торопясь шли в сторону университета и КАИ, неподалеку от которого жила Мадина. Роман всю дорогу рассказывал Мадине все, что знал об Олеге. Где – то возле КАИ Мадина остановилась и сказала:
- Да, жизнь – это миг. Да, этот миг состоится только в том случае, когда соединяются любимые. Кстати, Олег был женат?
- Его жена умерла от родов. Кстати, его старший брат предупреждал об этом.
Дальше Мадина и Роман шли молча. Каждый из них по – своему думал о том, а состоялся ли миг Олега.
Казань, 15 февраля 2017 года