Музыкальная шкатулка

Моей племяннице Катюше с нежностью

   Сумерки тихонько прикоснулись к оконному стеклу, медленно просочились в комнату и так же крадучись, почти незаметно заполнили собой пространство. Кто-то включил настольную лампу и сразу же в комнате стало светло и уютно, как днем.
   Маленький фарфоровый клоун, одиноко стоящий в серванте, среди обилия тарелок, чашек и чайников тихонько покачнулся и стал настраивать крохотную скрипочку, с которой никогда не расставался. Должно быть ее сделал какой-то знаменитый мастер!
   Лишь только послышались первые аккорды пронзительно поющей скрипки, на стеклянный подиум, окруженный со всех сторон зеркалами, выбежали хрупкие фарфоровые балеринки и принялись усиленно разминаться. Да это и не удивительно, ведь они готовились к вечернему представлению! Балеринки жили в музыкальной шкатулке. По вечерам, когда настенные часы гулко отстукивали наступление сумерек, шкатулка открывалась и оттуда врассыпную выбегали эти крохотные порхающие создания, чтобы вновь покорить сердца зрителей виртуозными танцами да и просто дать волю эмоциям и чувствам. Ведь балеринки ни за что на свете не хотели изменить главному призванию - выступать на сцене! У них было множество поклонников и поклонниц, которые старались не пропускать ни единого представления. Лишь только миниатюрные танцовщицы грациозно приседали в изящном реверансе, в комнате воцарялась особая тишина. Даже вечно враждующие друг с другом бронзовые викинги, которые ничего не умели делать кроме как воевать, на период выступления танцовщиц заключали временное перемирие и завороженно наблюдали за театральными страстями, которые разгорались на самом необычном поле битвы, называемом сценой.
   В музыкальной шкатулке, где жили балеринки, имелись маленькие уютные комнатки, а так же целый оркестр невидимых музыкантов, которые были невидны скорее всего потому, что все свободное время проводили в оркестровой яме, где настраивали   инструменты и разучивали музыку для балетов.
   Единственным музыкантом, который находился постоянно у всех на виду, был   седовласый клоун с огромными рыжими бакенбардами и круглыми как пуговки, наивными и очень добрыми глазами. Он был одет в клетчатый мешковатый пиджак, широченные красные панталоны, а на ногах у него красовались длиннющие ботинки с сильно  загнутыми вверх носами. Клоун смотрелся в своем наряде довольно потешно и от этого испытывал некоторое смущение. Поражало еще и то, что этот забавный клоун-музыкант до странности обожал балет. Еще бы! Ведь среди миниатюрных фарфоровых балеринок находилась муза его сердца!
   Она была маленькая и сногсшибательная, совсем как дюймовочка. Она порхала по сцене и ее головокружительные пируэты сводили с ума очарованную публику. Ведь юная балеринка всегда танцевала только соло! Никто не мог так грациозно и великолепно порхать по сцене, как она! Ах, сколько комплиментов и цветов! Сколько восторгов и оваций обрушивали на нее поклонники! Это был поистине триумф воздушной феи, которая не мыслила жизни без музыки и танца. А как любила она этот дивный полет, когда пролетала в волшебном жете из одного конца сцены в другой! Какой пленительный пассаж из тридцати двух фуэте на одном, подумать только, на одном пятачке! А затем каскад стремительных туров на точеной ножке и, наконец, финал: божественная грация в объятиях ослепленного ею сказочного принца.
Сказочным принцем, как вы понимаете, был стройный и гордый фарфоровый красавец-танцовщик, который очень любил себя. Даже больше, чем следовало. Но ведь он был единственным на всю труппу мужчиной, а это обстоятельство все-таки ко многому обязывало.
   А между тем юная балеринка так и сияла от счастья. Она любила жизнь, себя, зрителей и погружалась в этот мир чудес с таким упоением, будто каждый ее выход на сцену был последним. Она не представляла жизни вне этого мира и все краски бытия загорались в ней в момент ее удивительных выступлений.
   Зрительный зал никогда не пустовал. Первые ряды, как и полагается, занимала богемная публика. Во всяком случае, так ей казалось. Но особенно выделялась среди всех ослепительная красавица с черными, как смоль, волосами, ниспадающими тугими блестящими кольцами на белоснежные плечи. Это была фея ночи. Ее роскошное платье, расшитое серебром и жемчугом, диадема, усыпанная изумрудными звездочками, наконец, бриллиантовое колье, о стоимости которого ходили легенды - все это вызывало у иных восторг, а у иных - жгучую зависть. Фея ночи постоянно  обмахивалась веером и делала все возможное, чтобы ее непременно заметили и выделили среди других. При этом она демонстративно кокетничала с бронзовым викингом, а он, что и говорить, был не слишком богат и от такого количества драгоценностей у него слегка кружилась голова. Мне кажется, что он втайне решил лучше сложить голову на поле брани доблестным воином не запятнав чести мундира, чем стать обыкновенным телохранителем этой заносчивой кокетки и ее несметных сокровищ.
   Среди постоянных зрителей, регулярно посещающих балетные спектакли, были два закадычных друга: лохматый пес по прозвищу Цезарь и толстый плюшевый медведь Тедд. Они приходили на представления неизменно в сюртуках из плотного сукна и тщательно накрахмаленных бабочках. Так одеваться им посоветовал некий седовласый старец, которого все уважительно называли: Этикет.
Еще один любитель балета, пузатый хрустальный графин, посещал все представления подряд. Год назад он женился на прекрасном вине и, надо сказать, что некоторое время любовью к нему был заполнен до краев. Но затем вино почему то стало таять, а вслед за ним и бурное чувство, пока наконец не растаяло полностью. А графин так и остался коротать свой век в одиночестве. Единственной его гордостью была сургучная медаль, которую он получил в награду, будучи еще в законном браке, и с которой он после развода никогда не расставался. Увы, это все, что удалось сохранить в память о своей ветреной супруге.
   Весь бельэтаж занимали самые преданные и постоянные зрители, подлинные любители и ценители прекрасного: знаменитая Мона Лиза, Сикстинская Мадонна, наконец, Девочка на шаре, которая тоже очень мечтала выступать на сцене. Обрамленные в изящные рамки, они придавали всему происходящему особый шарм. И лишь отважный Георгий Победоносец, браво восседающий на своем коне, никогда не смотрел балетные представления. Он был занят тем, что наносил удары злому чудовищу, которое грозилось проглотить все, что попадается ему на пути, в том числе и почтенную публику.

   Маленькая хрупкая танцовщица любила сцену больше всего на свете, всем своим крошечным сердцем. Она боготворила яркий свет, в котором подобно хрустальной Нимфе растворялась без остатка, обожала тишину затененного зала, с непонятным наслаждением вдыхала запах лавандового масла, аромат которого распространяли горящие по вечерам свечи, и с замиранием сердца ожидала своего выхода на сцену. Лишь только звучал первый аккорд, и в ней, отрешенной и возвышенной, пробуждалась далекая сказка, из которой она возвращалась только у себя в комнатке с огромным зеркалом и множеством париков и косметики. Иногда она настолько увлекалась танцами, что забывала о времени. Представление уже заканчивалось и балеринки, усталые и счастливые, убегали на ночь в свой музыкальный домик. Публика тоже отправлялась на покой и лишь фея ночи, вся в блеске серебра и позолоты, продолжала светиться в темноте и любоваться своим отражением в зеркальном отблеске старинного серванта.
   В такие мгновения, а они случались довольно часто, потешный фарфоровый клоун никогда не покидал юную балеринку. Он продолжал играть на скрипочке и любоваться ею, пока она наконец не падала в изнеможении в мягкое кресло и не засыпала в нем сладко и безмятежно до следующего представления.
   Но однажды восхитительная танцовщица, пролетев по сцене в неподражаемом жете, неожиданно подскользнулась, хрупкая фарфоровая ножка сломалась, балеринка упала и и больше уже не встала. Замер притихший зал. Охнули музыканты в оркестре. Разрушилась доселе стройная и отлаженная музыка, Скрипочка клоуна жалобно мяукнув, замолчала, пораженная в самое сердце.
   Фарфоровую балеринку долго лечили, пытаясь приклеить поломанную ножку, но увы, безуспешно. Ах, это был самый черный день в ее жизни! Ей хотелось кричать и плакать, и бежать без оглядки, куда глаза глядят. Но лишь только наступал вечер, вновь с непостижимой остротой начинала оживать сказка ее души. И чудилась ей освещенная сцена, и восторг поклонников; и грезился ей божественный танец, в котором некогда растворялось все ее трепетное существо. Муза полета не понимала, почему ее ноги не были из воздуха, чтобы никогда и никто на свете не смог разрушить эту божественную гуттаперчу.
   Самовлюбленный красавец-танцовщик тут же выбрал себе другую партнершу, но та в сравнении с блистательной балеринкой выглядела как то скованно и даже неуклюже. Раздосадованный красавчик некоторое время предавался унынию, а затем забросил танцы и женился на фее ночи. С тех пор она стала луной, а он - месяцем и кажется, они нашли друг друга.
   Бронзовые викинги вновь предались баталиям и сражались яростнее прежнего. Однажды между ними разыгралась настоящая дуэль. Один из воинов метнул остроконечное копье в своего противника, но в последний момент рука у него, видимо, дрогнула, копье пролетело мимо цели и, ударившись о дверной косяк, рикошетом отскочила в ничего не подозревающего фарфорового клоуна, который в этот самый миг самозабвенно играл ноктюрн для маленькой балеринки, чтобы помочь ей забыть хоть на время о постигшем ее несчастье. Копье угодило как раз в ту самую руку, в которой клоун всегда держал скрипочку. Рука со скрипочкой отлетела и разбилась вдребезги.
Затем клоуна и балеринку сгребли в какой - то темный ящик, где покоилось много поломанного игрушечного хлама. Там они и нашли свой последний приют.
   Однако произошла странная вещь: все те, кто некогда наслаждались чарующими танцами хрупкой фарфоровой балеринки и вдохновенной музыкой седовласого клоуна, обнаружили, что очень хорошо помнят их прошлые блестящие выступления. И всем вдруг стало казаться, что маленькая балеринка попрежнему жива, что она вновь рядом с ними, только невидима, и ее удивительный танец не умер, он продолжает жить и будоражить воображение; он вдохновляет совсем еще юных новоиспеченных танцовщиц и посвящает их в великие мистерии балета.
   Вот и сейчас она парит перед нами маленькая, грациозная, стремительная. А рядом с ней  ее преданный друг клоун. Он, как и прежде, аккомпанирует ей на скрипочке. Приглядитесь повнимательней... Наверное это и есть чудо?!

   
              10-11.05.04г.