Нужные люди

Бригадир Кирпичев лихим движением большого пальца на ноге отключил будильник. Этим приемом отточенным годами он гордился. Первые лет пять конечно было тяжело, будильник постоянно громко падал с тумбочки, будя жену и соседей с низу, а последние в свою очередь, не желавшие оставаться с носом, со всей мочи колотили по батареям, тем самым помогая освободиться ото сна жильцам проживавшим в квадрате с первого по пятый этажи и со второго по четвертый подъезды. Запустив перст в ноздрю Кирпичев принялся привычно мечтать. Чудесная анимация всплывает в его еще не окрепшей после сна голове. Вот на чемпионате мира по отключению ногой будильника Арчибальд Кирпичев в тяжелейшем финале вырывает для страны уже пятьдесят третью в своей карьере золотую медаль. Люди не стесняясь своих эмоций  срываются с мест и в давке оставляя клочья одежды пытаются  пробиться к центру сто пятидесяти тысячного переполненного стадиона. Арчи подкидывают в воздух тысячи рук разных полов и цветов кожи. Вверх-вниз, небо-руки, но увесистый шлепок жены по харе окончательно вырвал Арчибальда из полудремы. -Ты зачем подлец на кровати с утра пораньше скачешь как вошь на батуте? -Что ж ты сволота даже в законно заслуженный выходной выспаться не даешь нормальным людям? -Сам неугомонный и весь ваш род такой же, только бы и скакали где не поподя без пользы. -Вот ты мне ответь скотина, зачем твой развеселый предок позавчера на спор с третьего этажа сиганул? -Теперь с тобой подлецом  стыдно на улицу выйти, люди в спину пальцем тычут, вон мол сын пожилого десантника  со своей дефилирует, а я же еще папаше твоему компоты в больницу наготавливай.-Всю жизнь с тобой собакой мучаюсь. Хотел Кирпичев хлестнуть по опостылевшей морде, но лет уж пятнадцать супруга одерживала верх в сражениях. Была она женщиной крупной, в молодости некрасивой и что греха таить некрасивой и осталась после двадцати семи лет прожитых со своим неувядающим женихом. Все никак не выспишься, пробурчал Арчибальд, отойдя на безопасное от супружеского ложа расстояние и увернувшись от прилетевшего тапка жены сорок четвертого размера, победоносно проследовал в кухню. Разогрев вчерашние пирожки с капустой и налив чаю в  кружку подаренную отцом на пятидесяти летний юбилей с надписью «Жги Арчибальд», Кирпичев не спеша приступил к завтраку.
 
Отец Арчи, Иван Леонтьевич Вьюга был стариком безудержного стремления к веселью и спорам, готовый в любое время суток на всяческие эксперименты и авантюры. С семнадцати лет у Леонтьича перестала расти до того момента пышная и кудрявая шевелюра оранжевого  оттенка. Случай то пустяковый. Тогда еще семнадцатилетний Ваня заключил пари что выкрасит голову зеленой краской по жести которую они с приятелями сперли у маляра. После этого выигранного спора, рост роскошных Ваниных волос замедлился, а затем и вовсе прекратился. В те времена в стране все делали на совесть и краска была такая что не каждое железо выдерживало. Наверно краска приняла Ванину кудрявую, рыжую прическу за коррозию и навсегда избавила предмет окрашивания от напасти. Кто то жалел Ивана и его копну, но были и такие которые безжалостно подсмеивались. Особенно злорадствовал маляр. До самых своих последних покрасочных дней он при встрече с Вьюгой горланил песню «Клен зеленый листья сбросил, холод клена заморозил», а потом с нескрываемым ехидством нараспев говорил, Ванюша, а вам бы больше фиолетовый пошел. Или одевал на голову половину отрезанную от зеленого резинового мяча в которой разводил известь,этим намекая на зелёную лысину и при встрече с Иваном принимал трагический вид,и уважительно раскланивался до земли. Но и по истечению многих лет Вьюга не утратил блеска в глазах и молодой бесшабашности.
 Жена его, мать Арчибальда, Вера, которую он любовно называл «Прошедшей юности моей Веранда» была женщиной не глупой и знав что фамилия мужа давненько уже компрометирует семью,  предусмотрительно при рождении Арчи записала его на свою девичью. Муж тогда сильно не упорствовал,потому что за неделю до этой великой даты, Ваня увидевший по телевизору как великий маг и волшебник Носоросян вонзил в язык восемьдесят четыре булавки, побился об заклад что переплюнет мага. После пятнадцатой булавки из Ивана вместо речи исходили звуки похожие на мычание голодного теленка, после тридцать второй по глупо улыбающемуся неизвестно чему конопатому лицу градом катились слезы, а по раскрасневшейся лысой голове реками лил пот. На пятидесятой Ваня где то дал слабинку и отключился. Две недели Вьюга безмолвствовал. Вот посреди этих четырнадцати календарных дней с его молчаливого согласия и была присвоена Арчибальду фамилия Кирпичев. Зато уж имя придумывал он сам за долго до рождения сына, не принимая никаких возражений от любимой Веранды.
 
Попив чаю с пирожками Арчи, как любой труженик любящий свою профессию, задумался о предстоящем рабочем дне. Этой секунды рассеянного внимания вполне хватило чтоб смахнуть со стола чашку с пирогами. Арчибальд по привычке закрыл голову руками и упал на пол  в ожидании решения своей дальнейшей судьбы. -Что ты там сволочь криворукая опять уничтожил? Донесся со спальни баритон второй половинки. -Никак не можешь бестолочь даже на работу уйти по человечески. Скажи спасибо  подлое отродие что я еще полностью не освободилась из объятий Морфея, и не перешла во власть утреней Авроры. Твое счастье, гадкий ты человек, что я пребываю в полусонном розмарине. Супруга любила ввернуть красивое словцо где надо и не надо.- Ну ничего вечером мои руки правосудия до тебя доберутся, зевнув добавила она. -В розмарине она, шепотом произнес Кирпичев, поднимаясь с пола. Туша ты свиная в маргарине!, до обеда теперь никакая Аврора тебя стерву не поднимет, хоть со всех пушек разом пальнет. И наскоро одевшись Арчи покинул свое семейное гнездышко.  Арчибальд был человеком беззлобным и поэтому ежедневные нападки жены воспринимал с беспечным равнодушием. Правда за супругу выступал не маловажный фактор силы и будь Кирпичев мощнее физически, еще не известно кто бы тогда главенствовал в доме. Выйдя во двор Арчи наткнулся на дворового малахольного попрошайку Витьку. -Кирпич подай на пропитание , жалостно закатив косые глаза прогнусил Витек. -Государство окрепнет подаст, не сбавляя хода обронил Арчибальд, прокручивая в голове предстоящие рабочие моменты . Благополучно добравшись до остановки и попав в автобус с нужным номером он как будто нечаянно подтолкнул по утрени зазевавшегося гражданина чтоб удобно примостится на единственном пустом месте. Ну вроде задалось с утра, может и весь день так обойдется с хитрой улыбкой на лице подумал Кирпичев. На одной из промежуточных остановок в автобус вползла старушка лет восьмидесяти с авоськой и встала прямехонько возле Арчибальда, надеясь на его совесть и общественное сознание. Не на того напала старая гильдия. Никогда и не перед кем Кирпичевы шапку не ломали и не вставали даже при раскатах марсельезы, гордо подумал Арчи и начал изображать больного животом. Он сгибался почти касаясь мордой автобусного пола, резко выпрямлялся и пыхтел, таращил глаза и даже разок пустил слюну. Хотя позже когда он уже вышел из транспорта он признался себе, что со слюной был перебор. После всех этих гимнастических приемов, он сделал вид будто ему полегчало и его одолел спасительный и глубокий сон. Но старушенция тоже была не промах. Кирпичев, потихоньку до узких щелочек регулируя то левое, то правое веко ловил на себе ее осуждающе сверлящий взгляд. Судя по дальнейшему развитию истории, бабка устала от театра с одним актером и поставила авоську на колени Арчибальду. Что было в сумке у пожилой женщины не известно, но мокрое пятно образовавшееся на штанах Кирпичева имело приличные размеры. Ну  бестия старая, все таки выдавила с законно насиженного места, хорошо что на следующей остановке выходить, думал Арчибальд продираясь к выходу. -Доживешь поганец до моих лет, тоже не одна тебе шельма не уступит, кинула ему старушка в спину. -Я если бабуся доживу до твоих преклонных лет, то с большой радостью буду стоять и наслаждаться жизнью даже при пустом автобусе, со свойственной ему веселостью ответил Арчибальд . Может и будешь подлец, смотря каких размеров геморрой вырастит, не унималась старуха. Вот тебе и бабуся, этих завядших одуванчиков, после шестидесяти пяти вообще нельзя допускать в общественный транспорт в утренние будни, чтоб настроение рабочему классу не портили, возник в голове у Кирпичева новый федеральный закон. Выйдя на свежий воздух он опять принял беспечное выражение лица как тибетский монах в позе лотоса, сразу же забыв про неприятность в автобусе. Только прохожие бросавшие косые взгляды на его мокрые брюки и предполагавшие всякие гадости, доставляли ему некоторые неудобства. По началу Арчибальд всем встречным чей взор  ловил у себя на штанах  с нотками обиды в голосе говорил -Это не я, это старушка, но утомившись оправдываться, плюнул и прекратил замечать окружающих. По обыкновению прикупив две пачки сигарет, Арчибальд привычно направил ноги к месту работы. Контора где числился Кирпичев, находилась на окраине города в глухом закоулке, с дорогами покрытыми глубокими колеями от грузового транспорта. Весной, летом и осенью подходы к заведению были заблокированы непроходимой грязью, зимой когда все это замерзало, травмами. Пробравшись тайными путями известными только избранным к двухэтажной деревянной постройке тридцатых годов прошлого века, Кирпичев по привычке поднял взор на крышу где красовалось название его фирмы «Отброс», которое расшифровалось  как Объединенный Трест-Бетон Районного и Областного Строительства  и сердце бригадира запело. Большие двух метровые буквы, сваренные из швеллера и покрытые тройным слоем штукатурки были Арчи дороги. Лет тридцать назад, тогда еще молодой и горячий до работы, кандидат в коммунистическую партию Кирпичев, выступил на общем собрании с  предложением. Весь металлический хлам, остававшийся после сдачи многочисленных построек не увозить на свалку, а ваять из него скульптуры, а для начала изготовить из этого материала и водрузить на крышу название их родной фирмы. Благо у молодых коллег Арчибальда фантазии было хоть отбавляй, да и водка в те времена была дешевой. Почти пол года пока их братья по строительству возводили дома, школы, детские сады и прочие посредственные объекты, он и еще трое влюбленных в искусство ваятелей не щадя себя, полностью отдались изготовлению названия. Из чего только не создавались предшественники нынешнего шедевра: из арматуры всех калибров, уголка разных размеров, битого кирпича, проволоки на которую был с огромным трудом нанизан керамзит, в общем кипела мысль, творили руки. За очередной дискуссией, один из членов могучей кучки уже здорово набравшись и начав мыслить через-чур широко, предложил воздвигнуть название из пяти метровой двутавровой балки обложенной шлакоблоком. Но после бурного спора и яростного обсуждения идеи, побитый рационализатор согласился что был не прав и что буквосочетание из двутавра обрушит контору. А сколько раз главный в команде скульптор Кирпичев прикипевший к великому искусству всей душой, в безумстве кричал: не то, все не то, не верю и в бешенстве резал горелкой на маленькие кусочки великие  произведения. Но как то в контору нагрянула комиссия и всех любителей прекрасного с выговором и лишением отпуска в летнее время, сняли с крыши. Арчибальд слезал последним, как мужественный капитан покидавший тонувшее судно. Возможно он бы и вообще не слез, и все прошло более менее гладко, если бы не один внимательный следопыт из комиссии, который заметил что Кирпичев спрятался за жестяным дымоходом, и вряд ли соизволит самостоятельно покинуть своё укрытие . Но искусство материальной выгодой не задавишь и коллектив четырех все таки закончил свое произведение изобразив его в швеллере извозюканном  штукатуркой. После этого грандиозного успеха вся честная компания год висела на доске почета, а Кирпичеву дали премию и звание бригадира. Да были времена героической молодости, с улыбкой на лице вспоминал Арчибальд. Могли бы сволочи неблагодарные за это и медалью наградить… 
-Здорово Иваныч! Голос монтажника Сереги по прозвищу Ёмкий, вывел Кирпичева из меланхолии. Серега молодой, худощавый парень, лет двадцати восьми работал монтажником в бригаде у Арчи уже пять с лишним лет. Свою кличку Емкий он заслужил по праву. Не останавливаясь не на секунду Серега с горла выпивал три бутылки дешевого вина подряд и после скуривая сигарету падал как подкошенный прям там где пил, обычно в строительном  вагончике где в большинстве случаев и производились возлияния бригады. Потом, часа через три когда вся остальная компания изрядно принимала на грудь, Емкого торжественно, всем коллективом несли домой на перемазанных раствором носилках, изредка останавливаясь на подзаправку. Носилки были коротковаты и Серегины ноги и голова свешиваясь с краев переносного средства, болтались по какой то неизвестной физике не то амплитуде, не то траектории. Ботинки чтоб больше не потерять, смазывали гудроном и приклеивали Сереге на грудь. Забирай кормильца-говорил Кирпичев потупя бригадирский взгляд, вручая носилки с подопечным Серегиной жене. Но уже следующим утром бесстрашный монтажник Емкий, как ни в чем не бывало, с носилками под мышкой спешил на работу, готовый в любое время применить свое уникальное умение. Поздоровавшись как то по особенному тепло как будто их связывали крепкие ни чем и ни кем не объяснимые путы, два товарища продолжили путь вместе. Дойдя до строй площадки, которая по стечению обстоятельств находилась неподалеку от конторы «ОТБРОС», друзья вошли в вагончик. Вся остальная бригада, а это еще четыре трудолюбивых пахаря готовых в любую секунду ринутся в бой, уже восседала в бытовке. Михалыч проработавший с Арчибальдом бок о бок тридцать пять лет и принимавший участие в воздвижении шедевра из швеллера и штукатурки, был с Кирпичевым не разлей вода. Он был правой рукой бригадира во всем, начиная с работы и кончая застольями. Сварщик Юрий Прихваткин сорока четырех лет отроду был человеком настроения, все зависело от того сколько алкогольной жидкости было в наличии и предстояло выпить нынешним днем. Юрий никогда не был женат и уже долгое время находился в поиске своей единственной и неповторимой. При знакомствах с женским полом на вопрос где работает поддатый кавалер. Юрий, делая важный вид врал что он не работает, а служит офисным планктоном и при этом как бы невзначай теребил галстук-бабочку, подобранную еще в юности у винного магазина, после драки двух как он тогда думал дирижеров. Галстук Юра сберег и одевал его на все кажущиеся ему важными события своей жизни. Рядом с Прихваткиным сидел молодой парнишка Кирюха окончивший курсы поваров и не преткнувшись даже в ларек продававший шаурму. Через знакомство дядьки по материнской линии с Кирпичевым, Кирей был принят в бригаду стропальщиком с испытательным сроком. Последствием такого блата, стало обнищание Кирюхиного родственника на два ящика водки. Четвертым звеном одной цепи был тридцатилетний Федор, большую часть своей сознательной жизни посвятивший профессии разнорабочий. Федор сидел с перемотанной до предплечья рукой и тихо улыбался, радуясь встрече с друзьями. Вошедшие Арчибальд и Серега Емкий замкнули цепочку трудового коллектива.  С радостными возгласами и крепкими мужскими объятиями коллеги поприветствовали друг друга. Со стороны это было похоже на встречу родственников после долгих лет расставания. Своим приходом Кирпичев и Емкий прервали начавшуюся игру в карты. Старая засаленная колода с оторванным уголком на семерке бубен, которую никто не хотел брать при раздаче, была разбросана по столу, наспех сколоченному из строительных досок. Карты в бригаде были главнее самого Кирпичева. Карты в бригаде решали все.  Это было то из за чего трудяги ходили на работу. Карты помогали заполнить рабочее время, поднять настроение и решить все внутри- бригадные споры. В них играли на уборку бытовки, на кто пойдет за водой, на телесные наказания в виде щелчков по носу и ушам всей колодой и от скуки на всякие глупости. Вот по одной из этих причин и сидел с забинтованной рукой Федя. Неделю назад в порыве карточного азарта, немного подкрепленного двумя  бутылками домашнего самогона на шестерых, Михалыч неудачно подкинувший козырного короля и получивший положенное по носу, предложил сыграть на бетонную руку возмездия. Проигравший по общему согласию, придя на работу следующим утром, совал руку в специально изготовленную для этой цели гипсовую форму которая заливалась бетоном. После чего все ждали когда бетон схватиться. Неумелый игрок всю смену должен был провести в латах, как в шутку окрестил коллектив бетонную связку. Всю игру Федор держался молодцом. Им самим придуманная тактика «Железный Фараон» которая заключалась в упертом в потолок взгляде, чтоб соперник не мог определить по лицу силу его карт, работала без сбоев. Но в конце игры Федя начал куролесить и допустил непоправимую оплошность. Всю ночь разнорабочему снились дурные сны. То ему совсем еще маленькому мальчику, его родная матушка одевает бетонные штанишки. Федя капризничает, топает ножкой, но мать ласково уговаривает - Одень Федюшка посмотри какие они мягкие, я тебе еще свитерок бетонный свяжу. То любимая жена серьезно так ему говорит: Федор я больше не могу жить с бетонной статуей, ты паршивец все одеяло на себя забираешь. Утром  проделав всю процедуру с правой рукой разнорабочего, начиная с формочки и кончая трамбовкой бетона, уставшая, но счастливая бригада выпив по сто пятьдесят, принялась ждать когда монолит встанет. Конечно для такого дела бетон приготовили по всем правилам строительной науки, ведь рука друга это не какая то многоэтажка, поэтому серая масса схватилась моментально. Весь день Федул стойко таскал двадцати килограммовую культю, терпя подковырки товарищей. Вся бригада в течении смены по нескольку раз здоровалась за бетонную руку с Федором, Михалыч подкладывал колоть заранее принесенные из дому Грецкие орехи, а сварщик сказал, что если Федул и дальше будет продолжать пить левой рукой, то у него и левая окаменеет. Добавлял грусти Федоту нестерпимый зуд. Рука под бетоном ужасно чесалась, а на просьбы Федота просверлить в нескольких местах монолит дрелью, чтоб хоть как то почесаться, сплоченная команда строителей отвечала, что карточный долг не предполагает снисхождений и перекрыть его можно только кровью. Вечером консилиум из пяти слабо держащихся на ногах специалистов, приступил к снятию бетонного гипса. Инструмент состоящий из зубила, кувалды и отбойного молотка, немного настораживал Федора и он поначалу даже смалодушничал и хотел сбежать от товарищей. Но его подлый план был раскрыт и пристыженный Федор согласился на операцию. Под умелым руководством Арчибальда, все прошло как нельзя лучше. Несколько небольших ссадин от зубила и синяков от отбойного молотка, списали на побочные эффекты. Вот поэтому и сидел улыбающийся Федя с медицинской повязкой на руке.
 
Переодевшись и заняв свои места по периметру самодельного стола, товарищи откупорили первую бутылку с водкой для поднятия рабочего настроения. Выпив  половину стакана и бросив взгляд на часы, Арчибальд важным голосом руководителя объявил, -Господа рабочая смена началась и зашел с червонного валета.  Через полтора часа спокойно протекающей игры, в бытовку зашел седоватый начальник участка Макарыч.- Кирпичев, ты когда балкон на третьем этаже переделаешь? Спросил он Арчибальда. -Я Макарыч не ясновидящий и в будущее заглядывать не умею, а вот из за твоих глупых вопросов у меня оборвалась нить игровой мысли и теперь по твоей милости мне придется лезть под стол и  орать козлом.- Не мешал бы ты Макарыч, а лучше бы пошел делом занялся. -Небось в сроки то дом не сдашь? -Сам за всю жизнь работать не научился, а других уколоть хочешь.При этом бригадир весело подмигнул коллективу. -За меня Макарыч вывеска на конторе все потомкам расскажет, мне людям в глаза заглянуть не стыдно. Макарыч устало вздохнувши и осуждающе покачав головой покинул вагончик. -Здорово ты Арчибальд Иваныч умеешь с начальством диалог держать, с восхищением глядя на бригадира взахлеб произнес молодой Кирюха. -На то я над вами и поставлен, с гордостью отвечал Арчибальд.-Я для вас как Суворов для своих бойцов,а воздвигаемые нами высотки это Альпы и плох тот рабочий,который не стремится стать бригадиром,доходчиво объяснил Кирпичев и опрокинул еще пол стакана. Смена протекала в своем русле, водка синхронно времени текла по стаканам. Настроение у бригады было рабочее. -Давай сыграем на снежного человека, предложил Емкий, давно не играли. -Никаких Снежных людей тоном не терпящим возражений произнес Арчи. Еще не стерся из его памяти последний проигрыш. Недели три назад  недооценив комбинацию соперника бригадир потерпел постыдное поражение и пришлось расплачиваться. Уже хорошо выпивший Арчибальд, раздевшись до трусов,  обмотался с головы до ног строительной паклей. Подкараулив когда Макарыч будет проходить мимо, он с ревом вывалился из бытовки и прикинувшись Снежным человеком, стал лупить себя в грудь, при этом скача вокруг начальника участка и прыгая с ноги на ногу. Макарыч давно привыкший к представлениям бригады обреченно махнул рукой и напомнив что Арчибальду давно идет шестой десяток, посоветовал расходиться по домам беспокойному коллективу.-Никаких Ети повторил бригадир.-Пусть лучше карты скажут кому идти балкон переделывать командным голосом определил Кирпичев.-Больше месяца уже Макарыч надоедает. Но выпив еще понемногу и начав игру на приказания, веселая компания тут же забыла про балкон.

Кон за коном, час за часом , подводила игра рабочий день к завершению. Время давно уже перевалило за полдень, три пустых бутылки позвякивали под столом при невольном прикосновении рабочих ботинок. Вдруг в вагончик как ошпаренный залетел электрик с соседнего участка.-Кирпич тревога!Там проверяющие с области приехали, Макарыча уже пленили, велели тебя отыскать. Не один мускул не дрогнул на лице мужественного бригадира. Встав из за стола, он снял с крючка старый протертый до дыр шарф и обмотал овал хари, подсунув между шарфом и правой щекой пробку от водочной бутылки, изобразив флюс. Ни пуха не пера, напутствовала всем сердцем переживающая за Арчибальда бригада, а Федор даже всплакнул. Пройдя вдоль новостроя до пятого подъезда, где по его догадкам должна была остановиться проверка, Арчи поправив стоматологическую повязку и поднялся на третий этаж. Макарыч уставший и постаревший лет на десять опустив перед проверяющими седую голову, как школьник на картине «Опять двойка», стоял и откровенно унывал. -А вот полюбуйтесь и сам бригадир, Арчибальд Иванович Кирпичев, первый бракодел и вредитель во всей области, представил старый завсегдатай всевозможных комиссий Гаврила Игнатьевич Нуднич, Арчибальда остальным участникам общего дела. -Вот мы тут Кирпичев выслушали твоего непосредственного руководителя, теперь расскажи нам ты, как можно было умудриться прикрепить балкон верх ногами?- Уууууу завыл Арчибальд и схватился за щеку обмотанную шарфом и скрутил такую рожу, что все члены комиссии осуждающе посмотрели на Нуднича. -Болеет он, непонятно зачем вставил Макарыч. При виде всей этой душещипательной сцены, члены комиссии заметно смягчились. -Ладно примиряюще сказал Нуднич, балкон перевернуть, приеду проверю. -Ты скажи ему чтоб наконец прекратил и вообще уведи его отсюда, попросил Нуднич  Макарыча, все больше раздражаясь усиливавшимися подвываниями Арчи. Макарыч как будто этого только и ждал. Тихонько подтолкнув Кирпичева в спину, обвиняемые начальник и бригадир удалились. Спустившись на первый этаж и пройдя метров сто Кирпичев снял шарф с морды. -Век ты меня Макарыч благодарить должен, назидательно произнес Арчи.- Постоянно тебя из всяких переделок вытаскиваю, и где ты только приобрел такое умение? Везде норовишь вляпаться. Если бы я вовремя не пришел на подмогу, заклевали бы они тебя Макарыч как пить дать. Начальник плелся ничего не слыша и уже в который раз зарекался про себя что завтра же подаст заявление об уходе на пенсию.

 -Ну что как все прошло? спросили коллеги вошедшего в бытовку бригадира, поднося полный стакан водки.-И не таких интеллектом ломали сказал Арчибальд опрокинув стакан и занюхав рукавом. Вот они где у меня все показал он поднятый вверх кулак. Балкон наш им скотам не нравится, а по мне очень даже интересно. Можно сказать мы положили начало новому модному направлению в строительстве. И вдруг что то припомнив добавил,-А ведь мы тогда здорово перебрали, раз такой вычурный стиль у нас с балконом вышел. Конечно не рококо, но тоже оригинально. Будущие поколения еще оценят наш мазок в общей картине глобального строительства, еще впишут подлецы наш славный коллектив в анналы истории.-Выпьем за это Арчибальд Иваныч. Кирюха с горящими от восторга глазами протягивал Кирпичеву очередной стакан с водкой. Он давно уже решил для себя, что хочет стать таким же замечательным и нужным обществу человеком как бригадир.-Вот Кирей запоминай эти моменты нетленной истории, а лучше записывай. С такими людьми тебя случай сблизил, тебе шельмецу и не снилось сколько мы вот этими руками стране пользы принесли, уловив настроения Кирюхи ораторствовал Михалыч, суя под нос новоиспеченного стропальщика свои грязные ладони. И весь коллектив с уважительным трепетом обратил взоры на фотографию в рамке из деревянного плинтуса. На фото сделанном еще в семьдесят восьмом году двадцатого столетия и прибитом на самом видном месте строительного вагончика, были изображены  два неразлучных товарища. Молодые и хорошо употребившие перед съемкой Арчибальд и Михалыч в пилотках из газеты, обнявшись, кривляли рожи и крутили в фотокамеру фиги. Бригада выпила стоя. Стрелки часов показывали пять часов вечера.

 Вот и прошла еще одна очередная из многочисленных в прошлом и неизвестно сколько еще предстоящих смен в будущем бригадира Кирпичева и его бригады. Сегодня сплоченный коллектив разойдется по домам обыкновенно с песнями, а возможно и с пляской, чтоб завтра встретится снова. И скорей всего следующий день не принесет с собой ничего нового, в отличие от бойких на выдумку товарищей по работе. Вечером уже в домашнем уюте, получив от всё помнящей жены два скандала и три оплеухи, Арчибальд уставший но не сломленный удалился на покой. Арчибальд Иванович Кирпичев закрыл глаза, чтоб увидеть только ему предназначенные ночные видения. А что готовит будущее, не знает  не он сам, не даже его воинственная, но все же любящая и жизни без него не представлявшая супруга. А ведь как не крути вся Россия построена вот такими Кирпичевыми. И кто потом посмеет сказать что эти люди не заметны в нашей жизни?