Эдем

Прибой накатывал на пески, устремляясь теплыми волнами. Приближаясь к суши, они становились меньше, превращаясь в белую шипучую пену, подталкиваемую энергией волн, что рождались далеко за горизонтом. Растягиваясь по песчаной поверхности, они снова уходили обратно, подпитывая пляж тонким слоем водной глади, как зеркало отражавшее купающиеся в багрово-золотистых лучах небо. Солнце, в закате погружаясь в океан, как художник, росчерками света расписывало своей палитрой облака, безмятежно подгоняемые ветром. От красновато-желтых до фиолетово-темных тонов, облака простирались по небу, и создавали в движении хаотичные фигуры. Когда диск светила полностью исчезал за горизонт, лучи и протуберанцы, исходившие от его поверхности, были отчетливо видны, как корона солнца при затмении. Обрывисто и неотрывно, отдельно, переплетаясь друг с другом, живя каждый своей жизнью, они как люди прощались с теми, кому давали свет и согревали теплотой в нежном дуновении ветра.
Вдали, рассекая прибрежные волны, по берегу, не спеша, приближалась девушка. Только тень, очерчивая ее силуэт от ног до кончиков волос, подвластных воле ветра, подсказывала наблюдателю что-то из прошлого, сильно знакомое и прекрасное. Он не мог пошевелиться, словно попав в плен зыбучих песков. Его тело не отвечало приказам, но не было паники или страха. Вместо этого он ощущал умиротворенность и беспричинную радость, которая наполняла его с большей силой, по мере того, как дистанция между ними сокращалась. Ее следы, оставленные на песке, омывали волны. Стирая их при каждом набеге, океан украдкой присваивал их себе обратным потоком, сглаживая поверхность песчаного берега. Знакомый аромат прошлого, мимо пронесся в потоке ветра.

- Дэвид… Дэвид…, - Тихо прозвучал голос.

*****

- Вы плохо выглядите. Опять не выспались? – Клер всматривалась в полусонное лицо пожилого профессора. Мешки под глазами и равнодушие в уставших от бессонницы глазах, напомнили ей о любимой собаке Гуфи, породы бассет, жившей в родительском доме, когда она была еще маленькой девочкой. Она не ждала ответа. За время, проведенное в работе с ним, она узнала его хорошо. Профессор не был многословен и не отвечал на вопросы коллег, которые не касались самой работы, но бывали редкие исключения.

- Вот, посмотрите Мисс Клер. Вчера были получены очередные данные с телескопа Кларка. Не находите ничего странного? – Он протянул ей папку с данными.

- Очередная экзопланета? – Протянув руку, спросила Клер. - За первые три недели, после ввода в эксплуатацию новой космической обсерватории, мы получили сведений о природе экзопланет больше, чем за несколько лет работы Уэбба. – Она начала внимательно перелистывать бумаги. На мгновение ее взгляд остановился, и она удивленно посмотрела на профессора Брауна. – Наверное, сведения были не правильно обработаны. Я свяжусь со специалистами, чтобы они проверили программное обеспечение.

- Не нужно, уже проверили. Данные обработаны корректно. В подтверждении, такие же данные были получены на Гавайях. Наши ученые никогда не сталкивались с такой чертовщиной, – Браун втянул со вздохом бодрящий аромат утреннего кофе и сделал глоток. Каждое утро, он все с большей неохотой встречал очередной день, валяясь на кровати. Возраст сказывался на его организме, и только мысль о чашке кофе порой заставляла лень ослабить по утрам свою власть над ним, и заставить его встать.

- Звезды не могут так себя вести. Природой не заложено, чтобы эти небесные тела знали азбуку Морзе. Как вообще такое возможно? – Запротестовала Клер.

- Нам пока ничего не известно кроме ее периодических всплесков яркости. Известно лишь то, что светимость звезды падает и снова увеличивается. Мы не знаем причин, почему так происходит, но разгадали закономерность в ее поведении. Мы получаем данные и тут есть одна особенность. Хоть это и кажется бредом, но давайте представим следующее. Если нечто знакомо с азбукой Морзе, почему информацию после расшифровки получают в виде 0 и 1, а ни на одном из известных языков Земли, где жил сам Сэмюэл Морзе? – Профессор Браун не много оживился, хоть и предыдущая ночь отняла у него много сил. Два часа сна было мало для семидесяти семи летнего старика, утомленного научной работой, но работа приносила ему радость. Хоть он и вел себя немного отстраненно от коллектива, что собственно говоря, прослеживалось при попытках коллег завести с ним беседу о чем-то ином, в работе он видел не только интерес к ней, но и спасение от одиночества.

- Вы не думали о том, какие процессы заставляют звезду так себя вести? – спросила Клер.

- Выдвигаются самые сказочные гипотезы. Впрочем… - задумавшись, взгляд Брауна сосредоточился на одной точки. - …то, что звезда себя так ведет уже сказка. Если это азбука Морзе, то возможно дело не в природе звезды.

- А в чем? – Клер пристально смотрела на Брауна своими большими зеленными глазами. Она наперед догадывалась, что его слова совпадут с подозрениями, родившимися в ее голове. Тем не менее, первой она не выдвигала свою теорию, а лишь слегка смаковала интригу в предвкушении своих догадок.

- Многие в НАСА сходятся во мнении о первом контакте. Даже скептически настроенные ученые, слабо верующие в существование разумной жизни, не имея ответов, вынуждены принять эту гипотезу. – Браун сам был одним из тех ученых, кто верил только фактам. К предположениям и гипотезам он всегда относился с большим недоверием, пока не получал доказательств их верности. – Сегодня в полдень руководство созывает совещание ведущих экспертов SETI, руководителей НАСА, представителей силовых ведомств и меня.

-  Почему Вы? – Удивилась Клер.

- Возможно, мои математические способности помогут им расшифровать код. Говорят, там будет присутствовать сам Митчелл. Я давно хотел познакомится с этим вундеркиндом. Вы не слышали о нем? – Он знал, что область ее исследования была астробиология, и не сильно бы удивился, если бы получил отрицательный ответ. Браун знал своих любимчиков и кумиров в той области науки, в которой он сам работал. Профессору было семьдесят семь и несмотря на свой опыт, разница в полжизни с молодым ученым никогда не вызывало у него пренебрежительного чувства к нему. Он ценил людей за их талант и усердие, хоть и слегка ему завидовал, полагая, что если бы природа одарила его такими же возможностями, он бы сэкономил массу времени в поисках ответов в решениях большинства задач и гипотез.

- Я не знакома с его трудами, но слышала о нем по новостям. В десять лет он поступил в математический институт Клэя, к тринадцати годам доказал квантовую теорию Янга – Миллса, за что был премирован, в шестнадцать лет защитил несколько научных диссертаций, а к восемнадцати годам его выбрали членом академии наук. Несмотря на все эти успехи, его жизни не позавидуешь.

- Вы правы. Жаль его. Не каждый смог бы смириться в жизни с тем, что ему пришлось пережить, - Браун посмотрел на часы, а затем отвел свой взгляд в сторону окна, через которое увидел детей лет десяти. Экскурсовод рассказывал им историю агентства, показывая местные достопримечательности, – говорят, что время лечит, - задумчиво сказал Браун, не отводя глаз от детей, - но после того, что случилось с ним в России пять лет назад… время для него не самый лучший доктор, а скорее палач с которым он вынужден уживаться.

- Возможно то, что он пережил навсегда останется в его жизни, и никто не сможет почувствовать того, что сейчас тяжким грузом нависло в его душе, но жизнь продолжается и ему придется с этим смириться, чтобы построить свою будущую жизнь. Он еще молод, и у него все впереди. – Клер всегда смотрела на жизнь с оптимизмом, но ее слова немного зацепили Брауна. Полностью посветив себя науке, он и не заметил, как его жизнь пролетела незаметно в формулах, теоремах и цифрах. В последние семнадцать лет, проводя в одиночестве вечера у себя дома за стаканом виски, он мысленно представлял, как вокруг него пробегает детвора, и в семейной суете спорят, или радуются со своим отцом и его супругой их родители – семейная идиллия, которую он добровольно положил на жертвенный алтарь ради науки. «А стоило ли?», «А что если..?» он задавался каждый вечер вопросами, мечтая вернуться в прошлое на воображаемой машине времени, чтобы все изменить. Слезы проступали каждый раз, когда он возвращался от друга в пустой дом, который не был наполнен живыми любящими его людьми, которые его окружали в гостях. Одиночество было его спутником, и если бы не работа, и чужие люди среди которых он трудился, он давно бы вздернул себя на той петле безысходности, которую плел в течение всей своей жизни, как полагал в последнее время сам.

Интерьер конференц-зала производил сильное впечатление на посетителей, особенно на тех, кто впервые там оказывались. Пространство зала, в котором проходило совещание, было огромным и могло вместить пять теннисных кортов. Выпуклые и вогнутые белоснежные стены плавными линиями были схожи с живописной Аризонской волной, красота которой притягивала туристов, посещавших Большой Каньон. Стены тянулись с двух сторон, беря начало от главного входа в зал. Огибая волнами проемы окон и дверей, они поднимались ввысь, утончаясь и закручиваясь по спирали, подбираясь все ближе к центру. На высоте тридцати метров они сходились в одной точке, от которой тянулся вниз металлический канат. Переплетаясь словно коса, он удерживал на высоте двадцати метров каркас многотонного проектора. Вокруг центральной части конференц-зала, над которым зависал проектор, располагались мягкие пронумерованные кресла с регулируемыми подголовниками и спинкой. Места были пронумерованы и делились на секции. Ближе к центру располагалось руководство отделов и привилегированные гости, а рядом с окнами научные сотрудники, которые им же подчинялись, но сегодня зал не был полон. Учитывая сколько людей было приглашено, казалось, при его размерах, он был пустым. На совещание была приглашена не большая группа лиц: ученые, руководители силовых ведомств США, сотрудники по поиску внеземных цивилизаций SETI, а также ряд гражданских не имеющих никого отношение к науке и обороне, что казалось странным для многих присутствующих, но главной белой вороной среди этой аудитории был священнослужитель.

- Прошу у всех тишины. – Попросил собравшуюся аудиторию руководитель НАСА Джон Скиннер. – Прежде чем начать, хотелось бы напомнить каждому присутствующему об уголовной ответственности за разглашение информации, ставящей под удар безопасность США – У профессора Брауна затрясли поджилки, появилась испарина на лбу. Он вспомнил, как с утра лично в руки отдал Клер данные телескопа Кларка, но осмотревшись по сторонам, он увидел ее в дальнем углу своего ряда. Браун с силой продавил образовавшийся комок в горле и расслабился, посчитав, что если они в одной лодки, то ему ненужно опасаться за свою оплошность в разглашении этих сведений.

Итак, - продолжил Скиннер, - вчера, нашими астрономами, с помощью телескопа Кларка, была зафиксирована аномалия на поверхности обнаруженной недавно звезды. Яркость звезды снижалась и повышалась с хаотичной периодичностью. Вначале мы даже предположили, что стали свидетелями неизвестных в науке эволюционных процессов происходящих на поверхности желтого карлика. Подобное явление не свойственно солнцеподобным объектам, которые мы изучали в прошлом. Изменения в яркости происходили в течение тридцати минут, но потом они прекратились и больше не повторялись, за этот промежуток времени нам удалось их записать.

Скиннер повернулся в сторону своего помощника и кивнул ему головой, свет в зале потух. Быстро отбарабанив пальцами по кнопкам консоли, помощник запустил сферический проектор, состоящий из нескольких десятков линз, через которые выходил свет. Пространство над головами людей заполнилось тысячами ярких огоньков, светивших, словно колония светлячков в кромешной тьме лесной глуши. Огоньки выстраивались в длину. По центру скопление огней было столь плотным, что их свечение сливалось друг с другом, освещая пространство конференц-зала, будто одним большим прожектором. Затем на их фоне появились изогнутые линии и сгустки, от светло-коричневых до темных насыщенных тонов, трехмерная модель Млечного Пути отражалась в глазах людей, опрокинувших свои головы на подголовники кресел. Проекция начала приближаться и увеличиваться, как в оптическом микроскопе научного сотрудника, регулирующего окуляры в попытках увидеть мелкие детали исследуемого объекта. Мимо взора присутствующих пролетали звезды, астероиды и планеты, пылевые туманности растворялись, тускнели и исчезали полностью, за ними подступала чернота космического пространства, и только две оставшиеся звезды в высоком разрешении, своим блеском освещали кромешную тьму виртуального космоса, проекция замерла в движении. Скиннер подошел к одному из светящихся шаров, опустившемуся возле него. В отличие от другой звезды, имевшую систему из восьми крупных планет, это огненное небесное тело обладало лишь одной планетой земного типа, кружившей по своей орбите в полном одиночестве.

- Появлению данного объекта неделю назад, возле нашей солнечной системы, ничего не предвещало. За долгие годы наблюдений, в этом секторе космического пространства, мы не наблюдали туманностей, в которых звезда могла сформироваться. Не было никаких предпосылок, что она вообще могла появиться там, где она сейчас находится. Это даже не протозвезда, на ней уже происходят термоядерные реакции, и ее возраст соизмерим с возрастом нашего солнца. Многих я уже проинформировал о том, что вчера звезда была подвержена аномальным всплескам яркости, но никто еще не знает, насколько близко она к нам расположена. Сегодня мы получили окончательные данные о расстоянии до звезды, если этот объект можно вообще назвать звездой, - Скиннер пристально всматривался в проекцию, прошло несколько секунд, и он продолжил, -  оно составляет 3,3 световых года. Обсерватории по всему миру уже трубят о новом открытии, но им не хватает ресурсов, чтобы увидеть и записать в деталях то, что мы увидели с вами вчера. В поисках выявления причин и закономерностей периодов изменчивого поведения, наши специалисты классифицировали ее всплески как сигнал, подобно тем, что использовались в позапрошлом веке, в системе знакового кодирования. Проще говоря, азбука Морзе. Информация состоит из двоичной системы 0 и 1. Расшифровка не заняла у нас много времени.

- Мистер Скиннер. Мы все ждем от вас главного. Какая информация содержалась в послании? Это была угроза или что-то иное? – Министр обороны Джон Мэттис был нетерпелив. Он был военным, и последние, что могло волновать в его жизни были звезды, о которых, если он и знал, то только из астрологических прогнозов, которые вечерами украдкой перед сном перелистывал, сидя в трусах перед планшетом, пока ворчливая жена, которую он ласково называл «старушкой» не гнала его спать.

- Двоичный код содержал в себе шесть изображений, в которые и был преобразован с помощью ИИ Кейт.

- И что вам показала эта белобрысая дура. - Резко спросил Мэттис, не тая своего отвращения к искусственному интеллекту. Он ненавидел ее и разработчиков, кто ее создавал. Огромные средства были урезаны из военного бюджета США на финансирование данного проекта. Искусственный интеллект Кэйт служил не только военным, но и гражданским лицам. Ее голос и проекцию можно было услышать и увидеть везде, на улице в качестве гида подсказывающего направление, в магазинах и кафе при выборе продуктов питания или товаров, на работе, встречающую добродушной улыбкой, и дома по желанию заказчика. Она мозолила Мэтиссу глаза. В разговоре с людьми она ни чем не отличалась от человека, ИИ Кейт могла строить диалог не только по принципу вопрос – ответ. Хоть она и была бестелесной, но жила своей жизнью и уже была неотъемлемой частью жизни людей, которым помогала. Ненависть Министра обороны была вызвана не только его патологической непереносимостью ко всему неодушевленному, способному говорить, или имитировать человеческие эмоции. Однажды, на утренней пробежке в центральном парке Нью-Йорка, он бежал по бетонной дорожке, минуя озеро. Приближаясь к одной из скамеек, расположенных рядом с дорогой, он увидел, как молодая хозяйка пуделя, вызывала трехмерную голограмму Кейт, для того чтобы получить справку о командах, которым должны подчинятся четвероногие друзья. Когда Мэттис миновал собаку и ее хозяйку, ИИ Кейт произнесла команду «Фас». Пудель ринулся за бегущем Мэттисом, и догнав его, рыча, спереди впился своими зубами ему в пах. Мэттис заорал от боли, кровь окрасила его шорты в красный цвет, по ногам потекла ручейками алая кровь, а тем временем хозяйка, недоумевая, оттаскивала за ошейник пса. Стоны и вопли разнесли с птицами по центральному парку. Мэттис ударил по голове со всей силой лохматого пса, и тот ретировался к хозяйке, заглушая своим лаем визг Министра обороны, как бы знаменуя свою победу над своим заклятым врагом. Достоинство Министра обороны зашивали два часа, но за это время СМИ уже распространили новость в каждый дом. По иронии судьбы, как сотрудник CNN, ИИ Кейт помогала создавать репортаж, где она была главным редактором новостных событий. После операции, будучи дома, он пытался не вспоминать, что произошло, и забыть свой страх на операционном столе, когда мог потерять главное в своей жизни, то, что делало его мужиком, но жена постоянно его подначивала напоминаниями, когда периодически звала его спать «Заканчивай пялиться в гороскоп и тащи сюда свой обрубок». Пожалуй, это был второй человек, которому он не мог возразить и резко ответить, первым был президент.

- Изображения людей. – Скиннер осмотрел внимательно своим взглядом аудиторию, которая его слушала.

- Каких людей? – поинтересовался Мэттис.

- Людей живущих на Земле. По человеку на каждом изображении, всего шесть персон.

- Вы выяснили, кто они… эти избранные? – Мэттис ухмыльнулся, но тотчас его лицо исказилось в отвращении от услышанного знакомого до боли женского голоса, заполнившего помещение. Этот голос он никогда не забудет. Сжимая кулаки, он был готов забыть этикет и набросится, чтобы схватится за горло и придушить ту, кто его опозорила. Единственное о чем он жалел сейчас, что физически не мог с ней расправиться, потому что вместо ее тонкой шеи, он душил бы разве что воздух, сжимая его до хруста в своих пальцах.

- Шесть жителей Земли. – Возле консоли, где работал помощник Скиннера, появилась высокая белокурая блондинка ростом один метр семьдесят два сантиметра. Невидимый человеческому глазу луч, брал начало из модуля, расположенного на стене зала, такие же располагались на внешних и внутренних стенах зданий мегаполисов и городов США. Модуль был связан с общей сетью и был источником проекции ИИ Кейт. Голограмма была настолько реалистичной, что не отличалась от проходящих мимо ее людей. Белые длинные волосы спускались к ее оголенным плечам, минуя изящные изгибы красивой шеи. Тонкие брови и слегка прищуренный разрез карий глаз производили впечатление глубокой проницательности и наблюдательности, а насыщенные цветом алые губы в ее ослепительной улыбке, околдовывали мужскую половину, которая порой забывала, что перед ними не человек с набором программных кодов. Имитация эмоций и чувств, отраженных в мимике лица и жестикуляциях только усиливала веру, что это живой человек. Она могла быть многоликой, быть консультантом во всех сферах деятельности и уделять внимание миллиону людей ежесекундно, отвечать на разные вопросы, начиная с кулинарии и решая военные внешнеполитические задачи. – Час назад их личности были идентифицированы. Все шестеро проживают на территории США и являются ее гражданами.

- Вы узнали, где они живут? – поинтересовался один из присутствующих, сидевший на первом ряду рядом с Мэттисом.

- Узнали. – ответила ИИ Кейт, - В настоящий момент один из них находится в Нью-Йорке, район Брайтон-Бич. Алексей Кириллов, является владельцем ресторана «Татьяна». Неоднократно привлекался к уголовной ответственности за связи с русской мафией и уклонения от налогов, – Голограмма звезд исчезла, и на замену ей в воздухе повисло изображение Кириллова. Это был коренастый брюнет, острый подбородок, широкая челюсть, переходящая в сужающуюся лобную кость, придавали голове сильно заметную трапециевидную форму. Его  прищуренные маленькие глаза, тонкие губы и слегка подведенные брови выделяли на его лице могучий массивный нос. Пожалуй, это первое, что бросалось в глаза тем, кто его впервые видел. Браун, повидавший за свою жизнь множество лиц, мысленно вернулся к содержанию прочитанной им недавно книги Чарльза Дарвина «Происхождение видов», где в новой редакции, изобиловавшей иллюстрациями животных, он увидел образ примата, это был носач. – До чего же похож. Не повезло парню. - Подумал Браун с сожалением, в то же время, не скрывая своей улыбки.

Мужчина в черном костюме, сидевший рядом с Мэттисом, достал свой смартфон и начал отсылать данные в департамент Министерства внутренней безопасности США. Через десять минут в Брайтон-Бич стягивались агенты, чтобы взять в кольцо находившийся там ресторан и доставить для допроса его владельца. Забежав внутрь ресторана, агенты спецслужб устремились на второй этаж, где остановившись возле двери с табличкой «Администратор», они с шумом ворвались внутрь кабинета. В кабинете на кресле, опрокинув голову, восседал Кириллов. Его огромный нос был напудрен остатками кокаина, который горстью лежал перед ним на столе. По левую руку, на краю стола, лежал заряженный Кольт, а в правом дальнем углу кабинета пританцовывала в образе стриптизерши ИИ Кейт, периодически сменяя лица. Агенты повалили его на пол, и надели наручники, хотя при том коматозном состоянии, в которое он был погружен с застывшей идиотской улыбкой на лице, наручники не требовались в принципе.

- Миа Брэдли, – продолжила ИИ Кейт, поправляя свои волосы, успешно вживляясь в роль человека, - родилась в 2061 году в Лос-Анджелесе. Осталась сиротой шесть лет назад. После автокатастрофы, в которой погибли ее родители, она три месяца провела в приюте, затем ее забрала приемная семья, где она и живет на государственном обеспечении. – ИИ Кейт повернулась в сторону очередного слайда, на котором была изображена темнокожая девушка лет шестнадцати. Ее белые, накрашенные дреды, тянулись косичками до самого пояса.